Примечание
Надеюсь, Вам понравится!
Юнги подбирает ноту, обрываясь каждый раз на одном и том же месте и разочарованно соскальзывая пальцами с клавиш. С Чимином ему было куда легче импровизировать — его голос мог в одну секунду всё упорядочить в голове. Он задумчиво проводит указательным пальцем слева направо и обратно, правда, тут же прижимая к голове ушки, в попытках уберечь их от какофонии. Начинает сначала, доходит до самой высокой ноты и замирает. Дальше фантазия просто-напросто не работает. Проступают клыки, он раздражённо шипит, когда сбивается ещё раньше.
Но Мин вдруг чувствует, как кто-то легонько тянет его за хвост, и даже не думает дёрнуться или огрызнуться, как он сделал бы с кем угодно другим. Гнев проходит моментально. Он оборачивается и с нежностью смотрит на парня, снова прижимая ушки к голове то ли от умиления, то ли от неожиданности.
— Мин~и, — улыбается Юнги.
— У тебя не получается? — спрашивает бурундучок, присаживаясь рядом. Вообще, когда Юнги занимается музыкой, его никто не смеет тревожить — он злится, если его отрывают от этого занятия. Но Чимину всё можно — и за хвост тянуть, и заходить без стука, и даже, смеясь, хаотично нажимать на клавиши.
Юнги в ответ снова шипит на пианино.
— Хён, мне скучно. Ты ведь уже давно играешь.
— Я поставил таймер, мне нужно ещё полчасика, Мин~и, — ещё одно исключение ради Пака. Раньше Мин никогда не ограничивал себя во времени на игру на музыкальном инструменте, тем более, если успеха не было, но теперь он хочет уделять много времени и парню, к тому же — ну не сидеть же за пианино сутками?
Юнги это всё — в удовольствие. Любить, находить компромисс, получать любовь в ответ и тихонько урчать, чтобы заставить Чимина счастливо захихикать, потому что он приходит в настоящий восторг, когда Мин мурлычет.
— Не буду тебя отвлекать, — тут же произносит Пак, ни капли не обижаясь. Он знает, что музыка для «кота» тоже важна — нет, не просто знает, понимает скорее.
— Ты меня не отвлекаешь, крошечный. Хочешь посидеть тут со мной?
Юнги начинает с самого начала, аккуратно и эмоционально. Он ошибается ещё несколько раз, так что Чимин успевает выучить мелодию и теперь тихонько напевает ему на кошачье ушко. Мин закрывает глаза, боясь спугнуть вдохновение, и с опаской продолжает, завороженный скорее голосом Пака, чем собственной мелодией. У него получается сыграть до конца, не отсупившись и не оплошав.
— Юнги~я, — тихонько говорит Пак, вытягивая розовую ниточку из кофты. — Я ведь сначала пришёл попросить… А давай сделаем парные аватарки? С сердечками. Пожалуйста, хён-и.
И если до этого он — чисто теоретически, — мог отсрочить это дело, то после «пожалуйста, хён-и» — о, нет, нет.
Мин, между делом, не любит делать «милые» фотографии с фильтрами из разряда «розовые веснушки» и «глаза оленёнка», а тут и то, и другое, и сердечко над головой, поэтому, когда Чимин наводит на него камеру, Юнги не то чтобы рад. Но затем бурундучок улыбается, и он тоже не сдерживает улыбки.
Так и вышло, что теперь все деловые музыканты, друзья, родственники и коллеги будут видеть аватарку с Мином, оленьими глазками и съехавшими набок розовыми веснушками — то есть с тем же эффектом, что и у Чимин~и на фотографии. Бурундучок вышел просто очаровательно.
— Спасибо, Юнги-хён! — Пак счастливо целует его в щёку и гладит за ушком, неожиданно чувствуя губами вибрацию. — Подожди, Юнги~я! Можешь поурчать ещё чуть-чуть? — спрашивает смущённо, — и кто Юнги такой, чтобы отказать?