Эйдан знал, что всё это было не по-настоящему. Блажь провоцировала галлюцинации. Этого не могло быть на самом деле. Вера с крыльями, её полёт. Зелёные сферы, которые она запускала в него. Однако стоило дотронуться хотя бы до одной, и его накрывало мучительное ощущение, будто кожа плавится до самых костей. Поначалу было чертовски больно, но, стоило ему успокоиться и принять удар очередной сферы, как неприятные чувства исчезли.
Тем не менее, Блажь оказывала влияние на реальность. Как минимум ему не следовало игнорировать вооружённых эдемщиков. Но и они испарялись в тумане, стоило Эйдану выстрелить или нанести удар.
Сложно сказать, как долго длилось его сражение с Верой. За последние несколько дней Эйдан ходил, бегал, плавал и водил транспорт чаще, чем когда-либо за всю свою жизнь. Безусловно, этот опыт закалил его больше, чем подготовка к должности помощника шерифа. Хотя именно эти несколько дней измотали его настолько, что бой казался бесконечным. Адреналин убывал, мышцы каменели, движения замедлялись.
Он замахнулся на ближайшего эдемщика и услышал приятный звук удара о плоть. Неважно, даже если всё это было галлюцинацей, Эйдан поднял винтовку, готовясь выстрелить.
Щелчок.
Эйдан выругался. Не мог же он истратить все патроны! Эдемщик пошевелился, и Эйдан не хотел упускать эту возможность — расправиться с чем-то настоящим, не созданным Блажью. Он вытащил пистолет и, не особо прицеливаясь, несколько раз выстрелил в пустоту. Попал, пусть и единожды, но он точно слышал визг. Адреналин вновь напомнил о себе, боль утихла, и передвигаться стало гораздо легче.
Нога Эйдана скользнула по крутому склону, и его лодыжку вмиг обволокла прохладная влага. Он сражался с Верой на цветочном поле, где поначалу не было видно ни одного источника воды. Хорошо. Значит, действие Блажи ослабевало.
Подстреленный эдемщик исчез, нападения прекратились. Пропал образ и самой Веры, однако Эйдан всё ещё слышал её голос и с удовольствием заметил в нём напряжённые нотки. Неужели ему удалось ранить именно её?
Больше не придётся уворачиваться, стрелять и бегать, спасая свою шкуру. Теперь он мог полностью сконцентрироваться на голосе Веры. На смысле того, о чём она говорила. А говорила она о том, что не виновата. Иосиф вынудил её стать такой.
Ложь, подумал Эйдан. Ему была известна репутация Веры. Она умела вводить людей в заблуждение не хуже Иосифа. Вызывала к себе жалость, а затем пользовалась этим.
И тем не менее, в его груди шевельнулся комочек сочувствия.
С тех пор, как Эйдан столкнулся с Верой и помог Сопротивлению взять её территорию под контроль, она поведала ему свою трогательную историю о насилии и одиночестве. И он понял причину, по которой она присоединилась к культу. Вера жаждала признания, и в этом был смысл. Кроме того, он не мог ненавидеть её так же сильно, как садиста Иоанна или социопата Иакова.
И что теперь?
Теперь он не уверен, что вообще ненавидит её.
Хватит, мысленно приказал он себе. Должно быть, он попался в очередную ловушку Веры, ведь её цель — посеять зерно сомнения. Он не мог сочувствовать ей, только не сейчас. Возможно, сотни людей погибли не конкретно от её руки, но она поспособствовала их смерти.
Эйдан моргнул, заметив краем глаза пошатывающийся силуэт. Повернулся в попытке сосредоточиться, однако тут же потерял силуэт из виду. Растерянно моргнул, когда поле вокруг него стало густым лесом, но пару мгновений спустя вновь вернулись цветы.
Блажь постепенно прекращала своё действие, и Вера знала об этом. Она что-то кричала, но Эйдан не обращал на неё внимания. Концентрировался на образе деревьев, которые были в нескольких футах перед ним всего секунду назад. Сделал шаг и почувствовал влагу чуть ниже колена. Сосредоточился на ощущении воды.
