Когда Минхо возвращается в Сеул, тот встречает его сезоном дождей. Климат в Германии ему нравился гораздо больше.
Ещё его встречает Джисон. Не смотря на то, что прошло шесть лет, Хан почти не изменился – он был таким же активным всю свою жизнь.
– Не могу поверить, что ты тут, я до последнего думал, что это шутка!
Джисон раскрывает руки для объятий, и Минхо охотно принимает их. Это ощущается хорошо, ощущается, как дом.
– Так, зачем ты приехал? Наверняка, что-то с работой связано, – спрашивает Джисон, пока везёт Ли к себе домой, ближайший месяц тот будет жить с ним и его женой Сохи.
– Да, работа, – Минхо провожает взглядом проплывающие мимо дома, покрытые пеленой дождя, – Это не очень интересно, расскажи лучше, как у вас дела?
– Опять уходишь от разговора, – друг недовольно цокает, – Всё у всех почти не изменилось. Я так и не продвинулся по полицейской службе, зато мы с Сохи расписались. Хёнджин и Чанбин открыли танцевальную студию, – Джисон перечисляет последние события, и его обручальное кольцо отражает свет уличных фонарей, – Мы с Сохи кстати ИИ робота для помощи по дому купили, но, если честно, он мне больше младшего брата напоминает, разве что послушный слишком.
Младший смеётся, и губы Минхо тоже трогает улыбка. Жизни его друзей сложились как нельзя лучше.
– Всё же вы с Сынмином невероятные вещи делаете. Кстати о нём, – Хан продолжает говорить, не замечая, как напрягается его пассажир, – С ним сейчас парень живёт, чуть больше двадцати лет, может. Я не знаю, они никогда не отвечают. Он так внезапно появился. Сынмин говорит, что это его двоюродный брат из Австралии. Но разве у него была родня там?
Джисон качает головой, а его щёки надуваются, как и всегда, когда он чём-то озадачен. И теперь Минхо тоже. Он не планировал пересекаться с Кимом, но понимал, что придётся. Ведь он снова возвращается KAIST (Корейский институт передовых наук и технологий), где ему придётся завершить проект, который он бросил десять лет назад.
Дома у Джисона уютно и очень по-Джисоновски. Сохи встречает Минхо с радостными визгами и сразу тянет его в гостиную, где вместе с Феликсом (тот самый ИИ о котором говорил Джисон) уже наготовила разнообразную корейскую еду и сладости.
– Я думала, ты соскучился по родной кухне, – говорит она и придвигает к нему больше тарелок.
И Сохи права. Минхо безумно соскучился по всему разнообразию корейской кухни, ни один ресторанчик с "корейской" едой в Германии не сравнится с тем, что делают в Корее. Он ест много, очень много и никак не может насытиться домом.
Ужин проходит шумно, потому что супруги пытаются перекричать друг друга, расспрашивая Ли о его работе и при этом рассказывая о себе. Даже Феликс участвует в беседе людей и оказывается очень интересным собеседником. Его не только рациональный, но и эмоциональный интеллект очень высоко развиты. Робот считывает эмоции человека, легко подстраиваясь под них и также легко управляется с духовкой и всей остальной едой. Сохи даже не нужно говорить ему, что делать. Видимо, у этого ИИ высоко развита обучаемость. Поэтому Минхо сложно сдержаться, и он всё же делает комплимент роботу, отмечая его способности.
– Спасибо, мистер Ли, – Феликс смущённо опускает глаза и приглаживает волосы. Удивительно думает Минхо, – Я был создан на основе проекта мистера Ким. Мой создатель – удивительный человек.
Джисон и Сохи смеются над своим роботом, называя его "милашкой" и "ходячей рекламой Сынмина". Минхо не смешно. Он поджимает губы и, пробормотав "понятно", возвращается к еде. И если Джисон заметил изменение в настроении Хо, то проигнорировал.
*
Ли встречает Ким Сынмина в первый же день своей работы. Он проносится мимо Ли, смотря в раскрытую перед ним голограмму с какими-то списками. Его белый халат развивается, как плащ супер-героя. Хотя, он им и является. Если верить Джисону, то сейчас Сынмин, помимо разработки ИИ, занимается биотехническими протезами нового поколения, которые поднимают на ноги даже самых безнадёжно больных людей.
– Чего застыл? Нам сюда, – Хван Тонхва, та, кто и позвал Минхо обратно, кивает в сторону неприметной двери и открывает, её очки отражают свет из окон, – Можешь не смотреть ему вслед, он больше не обернётся.
Тонхва единственная, не считая Минхо и Сынмина, кто знает их историю. Она была рядом, когда зарождались их чувства, когда они давали друг другу клятву и когда Минхо едва не убил Сынмина. Именно Тонхва окружила Кима заботой и поддержкой, когда Ли сорвался и исчез на шесть долгих лет.
Мужчина ничего не отвечает на колкость коллеги. В конце концов, она права. Он проходит за ней по узкому тёмному коридору, пока наконец они не попадают в светлый кабинет. В его центре стоит железная кушетка, несколько больших ламп освещают её белым светом, вдоль стен установлено множество экранчиков, датчиков и компьютеров.
Минхо подходит к кушетке, на которой лежит белая простыня, что-то прикрывая. Он не хочет знать, что под ней, но догадывается.
Тонхва обходит кушетку с другой стороны и без лишних слов одёргивает простыню. Минхо сглатвает. Перед ним лежит молодая девушка, вернее, то, что выглядит как молодая девушка. Однако непокрытые кожей участки шеи, из которых торчат датчики и провода, выдают в ней робота.
– Красивая, правда? – Хван любовно оглаживает лицо робота, – Ей нехватает всего нескольких деталей на шее и-
"Что ты видишь, когда закрываешь глаза?"
— Нет, – Минхо делает шаг назад, – Я не буду создавать Осознанного. Когда ты сказала, что вам нужна помощь, я не думал, что ты говорила об этом.
Тонхва недрвольно хмурится.
– Ты уже здесь, – женщина закрывает лицо робота простынёй, – К тому же ты единственный, кто может это сделать. Неужели ты думаешь, что ты первый, кто пришёл сюда?
– Ни за что не поверю, что Сынмин не справился. У него уже десять лет назад осознанная собака бегала, – Ли отворачивается к стене, стараясь унять дрожь.
– Он не согласился.
– И ты решила, что я соглашусь!? – внезапно для самого себя вскрикивает Минхо. Весь страх и отвращение к самому себе вырываются из него. Не стоило ему приезжать.
– Да, я так решила! – повышает голос Тонхва, среди них троих, она была самой взрывной, – Потому что того ИИ уже нет, ты сам его уничтожил. Прошло шесть лет Минхо, ты вырос, мы выросли. И это больше не подпольная самодеятельность, а требование государства, в конце концов.
Оба учёных тяжело дышат, смотря друг другу в лица. Между ними идёт тихое соревнование, каждый пытается убедить другого в том, что он заблуждается.
– Ничего не получится, она выйдет из-под контроля рано или поздно, – говорит Минхо, указывая на кушетку, и его голос дрожит, – Если они хотят создать андроида со всеми человеческими эмоциями, то должны быть готовы к тому, что не смогут его контролировать. Зачем им эта морока?
