легенда об игроке

Была гроза. Они знали об этом, потому что даже под землёй их настигали отдаленные раскаты грома, а в общий чат то и дело приходили сообщения о том, как кто-то промок и увидел "нихуенную такую молнию". Наверное, на улице сейчас творился какой-то кошмар.

Они, вообще-то, собирались ложиться спать. И даже легли. Молчание в комнате висит уже вот как час, прерываемое лишь звуками наружного мира да их мерным дыханием, но, кажется, они оба понимают, что спать как-то не получается.

Ха. Это. . . Проблема, не так ли?

Обси в очередной раз переворачивается на бок. Потом он ещё раз переворачивается, на живот. Рукой пытается найти где-то в темноте фонарь. Вместо этого натыкается сначала на маску, потом на стакан с водой.

— Блять, — не сдерживается, спасая чёртов стакан, что почти летит вниз. Он слышит смешки со стороны Душеньки.

— Ты чего?

— Да ниче- о, — фонарь нашелся. Он щелкает выключателем, и комната тут же озаряется светом. Они шипят в унисон и жмурятся.

Они привыкают к свету пару секунд, а потом пересекаются взглядами. Как и ожидалось, Душенька лежит в обнимку с коммуникатором.

— И чего мы не спим? — спрашивает он с широкой улыбкой.

— Чего мы не спим? — Обси приподнимает бровь.

— Хороший вопрос.

Душенька садится на кровати, и Обси тоже приподнимается. Таращиться друг на друга, оказывается, очень увлекательно. Каждый ждёт, пока кто-то сознается в причине своей бессонницы. Первым сдается Душенька.

— Слишком много звуков, — жалуется, — Я не могу.

— М-м. А я не могу, пока ты не можешь.

— Ой.

— Ничего.

Неловкая пауза. Обси стучит ногтями по кровати, думая, что с этим делать. Переждать грозу конечно можно, однако кто знает, сколько она будет длиться? Им нужны силы на работу завтра, и сбивать и так не самый здоровый режим ещё сильнее не очень здорово.

Мнда. Такая себе ситуевина.

— Хочешь, сказку расскажу? — инженер хихикает, — Это отвлечет тебя от других звуков?

Душенька замирает. Его уши немного поворачиваются, словно к чему-то прислушиваются.

— Ты серьезно?

— Абсолютно серьезно, — кивает он, — Хочешь или нет?

Душенька мигает. Секундная задержка, в нее Обси успевает вспомнить все сказки, что только знает, передумать, пожалеть, а потом снова ухватиться за эту идею. Душенька в один прыжок пересекает комнату, плюхаясь на чужую кровать.

— Хочу.

Обси смеётся. Душенька, подобно коту, сворачивается у него под боком. В нем слишком много этузиазма — неужели реально интересно, что ему расскажет Обси?

— Итак, сказка, — Обси прочищает горло, — Или. . . Притча? Легенда? Ээээ, рассказ?

— Как хочешь, — Душенька жмёт плечами, — Неважно.

— . . . Да, неважно. Так вот.

Однажды на далёком сервере появился человек.

Человек был мал и глуп, человек был слаб — человек смотрел на мир широко открытыми глазами, и огромный мир смотрел на него в ответ. И у мира было очень, очень много глаз.

Мир был жесток, и мир готов был ломать человека столько раз, сколько ему захочется. Мир рвал, топтал, сжигал и колол, никогда не удовлетворяя своего голода достаточно. Человек же был готов умирать столько, сколько потребуется.

Это был стойкий человек. Целеустремлённый. Слишком маленький для истинного опыта, очень отважный.

Человек продолжал смотреть в глаза миру. И тогда он заметил, что на самом деле, это не его глаза.

Когда он познакомится с местными и когда доберется до древних, закопанных в песках времени храмов, он узнает, чьи они.

Боги.

Мир кишел ими, словно паразитами. Боги зарывались в землю, таились среди растений, подчиняли себе другие измерения и смотрели на него.

На человека.

Смотрели во все глаза.

Боги правили безраздельно, и было в них столь же много жестокости, сколько в их прародителе.

Боги звали себя богами. И человек считал, что это не так.

Мир был в ответе за самого себя. Его создатель, может быть, был тоже в ответе. Но эти существа, непонятно откуда взявшиеся, творящие свой террор?

Кем бы они были, они думали, что это их земля. И это не было так.

И тогда человек решил: он найдет способ сместить богов.

Человек был слаб. Любая ошибка могла бы убить его на месте.

Но в нем было слишком много рвения, чтобы какая-то временная смерть могла остановить его.

И так, он впервые встретился лицом к лицу с богом. Дотянулся, прыгнул выше головы, встал с ним на равных. Установил контакт, что ведёт к вознесению.

И так, спустя тысячи попыток, он вонзил в него свой клинок. И бог не встал.

И бог не был богом.

Тогда он осознал.

У богов так же льется кровь, как у людей. У богов есть сила, есть восприятие, есть нахождение. У богов есть свой потолок.

И так, богов не существовало. Ведь они были лишь выдумкой людей. Слабых людей, веривших, что попытки не стоят результата.

Человек был слаб. Но он чувствовал, как с каждой разваливающейся в пепел частичкой убитого им существа мир становился к нему немного благосклоннее.

Человек счел это благодарностью. И он знал, что делать дальше.

Неважно, придется ли ему спуститься в недры земли или уйти в далёкие джунгли, чтобы найти там дремлющих лжецов. Неважно, как много сил и времени он потратит, чтобы разрушить их бурлящее самомнение.