Казалось, с каждым следующим мгновением Блажь отступала. Деревья, кусты, даже берег реки становились заметны всё отчётливее и уже никуда не пропадали. Лишь силуэт мелькал у него перед глазами время от времени, а затем появилось короткое белое платье. Эйдан моргнул, зажмурившись дольше обычного, и обнаружил, что стоит лицом к лицу с Верой.
Её вид ошеломил его. Единственный раз, когда он видел Веру без Блажи, был в момент ареста Иосифа. Сейчас её лицо распухло, кожа вокруг левого глаза превратилась в сплошной синяк, а в уголках губ запеклась кровь.
Ни одной живой души поблизости. На протяжении всей битвы Эйдан боролся с Верой, и только с ней. Комок жалости в груди вновь напомнил о себе. Когда он столкнулся с Иаковом и Иоанном, они оба были окружены своими последователями. У них была ощутимая поддержка. А Вера противостояла ему в одиночку. Галлюцинации, вызванные Блажью, давали ей преимущество, однако с поддержкой других эдемщиков она бы, без сомнения, одержала быструю победу.
Неужели таков её путь искупления — остановить его без помощи посторонних?
Чужое движение вернуло Эйдана в реальность, и он увидел, как Вера тянется к нему со странным желанием в глазах. Он инстинктивно отшатнулся, избегая физического контакта с ней. Эйдан хотел вытащить пистолет из кобуры и только в этот момент осознал, что остался вообще без оружия. Впрочем, как и Вера. Позади неё валялась винтовка без патронов, и та на другом берегу реки.
Вера не шевелилась, не говорила. На лице её отразилась масса эмоций, когда она медленно опустила руку. Шок сменился разочарованием, затем печалью. Нет, это не печаль, подумал Эйдан. Это было отчаяние. Наконец Вера кивнула, выражая новую эмоцию. Принятие.
Все в Сопротивлении, включая самого Эйдана, считали Веру лгуньей. Она говорила людям то, что они желают услышать, после чего манипулировала ими. Но сейчас каждая её эмоция была слишком искренней, слишком реальной. Комок в груди Эйдана развеялся, оставив после себя лишь тяжесть.
Вера отстранилась от него, и тогда он заметил, что она хромает. Опустив взгляд, увидел струйки крови, змейками ползущие по её правой ноге. С последним предупреждением об Иосифе Вера скорее сознательно бросилась, чем просто упала в реку. Её лицо чуть возвышалось над поверхностью воды. Внезапно она повернула голову, погружая под воду рот и нос.
Мертва, подумал Эйдан. Из-за обильного кровотечения он не видел, куда ранил её, не мог знать, задела ли пуля артерию. Возможно, Вера отключилась из-за потери крови. И теперь могла захлебнуться.
Внезапно накативший страх пронзил его насквозь вместе с чувством вины. Но ведь он должен испытывать облегчение, верно? Он отомстил за всех погибших. За маршала. Всё, что осталось сделать, это арестовать лидера эдемщиков, и культу придёт конец.
Эйдан ощутил головокружение, картинка перед его глазами снова поплыла. Опустив взгляд, он заметил несколько цветов Блажи у своих ног. Отшатнулся и в последний раз посмотрел на Веру. Безмятежная и умиротворённая, она превратилась в поток света, направившийся к нему и проникший в один из цветков.
Даже в виде галлюцинации было вполне логично, что она стала цветком. Тело Эйдана двигалось само себе. Нагнувшись, он сорвал цветок, после чего бросил его в реку.
Обратный путь был долгим. Эйдан надеялся угнать транспорт эдемщиков. Каждая частичка его тела отзывалась болью, но, к счастью, он не был серьёзно ранен. Вспомнив битву с Верой, он задумался о том, как она смогла бы прикончить его, не имея при себе оружия?
Эйдан резко остановился, поражённый осознанием. Кто сказал, что Вера намеревалась убить его? Если учесть все её рассказы… Она хотела спасти его так же, как Иосиф когда-то спас её.
Покачав головой, он продолжил идти. Если слова Веры о том, что Иосиф принуждал её подчиняться, были правдой, то весьма досадно, что она так и не поняла, кто на самом деле был её врагом. Впрочем, вряд ли Эйдан смог бы ей помочь — Сид промыл мозги всей своей семье и последователям. Он вновь остановился.