Это действительно большой вопрос. Зачем государству неконтролируемый андроид, который действует из собственного опыта и не подчиняется приказам? К тому же, это всё ещё незаконно.
Тонхва вздыхает, облакачиваясь на кушетку и прикладывая ладонь к лицу.
– Я не знаю, Минхо, – мужчина слышит, как она сдерживает свои эмоции, – Но это моя работа. Наша работа. В конце концов, мы всегда можем отказаться. Если это станет опасно.
Она не верит, что придётся прибегать к подобному, не верит, что всё будет так же плохо. Минхо видит это в её напряжённом взгляде за линзами тонких очков. Тонхва слишком самоуверенна, также, как и десять лет назад. И это проблема.
– Дай мне время подумать, – сдаётся Минхо.
Его подруга более чем довольна таким ответом.
*
Следующим вечером Минхо оказывается у дома Сынмина. Они с Джисоном катались по городу, посещая все те места, в которых любили бывать когда им было немного за двадцать, когда ему позвонила Сохи и попросила забрать что-то у Сынмина. И вот они здесь.
Дом находится в частном секторе и выглядит действительно дорого, непозволительно дорого на фоне квартиры Джисона. Тот только что позвонил в дверь, так что теперь они ждут, когда им откроют.
– Джисон, ты? – спрашивает механический голос из динамиков над дверью.
– Да, да, открывай давай уже, – недовольно бурчит Джисон.
С щелчком дверь открывается и отъезжает в сторону. Парни заходят в просторную прихожию, не снимая обувь, только вешают промокшие куртки. Сынмин почему-то не выходит.
– Эй, Ким Сынмин, – Джисон начинает злиться и кричит в глубь дома, – К тебе гости вообще-то пришли!
– Давно ты такой важный? – спрашивает Ким, выходя в коридор с кухонным полотенцем в руках, и замирает, увидев, кого притащил друг.
Минхо не может отвести взгляд. Сынмин изменился за шесть лет, очень сильно изменился. Парень заметно похудел, так что его штаны и любимая футболка, которую он носит с тех пор, висят на его тощем теле, из-за чего хорошо видны выраженные ключицы. Вокруг его глаз собрались возрастные "улыбающиеся" морщинки. Что ж, по крайней мере, он ещё улыбается. Волосы Сынмина вновь чёрные, когда Минхо уезжал, те были осветлены до светло-каштанового, но они всё такие же пушистые и торчат во все стороны.
Однако кое-что совсем не изменилось.
– Минхо, – на выдохе говорит Сынмин и его глаза удивлённо расширяются. Правый – с характерным механическим звуком.
Правая половина его лба и правый глаз всё также выделяются на бледном лице, их оттенок кожи едва заметно отличается, а границы протеза выпирают, создавая неестественные волны на коже.
Медицина давно продвинулась вперёд, почему он так и не заменил протезы?
– Привет, – неловко говорит Минхо и сглатыает. Джисон никогда не отличался эмпатией.
– Сюрприз! – говорит он, выставляя руки перед Минхо, будто презентуя его Киму, – Вообще я думал, что ты знаешь.
Хан озадачено смотрит на друзей, которые продолжают молча смотреть друг на друга. Минхо пытается насмотреться, запомнить. В прошлый раз он об этом совсем забыл.
Джисон снова хочет что-то сказать, но его прерывает ещё один щелчок входной двери. Она отъезжает в сторону и в дом заходит молодой невысокий парень с кудрявыми, осветлёнными волосами. Он встряхивает головой, пытаясь избавится от влаги на волосах и поднимает голову.
– Я... дома, – он снимает рюкзак с плеча и озадаченно переводит взгляд с гостей на Сынмина, – Ты не говорил, что кто-то придёт.
– Им просто нужно забрать кое-что, – начинает Сынмин, но Джисон его перебивает.
– Чани! Ты совсем не изменился с тех пор, как я видел тебя в последний раз, – восклицает Хан и тянется обниматься. Чан с лёгкостью принимает тактильность, – Это было год назад, подумать только!
– Ну я же не ребёнок, чтобы каждый год расти, – брат Сынмина смущённо улыбается и пытается выбраться из затянувшихся объятий.
Ким решает вмешаться.
– Джисон, отпусти его, я сейчас принесу тебе браслет Сохи. Чан, иди мой руки, ужин разогреешь.
Сказав это, он скрывается на втором этаже дома, топая по ступенькам. Джисон послушно отпускает Чана и тот тоже скрывается в доме.
– Странный всё-таки этот Чан, – шепчет Джисон в сторону Минхо.
– Почему?
– Я не верю, что он брат Сынмина. Скорее похож на сына, Сынмин с ним так носится. А ещё я заметил, что он похож чем-то на Феликса.
Минхо напрягается, внимательнее вслушиваясь в слова друга.
– Чем? Чем он похож на Феликса?
– Не знаю, не уверен, – задумчиво говорит Джисон, – Но иногда он реагирует на очевидные вещи прямо как Феликс: супер удивляется и всё такое. Но при этом знает очень много, как ходячая энциклопедия. Странный он.
И правда странно. Джисон прав – у Сынмина никогда не было родни в Австралии. В противном случае, Минхо бы точно знал, они всё друг другу рассказывали. Так что было странно, что Ли не в курсе о каком-то Чане из Австралии.
– Знаешь, что я думаю, – внезапно снова подаёт голос Джисон, – Мне кажется, что Чан на самом деле его парень и Сынмин для него кто-то вроде шугар-дэдди.
Минхо, не сильно, но ощутимо ударяет друга в бок, и тот складывается пополам прямо на пол коридора, издавая протяжный стон боли. В следующую секунду к ним выходит Чан, он уже переоделся в домашние шорты и футболку.
– Всё хорошо? – озадачено спрашивает парень, и эта его обеспокоенность начинает бесить Минхо.
– Всё с ним в порядке, просто в детстве мечтал стать актёром, – невольно огрызается он, рывком поднимая друга на ноги.
– Может мне стоит посмотреть? Я учусь в медицинском, – не унимается студент. Он подходит в плотную к веселящимуся Джисону и осматривает его на предмет повреждений.
И тогда Минхо видит это. Он видит причину, по которой этот Чан казался Джисону странным. Глаза парня, вернее, его кристалики разделяются на полосы, крутясь по кругу, а внутри значков появляется едва заметный красный свет. Чан специально смотрит вниз, на бок Хана, чтобы тот ничего не заметил, но Минхо стоит в стороне, так что ему всё отчётливо видно.
Либо у Чана тоже протезы глаз, просто какие-то навороченные, либо Сынмин нарушает закон, воспитывая осознанного ИИ.
Но он ведь не может, правда?
Не после того, что случилось десять лет назад.
Минхо хочет спросить у Чана, что с его глазами, но не успевает даже рта открыть, как со второго этажа, всё также громыхая по ступеням, спускается Сынмин.
– Вот, – он вкладывает в руку Джисона небольшую коробочку, – И скажи Сохи, что в следующий раз буду брать полную плату.
