Разделяя желание

- Дань Фэн.. - срывается с губ хриплым, но не менее мягким голосом, пока пальцы продолжают зарываться в темные пряди, дальше; кончики скользят по коже головы и смыкаются на затылке - ответом служит мычание, что вибрацией отдается по горячей плоти.

Колени предательски начинают дрожать от напряжения, слишком сладкого удовольствия, скручивающегося в паху.

- Глубже..

Дань Фэн повинуется: плотно обхватив член во рту на половине, он ухмыляется, прикрыв глаза, и совершает поступательное движение головой. Расслабляет горло парой мгновений позже, когда, не ожидающий более никаких действий Цзин Юань ощущает сжимающиеся на собственных ягодицах сильные ладони видьядхара, а затем из горла вырывается первый осознано несдержанный стон, запрокинув голову: когти скользят по коже, а затем рывками срывают брюки с бельем к ногам. Так действительно лучше и можно вдоволь мять крепкие мышцы, иной раз заставляя набирать темп.

Дань Фэн словно передает сигналы: не нежничай чрезмерно, я не распадусь на частицы, исчезнув в холодом воздухе улицы; не церемонься, я готов, я хочу. Бери, если смог расположить меня у своих ног. Заслужить мое расположение.

Считать, прочувствовать это не является большим трудом. Член во рту ощутимо тяжелеет, наливается кровью, пока Дань Фэн позволяет двигать себя за голову, подчинять, задавать собственный темп. В лазурных глазах, когда он открывает их и смотрит снизу верх на расплавленное золото, все тело вздрагивает от прокатившегося жара и взаимного желания, раскаленной похоти.

Вырывать инициативу жаждет нечто внутри, нечто нечеловеческое - как Цзин Юань ощущает это, словно на рефлексах подавляет, давит на стенки горла видьядхары и ухмыляется так блаженно, видя, как чужие ноги разъезжаются по полированному полу. Кожа на коленках характерно покраснела, это заставляет урчать от какой-то годами гасимой жажды и гормонов, желания, что туманит рассудок. Мучать долго партнера не хочется и Цзин Юань за волосы медленно отстраняет от себя. Головка скользит по нижней губе, задерживается. Ладонью обхватив эрегированную плоть, человек водит, как заворожённый, ею, пачкает в предэякуляте.

- Как же на тебе смотрится..

Скулы видьдхара охватывает обжигающее смущение. Очаровательно.

Язык обводит нижнюю губу, слизывая, и Цзин Юаня вновь тянут на себя за бедра, которые Дань Фэн успел обхватить. Вновь крепко, вновь невольно поцарапывая ногтями хрупкую человеческую кожу.

- Ты всегда был таким, А-Юань? Как давно желал меня? - то, как спокойно срываются с чужих губ столь пошлые слова, заставляет почти ощутить стыд. Испытывающий взгляд и как бы невзначай проходящийся язык по возбуждению давит, ожидая ответа.

- ..Потом, - собственный взгляд смягчается, вновь пальцы зарываются в лоснящийся шелк волос, совершенно незамысловато подушечки оглаживают кажущейся на вид хрупкий рог; кажется, обхватишь, как тот исчезнет, но человека приятно удивляет твердость.

- Могу я..?..

Вопрос повисает в воздухе. Видьядхара льнет к ладони и облизывает чуть опухшие губы. Разрешает.

И Цзин Юань поглаживает, осторожно обхватывает ладонью прохладный рог, а затем для чего-то делает и сам поступательные движения, вдруг слыша - и ощущая налитой кровью плотью, - как учащается постепенно чужое дыхание. В это практически не верится, кажется невероятным. Поплывший, укрытый паволокой взгляд говорит ему о многом, а сердце предательски ускоряется еще. еще и еще, особо стукнувшись сильно о ребра, как с чужих губ начало срываться поскуливание.

