Встретиться вновь

Дилюк Рагнвиндр был юношей голубых кровей, с детства обученный манерам, искусству меча, красивой речи и грамотности. Он был исполнен благородством и честью — родители подрастающих дам мечтали выдать дочерей замуж за юного Рагнвиндра, а ровесникам приводили его в пример.

Сам же Дилюк был совершенно не рад такому вниманию со стороны общества, он чувствовал давление окружающих, давление собственного отца — тот стремился дать сыну всё самое лучшее и требовал от него столько же.

Дилюку всего восемнадцать, несмотря ни на что он полон стремлений стать достойным членом общества и оправдать возложенные на него ожидания. И пока у него всё получалось — до требований о женитьбе ещё три года.

Но было в юном аристократе одно весомое сожаление, дерзко выглядывающее из-за дерева и манящее к себе рукой. Местный беспризорник, прибившийся к городским стенам несколько лет назад.

Кэйе всего шестнадцать, он сирота, воришка и мелкий разбойник, вечно ошивающийся в конюшнях — где потеплее и есть вода. Никто в пределах городских стен не любит, не принимает его — даже сиротские приюты закрывают двери перед лицом юноши, — никто, кроме Дилюка Рагнвиндра.

Юный аристократ однажды поймал воришку в виноградниках, куда тот залез в поисках пропитания — по неопытности, его бы казнили, узнай взрослые, что он залез к самим Рагнвиндрам.

Дилюка в тот день будто молнией ударило — сами боги послали знак, — когда он увидел чумазого Кэйю, нагло жующего виноград.

— Эй! Ты разве не должен начать извиняться? Или, хотя бы, попытаться сбежать? — возмутился тогда юный Рагнвиндр.

— А зачем? Пока ты стоишь в двух тележках от меня, я ещё два ряда успею съесть прежде, чем сбегу, — ехидно усмехнулся Кэйа, закидывая несколько виноградин в рот и сразу глотая их. — Вкусно так!

Дилюк был искренне возмущён, но что-то внутри него не давало ему позвать взрослых. Кэйа как будто бы бросил ему вызов, и Дилюк захотел разобраться сам. Этот беспризорник точно не знает боевых искусств и быстро сдастся!

Кэйа боевых искусств и правда не знал, но ему были отлично знакомы уличные, совершенно чуждые наивному Дилюку, который всегда играл по правилам.

Кэйа ловко убегал от него, используя грязные приёмы и возмущая тем самым Рагнвиндра только сильнее.

Дилюк тогда споткнулся о какой-то корень, Кэйа и этим не преминул воспользоваться, удрал ещё дальше и на безопасном расстоянии обернулся, игриво выкрикнув:

— Меня зовут Кэйа, ещё увидимся!

Так в жизни Дилюка появился маленький воришка. Он поселился в мыслях, во снах, в образах, случайно узнаваемых в других людях и разочарованиях, когда это оказывался кто-то другой. Дилюк не мог есть и спать, думая о Кэйе, отец переживал, показывал лекарю, пока Аделинда, служанка, услыхав симптомы, не махнула рукой:

— Влюбился!

Отец тогда провёл с ним серьёзную — стыдливую — беседу, рассказав о том, как нужно брать женщину, когда он добьётся её руки. Дилюк всё отрицал, пытался перевести тему, но отец был настроен решительно.

После этого позора, какое-то время Дилюк убегал от реальности в обязанностях, какое-то время это даже получалось, но затем он вновь встретился с Кэйей.

В этот раз мелкого беспризорника поймали на рынке, где проезжал Дилюк, возвращаясь в поместье с отцом и его людьми после охоты.

— Вор! — взревел какой-то барыга, крепко ухватившись за Кэйю. Тот, хоть и ловкий, но тощий до ужаса, сил выбраться из такой хватки не было совсем.

Сердце Дилюка тогда кольнуло молнией во второй раз.

— Отец, — тихо позвал он, останавливая лошадь прямо перед прилавком того торгаша.

Дилюк спешился, обращая на себя внимание не только своего отца, но и всей улицы в принципе.

— Не нужно этого. Вот, возьмите медяк и отпустите этого человека.

— Вы что, господин Дилюк! Это местный беспризорник и вор, он по заслугам получит! Вот сейчас стражу приведут, пойдёт, посидит в темнице сырой. Тьфу!