Джисон горячо благодарит Сынмина, повисая на его шее, а Чан, поняв, что гостю ничего не угрожает, вновь скрывается в доме.
– Ты у нас такой хороший, такой умный, – наговаривает Джисон, гладя Сынмина по голове и всё так-же продолжая висеть на нём.
– Слезай давай и проваливайте, – ворчит Сынмин, отцепляя от себя чужие конечности.
– Ну и ладно, потом приветственную вечеринку устроим.
Джисон слезает и начинает одеваться. Минхо уже готов и ждёт, когда они смогут уже уехать. Хотя он не уверен, что этого хочет. Если честно, прямо сейчас он хочет подойти к Сынмину, обхватить его непростительно худое тело руками и прижать к себе, зарыться носом в волосы, в шею, поцеловать ключицы, как когда-то. И просто быть рядом.
Ким замечает его взгляд на себе и тут же обхватывает себя руками.
– Чего тебе? Прекрати смотреть, – шипит он и делает шаг назад.
Из коридора снова появляется голова Чана.
– Всё хорошо?
– Да, Чани, – отзывается Сынмин и его голос звучит непростительно нежно. Непростительно, потому что раньше он так звучал только для Минхо.
Наконец, Джисон заканчивает с молнией на куртке, и они вываливаются из дома Сынмина в дождь. Минхо накидывает на голову свою куртку, пока бежит за Джисоном к машине. Внутри, грея руку у обогревателя, он решается спросить:
– Джи, почему он такой худой? – голос звучит куда более отчаянно и виновато, чем он на то рассчитывал.
Хан молчит несколько секунд, наблюдая за тем, как потоки тёплого воздуха сдувают с ладоней холодные капли дождя, согревая. Пусть и прошло много времени, у каждого из их небольшой компании на сердце почти одинаковые шрамы от боли и страха за друга.
– Тогда... он долго лежал в коме, ты, наверное, знаешь, – Минхо знает. Джисон заводит машину, – А когда он проснулся и узнал, что ты уехал, то начал отказываться от лечения, собирался уехать за тобой. Хёнджин и Тонхва едва смогли убедить его остаться в больнице. Из-за всего этого он сильно потерял в весе, было гораздо хуже чем сейчас, думаю, благодаря Чану ему лучше. Но до конца он так и не смог восстановиться. Всё ещё ходит на обследования.
Минхо ничего не говорит, а Джисон не ждёт ответа. Они трогаются с места в полной тишине и только дождь говорит с ними, барабаня, по крыше.
*
Следующие несколько дней Минхо не видит Сынмина. Ему кажется, что младший старательно избегает его и он не удивиться, если окажется прав.
– Поговори с Сынмином, – говорит ему Тонхва, когда они вместе сидят в столовой после работы над примерным характером будущего робота. Минхо отказался принимать полноценное участие в работе над андроидом будущего, но согласился оказать поддержку на начальных этапах проекта.
– Зачем? Он всё равно не захочет говорить со мной, – Ли запихивает в себя очередную ложку пудинга.
– Я бы тоже не захотела, – усмехаеться Тонхва, но её улыбка становится нежнее, когда она ловит раздраженный взгляд собеседника, – Но вам двоим это нужно.
Этой женщине всегда удавалось запрограмировать чужой мозг так, как ей это было нужно. Именно поэтому сейчас Минхо стоит около кабинета Сынмина и ждёт, когда тот вернётся с очередного собрания.
И ему не приходиться долго ждать. Спустя всего десять минут его одиночного пикета у дверей чужого кабинета, в коридор заворачивает знакомая худощавая фигура в белом халате. Минхо отрывается от стены, на которую опирался всё это время, и смотрит на приближающегося парня.
Сынмин же проходит мимо него, словно не замечая, и заходит в свой кабинет, закрывая перед носом Ли дверь, оставляя его в коридоре. Что ж, это не сильно отличается от обиженного и злого Сынмина шестилетней давности. Правда, тогда он бы ещё и ударил этой дверью Минхо.
Ли набирает в грудь больше воздуха и открывает дверь кабинета. Удивительно, Ким не заперся. Парень стоит у стены с голограммой, распределяя какие-то непонятные Минхо документы по папкам. Кабинет максимально в стиле Сынмина и биотехнолога. Макеты различных протезов стояли в каждом углу помещения, а голограммы с напоминанием и списками необходимых дел болтались в воздухе по всему пространству.
Минхо тыкает пальцем в один из списков и тот отлетает в сторону Сынмина, ударяя парня по голове.
– И зачем ты пришёл? Мешать мне? – наконец подаёт голос Ким, всё также не отрываясь от документов.
– Поговорить.
Минхо замирает посреди комнаты, неотрывно следя за учёным. Тот закрывает папки на голограмме и выключает её, поворачиваясь к Минхо лицом, скрестив руки на груди.
– Нам не о чем с тобой говорить, – голос парня ровный, но Ли видит, Как дрожат кончики его пальцев, сжимая жёсткую ткань халата.
– А я думаю есть о чём, иначе бы ты запер дверь, – отвечает Минхо, облакачиваясь на рабочий стол, – Я бы хотел извиниться.
Губы Сыгмина растягиваются в язвительной усмешке. Минхо видит, как это истрадавшееся тело наполняется злобой. Минхо готов принять это. Теперь готов.
– Спустя шесть лет? А не слишком ли поздно? – шипит Сынмин, подходя к Минхо, и тыкает пальцем в чужую грудь, – Ты уехал, тебе было плевать на то выживу я или нет. Ты бросил меня подыхать и свалил в счастливое будущее. Кто ты после этого, Ли Минхо?
Минхо хочет возразить. Он убегал не в счастливое будущее, а от пугающего настоящего. К тому же, первый год за границей был действительно тяжёлым: он не знал языка, у него не было никаких связей, он был один. Один на один с раздирающей грудную клетку виной. И он знал, что Сынмин выжил. Если бы тот умер, Ли ушёл бы вслед за ним.
– Я знал, что ты выжил, – это всё, что он может из себя выдавить.
– И всё равно уехал? – надрывно спрашивает Сынмин, его левый глаз покрылся влажной пеленой, а правый из тёмно-карего стал светло-голубым, отражая весь спектр эмоций владельца.
– Я не мог позволить себе остаться рядом, – шепчет Минхо, – Не когда я едва не убил тебя.
– Но это Чонин напал, а не ты. Ты должен был быть рядом! – Сынмин почти кричит и первая слеза скатывается по его левой щеке.
– Не называй его по имени.
"Что ты видишь, когда закрываешь глаза?"
Чонин. Это имя навсегда выгрировано в подсознании Минхо. А точнее – ИИ/О-1. Их с Сынмином подпольный проект, который обернулся трагедией. Из-за ошибки Минхо робот окончательно вышел из-под контроля и напал на Сынмина, схватив своей механической рукой лицо человека. Минхо никогда не забудет крик Сыгмина, кровь, растекающуюся лужей по полу и их Чонина, сидящего на Сынмине, обрызганного его кровью.
– А как его ещё называть? – Ким отступает от Минхо и снова обнимает себя руками, – Мы создали его, он был почти как ребёнок.
