Боль во спасение

Девушка торопливо шла за едва знакомым парнем по полупустому зданию. Некоторые работники театра все же попадались на глаза, но всегда проходили мимо, словно не замечая как их коллега упорно тянет за собой девушку. Евстолия в очередной раз тяжело вздохнула, без слов спрашивая у него что он от нее хочет, наверное уже в тысячный раз.

— Всего одна встеча, — парень повернул голову, но не остановился. В его бледно-карих глазах плескалась неподдельная тревога и девушка снова вздохнула, не сбавляя шаг.

Она почти бежала за парнем на своих негнущихся ногах. Сейчас она встретится с Леоном. Этот парень — Сергей — донимал Еву две недели звонками с просьбами помочь его ныне лучшему другу. Сергей так и не смог объяснить причину, что именно случилось, и Ева совершенно не хотела видеться с Леоном без экстренной необходимости. На вопрос, откуда у него ее номер, он ответил, что выкрал ее номер у лучшего друга в старом блокноте, который отрыл во время пребывания у него в гостях и был твердо уверен, что помочь его другу может только она. Девушка много раз объясняла, что она ничем помочь не может и даже посылала его на грани мата, но номер в черный список так и не занесла. Потом она сдалась. Одна встреча. Она просто убедится… Убедится в чем? Она не знала. Просто не смогла отказать в последний раз, к тому же Лора надавила. Ева все еще пребывала в шоке от того, что сестра была за их встречу, а не категорически против. Это было странно. Очень странно. Да, Лора обосновала свою позицию тем, что они соулмейты и сколько бы Ева не бегала от него, ей без него плохо. Как будто Ева сама этого не знала. Но также Евстолия знала, что ничего хорошего не будет, если они вернут общение. Ева не сможет отпустить его в третий раз, да и сам Леон не горел желанием с ней общаться, раз все это время у него все еще был ее номер.

Сергей остановился у деревянной ничем не примечательной двери и резко открыл ее. Через секунду, он затащил туда Еву и закрыл дверь. Нимфа не успела никак на это среагировать. Леон с наполовину надетой рыжей толстовкой тоже. Поэтому она успела увидеть по всему телу лозы, которые тянулись к шее и рукам, прежде чем она резко отвернулась, а он натянул толстовку окончательно.

— Сережа, черт тебя дери! Какого лешего?

Сережа ничего ему не ответил, лишь повернулся к Еве.

— Теперь видишь? Ева, пожалуйста, сделай что-нибудь.

Ева тяжело вздохнула, борясь с желанием ударить не то себя по бедру, чтобы вернуть концентрацию, не то рядом стоящего парня. Потом осторожно повернулась, убеждаясь, что друг детства бывший одноклассник полностью одет. А потом их глаза встретились и она поняла — Леон в шоке, но узнал ее. Девушка еще раз глянула на его руки — она не знала много ли растений там было, но их все прекрасно скрыла оранжевая оверсайз толстовка. Правда, у ключиц и около шеи, несколько цветов все же было видно, и у Евы сжалась грудная клетка. Вьюнки и фуксии. Ее цветы. Цветы ее души, ее АТ.

— Уйди, — опустив взгляд в пол и слегка покосившись на парня сказала едва ли не приказным тоном нимфа. Только когда дверь закрылась и они остались одни, она снова подняла на него изучающий взгляд.

Они не виделись пять лет.

Виктория сняла ЗДМ, и сейчас они, тайно объединившись, пытаются посадить ее на Адский трон.

У Евы по-прежнему пустота в груди.

У Леона все тело в фуксиях и вьюнках.

В голове пролетела мысль, что заболей она ханахаки — а это была именно она — то, вероятно, все ее тело покрыли бы орхидеи разных сортов.

Они снова встретились взглядом, и Ева поняла, что это она должна начать разговор, сразу расставив все точки над i и перейдя к делу. Леон уже начал произносить ее прежнее имя, но она его перебила, не дав продолжить. Тем более, что Леона явно не предупредили о ней.