— Местный, говорите, — Дилюк посмотрел на Кэйю, тот выглядел взъерошенным, однако взгляд упрямо не поднимал. — Это несчастный и обездоленный человек, а вы его ещё и в темницу собираетесь упечь. Смилуйтесь, господин, ему и так от жизни досталось.

— Какое благородство! — послышалось сзади от толпы собравшихся зевак.

Торговец отпустил Кэйю, а тот в одно мгновение юркнул за угол и скрылся в неизвестном направлении, так и не удостоив Дилюка взглядом. За эту выходку, отец, конечно, спросил с него, выпорол розгами, чтоб более не смел влезать в дела нищеты и посадил на домашний арест на неделю.

В третью ночь ареста Дилюку на балкон прилетел камень.

— Так и будешь стоять там и смотреть? — Кэйа высунулся из кустов и смотрел на Рагнвиндра таким же дерзким и ехидным взглядом, как и всегда. — Может, поймаешь меня наконец?

Дилюк был искренне возмущён таким поведением и такими словами этого проходимца. Да как он смеет!

Этот вызов, Дилюк, конечно, игнорировать не мог.

В ту ночь они выбежали в город. Кэйа ловко маневрировал по переулкам, ждал возящегося с непривычки Дилюка, давал ему фору и убегал вновь. До тех пор, пока в конце очередного переулка не замаячил ночной патруль. Кэйа резко остановился, схватил Дилюка за кисть руки и потащил по какой-то лестнице наверх. Они скрылись от стражников на старом чердаке, притаились, находясь друг к другу непозволительно близко для мужчин, и вся эта ситуация распаляла в Дилюке невиданный доселе жар. Его щёки горели, сердце неистово билось, желая, чтобы этот миг и эта ночь никогда не заканчивались. Ему было хорошо с Кэйей, а Кэйе было хорошо с ним.

Они встретили рассвет, болтая о какой-то ерунде, и это совсем отличалось от тех праздных бесед среди таких же аристократов, каким был Дилюк. Эти разговоры были простыми и забавными, но в то же время совершенно особенными, имевшими для Дилюка гораздо больший вес, чем все остальные.

— А хочешь, покажу кое-что? — хитро улыбнулся Кэйа, когда первые лучи солнца вышли из-за горизонта и красиво отражались в его глазах. — Уверен, это тебе понравится.

— Давай, — Дилюк был расслаблен. Он видел этого человека третий раз в жизни, но отчего-то так сильно доверял ему.

Кэйа наклонился вперёд, поманив Дилюка к себе пальцем. Тот склонился тоже, и Кэйа, сделав вид, что сейчас скажет ему что-то на ухо, сократил между ними расстояние и прижался губами к губам. Уверенно, немного неопытно и очень жарко.

Дилюку показалось, что его кровь превратилась в раскалённый металл, дышать стало тяжело и слышать тоже — сердце гулко стучало в ушах. Все чувства сконцентрировались на губах своих и чужих. Так необычно и волнующе.

Когда Кэйа отстранился, его взгляд совершенно не изменился, Дилюк же опешил, покраснел:

— Мы… мы же мужчины! Это неправильно!

Но ему определенно понравилось, и Кэйа определенно об этом догадался.

— А кто сказал, что правильно, а что — нет? Тебе, может, и сказали, но я-то с пяти лет по улицам бегаю. Мне всё равно, что говорят, я делаю то, что хочу!

А затем он поцеловал Дилюка вновь.

✧

До совершеннолетия Дилюка остался год. Сразу после, как порядочный аристократ и пример всего города, он обязан был жениться. Смотрины невесты вот-вот должны были начаться — претенденток много. Дилюк не хотел об этом думать, он хотел только перебирать пальцами ломкие пряди Кэйи, сетовать, что тот снова где-то потерял дорогое мыло, которое Дилюк утащил для большей мягкости волос. Он хотел целовать руки Кэйи, которыми тот сегодня украл целую корзинку закатников и принёс в их тайное место, потому что Дилюк обожал закатники. Он хотел обнимать худые и острые плечи Кэйи, прижимать его к себе и шептать ерунду ему на ухо. Он хотел проводить как можно больше времени с Кэйей, просто быть. С ним.

— Хэй… — голос Кэйи хриплый, тихий, — я слышал, что через две недели сюда прибудет первая-ка…

— Нет, — Дилюк его оборвал, крепко обнял, — нет, нет! Я не допущу этого.

— Дилюк, — Кэйа выбрался из его объятий; он смотрел серьёзно, но боли от слов не скрывал: — это не может продолжаться вечно. Ты же и сам понимаешь. Мы заигрались.