– И к чему эти игры в семью привели? Он чуть не убил тебя. Из-за меня, – говорит старший стальным голосом, – Он не человек и никогда им не был. И ты знаешь это, – Сынмин вновь усмехается, а Минхо спокойнее продолжает, – Я надеюсь, что знаешь.
– Что ты имеешь в виду? – Сынмин недовольно морщит нос. Всё также.
– Проект Тонхи, – наконец Минхо поднимает волнующую его тему, – Ты отказался, потому что знаешь, что сделать Осознанного ИИ невозможно. Верно?
Ким поднимает на него взгляд и старший видит, как тот думает. Думает, заметил ли Минхо его маленький секрет. Но он не начинает говорить первым, надеясь, что Ли ничего не знает.
Минхо не собирается отступать, не сегодня.
– Сынмин, кто такой Чан?
Вопрос повисает в воздухе, окружённый тысячей списков дел учёного. Он не спешит с ответом, взвешивает все за и против, оценивая ситуацию. Старший терпеливо ждёт ответа.
– Смысл спрашивать, если и так всё понял? – со вздохом отвечает вопросом на вопрос Сынмин.
– Зачем? – это больше всего волнует Минхо. Зачем Сынмин сделал ещё одного монстра?
– Потому что Чонин – единственное, что осталось после тебя, – отвечает Ким бесцветным голосом, – Я надеялся, что смогу доделать его. Изменил внешность и характер. Но так и не смог добавить то, что добавил ты. Слишком... страшно.
Минхо понимает, о чём говорит Сынмин. Тогда, шесть лет назад, он решил сделать Чонина более человеческим и добавил некоторые отрицательные черты характера в его программу. И это вызвало бурю. Неконтролтруемый андроид с позитивными настройками это весело и прикольно, но если сделать его приближенным к человеку можно создать убийцу. Потому что у роботов нет моральных ценностей и установленные правила из разряда "нельзя драться" не будут работать в случае Осознанного ИИ. Для них это – не более чем рекомендация. Именно поэтому нельзя делать полноценного Осознанного ИИ. Неконтролируемые ничем человеческие эмоции в сочетании с нечеловеческой силой андроида разрывают их разум. И роботу не объяснишь, что хорошо, а что плохо. Он будет действовать и развиваться, иногда в разрез установленной программе и этот процесс невозможно проконтролировать.
Минхо хочет подойти к Сынмину. Хочет обнять его дрожащие плечи. Но не может.
– Ты же понимаешь, насколько это не безопасно? И незаконно, — он сам не знает, зачем продолжает этот разговор.
– Он не Чонин, – строго говорит Сынмин и обходит рабочий стол, чтобы сесть за него, – И зарегистрирован он как обычный андроид помощник для инвалида.
– А те кто с ним общается в курсе, что он не человек? Джисон не знает, – в старшем начинает закипать раздражение.
– Уходи, Минхо, – вместо ответа говорит Ким и достаёт документы показывая, что разговор закончен.
– Увидимся, – раздражённо кидает Ли, прежде чем выйти из кабинета.
*
Пусть Минхо этого и не сказал, но он считает, что Сынмин должен избавиться от Чана,пока не поздно. Или перекроить его программу, чтобы андроид перестал быть осознанным. Сынмин сказал, что не вписывал в программу все человеческие эмоции, но Минхо это не успокаивает. Потому что, как и сказал Джисон, Чан странный. И это проявляется не только в обширности знаний и необычной способности глаз.
Чан ходит в университет, взаимодействовует со многими людьми и видит их эмоции. А значит учится. Потому что Осознанные ИИ, как и люди, не прекращают развиваться и учиться, они перенимают привычки окружающих и переделываю их под себя, они могут переписать собственный код если потребуется. И Минхо думает, что Чан может это сделать, если уже не сделал. Потому что этот Осознанный понимает, что он не просто робот, но и не человек. Он прячет свои способности от окружающих и, скорее всего, пользуется ими в тайне от Сынмина. Потому что Ким бы никогда не позволил ему использовать их при посторонних.
Из-за всего этого Минхо делает вывод, что Чан может стать вторым Чонином. Если не хуже.
Поэтому он решает прийти к Сынмину ещё раз. Чтобы убедиться в своих мыслях, или опровергнуть их.
В этом помогает ему Джисон, который вместе с Сохи и Хёнджином считается лучшим организатором вечеринок.
– Чувак, я так рад, что ты согласился, – тараторит Джисон, накидавая в ручную голограмму список необходимого, – Хёнджин и Чанбин буквально завизжали от радости. Кстати, надо спросить Сынмина, можно ли будет использовать его дом.
– Он не может не согласиться, – кричит с кухни не менее возбуждённая чем муж Сохи, – Иначе ему не достанется наш с Феликсом шедевр. Да, сладкий? – добавляет она уже нежнее, обращаясь к андроиду.
– Да, госпожа Хан, – с готовностью отвечает тот. Минхо не видит, но уверен, что Сонхи потрепала робота по щеке.
Сынмин и в самом деле соглашается, когда они всей компанией созваниваются, но предупреждает, что дома будет Чан, пусть и будет стараться не мешать. Чанбин громко заявляет, что пускай лучше мешает, потому что Со соскучился по "малому брату" Сынмина. От мыслей о том, что его друзья воспринимают Чана как обычного, а главное безопасного человека, по спине Минхо бегут мурашки.
Хотя у него нет такого отношения к Феликсу. Скорее всего, потому что милый андроид не осознанный и не может саморазвиваться так же, как Чан. Конечно, Феликс может учится, но его программа стирает всё ненужное, оставляя только те знания, способности и качества, которые будут необходимы семье, в которой живёт робот. От Феликса не исходит угрозы, но Минхо отчётливо чувствует её от Чана.
Подготовка к празднику проходит суматошно. Джисон составляет огромный план, но не выполняет его даже на половину, вместо этого заменяя одни пункты на другие. Иногда с помощью Минхо, потому что огромный торт с выпрыгивающей девушкой-андроидом Ли точно не нужен. В назначенный день все приходят пораньше, для того чтобы осмотреться и поприветствовать друг друга долгими объятиями. Хотя правильнее сказать, поприветствовать долгими объятиями Минхо. Он не уверен, что все его рёбра после этого остались целы.
Чанбин и Хёнджин приносят невероятное количество алкоголя, но Сохи продолжает утверждать, что этого мало для их дружеских посиделок. Минхо в этом не уверен.
Они освобождают место в гостиной Сынмина, двигая стол и диван, чтобы всем вместе разместиться на полу в окружении алкоголя и еды, о которой позаботились Сохи и Феликс. Милый андроид тоже присоединился к их вечеринке, но скорее для того, чтобы довезти хозяев до дома, чем для того, чтобы повеселиться.
Чан, как и обещал Сынмин, сильно не отсвечивает. Он помог с обустройством гостиной и сразу ушёл на кухню, прихватив с собой несколько баночек пива. Минхо не уверен, заметил ли кто-то ещё.
