Обычно жаркая июльская погода именно сегодня сменилась на ветреную и холодную. Уже выходя из дома и натягивая на себя пиджак, Саша подумал, что возможно, стоит отложить разговор до лучших времён, но одна мысль приводила его в чувство:"„лучших времён” может и не быть", она растекалась по его сознанию, заставляя съеживаться и нервничать. На трясущихся ногах парень шёл по таким знакомым улицам города, любуясь архитектурой Америки, к которой успел уже привыкнуть. И придерживая рукой незастегнутый пиджак, он принялся высматривать своего доброго друга. С Митчеллом связано много интересных событий. Саша застал маму Митчелла беременной, нянчил его маленького брата, неоднократно выручал его в университете. Конечно, Преображенского нельзя назвать таким уж благодетелем... Сложно будет посчитать, сколько раз Блэк одалживал ему денег, подвозил до дома или вовсе позволял остаться на ночь. Снова вспоминая эти хорошие моменты, Саша поморщился и набрал в лёгкие холодного воздуха, о чем сразу же пожалел.
Холодный ветер с реки дул на побережье. Наверное, эта река была одной из самых любимых вещей Саши в США, если не во всем мире. Ему нравилось мочить в ней ноги летом(или купаться целиком, но только при наличии пива и хорошей компании), любоваться ее холодным величием зимой и просто собирать камушки в другое время. И что интересно: на не берегу всегда было крайне мало людей. Саша всегда думал, что это потому, что только истинные ценители породы способны оценить всю красоту даже такой неприметной речушки. Митчелл к таким ценителям не относился и всегда посмеивался над любовью своего друга к этому водоёму. Однако сейчас это было на руку Саше. Его американский друг ничего не заподозрил, когда Преображенский позвал его погулять на набережной — они часто там собирались. Но смутные подозрения в нем вызвали плохая погода и напряжённое состояние Саши. Особенно не по себе Блэку стало, когда парень предложил подойти по ближе к реке и проигнорировал его остроумную шутку о сильном ветре, способном унести Сашу в страну Оз; но Митчелл предпочел помолчать и дать вести в этой ситуации другу.
— Можешь меня пожалуйста, не перебивать меня сейчас, — прокашлялся Саша, отводя взгляд к водной глади реки. "Как будто я тебя когда-то перебивал" — немного оскорблено подумал про себя Митчелл, но в жизни лишь кивнул и принялся взволнованно слушать.
— Через месяц окончательно закончиться наша университетская жизнь и, скорее всего, наши пути окончательно разойдутся. Прошу меня простить, я был... так взволнован и напуган, — он сделал паузу, — что мы с тобой даже ни разу не обсуждали наши дальнейшие планы. Можно сказать, что мы с тобой вообще не общались последнее время, в чем правда есть и моя вина, и о, я знаю, что ты расстался с Клэр, прости, мне очень жаль, — затараторил он. Митчеллу очень хотелось именно сейчас прервать его, попросить не упоминать их расставание в таком ключе, но сдержался. Наверное потому, что в их прервавшимся на время общении была и его вина. Он был занят разборками с родителями, его (бывшей) девушкой, экзаменами и немножко собой. Он все это время думал, что Саша был слишком вовлечён в учебу, и его кольнуло чувство вины за не замеченное состояние друга. Но, впрочем, он будет рад знать, что Клэр и Митчелл остались друзьями.
