Белые рубашечки с накрахмаленными воротничками, шмотки, хоть и не от "кутюр", а хорошие, приличные, платка в мажористом университете среди самых жирных сливок мира сего.
Блевотина, приправленная золотой пылью, стёклами из розовых очков и удушающими шанель номер пять.
Мицури поджигает зажигалкой альбом, на фотографиях которого все сливки аккуратные, причёсанные и ухоженные, и по ним не видно в теории, сколько дерьма они или их родители сделали.
Альбом за неимением мусорного ведра летит в вазу, в огонь почти тут же Мицури кидает тетради, шмотки, в которых должна была сегодня идти на какой-то там не то вечер, не то имеющий другое название парад лжи и лицемерия, и собственные волосы - отрезает, не жалея.
Ладонью втирает в оставшееся ядерную тонику, купленную в попавшемся по пути магазине - фиолетовое зарево горит на голове вместо нежной пастели.
В спортивную сумку кидает вещи, подаренные украшения - золотые гайки, если по-простому, да? - и от пожара своей маленькой вселенной закуривает сигарету из украденной у отца пачки.
- Ну и дерьмище.
Противопожарную сигнализацию Мицури заклеивает жвачкой, пинает горящий антиквариат, и содержимое под треск сыпется на дорогущий паркет, так обожаемый мамочкой.
В видеокамеру Мицури показывает средний палец, и перед полётом камня прям в объектив это достаточно пафосный жест.
Даки снимает всё на камеру своего порядком побитого мобильного и присвистывает.
Смеётся ядовито, когда Мицури из полыхающего семейного гнёздышка дверь ногой выбивает и вешает сумку на плечо.
- Побег из золотой клетки.
- Заткнись.
В неизведанное завтра, потоптав часть прошлого, Мицури едет на громко ревущем байке, хозяйка которого даже не предлагает ей шлем - а смысл?