«Вокруг были одни подонки. Честное слово, не вру».

Дж. Д. Сэлинджер «Над пропастью во ржи»

В воздухе витает запах февральского мороза и шоколадных сигарет, а Чонгук нервно переминается с ноги на ногу, затягиваясь, хмыкая носом и время от времени поправляя потёртый чехол гитары на левом плече. Маленький экран старенькой раскладушки загорается уведомлением.

чимин, 7:58 am

я уезжаю

Чонгук вдыхает последнюю затяжку и тушит огонек сигареты о подошву ботинка.

чимин, 7:59 am

типа с концами уезжаю

чимин, 7:59 am

родители наслушались баек про маньяка серийника в нашем городе и теперь экстренно собирают багаж в лучшую жизнь

Сигарета падает из замёрзших пальцев на асфальт. Чонгук прикрывает глаза и глубоко вздыхает, сосчитав про себя до пятидесяти. Пытается не заорать от бессилия.

чонгук, 8:02 am

пиздец

Чонгук трёт покрасневшие глаза и медленно сходит с места, подхватив с дороги упавший окурок. Редкий и морозный снег неприятно липнет к ресницам, заставляя активно щуриться.

С Чимином договаривается увидеться сразу после школы. Мысль об его отъезде неприятно тянет в груди и вынуждает сдерживать колючий ком в районе горла. Плакать хочется невыносимо, но Чонгук свято держит в мыслях убеждение о пока ещё не совсем испарившемся достоинстве.

Нашел с чего раскисать.

На первый урок Чонгук опаздывает беспощадно. Он копошится в переднем кармане гитарного чехла и вытягивает едва рабочий плеер из груды ненужного хлама. По ушам бьют ноты расстроенных гитар и слёзный крик вокала, режущий по сердцу туповатым ножом.

Если б мог, Чонгук завыл бы так же: он ждал от родителей Чимина чего угодно, но не хренова переезда. Ощущение морозного одиночества усиливается в разы с каждым шагом до школы, в которой он больше никогда не встретится со своим другом, отвлекающим от всеобщей скуки, пьяных тусовок, подростковых разговоров о сексе.

И грязи. Чонгуку противно с этой мерзкой жизни, где единственное спасение от хаоса уезжает из города на-все-гда.

Никакого маньяка-убийцы в городе не завелось: четыре торчка с чонгуковой школы решили повеселиться настолько, что отбросили коньки прямо во время их ядерной тусовки в предгородском лесу. По ушам пошёл слух о массовом убийстве неизвестного душегуба, но кто бы мог подумать, что предки Чимина параноики настолько, что всерьез поверят подростковым байкам. Поразительно.

По щекам бьёт спасительное тепло тихих школьных коридоров. Чонгук стучит по кафельному полу тяжёлой подошвой грубых ботинок и шмыгает текущим носом, стряхивая с густой шевелюры остатки снега. Из нужного кабинета слышится противный вой, и Чонгук воровато приоткрывает дверь, заглядывая в класс. Учителя среди толпы галдящих подростков не виднеется, на что Чон облегченно вздыхает, радуясь своей удаче — ему ведь даже не придется выслушивать тысячу лекций о неуважении к себе и пагубном влиянии хлипкой дисциплины на дальнейшее будущее.

Толпа его не замечает. Хотя, если быть точнее — замечает не сразу. На мгновение в кабинете воцаряется гробовая тишина, нарушаемая лишь только едва различимым треском баса в наушниках. Следом шёпот. Ленивые смешки одноклассников и выкрашенный чёрным лаком средний палец им в ответ.

Чонгук садится за последнюю парту на третьем ряду, сбрасывая гитару под ноги. Копошится в кармане чехла, доставая многострадальную нотную тетрадь и со злостью швыряет ее на стол.

С яростной печалью в глазах смотрит на пустующее место рядом с собой и выдыхает сквозь зубы. Чимин был его спасением от желания врезать каждому в аудитории, но теперь, будь любезен, Чонгук, справляйся с этим сам. Восхитительно. Просто, блять, невероятно.

Из мыслей выбивает прилетевший по голове смятый кусок бумаги. Чонгук заторможено разворачивает записку, вчитываясь в кривые буквы:

«Давно по морде не получал, чмошник?»