— Меня зовут Евстолия, — Слишком собранный голос для той, кто сейчас едва не распадается на кусочки. Леон умолк, это хорошо. — Почему ты не обратился в больницу? Или ты решил, что растения, растущие из кожи это нормально?

Она совершенно точно не хотела говорить с ним в таком тоне. Хотелось обнять его крепко-крепко и просить прощения. Но нельзя. Ради его же безопасности она должна сохранить дистанцию. По крайней мере, на сколько это вообше возможно в сложившейся ситуации.

— Он не должен был приводить тебя. — он чуть помолчал, обдумывая пришедшую в его голову мысль. — Вы не можете знать что это именно ты.

Ева подняла бровь. Значит он понимал, что с ним происходит.

— Вьюнки и фуксии. Серьезно?

Как будто эти цветы действительно могли пренадлежать кому-то другому.

Вьюнки и фуксии. Именно из этих цветов когда-то сформировалось ее астральное тело. Леон в свое время дважды признавался ей в чувствах. Одноклассницы не раз подшучивали над ними и в открытую однажды сказали, что тот был в нее влюблен. Они соулмейты. Влюбленные друг в друга соулмейты. Она могла бы проверить его нити привязанности, но в этом не было необходимости — она прекрасно понимала, что у них общая красная нить на левом запястье. Это не могло быть совпадением, как бы сильно она этого бы не хотела. Девушка отлепилась от дверного косяка, который до этого использовала как опору и сделала несколько шагов вперед.

— Ты не ответил на вопрос. — Глаза в глаза. Она не переживет эту встречу.

Леон сглотнул ком и перевел взгляд на руку. Ева проследила за его взглядом, тогда парень сжал кулак, разжал и в раскрытой ладони вспыхнул огонь.

Его магия вернулась.

— Потому что у меня есть представления о ханахаки, а до ее появления у меня появилось это. Не думаю, что она нормальнее этого или, во всяком случае, что она поддается лечению.

Ева закрыла глаза, едва не молясь всем несуществующим богам. За что ей все это? Она осторожно открыла глаза как раз в тот момент, когда маг заставил огонь исчезнуть. На какое-то время воцарилась тишина.

— У тебя есть два варианта, — срывающимся голосом начала она. Девушка не поднимала на него взгляд, не видела как он недоуменно нахмурился и поджимала губы, незаметно кусая. Потом сглотнула. — Первый: мы запечатаем твою магию, исцелим тебя, сотрем твою память и ты будешь дальше жить в спокойном неведении. Втрой — она запнулась, не хотя продолжать. Но она должна была. В глубине души она хотела, но запрещала даже мысленно допускать этот вариант. Но это Леон. Тот, кому она обязана слишком многим, тот кто незаметно украл ее сердце, а он и не знает об этом. Он должен иметь выбор. Ева себя никогда не простит, если поступит по первому раскладу, не спросив его. Поэтому она сжала руки в кулаки, больно впиваясь недавно постриженными ногтями в собственные ладони и продолжила.- я тебя исцеляю, возвращаю память и ты постоянно тренируешься в контроле магии. Советую выбрать первый.

Парень нахмурился сильнее, но на этот раз Ева уже заметила это, так как подняла на него взгляд, повернув голову вбок. Он отошел на пару шагов, явно пытаясь найти бреши в своей памяти, но Ева грустно улыбнулась краешком губы и покачала головой из стороны в сторону.

— Не пытайся, в этом нет смысла.

— Память при подселении смешивается. Ты не поймешь, где чьи воспоминания, — хотелось добавить ей, но она промолчала. Незачем его пугать. Он должен выбрать первый вариант. Он просто не мог выбрать второй.

— Почему я должен выбрать первый?

— Потому что ты пожалеешь выбрав второй, — с горечью ответила девушка, не смотря на него. Она выпрямилась и стала смотреть перед собой, все так же стоя боком к нему.