Раз за разом, они ломались. Одни за другим, рассыпаясь лишь в кучи внутренностей, случайно поглощенных ими сокровищ и пепла.

Люди этого мира пошли за человеком. Потому что теперь у них был кто-то, кто готов был их защищать. Человек принимал всех с распростёртыми объятиями. Человек, в погоне за высокими, забывал, какого это — когда никто не пытается разорвать тебя в клочья.

И так шло время.

И казалось, словно никого не осталось.

Человек возвысился. Перед ним раскрывался мир, в котором свет так сильно рассеивался, что под ним проступало отсутствие света. Красные нити жизни тянулись от его шеи к кровати, к нулевой координате.

Мир словно стал кукольным. Таким простым и понятным, крохотным — или, может быть, человек вдруг стал большим.

Мир позволял человеку ткнуть себя подушечкой пальцев, раскрыть и рассмотреть искусственные, ветвящиеся нулями-единицами внутренности.

И человек не был человеком.

Тогда он осознал.

Был только игрок.

Он поднял взгляд к небу, и на него смотрел самый большой из всех глаз.

Луна.

Луна спускалась к нему, и она распадалась на зрачки и радужки.

Правитель луны тянул свои руки к тому, кто стоял на земле.

И игрок понял.

Небо тянется вверх бесконечно.

Слои, восприятие, истина, сила — всё это поднимается ввысь, и всё это доступно ему, открыто.

Ему предстояло умереть ещё миллионы, миллиарды раз.

И игрок протянул руки навстречу Луне, улыбаясь.

И он тянул руки снова и снова, он рвался вперёд, вверх, он расскрывал искусственные крылья и прыгал, в надежде достать, ухватить, вонзить лишнюю частицу боли в пронизанного ложью владельца небосвода.

И он кричал.

Он умирал, умирал, умирал, умирал,

И он пытался, и пытался, и пытался, и пытался,

Пока однажды. . .

. . . С небес не посыпался пепел.

И мир, в эйфории, схлопываясь, смыкаясь, открываясь, разверзаясь, расходясь по швам и ломаясь, оставил игроку свой огненный, невыносимый след.

И игрок. . .

— Обси?

Он моргнул. Потом моргнул ещё раз. И ещё.

Вместо нескончаемой боли на него смотрело тусклое пространство. Он собирал его по частям: камень, стены, кровати, лампочка, маска, стакан. Игрок под его рукой, смотрящий обеспокоенно.

Он моргнул ещё раз.

Обси. Да. Обси.

Он дёрнул головой.

— Что?

Душенька поджал губы.

— Ты очень резко замолчал.

— Ах. Бывает. Так вот, игрок ушел.

— Ушел?! — Душенька чуть не подскочил, Обси положил ему руку на плечо, мягко опуская обратно, — Что стало с людьми, последовавшими за ним?

— М-м. Он покинул их. Просто оставил. Они все равно не могли покинуть тот сервер. Они решили сделать его «новым богом», не блистали интеллектом, не имели достаточного упорства или хотя бы желания упорствовать. Они хотели, чтобы он остался с ними навсегда, а игрок просто желал свободы.

Душенька отвёл взгляд. Непонятно, что конкретно он чувствовал — считал, что игрок поступил неправильно? Ему было обидно за людей? Или он наоборот, сочувствовал главному герою? Обси вздохнул.

— Не волнуйся, игрок потом нашел себе новых последователей. Точнее, скорее, они нашли его. Он отправился по другим серверам, занимаясь тем же самым, и в итоге другие игроки вдохновились им. В какой-то момент их стало так много, что можно было основать страну.

Он неловко провел по скуле Душеньки рукой. Убрал локон за ухо, обвел его серёжку, вглядываясь в ее узор. На его кольце абсолютно такой же. Душенька прикрыл глаза и улыбнулся. Он уже был довольно сонным — быстро, однако, с последней вспышки его эмоций.

— И он основал ее.

Обси хмыкнул.

— Что-то вроде. Однако попытки усидеть на одном месте постоянно кончались неудачей, так что он решил, что быть свободной нацией, без определенного якоря, тоже неплохо. В конце концов, если другие не хотели идти за игроком, они всегда могли уйти, и наоборот — могли вернутся.

— Хорошо. Что было дальше?

— Дальше. . .

Игрок просто шел дальше. Он приходил в новый мир и искренне наслаждался им, и если там были боги, он поднимал на них руку. Со временем, он делал это все реже и реже. Он все ещё был смертен, он должен был заботиться о себе, заботиться о своих последователях.

Империя. Империя крепкая, как сталь или хрусталь. Игрок строил стены, они стояли, они разрушались. Игрок собирал всех, и все были счастливы, и всё кончалось.

Один раз он наблюдал, как его страна горит. И как спасающиеся бились о стены в попытках спастись от дыма.

И больше он никогда не пытался ограничить чужую свободу стенами.

Миры-миры-миры, сервера, вечная вереница красок и образов.

И так каждый мир, что он способен был освободить, оставлял на нем свой след. Миры касались его плеч, локтей, ступней, голеней, спины, лица, лица, лица, и они не оставили бы на нем свободного места, не успей он остановиться.

У него остались глаза.

Игрок был мал и глуп, игрок был слаб — игрок смотрел на мир широко открытыми глазами, полными скорби, восхищения и пепла.

И огромный мир смотрел на него в ответ.

«Я вижу игрока, которого ты имеешь в виду»

— Спи спокойно.

Он тушит лампу. Комната погружается во мрак. Гибрид кролика мирно дышит, и Обси чувствует это всем телом.

— И никогда не заставляй себя, если больше не можешь идти дальше.