В целом, если не учитывать Чана и пьяных нотаций Чанбина о том, что нельзя бросать друзей (и в чём он не прав?) вечер проходил хорошо. Минхо не задумывался о том, как сильно скучал по своим друзьям. Хёнджин и Чанбин стали выглядеть ещё лучше, чем шесть лет назад, Чанбин превратился в ходячий танк мышц, и Хёнджин от него не далеко ушёл – он не настолько огромный, как Чанбин, но драться с ним Минхо не решился бы. Но не смотря на это характеры его друзей остались те же, жизнь сгладила или заострила некоторые углы, но люди остались всё такие же. Даже Сынмин, пережив нападение андроида и вжевление протеза на половину лица остался такой же занозой в заднице всех окружающих его людей. А ведь Минхо успел забыть о том как это весело – просто спорить с Сынмином о бесполезных вещах.
Вся эта чаруящая отмосфера в какой-то момент стала странно давить на Минхо. Он всё не мог понять, что конкретно не так, пока не поймал на себе взгляд Чана, выглядывающего из-за дверного косяка. Как давно он там стоит? Чан же, поняв, что его заметили, быстро скрывается, и Минхо слышит, как робот быстро поднимается по лестнице. Ли решает, что это не то чтобы очень странно – Осознанный наблюдал за людьми, возможно, пытался учиться. Но почему он так пристально смотрел на Минхо?
– Эй, Минхо, вот неужели не скучал по нам? – внезапно вытаскивает его из мыслей разомлевший Хёнджин.
Старший переводит на него взгляд и наблюдает поистине великолепную картину: Хван развалился на Чанбине, используя его как кровать, а в это время сам Со заплетающимся языком пытается объяснить несчастному Феликсу, почему быть пьяным круто.
– Конечно скучал, – с улыбкой отвечает Минхо, игнорируя вольность младшего.
– А по Сынминни больше всех, да? – хитро прищюрив глаза, вклинивается в разговор Сохи.
Минхо чувствует, как жар от его ушей расползается по щекам и шее. Он хочет возразить, отшутиться. Но не знает как это сделать – акоголь спутал все его мысли.
– Конечно же по мне, – внезапно заявляет Сынмин, гордо вздёрнув нос, пьяный мозг Минхо подкидывает ему картинки, как он целовал этот нос, – Чтобы вы знали, – продолжает заплетаюшимся языком Ким, – Я был любимчиком Минхо всегда! Все-гда! Особенно когда он...
Но Минхо не даёт другу договорить, хватая его за руку и рывком поднимая на ноги, сразу после нежно придерживая за талию. Видимо младший выпил больше положенного, потому что его ноги работают совсем плохо.
–Пойдём поможешь мне на кухне, – говорит Ли и, не дожидаясь ни от кого ответа, тащит Сынмина из гостиной.
Там он посадил Кима на стул и тот сразу же завалился телом на стол, стукнувшись головой. Биотехник протяжно застонал, приложив руку ко лбу.
– Что ж ты делаешь, – ворчит Минхо и передаёт ему стакан с водой, помогая отпить, – Ты же никогда так не напивался.
– Это было шесть лет назад, хён, – отвечает Сынмин, вытирая губы тыльной стороной ладони, он со вздохом отставляет стакан и опирается головой на руки, – Надо протоезветь, а то Чан опять расстроится.
Имя андроида отзывается в груди Минхо неприятным ударом. В голове проскальзывает мысль о том что, возможно, вся его ненависть к роботу – простая ревность. Потому что слова Джисона об отношениях Сынмина с Чаном не выходят из головы, потому что в памяти до сих пор проигрывается та интонация, с которой Ким обращается к своему проекту. Даже сейчас, будучи не в лучшем состоянии мужчина думает о чувствах Осознанного, а не о том, как будет мучиться от похмелья утром. Но Минхо не имеет права злиться, ведь всё это время, рядом с Сынмином был Чан. Чан помогал ему, Чан поддерживал его, благодаря ему Сынмин смог прибавить в весе, если верить Джисону. Сейчас первое место в жизни Сынмина занимает Чан. Не Минхо.
Ли не имеет права ревновать. Это глупо. Но пьяные люди делают глупые вещи.
– Ты и этот Осознанный... Чан, – Минхо сидит на корточках у колен Сынмина, пока тот смотрит на него сверху вниз, – Между вами... вернее, кто вы друг другу?
Младший хмурится и между его бровями появляется уже привычная складка. Он несколько раз моргает, пытаясь собрать мысли в кучу и понять, что от него хочет Ли. И когда смысл вопроса доходит до него, он хмурится ещё сильнее.
– Ты совсем дурак? Он мой проект, для меня он как сын, – учёный говорит так, словно объясняет глупому ребёнку базовые вещи, продолжая хмурится.
Минхо уже спешит извинится, потому что вопрос и правда неуместный и глупый, но внезапно пьяная ехидная улыбка появляется на лице Кима. Он наклоняется к опешевшему Минхо и тычет пальцем в его лоб.
– Неужели хён ревнует? Оооу, эти шесть лет ничего не изменили? Бедный Минхо-хён, – Сынмин хихикает, когда старший недовольно перехватывает его руку.
Взгляд Кима смягчается, когда он смотрит на обиженное лицо перед собой. Он кладёт свободную руку на щёку Ли, нежно проведя пальцем по коже. Минхо неосознанно льнёт к родному теплу.
– Для меня тоже ничего не изменилось, – шепчет Сынмин, – Ты был мне нужен каждую секунду на протяжении всех шести лет, – из тёплого его взгляд снова становится холодным и безучастным, – Но тебя не было.
Мужчина убирает руку с чужой щёки и отодвигается, облокачиваясь на спинку стула. Тепло, такое знакомое, которое только что было между ними, словно вытянули из комнаты. Минхо всегда был трусом. И сейчас ему безумно страшно вновь потерять Сынмина, упустить его руку из своей, остаться самому и оставить его в одиночестве.
Но Минхо пьян. А пьяные люди не знают страха и, как говорилось ранее, делают глупые вещи.
Поэтому Ли хватает обе руки Сынмина, которые тот сложил на коленях, и целует их. Целует каждую костяшку, каждый палец, прижимается губами к родинке на чужом запястье, вплетает чужие длинные пальцы в свои волосы, шепчет тихое "прости" межлу касаниями губ. Каждый поцелуй – это извинение, мольба остаться рядом и клятва не бросать.
– Минхо... эй, посмотри на меня, – зовёт Сынмин, но старший словно не слышит.
Тогда Ким опускается на колени напротив него и обхватывает его лицо руками. Ладони сразу же намокают из-за слёз, которых Ли даже не заметил. Он держится за руки, так нежно держащие его лицо, как за последнюю соломинку, удерживающую его от падения в пропасть. Это больно. Сейчас они оба причиняют друг другу боль.
Сынмин думает, что готов попробовать.
– Минхо, – он говорит серьёзно и следит за взглядом напротив, – Ты должен поклясться. Слышишь? Ты должен пообещать, что больше не бросишь меня.
На последних словах голос Сынмина предательски срывается и он подавляет в себе всхлип. Минхо отчаянно кивает головой.
– Я клянусь, Сынмин, клянусь, – повторяет он как мантру и вновь целует чужие руки.