— Не называй наши чувства игрой! — зло прошипел Дилюк. Он видел, как больно говорить это Кэйе, как надломился его голос, но и сам был не в лучшем состоянии.

— Если мы будем воспринимать это, как игру, будет проще… Дилюк, пожалуйста. Я не прощу себя, если из-за меня ты станешь изгоем общества. У тебя есть долг, в отличие от меня. Я просто… оборванец.

— Не для меня, — Дилюк вяло сопротивлялся. Он понимал — Кэйа прав.

— Но для всех остальных — да. Да даже будь я таким же аристократом, как и ты, этого никто бы не принял! Чёртовы порядки… Я люблю тебя, Дилюк, и всегда буду любить.

— Кэйа… прошу, дай мне немного времени. Я найду способ быть с тобой. Найду…

✧

В следующую их встречу Кэйи не оказывается на месте. И потом тоже. И ещё раз. И снова…

Кэйа ушёл, не попрощавшись, а Дилюк остался с телегой невысказанных слов. Он только тогда понял, что ни разу не говорил слов любви, в отличие от Кэйи, который дорожил им больше всего на свете. Дилюк был обижен на Кэйю, и на себя самого.

Но долго думать об этом он мог разве что ночью, в те дни, когда они должны были встречаться с Кэйей и организм привык не спать.

С приближением совершеннолетия обязанностей только прибавилось. Мысль о женитьбе выжигала изнутри всё, Дилюк стал замкнутым и молчаливым, на светских встречах предпочитал держаться в стороне и улыбался так натянуто, что в один момент отец и сам попросил не притворяться. «Лучше суровая мужественность, чем твои попытки быть приветливым, сын». Дилюку же проще.

За полгода до совершеннолетия была выбрана его будущая жена — Джинн Гуннхильдр. На год младше самого Дилюка, приятная и милая девушка, отличная партия по мнению общества.

Дилюку было всё равно, кто станет его женой, как и на саму её кандидатуру.

Джинн остановилась в гостевом доме, их семьи устраивали светские встречи каждые выходные, чтобы помолвленные могли лучше узнать друг друга.

Джинн была приятна в общении, и Дилюк даже начал испытывать чувство вины за то, что он не может быть с ней честным, и что ей придётся жить с ним. Она не заслуживала такого отношения к себе, как и любая другая девушка на её месте. Но брак неизбежен, деваться Дилюку было некуда.

✧

Шло время. Отгремела свадьба наследников двух крупных семей, гуляли всем городом, и после Дилюка Рагнвиндра зауважали ещё больше. Их с Джинн союз выглядел очень гармоничным и быстро стал примером идеальной семьи в глазах общественности. Отношения внутри складывались дружескими, Дилюку иногда даже казалось, что Джинн о чём-то догадывалась, но она никогда не спрашивала ни о чём в лоб, и за это Дилюк был благодарен ей больше всего.

Со временем они только больше притёрлись друг к другу, Дилюк постепенно смирился с тем, что обречён жить «нормальную» для общественности жизнь, быть с женщиной и, возможно, однажды обзавестись наследниками. Дилюка дёргало от этой мысли невероятно сильно — они всего несколько раз делили ложе с Джинн, — но спустя шесть лет брака постепенно начали возникать вопросы. У родителей, у горожан.

Отец Дилюка был против подобного внимания к его семье и порождению срамных слухов про его сына, а потому вновь провёл с ним уже более серьёзный разговор о том, как брать женщину.

В этот раз Дилюк, хоть и имел желание слиться с обстановкой, но отца выслушал и, в целом, был согласен на наследника. Его надежды, что когда-нибудь они вновь будут с Кэйей, рухнули ещё в первые годы брака. Сейчас и подавно их нет. Он вспоминает об этом, как о юношеской забаве, хоть и сам прекрасно понимает, что это — самообман. Но так проще воспринимать действительность. Со временем Дилюк и сам стал верить в свою ложь, и уже не задумывался о Кэйе так часто и так больно.

✧

Однажды Дилюк возвращался после весьма удачной охоты — лошадь забита дичью. Его мысли были лишь о вкусном ужине, который получится из его добычи и более ни о чём. На подъезде к городским стенам, он заметил в тени деревьев подозрительного мужчину, который то ли прятался, то ли что-то замышлял. Дилюк морально уже готовился стать отцом и в его голову периодически закрадывались мысли о безопасности города и странных личностях, ошивающихся вокруг.

