Каз терпеть не может университет. Но место для работы превосходное. Куча беспечных и ленивых идиотов, которые не готовы напрячься, даже на секунду и сделать все задания самим. Бреккер драл с них три шкуры, но ещё ни один не ушёл недовольным.
Единственное место, которое ему нравится во всем этом старом пропахшем запахами весёлой юности здании, это библиотека. Потому что там никого нет, никогда. Даже библиотекарь предпочитает находиться, где угодно, но не здесь. Возможно это из-за него. Уж больно у него вид пугающий, по словам Джаспера.
Даже если земенец прав, Каз не понимает, что плохого? Он может спокойно сидеть в тихом помещении, его никто не прервет и не упрекнет в том, что на его столе стоит крепкий чёрный кофе. Отсутствие людей абсолютно точно хорошо.
Джаспера Фахи ему абсолютно точно хватало. Он врывался в его убежище со своими проблемами и советами раз в месяц и уходил также быстро, оставляя запах ярких духов и осыпавшиеся блёстки, со своим дурацким карамельным рафом, который он непонятно откуда брал, если ближайшая кофейня находится от университета в трех километрах и там точно нет ничего, кроме классического кофе, сваренного в турке. Не то, чтобы ему было интересно, но загадки без решения Каз не любил.
Как и тихие, практически бесшумные шаги, девушки сулийки, на которую пугающий образ Каза, не действует.
Она приходит в библиотеку дважды в неделю в одно и то же время, каждый раз заставляя Бреккера напрячься. Тревога подымалась в нём из самых глубин, когда он замечает шёлка её национальных одеяний, возникших, словно из ниоткуда.
Она всегда молчала, словно ощущая незримую табличку: "не беспокоить"
- Не хочешь поработать на меня, - однажды сказал Каз, ожидая, что контроль поможет ему перестать чувствовать эти пугающие чувства. Неужели эта девчонка, которую ветром не сдувает только чудом, его пугает. Его?
- У меня есть работа, - безмятежно улыбнулась Инеж Гафа, имя, как и все остальные данные из официальных документов выяснить было легко. Но в них не писали ничего интересного лично Казу, - Я с детства выступаю в цирке, - ему захотелось улыбнуться ей в ответ, - Приходи, если хочешь.
Зачем он протянул руку и взял эти билеты, выуженные из яркой явно сшитой самостоятельно сумки, Бреккер не знал. Может потому что за все время, которое они провели здесь, Инеж ни разу не спросила о перчатках, и молчание с ней казалось таким спокойным.
Как бы то ни было, по этой же причине хотелось убить Джаспера, который таки выделил в своём плотном графике между секциями и подпольным клубом время для посещения своего непосредственного начальства. Он даже вовремя пришёл, что свойственно ему не было.
Не иначе, как из-за Инеж, с которой был явно знаком. Ну не обнимает же он всех подряд. Или обнимает… Джаспер даже добыл ей свой чудовищно сладкий напиток, который по отсутствию мозга именовал высоким званием кофе. Джаспер легко подкидывает её в воздух и портит атмосферу библиотечной тишины, которая так нравится Казу. И только поэтому и совсем не потому, что он замечает небольшую волну страха, прокатившуюся по телу сулийки, его голос скрипит больше, чем обычно, когда он просит его отстать от девушки и вспомнить про свои обязанности.
- Я пойду, - хочется верить, что улыбка совершенно другая, не такая, как для Джаспера. Который явно решил довести его до убийства, сообщив, что рад сопроводить его на представление и даже одолжит ему одежду...
Каз теперь не может цирк, но ещё больше он не любит комментарии Джаспера и его попытки сравнять интуицию и любовь. Каз Бреккер не любит никого. «И ничего», - язвительный голос в голове подозрительно напоминает Джаспера.
Каз знает, что цирк - сплошной обман, но сердце замирает, когда крохотная фигурка в серебристом костюме пошатывается на канате. Страховки нет, это он замечает в самом начале. Кажется, рукоять трости выдержала необычное для Каза волнение. Это хорошо.
Инеж с детства выступает, она знает, что делает. Она словно парит высоко над землёй, такая прекрасная и недосягаемая. И почему он вообще должен переживать из-за какой-то девчонки. «По той же причине, что и трость свою чуть не сломал», - чёртов Джаспер даже в подсознании сидит.
Инеж танцует на тонком канате, словно на паркете и совершенно не боится. Она, как бабочка, легкая и воздушная, и невозможно прекрасная, такая яркая и необычная.
Каз смотрит на девушку, словно бы парящую в воздухе, она запинается и, кажется, ещё чуть-чуть и рухнет вниз, а он обладал слишком хорошей памятью, чтобы не помнить фразу на афише: «Гафа не выступают со страховкой».
Инеж продолжает идти по канату и кажется, что совершенно не она только что едва не сорвалась с высоты. Та, что летает, не может сорваться с высоты, птицы будут парить столько, сколько пожелает.
Казу хочется смеяться и даже подпрыгивать от счастья, его даже не раздражают лепестки, падающие из-под купола цирка.
Инеж цветёт в цирке, Инеж провожает их, когда они уходят и делает вид, что ей достаточно лёгкой полуулыбки Каза, Джаспера ведь достаточно. Совсем достаточно.
Каз терпеть не может университет, но всегда улыбается, если видит яркую национальную одежду
Он даже узнал, где Фахи берёт свой богомерзкий кофе, а точнее понял, что молоденький бариста готовит его ему в обход кассы. Ему даже не пришлось шантажировать мальчишку, чтобы он приготовил самый сладкий латте из всех возможных.
Инеж улыбается, обнажая белые ровные зубы. Она в стенах университета выглядит, как пойманная экзотическая бабочка.
Каз никогда не спрашивал, почему она не любит касания, впрочем, и она не спрашивает, почему он не снимает перчатки.
Они просто сидят в библиотеке, он приносит ей сладкий кофе, а она угощает его непонятной полной специй едой.
И кажется ему совсем немного нравится университет.