— Я хочу, чтобы волосы кричали о моей уникальности! — Воскликнул юноша, садясь в кресло и восторженно глядя на парикмахера. Он был не очень высокого роста, среднего телосложения, больше жилистый, но, как говорил его лучший друг, если начинал кричать — устраивал шум за десятерых.

— А мне просто кончики подравнять. — Грубо произнес второй юноша, покосившись на соседнее кресло. — Маттэ, ты действительно хочешь окрасить волосы в зеленый? — Маттэ, энергично закивал, смотря на собственное отражение. — Подстригите еще его, чтобы глаза были видны. — Тэндо Маттэ лишь рассмеялся, махнув густой черной челкой, доходившей до носа, после чего перевел на вальяжно рассевшегося смуглого друга, который стянул с волос каштанового оттенка резинку, тряхнув головой. Он был на голову выше своего друга и производил устрашающий эффект на все окружение.

— Какузу, ты просто не понимаешь. Эта поездка должна многое изменить в нашей жизни! — Настаивал на своем парень, с дикой улыбкой наблюдая за молчаливым парикмахером, который кромсал его челку.

— Мы едем в страну приспособленцев, ты действительно думаешь, что американцы тебя удивят? — Тэндо воодушевленно угукнул, смотря на то, как волосы укорачиваются. — Родители тебя убьют. — Заключил Какузу, на что Маттэ весело расхохотался.

— Однозначно! Но пусть они сделают это после поездки!

Маттэ и Какузу знали друг друга с самого детства, но общаться стали только в конце средней школы. Если Маттэ влипал в неприятности — Какузу его вытаскивал. И не сказать, что эта была дружба с первого взгляда. Какузу сразу не понравился шумный новенький одноклассник, который то и дело вступал в споры с преподавателями и ставил под вопрос всю систему их мировоззрения. Маттэ не интересовался девушками, как все парни его возраста — его волновали новости и иностранные языки, а потому очень часто от него слышали разные непонятные словечки, которые он громко повторял, разгуливая по коридорам школы. Парень не состоял ни в одном клубе, даже не пытаясь с кем-то подружиться. Какузу только хмурился, когда новенький попадал в его класс. Лишь в конце средней школы, когда Анимиру пересчитывал деньги в кошельке, они впервые заговорили.

— Бесполезное и пустое. — Он вздрогнул, искренне думая, что в классе он был один. Маттэ смотрел в окно, наблюдая за дождем. У него было непривычно серьезное лицо, что даже напугало юношу.

— Что? — Грубо вырвалось у парня.

— Это просто бумажки, которые рано или поздно станут бумажным прахом, что иссушит сам себя. — Вновь произнес Тэндо, обернувшись и Анимиру сощурился, сжав кошелек.

— Ты идиот? Деньги — единственное, что может управлять миром. — Маттэ легко улыбнулся, взмахнув тонкой кистью.

— А я думал миром управляют знания. А теперь оказывается, что если тебя не интересуют деньги — тебя не интересует власть. Как же скучно и неинтересно. — Философски сказал он, прикусив пухлую губу.

— Ты дебил. — Понял его одноклассник в тот день.

Вот только Маттэ был далеко не идиотом и стал первым учеником, окончившим школу с отличием за долгое время. Мальчик-полиглот, так его называли в их маленьком городке. Он часто сидел в одиночестве на берегу моря, нещадно сгорая на солнце каждый раз, но все равно приходил на этот берег, задумчиво глядя на воду.

Тогда Какузу заговорил с ним впервые сам.

Когда Маттэ выиграл поездку в Нью-Йорк в очередном конкурсе, куда его отправили родители, парень был не в себе от счастья. Он прибежал к дому Какузу в три часа ночи, разбудив абсолютно всех в городке Таки*. Он предложил поехать с ним в довольно странной для парня форме — поставив перед фактом, что тот все равно поедет с победителем.

— Нью-Йорк. — В который раз мечтательно пропел Маттэ уже сидя в самолете и толкнул локтем друга, читающего книгу. — Я чувствую, что там должно произойти нечто волшебное.

— Волшебством будет если ты заткнешься. — Буркнул Анимиру, пряча лицо за книгой по экономике, которую читал уже не единожды. Маттэ, потрепав свою новую короткую шевелюру, лишь рассмеялся, мечтательно глядя в иллюминатор. Его очередной каприз — сидеть возле окна. Какузу, не желавший сидеть в проходе, уступил только из-за обещания друга наконец замолчать до конца перелета.

— Я ожидал…большего. — Маттэ недовольно надул губы, глядя на пасмурное небо, видневшееся из их номера в отеле. Какузу отвлекся от книги, иронично взгялнув на спину своего друга своими глазами болотного цвета.