— Эй, — Рагнвиндр спешился и подошёл к дереву, за которым стоял подозрительный человек. Дилюк держал руку на рукояти меча и был готов драться в любой момент.

Но когда он подошёл ближе, достаточно близко, чтобы разглядеть того человека, его рука дрогнула, а в глазах полыхнул гнев. — Ты!

Дилюк сдержался и не полез в драку только благодаря своим манерам. Давняя обида вывернулась наружу так, словно прошли не годы, а дни с их последней встречи.

Дилюк молча испепелял его взглядом, Кэйа же смотрел тоскливо и горько. Он собрался что-то сказать, но его опередил прилетевший в спину Дилюка возглас:

— Господин Рагнвиндр! Держите преступника!

Кэйа резко переменился в лице — Дилюк узнал его лукавый и хитрый взгляд, такой, какой был каждый раз, когда они вдвоём прятались от ночного патруля. Кэйа подмигнул ему и тут же скрылся за первым же углом. Совсем как раньше.

— Господин Рагнвиндр, вы в порядке? Этот наёмник разыскивается в трёх близлежащих городах! Вор и мошенник! Проверьте свои драгоценности!

Дилюк отмахнулся от стражников и вернулся к лошади. Добротная дичь более не привлекала его внимание, как и ничто другое в принципе.

Из самых далёких уголков души, которые так старательно избегал Дилюк, достали всё и выпотрошили наружу. Содержимое высыпалось острыми осколками по сердцу, давняя обида и давние чувства вспыхнули вновь, с ещё большей силой. Дилюк уже не тот юнец, которым был раньше, и теперь воспринимает мир он тоже иначе.

Весь вечер Дилюк ходил сам не свой. Джинн поначалу молчала, привыкшая к тому, что её муж и сам прекрасно справляется с эмоциями, но что-то внутри неё подсказывало, что этот случай был иным.

— Дилюк, как прошла твоя охота?

Дилюк вздрогнул от этого вопроса. Вздохнул. Понял, что впервые в жизни не справляется с навалившимся на него грузом эмоций. Джинн посвящать не хотелось, но она имела право знать. Дилюк убедил себя рассказать именно этим.

— На обратном пути я встретил старого… друга, — слово «друг» хлестало пощечинами по сердцу, — мы… я хотел сбежать с ним за год до совершеннолетия. Но он не хотел портить мне жизнь. Глупый. Он исчез одним днём из моей жизни и навредил этим гораздо больше, чем если бы остался в ней. Я уверен. И сегодня мы встретились вновь.

Джинн молча выслушала его, с грустью подумав, что это единственный раз за весь период их брака, когда Дилюк говорит так много за раз. Она что-то поняла, что-то решила для себя. Кивнула мыслям.

— Тебе стоит поговорить с ним на чистоту. Иначе ты и дальше будешь изводить себя мыслями.

— Ты права. Спасибо, Джинн.

К полуночи Дилюк отправился на их с Кэйей тайное место. За столько лет оно почти не изменилось, разве что слой пыли на старых ящиках стал толще.

Габариты Дилюка теперь были несколько иными — он стал больше и шире в плечах, обрёл мышечную массу, а потому забраться на старый чердак и ничего не сломать, оказалось довольно проблематично.

— Хватайся, — сверху послышался голос, а затем последовала протянутая жилистая рука. Дилюк принял её — хоть и тонковатую, но крепкую — и забрался на чердак.

— Спасибо.

Какое-то время они стояли молча, рассматривая друг друга и изучая изменения. Кэйа, похоже, получил травму, ведь теперь носил повязку для глаза. Он остался почти таким же, разве что мышц стало чуть больше, да лицо вытянулось.

— Ты оставил меня, — Дилюк не выдержал первым. — Мне было очень больно. Но я понимаю, почему ты это сделал. Тебе тоже было больно…

— Ты был единственным, кого я любил и считал близким, — прошептал Кэйа. — Я думал, что умру от боли в груди. Я не верил, когда мне говорили, что может быть боль сильнее, чем от оружия. Но пришлось поверить, — он горько усмехнулся. — У тебя чудесная жена — я пособирал слухи. Люди любят вас и ждут ваших наследников.

— Глупец, — Дилюк покачал головой. — Я не смог полюбить Джинн за все эти годы. Я только недавно согласился на наследника, потому что был уверен, что ты не появишься в моей жизни. Но ты пришёл. Зачем?

Кэйа стыдливо опустил взгляд.

