прошло слишком много времени для того, чтобы попытаться стать лучше, чище, может, немного добрее, или даже "хорошим" человеком, как любили причитать многие.
те, кто сидел с павликовским в каком-нибудь дешевеньком баре, выпивали за его счет, и жаловались на жизнь своему собеседнику. а мужчина кивал им, типичный ответ "да-да", залпом выпить остатки виски, положить крупненькую купюру на бар, "сдачи не надо", развернуться, и уйти.
деньги стали для бориса скучными, ему даже кажется, что, он перепробовал в этой, пока еще короткой, жизни все, что можно было от нее взять сейчас.
в бельгию он вернулся совсем недавно, и, как ему казалось, ненадолго. где он только не бывал после событий в амстердаме;
всюду пытался забыться, но дома так и не нашел в другой стране, городе. не нашел он и дом ни в одной женщине, или даже мужчине.
чертов амстердам.
каждый раз павликовский вспоминает, как горько плакал теодор, узнав о том, что многие годы он хранил право америки, которую мужчина подложил ему в детстве, вместо картины, и как слезы радости застилали ему глаза, когда они сидели там, в одной из светлых кафешек в амстердаме, и борис завораживающе говорил о том, что картина вернулась в "предназначенные" ей руки.
и это были руки не теодора деккера.
наверное, он меня все еще ненавидит, думает борис каждый раз, когда прячет под языком очередную марку, и запивает это все каким-то по счету бокалу виски.
слишком уж много он принес страданий этому мелкому пацану. и что же его тогда заставило подсесть к нему в этом автобусе?
"я уезжаю, меня ждем жена".
именно такого содержания была та записка, которую он оставил павликовскому, и сбежал, в очередной раз, в свою красивую жизнь к красавице жене, хоби, попчику..
интересно, давно ли он отправился на небеса?
чудесный был пес.
спасать теперь было некого, как и защищать, а делать это с самим собой не было никакого желания, поэтому, скомкав чертову записку тео одними пальцами, отправляя ее в урну, павликовский двинулся дальше - решил посетить родину.
как он оказался в бельгии снова - даже не помнил.
некое чувство вины тянуло его сюда, и только один человек был с ним рядом всегда - его водитель юрий.
пусть у павликовского и было слишком много связей чуть ли не в каждом городе на всем земном шаре, но именно юрий сопровождал его абсолютно везде.
только не сегодня.
он пришел в свою старую квартиру один. свет был ни к чему, его отрубили еще очень давно, и здесь никто не жил. из вещей - один матрац, лежащий на полу, кухонный стол и один стул. сдавать кому-то квартиру или совсем ее продавать борис так и не решился.
наверное потому, что не будет хоть какого-то места, куда бы он мог вернуться, если он решить засесть в одном месте.
пахнет пылью и виски - открытая бутылка на кухонном столе, и слишком, чертовски тихо.
акурить прямо здесь, или все же выйти на балкон? ответ был очевиден: доставая зажигалку из темного пальто и чиркая ею прямо в воздухе, будто волшебник ебаный.
так и стоял он один, посреди комнаты.
один. на всем белом свете.