Он узнал от врача, что утром на них напали морские люди. Их тела были растерзаны и брошены в море. Никто из своих не пострадал, если не считать пары царапин и вывихнутого плеча. В палатке врача также сидел Кальвиг. Он и был тем самым солдатом с вывихнутым плечом.

— Парни сказали, ты чуть не победил Вильда вчера.

— Да.

— Это невероятно. — Мужчина смотрел на него сияющими глазами. — А меня? Ты сможешь победить?

— Я не знаю, Кальвиг. Что если смогу?

— Если сможешь, буду должен тебе услугу.

— А если нет?

Кальвиг почему-то покраснел.

— С твоим приездом я действительно стал лучше спать, — сказал принц, потирая глаза со сна.

Александр выразительно на него посмотрел.

— Разумеется, Ваше Высочество.

— Наглец. — Принц осторожно, но неприятно хлопнул его по щеке. — Подай мне сюртук для верховой езды.

Когда Александр застёгивал крючки спереди, принц неожиданно схватил его и сжал внутри своих медвежьих объятий. Его руки легли на крепкие ягодицы, сильно сжимая, твёрдое желание ткнулось Александру в пах.

— Я жажду тебя, словно двадцатилетний мальчишка, — сказал он.

Александр мягко улыбнулся, покорно расслабляясь в чужих руках, и ласково обнял в ответ.

— Это оттого, что расслабляется Ваше тело, Ваше Высочество.

— Считаешь это расслаблением? — Принц схватил Александра за руку и положил её себе на промежность.

Александр позволил себе хмыкнуть. Очень, очень тихо, но так, чтобы принц услышал. А затем ласково провёл губами по шее мужчины, оглаживая его бока под так и не застёгнутым сюртуком.

— Позвольте помочь Вам, Ваше Высочество, — попросил он, притираясь ближе.

Вместо ответа принц вплёл свои пальцы ему в волосы и опустил на колени.

Александру нравилась его тяжесть на языке. Обычно ему приходилось отстраняться от собственных действий. Как во время уборки или во время прогулки. Если постоянно думать о том, что ты вытираешь пыль из-под чьих-то сапог или о том, как правильно переставлять ноги, действие начинает становиться чересчур осмысленным. Так же и с сексом. Он просто делал свою работу, и зачастую от него даже не требовали реакций его собственного тела.

Александр чётко помнил все аспекты своей работы у сэра Робина, сэра Эштона и даже у короля. Нужно внимательно следить за языком тела господина, предугадывая желания, а потом просто исполнять их. Автоматически и безупречно.

Но принц был человеком иного склада. Ему, кажется, было всё равно, насколько совершенна техника Александра, и следит ли он за своим телом (Александр не брил волосы нигде, кроме как на лице, с того дня, как закончил службу у сэра Робина, а принц и слова ему не сказал). Зато принцу был важен именно отклик — как раз то, что Александра давать не учили.

Но сегодня Александр должен был действовать быстро. У принца не так много времени. Учитывая сегодняшнее нападение, он, скорее всего, будет очень плотно и очень сильно занят, а значит, Александр устроит ему самый быстрый и самый яркий оргазм в его жизни. Потому что... потому что должен. А может быть, потому что хочет.

Александр ласково и страстно вылизывал чувствительную головку, заставляя дыхание принца сбиваться, находил самые отзывчивые местечки и использовал их в своих целях, а затем, когда принц уже начал подходить к своему пику и не мог сопротивляться, смочил средний палец в смеси из своей слюны и терпкой смазки принца и скользнул им под яички, отвлекая внимание движениями языка.

Его тонкий палец вошёл туго и грубовато, однако Александр и не стремился стимулировать внутренние стенки: с этим делом всегда можно было ошибиться, однако с одной точкой внутри каждого мужчины не угадать было сложно. Он нащупал её безошибочно, понадобилось лишь две фаланги. Поначалу принц попытался оттолкнуть его, но Александр умело двинул пальцем, и уже через несколько секунд его рот заполнило горячее семя.

Он не услышал той самой команды, а потому проглотил и выдоил принца себе в рот до конца, поглядывая вверх, где голубые глаза горели пламенем сразу нескольких эмоций.