Но внезапно губы Сынмина накрывают его, сливаясь в солёном от слёз поцелуе. Это правильно, это хорошо и они так сильно скучали.
Минхо сминает нижнюю губу Сынмина и нетерпеливо придвигается ближе, садясь на пол и перетягивая младшего на свои колени. Тот послушно следует за ним и зарывается пальцами в его волосы. Ли открывает рот, пуская Сынмина, когда тот углубляет поцелуй, и обхватывает его тонкую талию ладонями. Сквозь рубашку учёного Минхо может пересчитать каждое ребро и каждый позвонок, мужчина настолько лёгкий, что его вес почти не ощущается на бёдрах. В своей голове Ли делает пометку о том, что нужно будет заняться чужим здоровьем и позаботиться о восстанавливающей диете.
Но об этом он как следует подумает позже. Сейчас он принимает всё, что ему даёт Сынмин, и отдаёт ему в равной степени, проводя пальцами по позвоночнику и заставляя его выгнуться. Ким заглушает стон в глубоком поцелуе.
– О, Чан! Ты чего... Епт! – доносится голос Джисона со стороны входа на кухню, смешиваясь с топотом по лестнице. Минхо выглядывает из-за плеча Сынмина и видит, как Хан, закрыв глаза рукой, разворачивается обратно в сторону гостиной, – Продолжайте, не отвлекайтесь, я зашёл сказать, что мы собираемся расходится.
Сынмин и Минхо загнано дышат и пересекаются друг с другом взглядами. Сначала на их лицах появляются смущённые улыбки, а после они начинают одновременно тихо смеятся. Сынмин хочет спрятать лицо в изгибе шеи Минхо, но тот начинает покрывать его щёки, глаза, лоб и нос поцелуями-бабочками. Ли обхватывает чужое лицо ладонями, гладит щёки и уши, пытаясь налюбоваться Кимом. Но он так прекрасен, что всей жизни может не хватить.
– Я так скучал, – на выдохе говорит Минхо и Сынмин целует его в ладонь.
– Я тоже. Очень сильно.
Они смотрят друг на друга так же, как смотрели шесть лет назад, понимая, что между ними ничего не изменилось. И может быть сейчас они сказали не всё, но у них ещё есть время.
– Минхо, ты едешь? – пьяно кричит Сохи из прихожей и мужчины поднимаются с пола.
– Да, сейчас выйду, – отвечает Минхо, всё также не отрывая влюблённого взгляда с лица Сынмина.
Около машины происходит небольшой спор за право сидеть на пассажирском сидении около Феликса, который сегодня вечером выступает в роли водителя. Минхо выходит победителем и с самодовольный улыбкой устраивается на сиденье. Он переговаривается некоторое время с проважающим шумную компанию Сынмином, держа его за руку, пока Джисон с Сохи и Чанбин с Хёнджином пытаются уместиться на задних сиденьях все вместе. В итоге Сохи устраивается на коленях мужа и Чанбин с Хёнджином наконец залезают следом.
– Хорошей дороги. Ликси, проследи за этими пьяницами, – говорит Сынмин, а после тихо добавляет, обращаясь исключительно к Минхо, – Созвонимся.
Он оставляет ещё один поцелуй на лбу Ли в споравождении притворных рвотных позывов со стороны Джисона. Наконец они уезжают.
– А я всегда знал, что они что-то мутят, – говорит Джисон, не обращаясь ни к кому конкретно.
*
Минхо действительно созванивается с Сынмином. Каждый день. Они встречаются каждый обеденный перерыв и сидят втроём с Тонхва. Женщина безумно рада воссоединению их научного трио, хотя иногда и шутит о том, что парни "стараются наобщаться за все шесть лет". Минхо не уверен, что это шутка.
Находится рядом с Сынмином, слышать его голос, видеть его улыбку и сияющие глаза – всё это до сих пор кажется Минхо сном. Конечно, им больше не по 20 и даже не 24 и они могут спокойно находиться порознь и работать работу, но когда им удаётся остаться вдвоём они превращаются в жадных до касаний и разговоров подростков. Такими они не были даже в лихие двадцать.
Минхо старается как можно чаще бывать у Сынмина и больше не ищет для этого помощи Джисона или глупых предлогов. Они вместе готовят, смотрят по телевизору бейсбольные матчи, старые дорамы. Иногда они просто лежат на диване и разговаривают. Делятся всем, что пропустили в жизнях друг друга. И когда во время рассказов Сынмина о больницах и лечении руки Минхо сжимаются на его талии сильнее, он мягко гладит их и спину, успокаивая.
Они словно проживают конфетно-букетный период, который пропустили в молодости из-за свой глупости. Тогда их общение и принятие собственных чувств состояли из подколов и злых шуток, а после такой стиль общения перешёл и в отношения. Но сейчас хочется другого, хочется нежности, мягких касаний, добрых слов и медленных поцелуев. Им хочется наслаждаться друг другом.
Минхо старается не думать о Чане. Потому что если начнёт, то точно захочет вновь поднять эту тему в разговоре с Сынмином. Это в свою очередь приведёт к неизбежной ссоре. Потому что Чан для Сыанмина действительно как сын, ну или младший брат. Ким чистит ему яблоки в виде зайчиков, готовит вкусные и сытные завтраки, собирает полезные обеды на учёбу и они вместе ужинают, обсуждая учёбу андроида.
Самому Осознанному Минхо не нравится и человек чувствует это каждой клеточкой своего тела. Чан открыто проявлял недовольство от нахождения "чужака" в их с Кимом доме. Когда мужчины проводили время за разговором андроид старался как можно чаще звать Сынмина для каких-то бесполезных вещей. Он недовольно спрашивает: "Опять он тут?" – когда заходит в дом после учёбы и провожает Минхо недовольным взглядом, когда тот собирается уходить, а Сынмин целует его на прощанье.
Ким называет такое поведение "детской ревностью", якобы Чан просто ревнует своего родителя, как любой другой ребёнок. Минхо ничего не говорит на это, но про себя продолжает сомневаться. Потому что Чан не ребёнок, а Осознанный ИИ, который по развитию давно превзошёл себя же в первый год жизни. Сынмин не замечает этого, ослеплённый привязанностью, а Минхо боится с каждым днём всё больше.
Он понимает, что ситуация становится опаснее, а Чан перестаёт себя контролировать, когда остаётся ненадолго один на диване в гостиной Кима. Шла третья неделя жизни учёного в Сеуле. Хозяин дома отошёл, потому что ему позвонили по поводу новых протезов, недавно им разработанных.
Минхо бездумно смотрит в потолок, разглядывая яркие круглые лампы, встроенные в него, и ждёт, когда его парень вернётся. Он поворачивает голову в сторону двери, когда слышит шаги, но вместо Сынмина к дивану подходит Чан. Ещё одна жуткая черта андроида – его двуличие. Рядом с Сынмином он бы никогда не позволил себе выглядеть настолько хладнокровно и пугающе. Но сейчас Кима тут нет.
– Чего тебе? – спрашивает Минхо, не в силах больше выносить немигающего взгляда ИИ.
