Женя вновь прижимает к себе Иру и кружит её в медленном танце, уткнувшись лицом в плечо, когда все расходятся и из музыки остаётся только пение птиц.

— Я доделала эскиз тату для тебя.

Ира отстраняется, чтобы посмотреть в лицо Жени.

— Тату? Для меня?!

— Ага. Под твои ключицы, если хочешь.

— Хочу! — загорается Ира.

— Назначай дату и время.

— Я всегда готова.

Женя выпрямляется.

— Тогда го сейчас?

— Да? Отлично! Идём!

Женя берёт её за руку и ведёт по дороге.

— А куда мы, собственно, идём? — уточняет Ира.

— В салон, где я работаю.

— Всё серьёзно. А там есть ещё мастера?

— Есть один парень по тату, девушка по пирсингу и ещё парень и девушка по маникюру.

— А у татуировщика есть тату?

— Он весь ими покрыт.

— А почему у тебя их нет?

— Я больше по пирсингу.

Недолго топая, они приходят к вытянутому одноэтажному зданию с витражными окнами во всю переднюю стену. Зайдя внутрь, они обнаруживают там только одну девушку, делающую маникюр клиентке. Женя приветствует знакомую и ведёт Иру по коридору за стеклянную дверь. Комната светлая, с несколькими плакатами на стенах, баночками краски на полках, раковиной в углу, парой раскладывающихся кресел в центре с трёхъярусными столиками на колёсах рядом и одним обычным у стены с ноутбуком, колонками и принтером.

Женя подходит к столу, открывает ноутбук и включает на нём музыку, прибавляя в колонках громкость. Она показывает Ире несколько вариантов одного рисунка и печатает разные размеры выбранного. Они «примеряют» вырезанные распечатки у зеркала и выбирают средний. Женя предлагает Ире устроиться в кресле и снять верхнюю одежду, пока сама переводит эскиз на обратную сторону листа с помощью «копирки». Она надевает перчатки, протирает кожу Иры дезинфицирующим средством, мажет на неё гель и прикладывает рисунки, которые отпечатываются синим контуром. Женя чиркает ещё несколько линий маркером и продолжает долгую подготовку. Ира стоя наблюдает, как она заворачивает всё вокруг в пищевую плёнку, как надевает перчатки, как снимает и надевает новые, если касается чего-то не продезинфицированного, как она наливает краску в малюсенькие ёмкости, как достаёт из стерильной упаковки жуткие иглы, как заворачивает в плёнку и настраивает машинку, которая пугающе жужжит и дрожит.

— Готова? — Женя садится за небольшой стул на колёсиках рядом с креслом, где Ира в ужасе пучит глаза.

— Нет, — Ира едва заметно качает головой, не отрывая взгляда от устрашающе поблёскивающих игл.

— Ложись.

Ира устраивается на разложенном кресле, сглатывает и зажмуривается в предвкушении. Машинка жужжит всё ближе, и Ира всё-таки открывает глаза, боясь дёрнуться от неожиданного прикосновения иголок и испортить всю работу. Женя будто нарочно приближает руку крайне медленно.

— Херачь уже! — не выдерживает Ира. Женя довольно улыбается. Её метода по подготовке клиентов работает безотказно.

— Готова, — констатирует она.

И в этот момент Ира чувствует… иголки, протыкающие её нежную кожу, что тут ещё сказать? Именно так оно и ощущается. Это неприятно, но вроде не больно. Вполне терпимо. Ира спокойно лежит, закрыв глаза, стараясь дышать размеренно, вслушиваться в музыку.

Через несколько минут или часов она думает, что половина тату уже готова. По ощущениям Женя прошлась по всему контуру.

— Отдохнёшь или я продолжаю? — уточняет она.

— Мне повернуться? — спрашивает Ира, думая, что пора приступать за вторую часть рисунка.

