аморе аморе

За полночью бьются бокалы,

Стала ты родной, но не закопала-пала

Войны топор до сих пор…¹

— Стой где стоишь, Коски! — словно гром среди ясного неба, сквозь Подземье раздаётся чуть насмешливый голос капитана стражей порядка Белобога, грозным и крепким ударом гитарного чехла прерывающего путь преступника. — Наконец-то ты попался, — довольно ухмыляется Гепард.

Сампо хихикает то ли нервно, то ли нагло, Гепард разобрать не может. 

— Ну что за прелесть! Шагу ступить не успел, а ты меня уже ждёшь, — усмехается Сампо, медленно поворачиваясь лицом к стражу. — Неужто соскучился, Ландау? 

— Не надейся, — цедит Гепард сквозь зубы, щуря глаза раздражённо, и Сампо вполне уверен, что щёки у стража покраснели не от гнева. — Тебе лучше сдаться самому, иначе мне придётся применить силу! 

— Эй, эй, не руби сплеча! — в очередной раз хихикает Сампо, останавливающе помахивая руками. — Вообще-то, у меня для тебя подарок! — он поднимает указательный палец вверх, гордо задирая нос.

— Подарок? — переспрашивает Гепард, выгибая одну бровь и хмуря другую. 

— Он самый, — кивает Сампо, медленно опускаясь на одно колено, совсем не волнуясь о пыли на асфальте, которая может запачкать его драгоценную одежду. 

Гепард хмурится ещё более недоумённо, когда Коски достаёт откуда-то из-за спины относительно немаленькую коробку в форме сердца. И, честно, Ландау не может не отметить про себя, как же по-особенному выглядит Сампо вот так. Стоя на колене в свете тусклых жёлтых фонарей, держа в руках таинственный подарок, ещё и с лицом таким, будто предложение любимой делает, а не очередное преступление в свой послужной список добавляет. 

— Ты придурок или просто издеваешься? — вздыхает Гепард. — Или и то, и другое? — фыркает он, скрещивая руки на груди.

— Может быть, немного, — подтверждающе кивает Сампо. — Но эй, не будь букой. Открой. 

Ландау хмурится сильнее, колеблется. Знает ведь, что уловка. Но руку тянет, цепляя пальцами картонную крышку таинственной коробки, и всё же чехол в другой руке наготове. От Сампо ведь ничего хорошего ждать нельзя… 

— Розы? Серьёзно? — спрашивает Гепард, переводя взгляд с содержимого коробки обратно на Коски, что так невинно улыбается.

Двадцать одна² треклятая красная роза. Да даже не просто красная, алая, как рябина у матери в саду. Такая яркая на фоне омерзительной серости Подземья.

— Не только… — снова хихикает Сампо, и до ушей Гепарда доносится не громкий, но заметный и уже даже привычный после всех встреч звук горения фитиля на бомбочке. — Прости, куколка, не удержался! — последнее, что слышит Ландау, перед тем как Коски растворяется в сером дыме. Благо, сам Гепард успевает закрыться чехлом и зажмурить глаза покрепче…

— Сампо Коски! — цедит он сквозь зубы, топая сапогом по каменной плитке. 

Гепард отряхивает меховой воротник униформы, хмуря светлые брови и мысленно прощаясь с премией в этом месяце…

***

…А по приходе домой обнаруживает на подушке букет цветов. Не пошлых алых роз, которыми Сампо раскидывается направо и налево, а круглых пионов³. Ландау качает головой осудительно, но цветы заботливо ставит в вазу. 

…Я люблю тебя, аморе, аморе.¹