— Я не выдержал. Хотел убедиться, что ты в порядке. Если честно, ты застал меня врасплох. Я не собирался видеться с тобой, думал тихо проведать и уйти. Но я снова сделал тебе больно. Прости.

— Не прощу, — Дилюк испытывал смешанные чувства, совсем не знал, что ему делать. Он подошёл вплотную к Кэйе, взял его лицо в ладони и прижался носом к носу, закрыв глаза, — не прощу. Ты снова ранишь нас обоих, хотя всё может быть по-другому. Останься со мной, прошу. Мне потребовалось семь долгих лет, чтобы жить дальше. А потом ты появился вновь, чтобы обречь меня ещё на семь лет страданий? Только теперь я буду думать, что потом ты снова появишься и лелеять эту надежду внутри себя, — Дилюк перешёл на шёпот, — Кэйа, Кэйа, я же люблю тебя.

И поцеловал его трепетно и нежно, вкладывая всю тоску и боль, которые он испытал за годы разлуки. Кэйа отвечал ему теми же чувствами, и оба в тот момент поняли, что их чувства никуда не делись. Лишь только были спрятаны глубоко внутри.

✧

Дилюк вернулся поздно ночью. Джинн ждала его за столом. В её бокале плескалось вино, в его — виноградный сок. На памяти Дилюка, это был первый раз, когда Джинн пила алкоголь.

— Как всё прошло?

— Мы поговорили, но ни к чему особо не пришли, — расплывчато ответил Дилюк.

— Отец ведь говорил тебе не пытаться притворяться, — горько усмехнулась Джинн. — Я впервые вижу, чтобы ты улыбался, хоть ты и пытаешься это скрыть. Ты был так несчастен всё это время… Мне жаль.

Дилюк сел напротив.

— Джинн, не нужно. Ты не виновата в том, что хотела обычной жизни для себя. Не стоит переживать, я не собираюсь оставлять тебя.

Джинн молчала какое-то время, тяжело вздохнула и отпила вина.

— А если бы ты мог с ним сбежать, сбежал бы?

— К чему такие вопросы? Наш с тобой брак — это часть долга, который я исполняю всю жизнь. От того, что вернулся Кэйа, ничего у нас с тобой не изменится.

— Дилюк, — серьёзно проговорила она, — я люблю тебя, как своего мужа, как друга, и именно поэтому я не могу смотреть на то, как ты несчастен. А со мной ты несчастен. Если бы я только знала раньше, в чём причина твоих страданий, я бы не стала делать вид, что всё в порядке. Я хочу, чтобы ты был счастлив, Дилюк. И пока у нас с тобой нет детей, это возможно.

Рагнвиндр сжал бокал пальцами. Ещё чуть-чуть, и хрупкое стекло треснуло бы.

— Это невозможно. Я не могу подвести отца, наслать такой позор на тебя и на весь свой род.

Джинн горько улыбнулась.

— Ты можешь стать героем в глазах остальных, если всё правильно сделать.

✧

Вскоре Джинн познакомилась с Кэйей и помогла ему с Дилюком разработать план. Ей было всё понятно с первых их взглядов друг на друга, но Джинн не стала ничего у них спрашивать и ставить в неловкое положение. Ей достаточно было того, что Дилюк на протяжении семи лет был хорошим мужем и уважительно к ней относился. Она была готова отплатить ему.

Суть плана заключалась в том, чтобы Дилюк обрёл статус «без вести пропавшего». Кэйа, благодаря своим бандитским связям, организовал сцену — а точнее, поле битвы, залитое кровью и трупами разбойников, которых, по плану, взял на себя и одолел Дилюк Рагнвиндр, пока прикрывал отход коня со своей женой в город, за подмогой.

Растерянная и напуганная госпожа Джинн, в панике пояснила патрульным, что они с дорогим мужем выбрались на прогулку на лошадях, а в лесу на них напали разбойники, и её муж сейчас отбивается один.

На месте, указанном Джинн, развернулось целое поле боя, но из следов Дилюка Рагнвиндра — только красные пряди волос, разбросанные по полю и порванный плащ с фамильным гербом — такой был только у него и его отца.

— Сын… — отец Дилюка прижал окровавленную местами ткань к груди и закрыл глаза. — Мы должны найти его.

✧

Но Дилюка так никто и не нашёл. Как и нашумевшего в соседних городах одноглазого разбойника отныне больше никто не видел.

И едва ли кто-то смог бы уличить тонкую нить, связывающую эти два исчезновения.