— Ты у меня сегодня никуда не двигаешься, — Женя сама будет двигать свою леди. — И я здесь только слегка прошлась. Сейчас поменяю иглу и буду утолщать контур, — она достаёт новые иглы. Теперь их больше в одной насадке. И выглядит это совершенно не безобидно. — Отдохнёшь?

— Добивай! — Ира уверенно кивает, а Женя и продолжает.

Дальше Ира держит глаза открытыми и пытается сосредоточиться на ярких лампах на потолке и всё на той же музыке. Но ощущение иголок на уже повреждённой коже становится всё более невыносимым. Левая рука, над которой орудует Женя, онемела от бездействия. Правой Ира сжимает мягкую кушетку, зубами впиваясь в собственные губы, из глаз текут непрошенные слёзы, ноги нервно сжимаются и разжимаются в коленях, изо рта доносятся сдавленные стоны.

Каждый раз, когда Женя отворачивается, чтобы набрать ещё краски, Ира мечтает, что она отворачивается, чтобы выбросить эту машинку в окно, поднять Иру на свои мощные руки и унести в закат. Ира уже даже начинает чувствовать дурманящее облегчение. Но Женя поворачивается обратно, и её машинка снова жужжит. Этот короткий момент облегчения каждый раз приводит к мысли, что не так уж это и больно, как кажется, что сейчас Ира всё стерпит. Но насилие над нежной кожей возобновляется, и сил терпеть это просто нет. Кажется, время тянется в десятки, в сотни раз дольше обычного хода. Ира пытается думать о чём угодно, что может унести её подальше от этих пыток, но она снова и снова возвращается к режуще-колющей боли. И не видно конца-края её мучениям. И будет она страдать здесь всю свою оставшуюся короткую жизнь.

— Готово!

Это что, ангелы спускаются с небес и играют свои мелодии на арфах и флейтах?

— Переворачиваем кушетку и забиваем вторую сторону.

А, показалось. Это демоны играют на костях и сухожилиях.

Когда работа, наконец, закончена, Женя заклеивает татуировку заживляющей плёнкой и подаёт Ире платок. После она убирает рабочее место, а Ира разглядывает новую себя в зеркало, радуется и громко сморкается, вытирая слёзы. Зеркально отражённые по двум сторонам череп и роза, окружённые листьями, набиты лишь чёрным контуром, да тенями, но в данный момент они играют яркими красками воспалённой кожи.

— Я такая красивая, — шмыгает Ира носом.

— Красота требует жертв.

— Я, наверное, больше не хочу так жертвовать, — Ира чувствует, что у неё начинает сильно кружиться голова. — Ой-ёй… Падаю!

Женя успевает проскользить по полу и поймать её. Ира проводит рукой по Жениной щеке.

— Ты мой рыцарь в сияющих доспехах.

Женя ставит Иру на ноги и держит за талию.

— Присядешь?

Ира же не слушает, а только разглядывает серые глаза напротив.

— У тебя такие необычные глаза, — говорит она в полубреду.

— Чем?

— Они совсем не отражают свет, — Ира поднимает глаза на яркие лампы на потолке. — Сколько лампочек ни ставь, ни одного блика. Они будто совершенно матовые. Как ты достигла такого результата?

— Смотрю на мир с долей пофигизма.

— И какова доля?

— Сто процентов.

— О-о-о… — пока Ира занята утопанием в её глазах, Женя оттаскивает её обратно на кресло и подаёт верхнюю одежду.

— Одевайся, я почти закончила, — уже в коридоре Женя предлагает: — Можем уйти на роликах. Тут в кладовке есть несколько размеров.

— Да! Давай!

— Кататься умеешь?

Ира отмахивается.

— На коньках умею, с этим и подавно справлюсь, — ну, почти. Они тратят минут двадцать на катание по уже пустому зданию, чтобы Ира встала уверенно.

Выходят из здания они только к вечеру. Солнце близится к горизонту. Тучи собираются, чтобы пролиться дождём.

— Куда поедем? — оглядывается Женя.

— Можно к Юльке. Или к Леону.

— Го к Леону.