— Отлично, — процедил Джубилост захлопнувшейся перед его носом двери. — Просто превосходно. Ну и катись ты в Бездну!

Дверь не отреагировала. Тот, кто её запер, тоже: очевидно, посчитал, что ниже его достоинства что-то отвечать подмастерью. Уже бывшему.

Джубилост плюнул на порог, жалея, что в лицо мастеру — бывшему — теперь не сможет.

Сабиан, старый хрыч, был терпелив и терпим ровно до тех пор, пока за ним не начали подмечать ошибки и говорить о них вслух. И нет бы принять это во внимание — он начал загружать Джубилоста работой, нередко бессмысленной и нудной, лишь бы занять не в меру ретивого подмастерья. А когда тот некоторое время спустя попросил — и даже вежливо — платить ему за это соответственно...

И вот стоило столько горбатиться, чтобы в итоге получить елейное «мне, видимо, нечему больше тебя учить»! Которое, естественно, переросло в скандал. Хоть вещи дал собрать — и на том спасибо. Всё равно это не заняло много времени. Из записей Джубилост взял с собой только самые важные; остальное пришлось сжечь — уже-не-мастер Сабиан с превеликим удовольствием воспользовался бы наработками своего «неблагодарного помощника», и доставлять ему такую радость тот не собирался. Сам он мог восстановить всё по памяти едва ли не слово в слово.

Мама сказала бы, что он с годами стал только невыносимее. Но она сейчас была далеко, а он — в Оппаре, и здесь, чтобы взять хотя бы долю того, что тебе полагалось по заслугам, нужно было ловить шансы не за хвост, а за горло.

Джубилост поправил сумку на плече и решительно зашагал прочь. Он не был бы собой, если бы не предусмотрел все варианты; у него была накоплена кое-какая сумма, сейчас рассованная по потайным карманам, — только дурак хранит всё в одном месте, особенно если живёт рядом с Нарроузом, — он знал, где может остановиться, пока ищет новое место, и в целом...

Хорошо, что так вышло. Главное теперь — чтобы уже-не-мастер Сабиан не ославил Джубилоста среди коллег, иначе найти приличную работу станет ещё сложнее, чем сейчас. Впрочем, можно попробовать набиться к конкуренту...

Из кабака, мимо которого проходил Джубилост, точнёхонько в лужу вывалилось невозможно пьяное тело. Вышибала отряхнул руки и скрылся за дверью, а тело так и осталось лежать в грязи — и, кажется, даже блаженно посапывало.

Десятью шагами далее, сидя под стеной, просила милостыню оборванная девчонка. Будь у неё волосы и кожа потемнее — ей везло бы больше: талдорцы любили демонстративно помогать своим так же, как воротить носы от чужаков.

Джубилост, прибавив шаг, прошёл мимо. Гоблин с ней, с упавшей монеткой.

<Он нырнул в проулок, ведущий в сторону Истпорта. В Позолоченном городе было полно бедных и нищих, стремившихся лишь выжить, и какая-то часть, напомнил он себе, тоже прибыла сюда в поисках лучшей доли. Только он не станет одним из них, не должен, не может! Его таланты заслуживают совершенно иного — и он возьмёт то, что ему причитается!

В нос отрезвляюще ударила рыбная вонь; лишь через несколько ударов сердца другой порыв донёс сырой запах реки.

* * *

— Мне искренне жаль, — проговорил господин Теодрик с безупречным столичным выговором — Джубилост некогда нарочно ставил себе такой. — Но к чему материальное, подумайте о более важном — вы получите опыт, а это куда ценнее!

Джубилост поджал губы. По сравнению с началом переговоров это уже был серьёзный прогресс: сперва господин Теодрик вовсе намекал на то, что это ему, автору, нужно заплатить, чтобы его статью взяли в печать. И за весь разговор ни разу не назвал его по фамилии — скорее всего, сразу же забыл.

— А я бы всё равно попросил вас перевести мой опыт в нечто более ощутимое.

Господин Теодрик снова вздохнул и замурлыкал, что недостойно такому чело... простите, гному опускаться до мышления крестьян, что вдохновлять его должно совсем иное, и вообще это нужно ему самому, а не издательству, согласитесь?

Джубилост слушал, сцепив пальцы в замок, и с каждым словом на него накатывало отвращение. Раньше ему казалось, что уж кто-кто, а издатель должен наконец-то разглядеть его талант, иначе зачем он вообще занимает своё роскошное кресло? Но в глазах господина Теодрика не было настоящей заинтересованности — и вообще там пряталась такая скука, что Джубилост ощутил острое желание отодвинуться подальше. А ещё почувствовал, что ещё немного — и его стошнит прямо на дорогой узорчатый ковёр.