– Мне не нравится, что ты присваиваешь себе Сынмина, – стальным голосом отвечает Чан, – Ты должен уехать. И больше не возвращаться.
Минхо усмехается. Вот об этом он говорил. Андроид угрожает человеку.
– Не в обиду тебе, но я никуда не уеду, – отвечает Минхо и вновь кладёт голову на подлокотник дивана, демонстрируя Чану свою макушку. Он думает, что тот отстанет от него и уйдёт заниматься своими делами, но внезапно лицо андроида повисает перед лицом Ли.
– Зачем ты вернулся, Минхо? – спрашивает он и механические глаза вновь начинают крутится, – Мы бы и без тебя справились. У нас всё было хорошо.
Говорит Чан, а Минхо словно слышит голос Чонина. Страх липкими ручонками приковывает тело человека к дивану и он не может пошевелиться. Он не может вздохнуть или отвезти взгляд от механических глаз. "О, неужели я умру вот так?" — проносится в его голове. Но всё заканчивается раньше, чем успевает начаться.
Со второго этажа спускается Сынмин, громко топая по ступеням лестницы. Чан успевает сделать несколько шагов назад до того, как его создатель появится в гостиной.
– Они сказали, что им понравилось! – радостно говорит Сынмин запрыгивая на диван у ног Минхо, – Совсем скоро начнутся продажи.
– Это здорово, детка, – отвечает Ли, чувствуя, как его тело постепенно раслабляется, а липкий страх испаряется при появлении его парня.
– Поздравляю, Сынмин, – говорит Чан с тёплой улыбкой, обращённой только к создателю, а после быстро выходит из комнаты.
Остаток вечера, до самого ухода Минхо, Сынмин делится всеми подробностями разговора с инвесторами и главой компании, утопая в комплементах собеседника. Ли больше не вспоминает о Чане.
*
Ночью Минхо не может уснуть. Он продолжает прокручивать в голове разговор – если это можно так назвать – с Чаном. Человек боится, что андроид решит сделать что-то с Сынмином. Хотя рациональная часть мозга Ли пытается его успокоить тем фактом, что Чан любит своего создателя и вряд-ли решит напасть на него. Но даже с этими успокаивающими мыслями Минхо всё равно держит руку на браслете голограмм, готовый в любой момент вернуться в дом Ким.
К ужасу Минхо, в этот раз его чуйка не подводит.
На часах 2:35, когда его браслет начинает ярко мигать и на дисплее высвечивается имя: Сынмини.
Дрожащими руками Минхо принимает вызов. Датчик движения, благодаря которому должна появиться голограмма, у Сынмина выключен. Но по его надрывному голосу Ли может представить, как тот выглядит.
– Сынмин? Что случилось?
– Ты был прав. Ты был прав, Минхо, – голос мужчины дрожит, он задыхается между словами, – Что мне делать? Что мне теперь делать?
– Это Чан? Сынмин, он что-то сделал? – Минхо натягивает спортивки и толстовку. Сынмин продолжает плакать.
– Я сделал это. Я сказал. Он хотел... было так страшно.
Минхо на секунду замирает, пытаясь понять, что имеет в виду Ким.
О.
"Что ты видишь, когда закрываешь глаза?"
– Сынмин, мы сейчас приедем. Постарайся успокоиться, хорошо? – Минхо идёт в сторону комнаты Джисона и Сохи. Сынмин невнятно, но согласно мычит, – Всё будет хорошо. Я люблю тебя, Минни.
Мужчина не отключает вызов, позволяя Киму сделать это самостоятельно, но тот тоже не отключается. Минхо будит Джисона, вслушиваясь в звуки Сынмина.
Семье Хан требуется несколько секунд чтобы прийти в себя ото сна и начать суетиться. Старший ничего толком не объяснил, лишь сказал, что ему нужно срочно поехать к Сынмину, потому что Чан вышел из-под контроля. Почему "брат" Сынмина вышел из-под какого-то контроля он тоже не объясняет. Хотя друзья и не требуют. Джисон быстро одевается и роется по карманам куртки в поисках ключей. Паникующая Сохи остаётся дома вместе с Феликсом, которому Джисон включает задачи "заботы" и "обеспечения спокойствия".
Когда друзья садятся в машину Минхо понимает, что Сынмин отключил вызов. В его груди нарастает паника, хотя он и понимает, что если Сынмин отключил Чана, то тот больше не опасен. Но беспокойства эти мысли не убавляют. Джисон мчится на скорости, сильно превышающей допустимую, рассекая стену дождя и тьму ночи.
Когда они прибывают к дому Ким, то оба буквально вылетают из машины. Им не приходится звонить в дверь, та уже открыта, от чего дождевая вода налила в прихожей лужу. Не смотря на это мужчины всё равно снимают обувь перед тем, как пройти в коридор, пусть и оставляют куртки, не желая тратить на них время.
– Ты пришёл, – Сынмин стоит на верхней ступеньке шумной лестницы. Даже с этого расстояния Минхо видит насколько опухшие и красные его глаза и огромную рваную рану на лице, открывающей вид на протез, и кровь из которой покрыла щёки и окрасила искусственный глаз в красный.
– Ты звал, – отвечает Минхо, поднимаясь вместе с Джисоном по лестнице и обнимая Сынмина.
– Что произошло? Где Чан? – сразу же задаёт вопросы Джисон. Ким молча указывает на первую дверь второго этажа.
Это обычная дверь, оформленная в стиле подростковых американских фильмов: плакат "I want to believe", стикеры с героями комиксов и большие неровно наклееные буквы, собираюшиеся в "CHAN'S ROOM". Минхо проходил мимо этой комнаты множество раз, когда бывал у Сынмина. Но никогда не заглядывал в неё.
Джисон аккуратно, словно боясь чего-то, толкает дверь и та открывается с едва уловимым скрипом. Что ж, то что они видят явно не то, что Минхо и Джисон ожидали увидеть. По двери создавалось впечатление, что внутри будет классическая комната подростка всё тех же сериалов, однако помещение больше напоминало ремонтный цех. Очень чистый, вылизанный до блеска ремонтный цех. Белые потолки и стены, неудобная на вид кровать (с бельём с бабочками), стол со стопкой тетрадей и книг и с инструментами, висящими на стене. А ещё фотографии. Множество фотографий Сынмина, развешанных по всем стенам и стящих в рамках на рабочем столе.
Заметив замешательство на лицах друзей Сынмин говорит:
– Он любил фотографии.
По Джисону видно, что он хочет спросить, почему Сынмин говорит в прошедшем времени, но потом и он и Минхо замечают это.
Между кроватью и рабочем столом, незаметно для тех, кто стоит у входа в комнату, сидит согнувшись Чан. Его поза неестественно расслаблина: он сидит на коленях, согнувшись дугой в спине, одна рука его упирается в пол, другая держится за кровать. Кажется, будто он собирается встать.
"Что ты видишь, когда закрываешь глаза?"
– Что за нахрен, – поражённо говорит Джисон, переворачивая Чана на спину и разгиная его замершие конечности: в тишине комнаты слышится едва уловил механический звук, – Он такой тяжёлый.