Принц цокнул языком и больно схватил Александра за подбородок, заглядывая в глаза с пристальным интересом.

— Стервец, — рыкнул он, отталкивая голову слуги от себя.

Одевая принца, Александр с удивлением осознал, что провоцировал его намеренно и с большим удовольствием.

— Как бы ты поступил, если бы узнал, что возлюбленная тебе изменяет? — Кажется, после того, как он чуть не победил Вильда в армрестлинге, тот теперь считает его экспертом во всём.

— Пусть изменяет, если ей так хочется. — Александр пожал плечами.

— В смысле?! — прикрикнул Вильд и тут же притих. Они ехали на лошадях позади принца, который, как и в прошлую поездку, всё слышал, но не стремился активно участвовать в разговоре.

— Многим женщинам недостаточно лишь единственного мужчины. Помни о том, что ты можешь только один раз, а она — бесконечное множество, — спокойно ответил Александр.

— Я могу больше! — взвился Вильд, зло стреляя глазами.

— Ну да, — хмыкнул Александр.

— Ладно, и сколько раз ты можешь за ночь, герой-любовник?

— Я разве обязан отвечать? — Александр рассмеялся.

— Он невыносим!

— Не слушай его, пацан, — говорит Бьорн — последний сопровождающий принца. — Александр размышляет, как дроу. Просто вышвырни потаскуху, и поделом ей. Нехрен на чужой член прыгать. Верно, Ваше Высочество?

Принц слегка оглядывается, чтобы ответить.

— Не перекладывай ответственность на других, Вильд. Только ты можешь решить, как лучше поступить. Но я бы не стал рубить с плеча.

— Спасибо, Ваше Высочество! — громко благодарит Вильд. — А ты. — Он поворачивается к Александру. — Бесчувственный чурбан. Мог бы что-нибудь нормальное посоветовать.

— Я всего лишь сказал то, что думаю. — Александр улыбнулся. Вильд со своей эмоциональностью и жаждой внимания его смешил.

— Ты думаешь глупости. Ты бы не советовал такого, если бы не... только не говори, что никогда не влюблялся!

Александр задумался на короткий миг, а потом равнодушно пожал плечами.

— Не уверен, что понимаю, что ты подразумеваешь под этим.

Вильд открыл рот, чтобы разразиться очередной эмоциональной тирадой, но Бьорн, которому трепетное отношение к Александру не иначе как через пиво от Кальвига передалось, бросил в него буханкой хлеба.

— А ну замолкни, щенок! — Он виновато взглянул на Александра и потащил Вильда в сторону на «поговорить».

Александру было жалко своего рыжего приятеля, но не настолько, чтобы помогать. Его ремесло не подразумевало наличие любви и чувств вообще. Для многих подобные понятия были крайне важны, и поднятие темы любви Вильдом вполне можно было расценить, как действие едва ли приемлемое, однако для Александра оно не являлось таковым. Ему было всё равно, любит ли его кто-то. Ему хватало Лоиса, что был всегда на его стороне.

Они с принцем подошли к обрыву, под которым лениво бушевало море. Александр остался чуть позади, чтобы смотреть на мужчину. Тот был как всегда печален, как всегда витал в своих мыслях, чуть хмуря брови над светлыми глазами. Он смотрел на штормовое, холодное море так, словно искал в нём смысл жить дальше.

Александр задумался, каково это: воспитать пятерых детей и их же проводить в вечность? Каково это: привязываться так крепко, как может только человеческий родитель, а затем потерять? Наверное, принц действительно страдает. Наверное, он совсем отчаялся, если, будучи не последним претендентом на престол, с благодарностью принимает ссылку на край света. И ищет в ней успокоение. И, кажется, что слова Вильда, обращённые к Александру, задели именно его сердце.

— Как долго мы пробудем в дороге, Ваше Высочество? — спросил Александр, подводя лошадь ещё чуть ближе. Глядя на безупречную посадку принца, он думал о том, что сделал сегодня. О том, что совершил святотатство с задницей самого принца и не понёс наказания, кроме щелчка по губам. Он помнил, как любил подобное сэр Эштон, тощий, болезненный старик. Однако с сэром Эштоном всё было иначе. Александр не хранил воспоминания о том, как ощущалась под пальцами простата, и как ярко было окончание сэра Эштона. О лорде Эштоне он забывал в тот же час, как тот скрывался из его поля зрения.

