Сближаться с людьми всегда так сложно. Впускать их в свою жизнь всегда так невыносимо. Доверять им всегда так болезненно. Встречаешь, проникаешься к ним теплыми чувствами, а они предают, оставляют. Каждый раз. Всегда все повторяется по кругу. И в какой-то момент перестаешь чувствовать собственное сердце. Будто вместо него какой-то камень или пустое место. Тебе больше не больно, а до людей становится все равно. Есть они или нет, говорят ли с тобой или нет. Ничего из этого уже не радует, не причиняет боли. Кроме ощущения пустоты и мнимого чувства, которое каждый раз кричит о том, что надо помогать, надо защищать - ничего больше нет.
И слова - “С меня достаточно!” - как острый нож и жидкое пламя внутри. В душе зарождается страх, ужас их услышать. Только не эти слова. Не тогда, когда он так старался разбудить, вернуть эти прекрасные эмоции. Только не тогда, когда кроха за крохой его внутренняя пустота наполнялась мыслями о любимом человеке. Не тогда, когда он начинает вспоминать, что значит жить и чувствовать.
Рука бессознательно тянется, пытается ухватиться за краешек, остановить, не дать уйти. Пальцы сжимаются, как в последний раз, боясь потерять, выпустить. Горло пересыхает от волнения и боязни потерять. Он не хочет этого. Он так сильно не хочет его отпускать. Юга смотрит на рукав в своей руке. Поднимает взгляд выше, к плечу. Скользит по ключицам и шее. И вместо глаз и полюбившегося лица только затылок. Слышится тяжелый, как весь этот мир, выдох.
- Юга... Я в чем-то еще могу тебе помочь? - юноша разворачивается, смотря так, будто наперед знает ответ на свой вопрос.
- Н... нет, - голос предательски дрогнул.
Аояма стоял с самым необычным для себя выражением лица и не знал, что он должен сказать. Тяжелые веки прикрывали глаза, чтобы их нельзя было прочитать. Губы поджаты, будто в мире нет нужных слов. Он все еще стоял, крепче сжимая рукав чужой кофты уже двумя руками. Человек перед ним лишь чуть слышно усмехнулся и повернулся всем корпусом, делая шаг навстречу.
- Тогда... может ты не хочешь, чтобы я уходил?
Юга вскинул свой лик. Глаза были широко распахнуты. Рот чуть приоткрыт, будто он пытается что-то сказать. Весь он выглядел шокировано, растерянно, неуверенно и очень боязливо. Будто маленький зверек, которого поймали за каким-то хулиганством. Аояма так ничего и не сказал, лишь кротко кивнул, продолжая неотрывно смотреть и явно не веря в происходящее.
Когда смысл слов достиг его, было уже поздно.
- Я вовсе не...
От чужих объятий жарко. От чужих прикосновений остаются яркие следы. Чужое дыхание опаляет губы. И сердце бьется где-то не на своем месте. Волосы мягкие, а плечи удивительно крепкие. В глазах цвета лаванды стал отражаться лишь чужой взгляд.
- Ты вообще в курсе, что на вкус как карамель?
Сил отвечать не было. И Юга просто покачал головой, пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь, чтобы не упасть. Ноги ослабли, и тело куда-то оседало. Щеки пылали от смущения и неловкости. А на языке все еще смаковался чужой аромат.
- Если ты не знал, то я очень люблю карамель, - послышался еще один смешок, и его вновь куда-то потянули.
“Если я карамель, то ты как горький шоколад,” - Юга прикрыл глаза, пытаясь не заплакать от счастья.