— Вообщем, да, и я не хочу, чтобы ты сейчас подумал, что я только этого и ждал, нет... Я бы сказал тебе в любом случае, потому что иначе было бы неуважительно... — он остановился на середине фразы, глубоко вздохнул и полностью развернулся к реке. — Я испытываю к тебе... больше чем дружеские чувства. Намного больше чем дружеские. И если раньше я думал, что ты просто замечательный человек, к которому сложно не испытывать подобное даже в рамках дружбы, но со временем я все больше понимал, что этого недостаточно. И сейчас даже слово "любовь" мне кажется слишком недостаточным для описания моих чувств к тебе, — в этот момент он как будто захотел обернуться и посмотреть на лицо Митчелла, но не нашел в себе сил и, лишь дёрнувшись, продолжил смотреть в даль реки. — Когда я был здесь, в Америке, ты всегда был со мной. Ты всегда меня поддерживал и мне иногда кажется, что мира без тебя и не существует вовсе. Но мы скоро расстаёмся. И... Я не знаю как сказать дальше, — застывший момент признания, каковым он был до этого оттаял, и сквозь шум в ушах пробовались другие звуки и мысли. Но мысли в голове Саши отказывались собираться хоть во что-то внятное и произносимое. Хотелось убежать и окунуться с головой в эту холодную реку, но молчание затягивалось, и нужно либо продолжить говорить самому, либо дать говорить Митчеллу. И для последнего было пока не время. Саша вновь глубоко вздохнул.
— Я хочу быть с тобой. Всё. Хочу быть с тобой. Это то, чего я хочу. Хочу любить тебя, хочу быть любимым тобой, хочу знать, что ты всегда рядом, чтобы поддержать, и чтобы ты мог прийти ко мне когда угодно, чтобы, — Саша резко замолчал и прикрыл рот рукой. Он понял, что с момента потери им нити повествования был обречён на провал. Его ватные ноги начали дрожать, и вдруг стало резко очень жарко, не смотря на усиливающийся ветер. Ничего более не крутилось в голове Преображенского, кроме осознания конца.
Митчелл также стоял и упорно пытался хоть что-то сказать. Его руки ходили ходуном, а в ушах что-то стучало, пока он пытался ответить. "Что я вообще могу сказать?". Мы обречены. Да, на дворе почти девяностые, но наша жизнь будет похожа на ад. О черт, "наша" жизнь... Он ведь и сам планировал подобное излияние чувств, правда, ближе к концу августа. Почему он вообще планировал? Потому...
— А я знал, — выпаливает Митчелл, смотря застывшим взглядом на друга.
— Врешь, — резко с искоркой в глазах оборачивается Саша. — Никто не знал, никто. Даже Менендес только догадывалась.
— Ну, прошу простить мне мою самооценку, — он попытался изобразить несерьёзный тон, но тут же сказал нормально, — может, я и правда придумываю, но с того момента как я осознал, что ты мне нравишься, я никогда не думал, что это не взаимно.
Саша смотрел прямо в глаза Митчеллу, стараясь как можно меньше вдыхать или моргать, чтобы не упасть в обморок или не пропустить ничего лишнего.
— Да, я сказал что.... — теперь Митчелл вдруг остановился. Что ж, повторить это будет нелегко. Он же сам прекрасно знает — ничего хорошего из этого не выйдет. Его отец просто убьет кого-нибудь из них за такое. Блэк прекрасно понимает чувства Саши. Мира без Преображенского не может существовать. Он настолько глубоко вошёл в жизнь Митчелла, что вырвать его оттуда лишь по такой не существенной причине... — Я сказал что это взаимно. Я.. Черт, я тоже не знаю как сказать это, чтобы звучало не убого, — он слегка посмеялся и взъерошил волосы на голове. — Мне страшно. Мне страшно за тебя и за меня. Я испытываю абсолютное отвращение к идее того, что ты будешь далеко от меня, нуждаться в моей поддержке, а меня рядом не будет.
Теперь они смотрели другу другу в глаза. Саша первым сократил расстояние, после чего, крепко обнял Митчелла. Они постоянно обнимались(Саша был слишком, слишком тактильным), но сейчас это объятие ощущалось иначе. Оно пыталось передать так много чувств.
— Может, пойдем ко мне, а то я сейчас сдохну от холода, — совершенно невинным голосом спросил Саша, не прерывая объятий. Митчелл лишь рассмеялся.
— Наверное стоит. Я хочу поговорить.