— Ты ожидал, что они салют в твою честь запустят? — Маттэ стушевался, но тут же воспрял духом, подбегая к Анимиру и выхватывая из его рук книгу. Он проигнорировал его агрессию, выкинув книгу и едва ли не засмеялся.

— Мы должны пойти в ближайший бар!

— Бар? — Переспросил он, почесав пальцем кожу под волосами, собранными в пучок. Маттэ энергично закивал.

— Мы никогда не были с тобой в настоящем американском баре! Видели в фильмах…

— В фильмах они показаны как рассадники чумы и венерологических заболеваний. Байкеры увидят твои зеленые волосы и натянут твои трусы тебе на уши. — Тэндо засмеялся, подходя к шкафу.

— Мы должны одеться как американцы. — Маттэ уже был у себя на уме, перебирая одежду. Он обернулся, разглядывая друга, который лениво поднялся с кресла, снимая с себя домашнюю футболку черного цвета и подошел к ящику, в котором лежали его футболки. — Ты в чем пойдешь?

— В том, что не нужно утюжить. — Тэндо надул губы, пробубнив себе под нос, какой его лучший друг неинтересный.

Анимиру придирчиво оглядел бар, согласно кивнув. Да, тут не как в американских фильмах. Тут еще хуже. Его друг смотрел по сторонам с выпученными глазами.

— Тут так классно! Я прямо чувствую себя как в тех фильмах! — Воскликнул он, когда они шли к барной стойке, возле которой толпилась кучка студентов. — О боже, такой акцент, впервые слышу его вживую! — Не унимался Маттэ, подобравшись к стойке. Какузу прислушался к диалогу студентов. Политологи или журналисты, он не понял, взяли по светлому пиву, возвращаясь к диалогу.

— Ой, да ладно, что ты о нём знаешь, Ланкастер? — Воскликнул один из парней, поддерживаемый толпой. Женский голос, отвечавший ему заставил обоих юношей повернуть голову в их сторону. Достаточно приятный, с проскальзывающими нотками самоуверенности и раздражения на собеседника.

— Я знаю, что его политика заведет нашу страну не в то русло. Из всех щелей на нас льется ложь о том, какая это великая страна! Страна, в которой всё еще запрещены однополые браки, где женщины получают меньше мужчин, выполняющих в два раза меньше работы. Страна, в которой запрещены аборты, а в тех штатах, где разрешены, тебя обманным путем лишат возможности! Страна, в которой кто-то может ущемиться, когда узнает что-то неугодное. Этот мудак еще и Судную Ночь может ввести, у нас ведь такой низкий уровень насилия. — С иронией сказала она, сделав глоток из своей бутылки.

— Ты преувеличиваешь! Вот эти все твои феминистические штучки до добра не доведут.

— Скажи это своей сестре, у которой трое детей и мизерное пособие из-за того, что она лишилась работы. Не хочешь говорить о равноправии? Черт с тобой, ублюдок, давай поговорим о том, что из-за этого идиота, которого все называют президентом, рынок упал и страна в заднице. Как и твое будущее. — Закончила она, выдохнув. Раздались одобрительные возгласы.

— Зоуи, ты…

— Да. А ты мудак. Но мы дышим одним воздухом, поэтому в следующий раз, дыши в другом месте. — Продолжила она, смахнув с плеча светло-русую прядь выпрямленных волос. — Серьезно, Роджер, скройся. Не порть мне празднование. И друзей своих забери. — Брюнет недовольно цокнул, забирая практически всю группу студентов и оставил девушку в компании пива. Она сделала в воздухе жест, словно отмахнулась от грязи и оперлась локтями на барную стойку. Бармен, поставивший перед иностранцами их заказы, улыбнулся девушке.

— Не боишься, что этот парень вернется? — Зоуи звонко рассмеялась, махнув рукой.

— Я ему каблук в задницу запихну. — Какузу, знающий английский, скрыл смешок, делая глоток и поморщился. Саке, которое он пил с отцом было не таким крепким. Повернулся в сторону Маттэ и удивленно изогнул бровь. Тэндо смотрел на девушку, буквально впившись в неё своим взглядом обсидиановых глаз.

— Она…такая…

Зоуи повернулась в сторону японцев и приветливо улыбнулась. От этой улыбки Тэндо потерялся окончательно. Какузу посмотрел на бармена и внезапно нашел в нем родственную душу. Тот тоже не понимал, что происходит.

