Деметрию казалось, что в один момент у него из груди вырвали сердце, и мир вокруг стал чёрно-белым.

Сердце Антеи не забилось после остановки. 

Яд не подействовал. Он замер в её венах, смешиваясь с уже отравленной болезнью кровью и застыл, так и не дойдя до сердца.

Деметрий действительно умер, точнее, умерла его душа.

Не было ни дня, чтобы он не думал о том, какой матерью стала бы Антея.

Не было ни дня, чтобы он не корил себя за то, что не уберёг.

За то, что она так и не очнулась ни три, ни тридцать три дня спустя.

Говорят, что время лечит, и боль проходит. Но проходили дни, а легче не становилось. Наоборот, он чувствовал себя всё хуже и хуже.

Со временем только пришло полное осознание, что всё конечно. Антеи больше нет.

Встретив её после спустя много лет, Деметрий только поверил в то, что обрёл счастье, и два тысячилетия прожиты не зря, как потерял её.

По своей вине.

Если бы он только внимательнее относился к её состоянию. Если бы только не потерял голову, а сохранял рассудок, обратил бы девушку.

Если бы думал головой, его любимая была бы сейчас рядом.

Подходить к дочери у него не было никакого желания. Более того, ему было страшно. Он боялся узнать в ней её мать.

— Деметрий? — послышался голос Каллен.

— А ты ожидала увидеть кого-то ещё? — он не обернулся к ней, продолжая смотреть прямо перед собой и одновременно в никуда.

— Ты сидишь тут уже несколько дней, — Ренесми села рядом на сырую землю, — Мы переживаем.

— Ты ведь была права, — он всё же поворачивается к полукровке, — Ты правильно старалась оградить Антею от меня.

— Я вовсе не рада, что права, — сердце Ренесми кровью обливалось при взгляде на того, кого недолюбливала долгие годы, — Мы оба потеряли её. Хоть мы и были знакомы всего ничего, я чувствовала, что нашла своего человека. Первую настоящую подругу.

— Она была невероятна…

— И была действительно счастлива с тобой, — Ренесми опустила руку в карман и достала из него сложенный в несколько раз листок бумаги, — Тебе стоит кое-что прочесть.

Вольтури повернулся к девушке, которая уже протягивала ему какую-то бумагу.

— Что это?

— Антея написала, я нашла сегодня, — Ренесми поднялась на ноги, — Как только я увидела твоё имя, закрыла и не стала читать.

Трясущимися руками Деметрий принял записку из её рук, но не торопился читать. Каллен ушла, оставляя Вольтури наедине с собой и словами потерянной любимой.

В нём боролись два желания: прочесть письмо сразу или отложить до момента, когда станет хоть немного легче. Хотя, он сомневался в том, что это "легче" когда-нибудь наступит.

Собравшись с мыслями, Вольтури сделал пару размеренных вдохов и выдохов для успокоения, развернул лист бумаги, и его глаза пробежались по выведенному красивым почерком тексту.

<i>«Дорогой Деметрий,

Мне непривычно писать письма. Точнее, прежде я их никогда не писала. И не писала бы, если не сомневалась в том, что идея Карлайла не сработает.

Я не говорила тебе этого, но большую часть своей сознательной жизни, (если, конечно, подростковый период можно назвать сознательным), я провела в ожидании смерти.

Больницы, многочисленные обследования, анализы и врачи, бессильно разводящие руками, заменили мне школу, родной дом, а пациенты в соседних палатах друзей.

Несколько лет смерть буквально сопровождала меня. Ребята, с которыми я начинала дружить, умирали почти на моих глазах. В конце концов, я поняла, что мне не стоит ни к кому привязываться, и тем более позволить кому-либо привязаться ко мне.

Уверенность в этой мысли крепла, я даже пыталась убедить родителей не надеяться попусту на лучший исход. Им было необходимо принять тот факт, что шансов на выздоровление практически нет, но когда у меня случилась ремиссия, они были на седьмом небе от счастья.

