Карма

Говорить о том, что настроение было паршивым с самого утра было бессмысленно. Проспать на полчаса, спутать пиджаки и уйти на работу в университетской одежде младшего брата, обнаружить пустой бак и опоздать на ближайшую электричку, а после еще и не успеть пообедать в перерыв — для Хаширамы это было неудивительно. Он никому не скажет, что в очередной раз заперся в кабинке туалета и задумчиво смотрел на потрескавшуюся белую плитку, изредка стирая широкой смуглой ладонью небольшие дорожки слез. Никому не скажет, потому что все и так знают, чем он занимается в этой кабинке — клише плаксы закрепилось за ним еще в сёгакко.

А потому, поднимаясь по лестнице в свою маленькую квартирку, которую делил с младшим братом — выпускником престижного университета, он совсем не удивился кучке фекалий под входной дверью.

Может в прошлой жизни он натворил много бед? Допустим, был плохим правителем, убившим лучшего друга? Допустил множество войн? Хаширама верил в то, что за все деяния душа будет расплачиваться в следующей жизни.

Но человек, даже будучи конченной гнидой, не мог столько грешить.

Он неловко улыбнулся старушке-соседке, что шла в другой конец коридора и только недовольно качала головой, отдаляясь все дальше и дальше. Когда между ними было десять дверей, его глаза удивленно округлились, когда он услышал недовольное ворчание старушки.

— Что за поколение пошло, совсем стыда нет. — Проворчала она, отчего мужчина неловко сделал шаг назад и едва не упал через перила. Она подумала, что это он?.. Хаширама нервно хохотнул и замер, услышав за соседкой дверью громкий басистый смех. Он сощурился, наклонив голову вбок и задумчиво хмыкнул. В одном старушка была права — стыда не было. Как и инстинкта самосохранения.

Хаширама уверенно занес руку над соседской белой дверью и прикусил губу. А если это не он?

После трех громких ударов кулаком о деревянную поверхность в соседской квартире наступила тишина. Он слышал тяжелые шаги и даже вздрогнул, когда дверь резко распахнулась. Хаширама опустил голову, разглядывая мужчину, что был ниже его на полторы головы и тихо фыркнул. Его сосед говорил по телефону.

— Слушай, тут местный придурок опять ко мне ломится, я тебе потом перезвоню. Всё, давай. — Хаширама не успел даже задохнуться от наглости соседа, когда тот вопросительно качнул головой. — Что тебе опять надо? — Рокочуще спросил он, убрав с глаза густую косую челку темного цвета и приподнял голову, опираясь на косяк собственной двери. Сенджу набрал в грудь побольше воздуха, сведя брови к переносице.

— Зачем ты совершил акт дефекации под мою дверь, Учиха? — Выпалил он, стараясь вложить в свой голос максимальную серьезность. Учиха усмехнулся, скрестив руки на груди.

— Совершил что? — Сенджу поджал губы, просто выставив руку в сторону своей двери. Сосед сделал шаг за порог своей квартиры и слегка наклонился, повернув голову в сторону соседской двери. — А, так тебе под дверь насрали?

— Это сделал ты, Мадара! Не притворяйся идиотом! — Вспыхнул Сенджу Хаширама, когда Мадара растянул губы в издевательской улыбке, возвращаясь обратно за порог.

— Хаширама, все же ты — редкостный идиот. Я с трудом мочусь в общественных туалетах, а ты думаешь, что я вышел в коридор и совершил «акт дефекации»? — Он приподнял тонкие темные брови, продолжая усмехаться.

Сенджу молча перевел взгляд на пол перед своей дверью. Учиха проследил за его взглядом и, не скрывая издевательской усмешки, вновь заговорил, привлекая к себе внимание.

— Я тебе дам перчатки, тряпку и моющее, пока ты не решил зайти в квартиру и размазать все дерьмо по плитке. О нет, только не рыдай, идиот!