— Банан в жопу засуну, — радостно сообщил Филипп и откинул чёлку назад.
Макс усмехнулся в ответ и отвёл глаза. Вдруг будет заметно, что он действительно этого хочет? Возможно, не конкретно этот банан, который Филипп держал в руке, а метафорический банан, который… Макс сглотнул и разблокировал телефон.
Он сидел на верхней полке поезда и краем глаза наблюдал за Филиппом: тот сидел на месте у окна и медленно помешивал пюре в пластиковом стаканчике. Накрыв его крышкой, он взял банан. Макс спешно уткнулся в телефон. Запах доширака разносился по плацкарту. Макс смотрел на иконку Инстаграмма и считал до пяти.
Раз.
Два.
Три.
Он посмотрел на Филиппа. Тот уже снял кожуру с банана и откусил верхушку. Макс залип, разглядывая его щёки и полные губы. Это так странно. Почему? Почему он это делал?
Через плацкарт с ними ехала Анечка и ещё три девчонки. Максим усмехнулся: это произошло случайно или намеренно, что в группе оказалось четыре мальчика и четыре девочки? Словно на одного мальчика приходилась одна девочка, непонятно в каком смысле. Девчонки были весёлые, кроме, пожалуй, Лены, которая была откровенной душнилой. Макс не понимал, о чём она говорила спустя примерно два предложения после того, как она открывала рот.
Анечка приходила в их, «мужской» плацкарт, чтобы поиграть в Алиас или посмотреть фильм. Она садилась рядом с Максом, ловила его взгляды и громче всех смеялась над его шутками. Сегодня утром, когда он завтракал, она села напротив и стала читать книгу, изредка поглядывая на него из-под ресниц.
У неё были изящные черты лица, проницательные серые глаза и тонкие губы. У Филиппа были полные губы, голубые глаза и отросшая чёлка, которую он постоянно откидывал назад. Макс обожал этот жест. Иногда пацаны дурачились, брали у девчонок резинки для волос и делали нелепые короткие хвостики. Макс мечтал о том, чтобы Филипп сделал так же, не говоря уже о том, что он сам хотел сделать этот хвостик.
Так почему, вернулся Макс к основному вопросу, почему он рассматривает Филиппа, почему он не рассматривает Анечку? Желание прикоснуться к нему перевешивало страх, что он может оказаться геем.
Макс старался не циклиться на этом, но иногда накрывало. Например, когда Филипп ел бананы или весело и настойчиво смотрел на него, Макс чувствовал, как в животе вспыхивали бенгальские огни.
Когда это началось, он не знал. Они дружили года четыре, с тех пор как Макс увлёкся спортивным ориентированием, и они стали вместе ходить на сборы. Тогда им было по десять, и Макс не думал ни о девочках, ни о мальчиках. За последний год, как предсказывала мама, многое изменилось, и почему-то героем его влажных фантазий стал именно Филипп. Сейчас, когда они ехали в одном плацкарте, Макс чувствовал это особенно остро.
Поезд был до Севастополя. Они проехали уже двадцать четыре часа, оставалось ещё примерно столько же. Они играли в карты, смотрели фильмы и ели Доширак. Дарья Сергеевна проводила инструктаж и пыталась поднять командный дух, произнося вдохновляющие речи и приводя результаты прошлых лет. Когда Филипп говорил о том, какой лучше маршрут выбрать, Макс думал о том, что спустя два дня они будут лежать в одной палатке.
От этой мысли у него скрутило живот: он так ярко представил, как они целуются под звёздами, что бенгальские огни в его животе превратились в лесной пожар. Он бы положил ладонь Филиппу на плечо и поцеловал бы в губы. Потом Филипп взял бы его за руку, и Макс бы поцеловал его в щёку, закрыв глаза и умирая от нежности.
— Максим?
Шесть пар глаз внимательно наблюдали за ним. Он перевёл взгляд на Филиппа: тот ухмылялся, как будто знал, о чём он только что мечтал. Дебил. Макс улыбнулся.
— Какой маршрут тебе кажется удобнее, А или Б? — строго спросила Дарья Сергеевна, прищурившись.
— Ээээ, — проблеял он, заметив, что Филипп наблюдал за ним. — Б.
— Почему?
— Здесь нет возвышенностей, бежать будет проще, — он посмотрел в телефон, на экране которого была открыта карта.
— Правильно, — Дарья Сергеевна кивнула.
После того, как инструктаж закончился, они залили кипятком лапшу и уселись обедать за столик у окна. Филипп сыпал шутками и казалось, что над ними смеялись даже взрослые тётки по соседству. Макс смотрел в его открытое лицо, отвечал шуткой на шутку и смеялся вместе с ним. Может быть, он никогда его не поцелует и не возьмёт за руку, но сейчас ему было так весело рядом с ним, что этого казалось более, чем достаточно.