В затылок стучит ещё один выстрел в виде погрызанного колпачка от ручки, на что Чон прикрывает глаза, глубоко и чувственно вздыхая. Парень разглядывает хохочущий класс и сдерживается от желания свалить из этих грязных четырёх стен. Виновник всеобщего веселья восседает на соседнем ряду, глумливо посмеиваясь и вытирая выступившие от хохота слёзы. Парочка его приятелей противно улюлюкают, пуская хитрые усмешки в сторону Чона.

Куски ходячих подонков.

— Ещё один писк в мою сторону, — наигранно беззлобно шипит Чонгук, — и я трахну тебя в жопу твоими же пальцами, хренов ублюдок.

По аудитории проходит заинтересованный вой, который вмиг становится чуть тише, заглушённый звуком открывающейся двери. В кабинет величественно вбегает учитель, на ходу поправляя полы своего пиджака и падающие из рук папки документов. Поспешно извиняется за опоздание и приструняет класс, перекрывая щебечущий гул своим громким басом. Чонгук только дышит раздражённо и сильнее прячется в своём условном мире, вслушиваясь в каждую ноту музыки и вырисовывая маленькие гробы на полях тетради.

Громкий стук в дверь отвлекает от своих дел всех, кроме Чона, а проявившаяся цветастая макушка и квадратная улыбка в проёме и вовсе запускает очередной звериный вой по кабинету: на занятия пришёл Ким Тэхён.

— Тук-тук! — громко оповещает о своём присутствии парень, широко улыбаясь учителю. — Опоздал, каюсь. Запустите?

Чонгук бросает мимолётный взгляд на представление в дверях аудитории и, хмыкая, поправляет свою прожженую краской челку.

Ким Тэхёна знает вся школа. Вероятно, нет ни одной девчонки, что ни разу бы не словила панику от вида его бирюзовых локонов и карамельной кожи — такому умению привлечь к себе внимание можно даже позавидовать, однако Чонгук не терзает себя особенной грустью. В задницу засунул бы свою горе-популярность. Но яркий мальчик с квадратной улыбкой как будто бы не замечает сотни взглядов, направленных на себя, всё ещё шутливо пререкаясь с дымящем от злости биологом.

У Ким Тэхёна есть всего пара проблем. Одна из них: он появляется в школе от силы раз в два месяца.

Чонгук дорисовывает крест на фигурном гробу, когда соседний стул негромко отъезжает, и за парту плюхается улыбающееся нечто. Чон бросает хмурый взгляд на парня, а горячая мысль бьёт прямиком по ноющему сердцу: Тэхён занял законное место Чимина.

Чонгук болезненно усмехается своим мыслям и опирается лбом о свою ладонь, вычерчивая в нотной тетради очередной кривой гроб. Тэхён не сводит с него глаз — Чон чувствует это в подсознании и боковым зрением видит заинтересованно повёрнутую голову справа. Ким не смущается, даже когда Чонгук бросает пару косых взглядов на него, как бы намекая, что стоит закончить страдать этой хренью. Не помогает.

— Может, прекратишь так откровенно пялить на меня? — не сдерживается Чонгук и вырывает наушники из ушей, резко поворачиваясь к соседу по парте. Тот легко улыбается и пару раз кивает в знак извинения.

— Прости. Ты красивый.

Чонгук задыхается воздухом и смущённо пытается прокашляться, явно ощущая как сильно горят щёки.

Красивый? Он что, прикалывается?

— Что, прости?

— Ты красивый, — невозмутимо отвечает Тэхён, пожимая плечами. — У тебя интересные глаза, они едва-едва блестят, когда ты злишься или нервничаешь.

Чонгук теряется. Он ожидал оскорблений в свой далёкий адрес, возмущённо закатанных глаз или хотя бы обиженного взгляда в ответ, но никак не относительно умелого комплимента и по-детски наивной улыбочки.

— Я Тэхён, — продолжает Ким, не получив никакой реакции. Чонгук кивает заторможено и невпопад шепчет:

— Я знаю.

— Ты знаешь, как меня зовут? — натурально удивляется Тэхён, выпучив глаза.

Проблема номер два: Ким Тэхёна знает вся школа, но сам Ким Тэхён не знает никого.