Не думай об этом. Нельзя.
И всё-таки он подумал.
Вина накрыла его новой волной. Вспыхнувший адреналин вернул мышцам энергию, и Эйдан бросился обратно к реке. Когда последние остатки Блажи покинули его организм, он убедился, что Вера всё ещё находится в воде.
Он чуть ли не нырнул туда, взял её на руки. Не слышал даже слабого дыхания, не видел, чтобы её грудь поднималась и опускалась.
Это очень плохо.
Эйдан вынес её на берег. Повезло, что он обучался оказанию первой помощи и имел базовую подготовку, необходимую для работы в этом округе.
После стольких дней планирования победы над ней, было странно испытывать облегчение от её сердцебиения. Слишком неровного. Эйдан начал беспокоиться, когда не получил реакции на искусственное дыхание, но сердце Веры продолжало биться. Наконец она сделала шумный вдох и закашлялась. Тогда Эйдан помог ей перевернуться. Ничего страшного, если откашливая воду она запачкает его штаны.
Вскоре Вера открыла глаза и сфокусировалась на нём. В её взгляде отразилось замешательство. Прежде чем Эйдан успел что-либо сказать, она вздрогнула, и он вспомнил, что ранил её.
Нога Веры была испачкана в крови, и её было так много, что ему стало не по себе. Первым делом необходимо остановить кровотечение, а уже после он будет думать о том, куда с ней отправиться.
С собой у него не было бинтов. Пришла мысль использовать собственную рубашку. Пусть та не была стерильной, промокла от пота и воды, но сейчас важнее всего было не дать Вере истечь кровью до смерти. Когда он принялся расстёгивать пуговицы, она неожиданно заговорила:
— Почему? — её голос ослаб, и выглядела она так, будто в любой момент была готова отключиться.
Эйдан никогда не был врачом, однако посмотрел достаточно фильмов и сериалов, чтобы понять, что человека при такой кровопотере нужно держать в сознании. Оставалось надеяться, что в этом приёме не было художественного вымысла хотя бы отчасти.
— Постарайся не засыпать, ладно? — произнёс он, начиная разрывать ткань рубашки.
Вера нахмурилась, затем её лицо скривилось в болезненной гримасе, стоило Эйдану попытаться стереть кровь. Она едва не задыхалась, но сдерживала крики. Немного очистив кожу, он обнаружил крошечное отверстие в её ноге. Сложив ткань в полоску, он прижал её к ране. На этот раз Вера вскрикнула, вызывая у него очередной укол вины.
Ткань в считанные секунды пропиталась кровью, и тогда Эйдан заменил её на новую, но та осталась чистой. Надавив сильнее, он почувствовал себя полным идиотом, поскольку отверстие скорее всего было сквозным. Эйдан осторожно поднял ногу Веры, чтобы осмотреть заднюю часть бедра. Она закусила губу, подавляя крик.
Он вздохнул с облегчением, когда обнаружил, что пуля прошла навылет. А если кровотечение постепенно останавливалось, значит, артерия не была задета. Всё оказалось гораздо лучше, чем он предполагал. Эйдан занялся обеими ранами, не забывая аккуратно встряхивать Веру, которая была на грани потери сознания, что серьёзно беспокоило его. Разорвав рубашку до конца, он обмотал ткань вокруг бедра Веры. Теперь, когда рана была не самой большой проблемой, он задумался о следующем:
Куда им с Верой пойти?
Тюрьма округа едва выдержала её нападение. Многие погибли. А выжившие, мягко говоря, не обрадуются появлению Веры. И уж тем более не позволят тратить на неё лекарства.
Эйдан в раздражении потёр лицо ладонями. Похоже, нормального плана у него нет. Он поднялся и помог Вере встать. Об их точном местонахождении ему не было известно, поэтому он выбрал направление и решил придерживаться его, пока они не наткнутся на брошенный автомобиль. Или чей-то двор. Времени на то, чтобы составить план, у него будет предостаточно. Ещё больше — на то, чтобы понять, зачем он вообще пощадил Веру, ведь намного логичнее было оставить её умирать в реке.
Иногда Эйдену казалось, что всё сложилось бы куда проще, не будь он добряком по своей натуре.