— Ты уже стерала мне память? — он нахмурился. Ева горько усмехнулась. Конечно, кому понравится узнать, что кто-то стер ему память?

— Нет. Ты сам сделал это. А потом исчез. — девушка поджала губы, а затем подняла взгляд на Леона. У нее не было сил носить маску бесчувственности. Отчаяние больно вцепилось в края ее пустоты в ее грудной клетке и продолжало рвать ее на куски, увеличивая темную, скрытую магией, облась. Но ее голос не дрогнул, оставаясь спокойным и ровным. — Я год тебя искала… Год. И искала бы дальше, если бы Лора не вправила мне мозг. Ты исчез, не сказав ни слова ни мне, ни кому бы то ни было еще.

Он нахмурился. Естественно, он не помнит такого. Но, видимо, поняв это самостоятельно, он бросил взгляд на нимфу и снова опустил его в пол, задумавшись.

Ева судорожно выдохнула. Хорошо, она подождет.

Молчание затянулось. Она не знала сколько прошло времени и, сама не заметив, тоже ушла в свои мысли. А потом резко вздрогнула, услышав до боли родной голос.

— Хорошо, — Ева перевела на него взгляд и повернулась полностью лицом к нему. Парень вскинул голову, как раньше делал перед спором или сражением. — Тогда давай так: Если у меня есть шанс… если ты меня любишь, то я хочу поступить по второму варианту. Если нет, — он пожал плечами и отвел взгляд до тех пор, пока не закончил говорить — чтож, я согласен на первый.

Ева не дышала. В ее голове была звенящая пустота, о стены которой бились его слова. А затем голову наполнил ворох шумных ругающихся мыслей, и она заставила себя дышать. Воцарилась тишина. Ева слушала свои мысли, смотря расфокусированным серым взглядом в стену справа от нее, пока Леон рассматривал девушку. Хотелось разреветься. Но тем не менее Ева взяла себя в руки и украдкой перевела взгляд обратно на него.

— Я могу и обмануть.

Парень пожал плечами, рассматривая лицо девушки, из-за которой сейчас по всему его телу, в его легких растут цветы, а по венам с кровью плавают их семена.

— Я верю тебе.

Звук выстрела прямо у виска. Ева знала, что ей это только показалось, что это была слуховая галлюцинация, но ей захотелось, чтоб кто-то и правда сейчас выстрелил ей в висок. Он не должен так легко ей доверять. Не после ее слов, не после того что было пять лет назад, когда он ее оттолкнул, а она могла затаить обиду. Она должна была солгать. Должна была исцелить его, запечатать его магию и исчезнуть из его жизни. Она должна была. Должна. Но она себя не простит.

Взгляд зацепился за красный диван — она видела его на одной из постановок и по его нормальному виду можно было сказать, что это больше реквизит. Но он был настоящий и на него можно было сесть. Именно это Ева и сделала, кивнув Леону на место рядом с собой. Девушка вытянула руки и растянула резинку на рукаве его толстовки. Там было не так уж и много цветов, но достаточно, чтоб приносить дискомфорт и даже боль от трения о ткань. Она отпустила резинку, но его запястье все также расслабленно покоилась в другой ее ладони.

— Снимай.

Парень замешкал. Но взгляд стальных серых глаз был уверенным, пусть и уставшим, и он подчинился. Ее взгляд снова метнулся к рукам, ключицам и шее, усыпанными цветами. Ее цветами.

Они хотели защитить своих возлюбленных, но лишь причинили друг другу неимоверную боль, для того чтобы судьба снова свела их вновь.

Теперь в ее груди зияет пустота, которая прекратила расти лишь после принятия Евой всех своих чувств.

Теперь половина — если не все, ведь лодыжки и ноги были спрятаны под брюкми свободного кроя — его тела обросла цветами, которые медленно убивали его.

— Дай руки.

Тон уже мягче, но все еще не терпящий возражений. Он подчинился и стал наблюдать, как она опустила голову не то рассматривая цветы и вены, не то собираясь с духом.

