— малыш, выглядишь сегодня просто восхитительно, – хэйзо появляется будто из ниоткуда, шепчет на ухо и обнимает со спины.
скарамуш даже вздрагивает от неожиданности, но быстро расслабляется в родных руках, взглядом окидывая толпу молодых людей на импровизированном танцполе.
— я знал, что ты оценишь, – изгибает губы в самодовольной ухмылке, поворачивая голову и целуя хэйзо в щёку.
он никогда не боялся носить юбки или платья, ему было глубоко плевать на мнение других, поэтому сегодня, зная, что идёт на вечеринку и там будет хэйзо, скара надел свою лучшую юбку, как считал сам. и не прогадал. об этом говорит как минимум то, что шиканоин сделал ему комплимент, а как максимум – руки, что медленно, будто совсем не специально, подбираются к поясу.
— ну не здесь ведь! – скарамуш мягко шлёпает хэйзо по рукам, укоризненно на него смотря.
скара смущается. сильно. щёки алеют моментально от осознания, пусть он всеми силами старается это скрыть. хэйзо же не останавливается, поддевает резинку и скользит ниже, прижимаясь губами к шее.
— что такое? мой хороший мальчик стесняется? – в голосе хэйзо слышится добрая насмешка, а скара клянётся мысленно, что в один прекрасный момент задушит шиканоина, пока сидит на его лице. ну сколько раз просил не называть его так.
— может, хоть в сторону отойдём? к той стене, например, не знаю. не хочу, чтобы глазели, – дыхание сбивается раз за разом, потому что хэйзо умело двумя пальцами стимулирует клитор через тонкую ткань белья. кружевного белья, если точнее. будто скара специально готовился.
— не думаю, что хоть кто-то обратит на нас внимание сейчас. мы и так далеко от танцплола, но если тебе так будет комфортнее, то идём, – проведя внизу четырьмя пальцами напоследок, шиканоин убирает руку и ведёт скару за собой. он точно знает местечко, где можно пообжиматься и не быть замеченными.
в другой части первого этажа, которая закрыта для основной части гостей, стоит приятный полумрак и нет ни единой души. хэйзо не раз бывал в этом доме, а потому знает как туда можно пробраться. музыку слышно всё так же хорошо, голоса людей тоже, но это сейчас мало волнует их обоих.
— ого, ты выбрал даже лучший вариант, – выдыхает скарамуш, уже прижатый к стене сильными руками. — теперь можешь делать всё что угодно.
хэйзо оглядывает его с головы до ног, добровольно загнанного в угол, и вопросительно изгибает бровь.
— вот прямо всё? – ответом ему служит кивок и алеющие щёки, но даже в полумраке он замечает это, поглаживая скарамуша подушечкой большого пальца по щеке, а уголки губ расползаются в довольной улыбке. — тогда постарайся быть тише.
хэйзо поцелуем мажет по губам и опускается на колени, ладони устраивает на бёдрах, оглаживая их, смотрит на скарамуша снизу вверх несколько секунд, а после ныряет под юбку. казалось бы, краснеть дальше некуда, но скара отчётливо ощущает пожар на щеках.
— хэйи... – с губ срывается несдержанный вздох, когда чужой язык надавливает на клитор через тонкую ткань белья.
скара мурашками покрывается моментально, вниз старается даже не смотреть, вместо этого упирается макушкой в стену и жмурится, а с губ едва ли не срывается стон. хэйзо даже так умудряется следить за реакцией скарамуша и знает, что делать дальше, чтобы тот окончательно растаял в его руках. потому, одним движением спустив бельё, он припадает к клитору, вылизывая его круговыми движениями и посасывая, а двумя пальцами раздвигает половые губы, касаясь влажного от естественной смазки входа.
хэйзо мягко массирует вход, дразнит, проникая внутрь лишь по первые фаланги, и отчётливо слышит хныканье сверху. скарамуш сладкий и манящий, шиканоин едва сдерживается, стараясь держать себя в руках. он последний раз кончиком языка касается клитора, наконец переходя к тому, от чего – точно знает – скарамуша поведёт окончательно. ладонями хэйзо скользит по бёдрам, сжимает ягодицы и тёплым дыханием обдаёт половые губы, заставляя скару вжаться в стену и сжать ладони в кулаки так, что следы ногтей точно останутся.
— к-коснись, пожалуйста... – хныканье постепенно переходит в несдержанные всхлипы, потому что терпеть становится слишком уж тяжело. хочется почувствовать ласки. жадные, быстрые, страстные – всё, как нравится хэйзо.
но вместо этого скарамуш чувствует лишь поцелуи на пухлых бёдрах. они сменяются укусами, которые хэйзо зализывает тут же, и скара теряется в ощущениях уже сейчас. хэйзо невозможный, и он это любит. любит его целиком и полностью.
шиканоин вылизывает бёдра, носом утыкается в клитор, потираясь, и улыбается довольно-довольно. когда самому становится невыносимо, он прижимается языком ко входу и мягко толкается кончиком внутрь, замирая на несколько секунд. узко. узко и сладко. скара сверху уже срывается на тихий скулёж, старается оставаться расслабленным, но получается плохо. он накрывает рот ладошкой, чтобы стоны не были такими громкими, а хэйзо уже активно трахает его языком, толкнувшись глубже.
скарамуш не выдерживает уже спустя несколько минут, жмурится, бёдрами подмахивает и едва на ногах стоит. краска с щёк не сходит ни в какую, да и как тут смущение пропадёт, когда хэйзо так бесстыдно вылизывает его, пока рядом туда-сюда снуют гости вечеринки. он больше не сдерживается, кончает без предупреждения, тяжело дыша, а шиканоин даже не думает отстраняться, продолжает ласкать его, но уже не так активно. теперь его движения больше ленивые и плавные. хэйзо помогает скарамушу держаться ровно, целует напоследок клитор, выныривает из-под юбки, улыбаясь точно сытый кот, и, словно в подтверждение, губы облизывает.
— как всегда великолепен, малыш, – он подмигивает скаре, поднимаясь с колен, и падает в его объятия, коленом упираясь между ног. — люблю тебя...
— могу то же сказать и о тебе, – нарочито недовольно фыркает в ответ скарамуш, обмякая в любимых руках, но быстро сдаётся и целует хэйзо в уголок губ, шепча, что тоже его очень-очень любит.