Вот только я не верила в то, что всё кончилось. Поэтому и решила уехать от них подальше и поступать в Италию, будучи неуверенной в том, что меня хватит хотя бы на год.

Я не строила планов, не думала о том, что готовит мне грядущий план. И не искала любви, вот только совершенно неожиданно в моей жизни появился ты. До тебя мне казалось, что я убедила саму себя в том, что смогу обойтись без этого чувства в своей недолгой жизни, и любовные романы вполне могут заменить реальные отношения.

Я честно пыталась не думать о тебе, но всё же поддалась этому чувству. И раз ты читаешь это письмо, всё пришло к тому, что тебе сейчас больно.

Не знаю, когда ты прочтёшь это письмо и прочтёшь ли вообще, но хочу, чтобы ты выполнил мою просьбу.

Я всегда верила в то, что имена, данные нам при рождении, определяют наши судьбы. Рано или поздно цветы увядают, только искусственные остаются неизменными, но и они по сути неживыми.

Если у нас родилась дочь, назови её Алтэйа. Мне хочется надеяться на то, что малышка сможет затянуть оставленную моим уходом рану на твоём сердце.

Ты подарил мне счастье взаимной любви, и я верю в то, что плод этого прекрасного чувства хотя бы немного, но сможет утешить тебя.

Не закрывайся от мира, Деметрий.

Позволь тем, кто находится рядом, разделить с тобой твои чувства.

Ты — любовь всей моей жизни, и пусть моя подошла к концу, я хочу, чтобы твоя продолжалась.

Береги себя.

Твоя на век Антея.» </i>

Деметрий не сразу понял, что влага на его лице появилась не по причине дождя. Впервые в своей вампирской жизни у него потекли слёзы.

<center>***</center>

Элис смотрела на молчаливую племянницу, прячущую покрасневшие глаза, и понимала, что ошиблась.

Когда семь лет назад она видела в своих видениях повзрослевшую Ренесми в компании раздражающего всю семью Вольтури, считала, что это означало, что они сойдутся и заведут ребёнка — маленькую светловолосую девочку. Но когда Несси появилась на пороге их дома вместе незнакомыми Калленам человеческой девушкой и двумя красноглазыми вампирами, прошлые видения обросли новыми деталями. Теперь она видела, как её племянницу обнимали руки темноволосого маркиза, пока та, смеясь, в очередной раз протягивала ладонь уже подросшей дочери Деметрия, которая с упоением смотрела воспоминания о своей матери, а на лице Вольтури в этот момент была лёгкая улыбка.

<center>***</center>

Сульпиция вздохнула, глядя на то, как её муж уже несколько часов сидел за своим рабочим столом, совершенно не двигаясь.

— Есть новости? — от надежды, звучащей в её голосе, у него опустились плечи.

— Альберто звонил, — услышав это, вампирша замерла, — Антея не выжила.

Женщина подошла к нему, обняла со спины и положила подбородок на плечо.

— Ты не знал, что так будет. В этом нет твоей вины.

— Но я мог предупредить Деметрия о том, что его возлюбленная больна, — Аро повернул лицо к жене, — А вместо этого я отправил его преподавать.

— Это сблизило их, — Сульпиция печально улыбнулась, — Как и нас с тобой в своё время.

— Ты права, — вампир улыбнулся в ответ, — Хорошо, что твой брат из этой ситуации в выигрыше. Хотя, если честно, я не ожидал, что у него проснутся чувства к полукровке.

— Я тоже, — брюнетка поддержала улыбку, — Интересно теперь, их возможный будущий ребёнок и ребёнок Деметрия сблизятся?

— Поживём — увидим, но давай отставим сводничество. В этот раз оно обернулось трагедией. О, и ещё одно, — Аро будто вспомнил что-то важное, — Попроси брата применить гипноз на родителях Антеи. 

— Хорошо.