Сынмин садится на кровать и закрывает лицо руками, пачкая ладони кровью. Кажется, будто он снова собирается заплакать, но он лишь вздыхает и проводит ладонями по лицу. Ким смотрит в широко раскрытые белые глаза Чана и начинает говорить.
– Ему не нравился Минхо, он постоянно об этом говорил. И сколько бы я не пытался его переубедить ничего не получалось, – Минхо садится рядом и обнимает учёного за плечи, тот переводит на него потерянный взгляд, – А сегодня, после того как ты ушёл, он сказал, что убьёт тебя, если ты снова придёшь. Я думал, он не серьёзно. Я хотел с ним поговорить, но он...
Внезапно Сынмина начинает трясти и Минхо сильнее прижимает его к себе. Джисон берёт друга за руку, игнорируя чужую кровь, чтобы поддержать.
– ... он не слушал. А потом прижал меня к кровати. Я хотел уйти, но он так сильно держал меня, говорил столько странных вещей. Я смог вырваться, упал на пол, хотел встать и убежать, но он повалил меня вниз...
Взгляд Ли цепляется за пятно крови на углу стола. Джисон крепче сжимает руку Сынмина.
– Я словно снова оказался в том дне. Он сел на меня так же, как Чонин тогда. Я не мог пошевелиться. И я... – Сынмин всхлипывает и прячет лицо на груди Минхо.
"Что ты видишь, когда закрываешь глаза?"
– И ты отключил его, – заканчивает Минхо. Сынмин кивает. Три человека сидят в тишине несколько минут. Каждый пытается переварить услышанное. Первым в себя приходит до сих пор молчавший Джисон.
– Мы должны спуститься вниз, на кухню, и обработать твой лоб, – говорит он, помогая Сынмину подняться на ноги, – Скажи где лежит аптечка. А, и документы на Чана. Хочу понять, нужен ли тебе адвокат.
Сынмин и Минхо делают всё так, как им сказал Хан. Хозяин дома указывает на места, где лежит аптечка и где документы. Всю ночь они проводят втроём, не поднимаясь наверх и уже утром написав остальным, что случилось.
*
– Наши специалисты пришли к выводу, что это действительно был обычный ИИ, – говорит мужчина лет сорока озадачено смотря на документы в своих руках.
Напротив него, в креслах для посетителей сидят Ким Сынмин и Ли Минхо, мечтающие поскорее уйти отсюда. В светлом кабинете в бежевых тонах следователя очень душно и сухо, пахнет старой бумагой, а использование голограмм сведено к минимуму. Для следователя это было не только необычное дело, но и шанс доказать всем, что все эти роботы – опасная и бесполезная груда хлама. Особенно в руках человека, который знает, как ими управлять. Потому что не может быть такого, чтобы любимый преподавателями студент оказался андроидом и никто этого не понял! И пусть владелец и создатель андроида имеет полное право стирать всю программу одной фразой, это всегда должно иметь при себе причину! Почему гениальный разработчик биотехнических протезов жил с андроидом, выдавая того за своего младшего брата? Почему решил отключить его? Не кроется ли причина в новом протезе для лица?
Из-за всего этого голова следователя пухла и пульсировала, а владелец отключенного ИИ и его друг сидели с абсотно спокойными выражениями лица.
– Так это всё, вы убедились, что Чан не был Осознанным? – спрашивает Ли Минхо, готовясь встать, – Теперь мы можем идти?
Следователь опускает бумаги от лица и сканирует взглядом двух молодых мужчин напротив. Он уверен, что прав. Он уверен в том, что этот робот был представителем нового, ещё не созданного поколения андроидов. И если бы не Ли Минхо, он бы наверняка смог расколоть безучастного на протяжении всего хода дела Ким Сынмина. Ещё один вопрос, который волновал следователя – это почему учёный внезапно решил поменять протез в экстренном порядке? Через два дня после отключения робота. Но ни одно исследование не дало результатов. Следователь уверен, что Ким Сынмину помогли скрыть улики, подделали результаты исследований. Но доказать этого он не может.
– Можете идти. До свидания, – говорит следователь и наблюдает за тем, как двое мужчин выходят из его кабинета.
*
– Теперь ты мне скажешь? – спрашивает Сынмин, когда они выходят из следовательского отдела на свежий, насколько это возможно, воздух Сеула.
– Что скажу? – говорит Минхо, переплетая их пальцы.
– Как ты изменил код Чана до первичного, почему они этого не увидели? – Сынмину действительно интересно, как его парень провернул подобное. Ведь в памяти программы должны сохраниться все действия, производимые с кодом.
– Поменял прошивку черепа с программой на ту, что хранил уже давно у себя, – непринуждённо отвечает Ли.
Сынмин хмурится.
– Почему тогда они не увидели этого? Видно же невооружённым глазом, когда прошивку меняют.
– А за это ты скажешь спасибо Джисону и его связям, – Минхо ударяет младшего по носу и тянет его в сторону закусочной, – Пойдём поедим, я проголодался.
Минхо и Сынмин рассказали друзьям о произошедшем и никто из компании не начал осуждать Сынмина. Возможно, Сохи какое-то время боялась оставлять Феликса наедине с другом, но вскоре прекратила. Джисон очень помог разрулить внутреследовательские дела, а Хёнджин и Чанбин помогли с поиском нового дома или квартиры. Сынмин остановился на квартире и сразу же предложил Минхо съехаться. Тот согласился.
Сам Ли окончательно вышел из проекта Тонхва. Да и он не уверен, что она продержится в нём долго. Минхо поделился с ней всей историей, когда они стояли у чёрного входа института, являющимся неофициальной курилкой для любителей классических сигарет. Женщина выдала поражённое "пиздец" по окончании рассказа, и вместе с этим лаконичным замечанием выдохнула облако дыма. И Минхо и Сынмин решают, что если кому-то и удастся создать полноценного, а главное безопасного Осознанного, то пускай. Но без них.
Хотя младший пришёл к этому решению тяжелее.
Сынмин старается забыть. Он несколько раз начинал заново писать код для нового Чана, но каждый раз останавливался. Теперь ему страшно двигаться дальше даже начальных строк. Но сейчас Минхо рядом, поэтому он сможет это пережить.
– Хватит так смотреть на меня, – говорит Сынмин, принимая от Минхо мяс, которое тот кидает ему в тарелку.
– Никак не могу привыкнуть, – отвечает Минхо, отправляя лапшу в рот, и продолжает с набитым ртом, указывая палочками на лицо Кима, – Зачем они тебе его так разгладили? Я как будто с подростком встречаюсь.
– Не преувеличивай, – ворчит на него Сынмин, – Или готов уже расстаться со мной, потому что у меня морщин нет?
Минхо поражённо сглатывает и начинает очень громко доказывать, что он боится того, что Сынмин бросит его и уйдёт к кому помоложе, ведь молодые студенты и аспиранты уже вовсю заглядываются на него! Сам Сынмин на это... улыбается. Он, наверное, впервые по настоящему счастлив за последние шесть лет.
Интересно, что видели Чан и Чонин, когда закрывали глаза?