— Надеюсь на пару дней. — Кажется, принц был рад ухватиться за нейтральную тему и вырваться из размышлений. — Нужно проверить, готовы ли остальные крепости к обороне. Если всё хорошо, останавливаться будем только на ночлег. Но я в этом сомневаюсь. Всегда что-то идёт не так. — Он развернул лошадь и взглянул на Александра своими печальными, пытливыми глазами. Тёплая рука коснулась его холодной щеки.

— Почему Вы не послали Марса? — спросил Александр, принимая ласку. Он ткнулся носом в эти тёплые пальцы, и они раскрылись в ладонь, большую и нежную, несмотря на мозоли.

— Он не слишком хорош... в общении. Пусть лучше охраняет главную крепость. — Принц хмыкнул, разглядывая его так, словно в Александре было куда больше смысла, чем в каком-то там море. — Спроси это.

— Что, Ваше Высочество?

— Ты знаешь, что.

Александр знал. Но спрашивать было страшно.

— Как так вышло, что пакт не действует на Марса?

Взгляд принца скользнул на его рот, а пальцы на подбородок. Он аккуратно обвёл нижнюю губу Александра по краю и опустил руку.

— У нас с моим венценосным братом разные матери, — сказал он, вернувшись взглядом к глазам Александра. — Моя мать была принцессой северного края. Когда она умерла, я унаследовал её земли. На своей земле я могу отменять действие законов моих предков. Мне нужна была военная мощь. И я освободил Марса в обмен на неё.

Принц кивнул Бьорну и Вильду, что до сих пор спорили неподалеку, и они выдвинулись вперёд. На этот раз Александр не стал отставать, а поехал рядом.

— Но почему Вы рассказали мне, Ваше Высочество?

— Я и не собирался этого утаивать.

— Вам невыгодно рассказывать мне такие вещи, Ваше Высочество! — Александр хмурится. Он совсем не понимал этого человека. Неужели он не боится, что Александр хитростью вынудит дать ему вольную? Или что растрезвонит об этом своим?

— Не настолько невыгодно, чтобы я стал хранить секреты, — ответил принц просто. — Думаю, ты, как минимум, заслуживаешь честности в обмен на свою службу.

— Благодарю Вас, Ваше Высочество. — Александр чуть склонил голову. Принц в ответ лишь махнул рукой, и он отстал к солдатам. — Бьорн.

— Да?

— Ты говорил, у следующей крепости растёт пустырник.

— Ты же в курсе, что он ядовит?

— Не беспокойся, мне придётся скормить тебе килограмм пять, чтобы убить.

— Это ещё почему?

— Яды рассчитываются по весу тела.

Бьорн хохотнул.

— Значит, тебе понадобится куда меньше.

— Самоубийство не входит в мои планы.

— Ладно, ладно... Я составлю тебе компанию, если будет время, договорились?

Александр кивнул.

Они успели проверить дела лишь в двух оборонных пунктах, во втором по счёту и остановились на ночлег. Александр заварил принцу чай из ягод и пустырника и неспешно разминал широкие плечи и спину, пока мужчина читал многочисленные рапорты.

— Завтра сходи и проверь стены. Соблюдаются ли посты, чем занят командир... Желательно часа в три. Я дам тебе отоспаться потом.

— Да, Ваше Высочество. Могу я спросить, почему Вы посылаете меня?

— Потому что ты справишься с этим лучше, — просто ответил принц, безжалостно бросая одно из писем в камин. — Хватит этого. Подготовь мне ванную.

— Один поход, и все мои усилия насмарку, — вздохнул Александр, разминая вытянутую из-под одеяла ступню. — Ваши ноги в ужасном состоянии, Ваше Высочество. Ещё немного, и у Вас от напряжения полопаются все вены.

Принц тихо рассмеялся.