— Я верно понял, что платить мне не будут и я должен удовольствоваться лишь честью видеть у вас свою статью? — перебил он Теодриковы рассуждения о тонкой сути интеллектуальной деятельности. Господин Теодрик моргнул, помедлил и кивнул всё с той же вежливой улыбкой:

— Верно.

— Тогда не буду тратить своё время.

— Буду рад новой встрече, — мурлыкнул господин Теодрик, вряд ли подозревая, что острый гномий слух перед этим прекрасно различил едкое «взаимно».

На улице было душно, но даже здесь дышалось легче, чем в кабинете издателя. Джубилост скрипнул зубами: взаимно ему, вы гляньте. Интеллигентная личность должна питаться ценным опытом и солнечным светом. Так от него не останется ни интеллигентности, ни личности!

Джубилост определённо мог бы дожать господина Теодрика до нужного состояния — и дожал бы, если бы видел смысл. Но напыщенный издатель, гоблин его дери, воплощал собой весь учёный круг Талдора — и этот круг продолжал бы воспринимать Джубилоста Нартроппла как безродного выскочку, точно так же забыв через полминуты, как его зовут. Надутые индюки, слепые...

Он шарахнулся в сторону едва ли не в последний момент — мимо промчалась запряжённая четвёркой карета. Мелькнул на дверце графский, кажется, герб, блеснула золотая филигрань — и карета, долетев до перекрёстка, скрылась за углом. Мигом позже оттуда послышался перепуганный женский визг.

Джубилост поморщился. Что он там сейчас говорил о слепых?

Нет, дохлый номер — пытаться получить признание в Талдоре, если за тобой не стоит несколько поколений знатных предков. Всё равно что биться лбом в глухую стену — может, что и получится, но куда вероятнее, что ты либо покалечишься, либо тронешься рассудком. И ещё сложнее чего-то достичь, если ты — гном, который должен не высовываться и знать своё место. Проблема была именно в том, что Джубилост своё место знал, и оно точно было не здесь!

А биться в стену незачем, если её можно обойти. Или пошатнуть иначе.

* * *

Сидеть без дела Джубилост категорически не умел. Его цель, важнейшую на данный момент, можно было найти на карте: она расположилась у Талдора под боком и носила гордое название Абсалом.

Город в центре мира — знакомый, правда, лишь по книгам и чужим рассказам — обещал ему гораздо больше, чем мог бы дать родной (прости Дезна) Талдор. Естественно, рисков и опасностей там тоже было немало, но даже один процент вероятности всегда лучше, чем ноль. Задерживаться в Оппаре дольше необходимого Джубилост не хотел.

И день, когда он смог оплатить приличное место на корабле, идущем в Абсалом, стал одним из счастливейших в его жизни.

Он не обманывался и какого-то мгновенного чуда не ждал. Придётся работать, работать усердно и долго; впрочем, Джубилоста это только воодушевляло. К тому же куда легче и приятнее это делать, когда тебе не ставят палки в колёса.

Абсалом предлагал любому достаточно умному и ловкому существу столько возможностей, что разбегались глаза. Джубилост, у которого и этих, и иных достоинств было более чем достаточно, уже успел набросать несколько примерных планов, которые собирался корректировать в зависимости от обстоятельств, и наконец-то чувствовал себя уверенно.

И даже подкравшаяся дурнота не могла перебороть злорадство, которое испытывал Джубилост, глядя на оставшуюся за бортом Оппару.

Он уже кое-что решил. Когда он закрепит своё положение в Абсаломе, опубликует некоторое количество работ, наберёт вес в учёном обществе... он напишет статью о Талдоре. Об этом разлагающемся утопленнике, который неведомо зачем всё ещё старается припудривать свои язвы, пока соседи, посмеиваясь, вежливо прикрывают носы. Благо материала у него скопилось много — собственный опыт Джубилост значительно расширил, пока ездил по стране, будучи счетоводом при одном торговце. И ему определённо было что сказать!

Река качнула корабль сильнее прежнего; подавленный было ком снова подкатил к горлу, и Джубилост счёл за лучшее убраться с палубы. О Дезна, только бы вообще пережить это плавание...

Переживёт!

Да, его сейчас мутило от качки, а ватные ноги грозили подкоситься в любой миг... Но никогда, никогда раньше он не чувствовал себя настолько живым.