Ледяная лилия

Хаос — второе имя Шан Цинхуа.

Неуклюжий и ничуть не хозяйственный по природе своей, в его комнате всегда был бардак. В убогой маленькой квартирке, в хижине на родном пике, и даже в ледяной комнате дворца Севера — порядка не было нигде. Вещи, документы, листы пергамента, книги — все это занимало крайне странные положения в комнате. Шан Цинхуа постоянно запинался о разбросанные вещи, падал и ругался, но никому не позволял дотрагиваться до его священного творческого беспорядка.

Поэтому Мобэй-цзюнь каждый раз с невозмутимым и величественным видом перешагивал через очередную лужу чернил и ничего не говорил.

Сейчас комната будто стала ещё хуже, чем раньше. Исписанные мятые листы, опустевшие чернильницы и флаконы из-под тонизирующего демонического зелья.

Много листов.

С кляксами, помарками и нервными, почти агрессивными штрихами. Там, в своем мире, Шан Цинхуа было намного легче. Плоды своих ошибок он просто стирал, навсегда удаляя из жизни и памяти. Так легко не замечать собственной ущербности если ее не видно, правда? На бумаге же видны все зачеркивания, все кривые и смазанные иероглифы, все чернильные пятна. Наглядно показывает, насколько он жалкий.

Великолепный писатель, клепающий по главе в три дня! Сотни фанатов, тысячи комментариев! И что теперь?

Никчёмный.

Перо отлетает на другой конец комнаты, Цинхуа со злости ударяет стол. Грохот, разбитые склянки, залитый черным и красным пол.

Глаза начинает жечь.

Позор, полнейшее разочарование.

Подушка летит через всю комнату, ударяется с глухим звуком от стену. Это не даёт облегчения, боль ворочается внутри, сдавливает горло и сердце. Жалкий. Что теперь он может? Смысл его жизни, его единственная опора в том мире, где его никто не любил.

А теперь?

Кто теперь он?

Что он без этого?

Ногти царапают предплечья.

Бессмысленно, бессмысленно, бессмысленно.

Он просто не может.

Разум затуманивается. Сдерживаемые слезы жгут веки, дверь распахивается с оглушительным грохотом о холодный мрамор дворца.

Ленивый, ничего не умеющий.

Бездарность.

Он бежит, но он не знает от чего.

Он бежит, но он не знает куда.

***

— Великий.... Великий господин! — чертёнок, задыхаясь, скользит по полу и шлепается прямо у ног Мобэй-цзюня. Собрание прерывается, и среди льда слышится не менее холодное и даже гневное молчание. — Там... Там беда! Ваш супруг... Фу Ма*... Пропал!

— Как? — стальной голос припечатывает маленького демона к полу железными копьями.

— В комнате следы борьбы, дверь распахнута, слуги услышали грохот, но Фу Ма уже пропал… — скороговоркой бормочет посыльный, опустив глаза в пол. Смотреть на господина в гневе слишком жутко, ходят слухи, что ледяные статуи не угодивших ему демонов до сих пор стоят в дальних комнатах.

В зале начинаются перешептывания. Как? Супруга самого короля? Похитили? В день общего собрания вассалов? Кто осмелился посягнуть на собственность правой руки Повелителя демонов?

— Провести расследование. Всех виновных притащить, — Мобэй-цзюнь резко поднимается и направляется к выходу из тронного зала.

— Господин, а вы...? — кто-то из собравшихся демонов подскакивает из-за стола.

— Искать, — отрезает тот, и дверь за ним захлопывается.

Прежде всего надо наведаться на хребет Цанцюнь, главы пиков которого подозрительно часто наведываются к Шан Цинхуа. Даже если это просто поиск совета или же дружеская беседа, вдруг они наконец поняли, насколько незаменим его муж для логистики школы? С момента свадьбы Цинхуа полностью погрузился в работу помощника и советника короля, и времени на Цанцюнь перестало хватать. Мобэй-цзюнь видит: бывшие коллеги посматривают завистливо и явно хотят вернуть такого ценного бывшего главу пика Аньдин обратно.

Вдруг они его и похитили?

Тщательный обыск этого самого пика, сопровождаемый криками учеников, а позже спокойным и серьезным возмущением Главы Школы, ничего не даёт, а последнего Король даже не слушает, лишь оповещает его, в чем тот подозревается. По удивлению и беспокойству в глазах этого заклинателя можно понять, что Шан Цинхуа здесь и в правду нет.

Один из посыльных, отправленный во дворец Повелителя Южных Земель, прибегает с докладом, быстро и четко передав, что супруг Ло Бинхэ тоже не знает, где может находиться его друг.

Ещё пара мест, где они когда-то были в свадебном путешествии оказываются пусты, любимое место для медитации тоже. Остаётся одно: кто-то из подконтрольной ему демонической знати и вправду решил захватить его мужа.

— Господин! — как только Мобэй-цзюнь, сопровождаемый морозным вихрем, возвращается к себе во дворец, к нему подбегают несколько демонов. — Отследили след похитителей. Долина лилий! Туда, туда ведут следы! Но нет никого, мы все обыскали!

В последние несколько дней Шан Цинхуа почти не впускал его к себе и даже иногда пропускал приемы еды или не спал. Ша Хуалин сказала, что людям иногда нужно свободное пространство, особенно творческим. Не было понятно, почему она в этом так уверена, но ее мнение по любовным вопросам было достаточно авторитетным среди демонов.