— Не знал, что именно так происходит стирание памяти, — горько усмехнулся он, пока девушка не подняла на него усталый взгляд, и он не понял, что сказал это вслух. Она ничего не ответила. Только закрыла глаза и глаза парня внезапно закатились следом, а мозг наполнил ворох воспоминаний. Легкое и такое печальное «Прости» лишь чудом оказалось услышанным.

***

Он не знал, сколько прошло времени, когда открыл глаза. В голове была каша, виски гудели, и только осторожные, нежные прикосновения холодных пальцев к венам и цветам на его руке, заставили Леона открыть глаза. Он даже не мог понять какое его имя настоящее, но что-то подсказывало, что именно Леон. Ева подняла на него свой взгляд и во рту пересохло.

А потом его мозг пронзила одна отчетливая мысль: она не стерла ему память, а вернула недостающие воспоминания.

— Так значит… — Начал было он, но его перебили.

— Это были наши общие воспоминания, на основе моих. У тебя может болеть голова вплоть до мигрени в ближайшие дней пять, пока все все воспоминания не восстановятся и не улягутся в хронологическом порядке. Рекомендую притвориться болеющим и никуда не ходить, ты будешь не в том состоянии, поверь.

Ева набрала воздуха в грудь и продолжила уже чуть спокойней, отчеканивая каждое слово и словно набираясь уверенности.

— Я буду приходить каждую неделю, принесу крем для заживления твоих ран. Если будет возможность, не сковывай их тканью, даже если это будет всего пятнадцать минут. Я принесу тебе книги из библиотечной башни, будешь тренироваться — сейчас очень сложное время и как только они узнают, кто ты на самом деле — А они узнают — ты должен быть способен защититься.

Она смотрела в его глаза, едва не тараторя все это, боясь сорваться, а он не смел отвести взгляд и старался запомнить каждое слово. Ее глаза еще какое-то время смотрели в его в молчании, а потом нимфа опустила на его руку и, тяжело вздохнув, тихо запела.

В небе над землей, я с тобой летаю, летаю…

Звёзды надо мной, я их сосчитаю.Первое время он, словно статуя, сидел неподвижно и смотрел на нее. Потом осторожно перевел взгляд на ее руки, на ее пальцы. Растения тянулись к ней как дети к объятьям матери. Часть из них исчезала с его тела переселяясь на ее.

Эта ночь, эти мысли.

О тебе мои песни, я…

Здесь так чисто и честно.

Наше небо так близко.

Эта ночь, эти мысли.

О тебе мои песни, я…

Здесь так чисто и честно.

И мы вместе зависли!Когда девушка закончила петь, то осторожно погладила бутоны и цветы. Некоторые исчезли сразу, некоторые чуть позже впитались в ее кожу, некоторым, по всей видимости, было нужно гораздо больше времени. На его теле по прежнему оставалось много цветов, но он не мог не отметить, что они больше не чесались до крови (после чего на кровоточащем месте прорастали новые цветы), они стали меньше и их было проще скрыть. Парень потянулся назад и надел толстовку обратно. Ева кивнула, скорее себе, чем ему.

— Я все еще считаю это ужасным решением.

— Чтож, зато так не считаю я. — «Хорошо» ответила про себя девушка, находясь в прострации. — Спасибо.

Ева заторможено отрицательно покачала головой. Она не видела причин ее благодарить. Почувствовав, что на шее что-то мешается, она осторожно коснулась этого места и поняла, что там цветок. Нежно погладив его кончиками пальцев, она продолжила мучить свои губы в раздумьях.

— Мне нужен твой номер или любой другой способ связаться с тобой, расписание репетиций и когда мы сможем приступить к тренировкам.

Ева все еще была в своих мыслях, причиняя себе боль ногтями и зубами, чтобы не потерять связь с реальностью, а Леон осторожно, но счастливо улыбнулся.

— Хорошо