— У меня есть ты, чтобы не допустить подобного. — Он снова что-то читал, подложив под голову высокую подушку. — Ты сам уже успел вымыться?

— Нет, Ваше Высочество.

— Оставь всё и иди сейчас. Успеешь немного поспать.

— Ваше Высочество...

— Что я тебе сказал, Александр?

— Я спою Вам и уйду.

Принц вздохнул, откладывая в сторону бумагу.

— Вильд верно сказал, ты невыносим.

— Да, Ваше Высочество.

Принц любил ласки.

Это было интересное, но не неожиданное открытие. Они провели в дороге шесть дней, в течение которых принц был занят проверками, бумагами и разговорами, а Александр, кроме своих обычных обязанностей вроде помощи с бытовыми нуждами, со сном и сопровождения, также теперь часто выходил шпионить по ночам, либо разговаривал с простыми солдатами, выуживая информацию, либо помогал Бьорну и Вильду. К тому же весьма утомляла бесконечная спешка и езда верхом. Ни у принца, ни, тем более, у Александра не оставалось никаких лишних сил. На третью ночь, Александр по обыкновению делал принцу массаж и, по-видимому, заснул, потому что сначала он разминал его руки, затем плечи, затем была шея и, кажется, голова... а затем тёмный провал, после которого он проснулся на мягкой перине с одной рукой принца в волосах, перебирающей мягкие пряди, и другой — прижимающей к груди, поглаживающей по спине и бёдрам. За окном уже зачинался рассвет.

Александр вдохнул в лёгкие травянисто-терпкий запах чужой кожи и вздрогнул, осознавая, в чьей постели имел неосторожность уснуть. Он раскрыл глаза и встретился со спокойным, сонным взглядом принца.

Если бы Александр был хотя бы на десять лет помладше, он бы испуганно вскочил и принялся извиняться, однако сейчас он просто заглянул в голубые глаза принца внимательно и бесстрастно, и нашёл в них удовольствие. Он понял, что лучше промолчать. В конце концов, уснул он, сидя в изголовье, а проснулся в объятиях этого мужчины, и, значит, тот сам уложил его таким образом.

Александр молча приник ближе, мягко обнимая в ответ. Их тела соприкоснулись плотно, и нос принца уткнулся ему в шею.

— Вы хорошо спали, Ваше Высочество?

— Не очень, — ответил принц, спустя несколько мгновений. — Проснулся час назад. — Его руки скользили по спине Александра бесцельно и нежно.

— Я должен разбудить Вас. — Александр ухмыльнулся, вполне искренне отвечая на прикосновения. Они вызывали в нём волны тёплой, сладкой неги и удовлетворённости.

— Разбудишь через час.

С того момента принц начал укладывать его с собой на ночь. Это было для Александра крайне странным и удивительным опытом. Он даже не мог понять, нравится ему это или нет. Ему нравились эти ласки. Они даже не были похожи на те первые прикосновения принца, исполненные желания и жажды до его тела, грубые и нетерпеливые. Эти новые ласки были скорее проявлением потребности в близости, которая обнажилась на фоне усталости и недосыпа. Но ему не нравилась собственная в этих ласках потребность, которую генерировало его тело с геометрической прогрессией. Александр с готовностью и признательностью ловил любые прикосновения принца. В дороге он частенько подъезжал к мужчине поближе, спросить что-то или обсудить, а на деле жаждая этих нежных касаний: поглаживаний по щеке, по бедру или почёсываний головы. Александр подставлялся под руки принца, как домашний кот, едва ли не мурлыкая от наслаждения, и, несмотря на все тяжести пути, был всегда в хорошем расположении духа. Ни мелкие неприятности в дороге, ни конфликты на стенах крепостей, ни Бьорн с Вильдом не могли вывести его из равновесия.

То же касалось и принца Хельвига. Голубые его, обычно печальные глаза теперь постоянно собирали вокруг себя ореол смешливых морщинок, и ничто, казалось, не могло теперь эти тихие смешинки прогнать.

Бьорн и Вильд косились на них, почти как на прокажённых, подтрунивали над Александром или даже принцем, раз уж он был в благом расположении духа, а затем внезапно заразились и тоже расслабились.