Это была ошибка?

Стоило настоять на ночах вдвоем?

Долина Лилий в Северных Пустошах была не совсем обычным полем с цветами. Бескрайний покров плотоядных и усыпляющих своей пыльцой растений был хоть и прекрасным, но одним из самых опасных мест Царства Демонов. Обычно люди оттуда живыми не возвращаются, да и демоны заходят только за пыльцой — ингредиентом для множества зелий — и никогда не остаются там надолго.

С исчезновения Шан Цинхуа прошло около пяти часов. За это время его тело вполне могло стать плодородной подкормкой для растений, и найти его уже не представится возможности.

Казалось, слышится звук капели.

— Поместье владельца территории атаковать немедленно, — отдает он приказ.

На самом ли деле "ледяной" король такой же, как его владения?

Великое чудо этого мира становится лишь полем с ледяными статуями за пару минут. Среди теперь прозрачных, преломляющих свет лилий можно легко разыскать синие одежды, но даже после осмотра каждого лиКитайская единица измерения расстояния , ничего обнаружить не удается.

Чувствует Мобэй-цзюнь страх или облегчение?

— Думаешь, Шицзуню понравится, если я подарю ему одну такую? — появившийся в Долине Лилий Ло Бинхэ скучающе крутит в руках один из замерзших цветов.

— Повелитель, — Мобэй-цзюнь холодно приветствует его поклоном. Как бы он ни уважает Повелителя Демонов, сейчас для «дружеских» разговоров не совсем подходящее время.

С неподдельным интересом Ло Бинхэ изучает лицо собеседника и, что-то для себя уяснив, хмыкает.

— Шицзунь рассказал о пещере Звёздного Сияния, к югу от Долины Лилий. По преданиям там раньше жил дракон, а после его смерти вся его энергия вылилась на своды этой пещеры. Красивые переливы цветов, свисающие с потолка огромные капли застывшей крови... Красиво. Удобно, чтобы спрятаться.

Внимательный и напряженный взгляд проходится по расслабленному лицу Ло Бинхэ, взмах руки создает вокруг цветка в его руках светло-голубое сияние.

— Не растает. Простоит дольше, — оповещает Мобэй-цзюнь и тут же спешит прочь.

— Да, я передам Шицзуню твою благодарность, — пустота не даёт ответа, но он и не требуется.

Пещера и вправду поражает величественностью и таинственностью, а некоторые части ее напоминают останки древнего существа. Демоническая сила перекатывается среди камней и осколков, создает причудливые узоры и движения на стенах.

Кажется, ни души, но где-то в глубине улавливаются колебания энергии, нечёткие и слабые, но всё-таки они есть. Из-за обилия темной энергии у заклинателя в таком месте может случиться искажение Ци, но когда Мобэй-цзюнь всё-таки находит лежащего на полу Шан Цинхуа, он не выглядит сошедшим с ума. Замёрзшим, опустошенным и задумчивым — да. Не более. Даже ни царапины, учитывая, что его забирали силой.

Как будто тугой узел наконец начинает развязываться, освобождая сердце и давая вдохнуть полной грудью. Наконец-то.

— Муж. Кто это сделал? — шуба ложится на хрупкие плечи, и Мобэй-цзюнь почти пугается снова, когда не видит никакой реакции. Опускается рядом, и только тогда Шан Цинхуа устало облокачивается на своего супруга.

— Я сам убежал. Прости, — кажется, он вкладывает последние силы и выдержку в свои слова, перед тем как чистые слезы начинают струиться по щекам. — Я виноват. Наверное, напугал всех? Я просто… Не мог.

Холодные и мягкие подушечки пальцев осторожно и нежно вытирают слезы, пока Шан Цинхуа говорит. Шепотом, признаваясь в главном страхе и переживаниях. Говорит о причине.

Мобэй-цзюнь долго молчит, перебирая волосы своего мужа, и, кажется очень серьезно обдумывает ответ.

— Цинхуа — мой муж, — твердо говорит он. — Что бы не делал мой муж, это всегда будет прекрасно. Если это причиняет ему боль, то… — тут демон морщится, явно в глубине души желая сказать что-то про уничтожение. — …то я всегда помогу. Буду рядом. Решим проблему. У Цинхуа все получается замечательно, потому что он сам такой. Волшебный. Самый лучший, — он мягко целует нос и уголки губ, скользя по коже с предельной осторожностью. — Пойдем домой? Я позабочусь о тебе.

Впервые за много времени Шан Цинхуа улыбается.

Уже после горячей ванны, закутанный в тридцать одеял, напоенный лучшими зельями, он доверяет Мобэй-цзюню самую страшную тайну.

— Я был бы рад умереть там, если бы не ты.

— Этот муж тоже тебя любит, Цинхуа.

***

— Господин! Осада поместья прошла успешно! Мы схватили главу и его дочь, они… — чертёнок замолкает, как только видит мужа их короля живым и здоровым.

— Отзови войска. Они ни в чем не виноваты, — лениво машет рукой Мобэй-цзюнь, явно больше интересуясь объятиями Шан Цинхуа. Впрочем, и те через пару секунд прерываются.

— Ты хочешь сказать, что тут вовсю шла война?! Пока мы тут бездельничали?!

— Да.

— Стоп. Ты начал войну из-за меня?

— Что в этом такого?

— …Ну пиздец.