У Чонгука что-то ёкает в районе сердца — бирюзовоголовый на деле не такой, каким Чон его представлял. У Тэхёна в глазах светится какая-то детская наивность, разбавленная абсолютным фактом — парень повидал дерьма прилично, но не прогнулся под гнётом жизненных травм. Ким не подвержен всеобщей скуке, пьяным тусовкам, подростковым разговорам о сексе и грязи. Чонгук видит это в его блестящих глазах и квадратных губах. Потому и поддаётся.

— Я Чонгук.

Тэхён расцветает улыбкой ещё шире и ярче. Его горящие глаза манят за собой и предвещают только хорошее. Сдаётся даже Чонгук, неловко и совсем неуверенно, но искренне улыбнувшись в ответ. Чон даже перестаёт злиться на такое пренебрежение к бережно хранимому месту Чимина.

— Милые рисунки, — Тэхён заинтересованно смотрит на его кривые творения. — Ты пишешь биологию в нотной тетради?

Чонгук хмыкает.

— Я вообще биологию не пишу.

— Я тоже.

Молчат. Тэхён разглядывает его разукрашенные ногти, а Чонгук смущённо тычется глазами в разрисованные поля тетради. Мерзкий шум класса и надоедливый бас учителя отходят на второй план, они вдвоём провозглашают отдельный мир, состоящий исключительно из них.

— Хочешь, как в фильмах про любовь? — предлагает Тэхён. — Я влюблю тебя в жизнь, в мир, в самого себя, а потом просто исчезну.

Чонгук с сомнением смотрит на парня, закусывая нижнюю губу. Школьный звонок приводит в чувства и бьёт по голове подростковым гулом. Чон мнётся, заглядывая в карамельные глаза напротив и совсем неуверенно отвечает:

— Хочу.

Тэхён улыбается.

* * *

Чимин сонно потягивается, развалившись на мягком ковре, отчего вихрастая макушка Чонгука глухо падает с его живота на пол. Чон несерьёзно стонет от едва ощутимой боли и обижено дует губы, на что Пак мило улюлюкает и протяжно зевает.

Чонгук всеми силами пытается не заострять внимание на том, что эта встреча, пожалуй, последняя за ближайшие несколько лет. Лениво рассказывает Чимину, как прошел день, не позабыв упомянуть об угрозе трахнуть одноклассника, на что тот забавно хмыкает и заинтересованно уточняет:

— А ты собираешься отрезать ему пальцы и трахнуть или хочешь проверить его растяжку?

Чонгук слёзно стонет и несильно бьёт Чимина по бедру.

— Не заставляй меня об этом думать.

Вид потрескавшегося белого потолка и лёгкий свет жёлтого ночника нагоняют грусти. Чонгук пальцами отстукивает назойливый мотивчик по ковру и прикрывает глаза, глубоко и отчаянно вздыхая. Чимин закусывает нижнюю губу, о чём-то размышляя, и по взгляду его видно — мнётся. Хочет начать разговор о насущном, но смелости хватает только на едва слышное:

— Ты только сильно не раскисай без меня, Гук-и, ладно? Ты же знаешь, что я твой друг навеки.

— Знаю, — тихо шепчет Чон в ответ.

С Чимином зависают до самой ночи. Всё так же расслаблено валяются на полу, разбрасывают упаковки дешёвых снэков и наивно-искренне смеются с каждой глупой шутки. О переезде не вспоминают, даже когда приходит время прощаться: Чонгук со всей силы сжимает хрупкое тело Чимина в руках и выдавливает из себя улыбчивое: «Увидимся».

Чимин строит милое лицо и почти уверенно уходит прочь, разрывая между ними нить многолетней дружбы. Чон смотрит на его удаляющуюся спину и сдерживает скупую слезу.

Что-то подсказывает Чонгуку, что больше они не увидятся.

Он прикрывает за собой дверь и тихонько пробирается в свою комнату. Жёлтый свет на стенах напоминает о Чимине, и Чонгук отчаянно выключает светильник, на секунду теряясь в мрачной темноте. Зловещую ночную тишину комнаты нарушает треск вибрации мобильника. Чонгук на ощупь находит его на смятой постели. Горящая строчка уведомлений загорается незнакомым номером и заставляющим впасть в лёгкий ступор сообщением:

Неизвестный номер, 23:16 pm

Чонгук-и, это Тэхён! Выходи из дома, мы идём в супермаркет.