- Так вот, почему ты так избегал прикосновений к ним и отказал вчера Инсину попробовать изучить их структуру.

Ответом ему служит дрожь партнера и слегка сведенные в обманчивой злости темные брови, блестящие влажно в полутьме глаза. Дань Фэн берет в рот снова, только жадность его теперь словно вырвалась наружу и тот куда активнее заработал удлиненным языком по твердой плоти, наконец прикрыв веки - похоже, сосредоточившись.

- П-погоди, мы ведь никуда н- Ахх.. Дань.. Дань Фэн, ты.. Ммм!-

Вязкая естественная белесая жидкость во рту мешается со слюной. Ни одной мысли, ни одного более слова, кроме слов удовольствия изо рта этого человека, решившего, что он имеет право так оттягивать этот момент, злить. Конечно, тот совершенно этого не желал. Только видьядхара ждать не намерен, не тогда, когда блаженство скручивается липко снизу живота, сладко тянет от чужих действий по рогу. Останавливать намерений нет, лишь довести Цзин Юаня до исступления, заставить его ноги, как сейчас, дрожать от столь быстрого темпа; как член скрывается во рту и выходит, скользя вокруг плотно сомкнутых губ туда и обратно, выталкивая смесь жидкостей в их уголки, размазываться по плоти. Обвести языком крупную головку, надавить слегка кончиком на уретру, вместе с тем резко, но не сильно, ногтями не до крови опуститься с поясницы на поджарые ягодицы и, наконец, не дав отстранить себя и вновь сжав, удерживая на месте, достичь пика удовольствия в разнеженный после минета рот видьядхары толчками. И Дань Фэн давил на чужие ягодицы, пока семя не прекратило выплескиваться.

- ...Не глотай, ты- ты чего- Нет. Не нужно, Дань Фэн, нет, прекрати, - еще не отошедший от оргазма, Цзин Юань опускается на собственные уже колени с таким встревоженным лицом, что это даже в некоторой степени комично. Дань Фэн же, лаская себя рукой, тянется осоловело к теплым губам, заставляя замереть на месте и, хоть и испытывая смешанные чувства, позволить себя целовать, разомкнуть губы языком, ощутить собственный привкус, подавиться партнеру стоном себе в рот, когда ладонь обхватила поверх чужую, ускоряя темп. Цзин Юань отчасти боится ощутить свое семя, но все же не чувствует. Вместе с облегчением приходит осознание, а скулы наливаются кровью. Его целуют жадно, задевают клыками невольно тонкую нижнюю губу, иной раз отстраняются, дабы вдохнуть необходимый воздух в обожжённые легкие, и вновь, снова и снова утягивают в мокрый поцелуй.

- Давно. Так давно желал тебя.. - шепот на грани слышимости, когда удается вставить слово. - Никогда бы не подумал, что это случится, Старейшина.

В голосе сквозит ощутимая поддевка - мягкая и все же пронзает изнутри, поднимая горячую волну, и вскоре Цзин Юань приобнимает видьядхару, пока помогает излиться до конца, отодвинув почти нежно его ладонь, и покрывает крепкое, обманчиво хрупкое плечо неустанными влажными поцелуями. Более ясный разум человека подсказывает поднять на руки несколько вялое после крупного оргазма тело партнера и уложить на постель, затянуть в свои объятия и согревать подрагивающего Дань Фэна, столь уязвимого сейчас и нуждающегося в обеспечении тепла для выравнивания температуры тела.

Сон уволакивает собой куда-то далеко, затягивает постепенно в свои сети. Видьядаха хватает лишь на слабый, однако полный доверия жест: хвост вьется по ноге человека и задевает кожу голой спины, придвигая еще теснее, ближе. Ему необходимо это, и Цзин Юань с расходящимся теплом в груди расплывается в ласковой улыбке, ткнувшись губами в коротком поцелуе лба, и натягивает на обоих кое-как одеяло.