— Простите, вы говорите по-английски? — Она широко улыбнулась, чуть склонив голову вбок. От девушки исходила такая радостная энергия, что Какузу не мог поверить, что именно она разносила несколько минут назад толпу студентов. Анимиру повернулся к девушке, кивая, из-за чего она просияла еще сильнее. — Я просто хотела сказать, что мне нравятся волосы вашего друга. Так…дерзко и смело! — Анимиру усмехнулся, кивнув. Маттэ оживился еще сильнее и Какузу оставалось только жестом попросить бармена обновить его заказ. Они здесь надолго.

Вся неделя пролетела для Маттэ как одни сутки. Он обменялся с новой знакомой всеми контактами и звал её на все мероприятия, на которые ходил с Какузу. Анимиру чувствовал себя лишним, но тащился следом за другом, следя за тем, чтобы он не говорил ничего дурного. Лишь в последнюю ночь в городе он не пошел с другом, оставив Зоуи и Маттэ наедине. Его друг влетел в номер, разбудив всех соседей и крикнул в распахнутое окно о своих чувствах, рискуя полететь с восемнадцатого этажа вниз, если бы Анимиру не поймал того.

Анимиру удивился, когда увидел Ланкастер в аэропорту. Она широко улыбнулась, чуть наклонив голову.

— Решила вас проводить. — Сказала она, обнимая юношей.

— Я так счастлив, что познакомился с тобой, Зоуи! — В который раз воскликнул Маттэ, взяв руки девушки в свои и восхищенно взглянул на блондинку, которая вновь широко улыбнулась. Он заговорил, но девушка не поняла ни слова. Какузу сощурился, переводя.

— Он сказал, если нити, связывающие нас, позволят нам соединиться вновь, это будет знаком судьбы. — После чего посмотрел на Ланкастер. — На японском это звучит лучше. — Девушка кивнула, улыбнувшись и слегка наклонилась, целуя Тэндо. Анимиру поспешно отвернулся, рассматривая табло прилетов.

— Я буду надеяться на это.

Год переписок и звонков. Зоуи несколько раз прилетала в Японию, как студентка, а потому Маттэ мчался из Токио, в котором учился, в Саппоро, чтобы просто провести время с любимой. Год, за который юноша принял решение переехать в Америку. Какузу не был удивлен такому раскладу и не был удивлен, когда однажды посреди ночи, лучший друг позвонил ему и прокричал в трубку, что в скором времени станет отцом.

А спустя еще несколько месяцев Какузу лично поздравлял чету Тэндо с пополнением. Он подарил Зоуи букет белых лилий, после чего подошел к открытому кювезу, где лежал крохотный младенец в зеленом одеяльце. Маттэ оттянул свои черные волосы, посмотрев на лучшего друга.

— Она такая маленькая, такая милая, наша принцесса. — Взгляд стал испуганным. — О боже, а вдруг с ней что-то случится?! — Перешел на японский мужчина, не желая пугать жену своими мыслями. Какузу прикрыл глаза, глубоко вдыхая. Никогда не признается, что скучал по этому идиоту. Малышка открыла глаза, улыбнувшись беззубым ртом и взмахнула ручками.

— Ты ей понравился. — Спокойно произнесла Зоуи, легко улыбнувшись, сидя на кровати и касаясь пальцами ребенка.

— Как решили назвать? — Смутился Какузу, поправив белый халат. Маттэ хитро прищурился и переглянулся с Зоуи, которая кивнула.

— У нас были такие жаркие дебаты из-за имени, что мы решили попросить тебя окрестить нашу принцессу. — Мужчина с шоком посмотрел на ребенка. Малышка прикрыла глаза, сжав губы и тихо засопела, игнорируя трех взрослых. Какузу взглянул на цветы, что лежали на кровати женщины.

— Может… Лилия? — Супруги переглянулись, улыбнувшись.

— Малышка Лил. — Прошептал Маттэ, прикусив губу. — Спасибо. — Прошептал он, чувствуя, как по щеке скатывается слеза.

Еще спустя год Зоуи с потерянным видом смотрела на падающий снег и напряженно выискивала в окне знакомый силуэт. Малышка уже давно спала, понятия не имея, что буквально несколько дней назад лишилась родителя. Женщина кусала губы, раз за разом убеждая себя, что все, что происходит — нереально. Она не знала, что именно в этот момент Какузу смотрел на возвращенный чек, который отправил ранее жене лучшего друга, на котором теперь черным маркером было написано: «ЭТО ЕГО НЕ ВЕРНЕТ». Он провел смуглой рукой по лицу, после чего взял со стола фотографию, на которой была запечатлена семья Тэндо с младенцем на руках и сам Анимиру, смотрящий на него настоящего зелеными глазами.