Солнечный свет просачивался сквозь окно и выхватывал пыль и дым ладана. Светлые блики тёплыми каплями лежали на полу, грея каменные плиты. Взгляд голубых глаз был направлен к сводам церкви. Губы тихо шептали молитву, в руках грелись чётки. Тихие шаги осторожно ступали по полу, разносясь до стен и отражаясь от них, парили облаком звука, заполняя пространство. Лик икон спокойный, излучающий святость, привлекал внимание гостя -- он то и дело останавливался, разглядывая древнюю живопись, сохранившуюся до наших дней. Адам почти сразу понял, что церковь посетил прихожанин: шаги священника Фёдора и дьякона Алексия отличались. Первый был тихим и неспешным, а второй шумным и торопливым. Эти шаги были слишком лёгкими и в то же время не спешили, но и не отставали. Сердце Адама преисполнилось надеждой и волнительной радостью. "Прихожанин. Первый за долгое время!" -- Адам чувствовал спиной чужой взгляд на себе, но заставил себя проявить терпение. Он закончил и наконец повернулся к прихожанину. Перед ним стоял белокурый парень с бирюзовыми глазами.

— Ч-чем?.. — запнулся Адам и откашлявшись, продолжил — Чем я могу помочь, сын мой?

— С каких пор в храме летучие мыши обитают? — задумался парень смотря на потолок.

— Что? — Адам тоже посмотрел наверх. Наконец, он заметил маленькое пушистое создание, повисшее на металлической перегородке. — Твою ж... Я же выгонял их.

— Видно, ей нравится здесь. Посмотрите!

Адам одёрнул сам себя, чуть не сказав «А тебе?» Вместо этого он ответил:

— Если он нагадит, ему здесь не понравится. Все существа достойны жизни. Так что я позже осторожно выгоню его на волю.

Парень наблюдал за мышью слегка улыбаясь. Адам был очарован невинным и любопытным созданием:

— Ты... Ты давно здесь? Я раньше тебя не видел.

— Не так уж. С отцом не так давно сюда переехали.

— Ты уже видел деревню? А озеро и лес? Хочешь экскурсию по храму и нашей обители? — Завалил вопросами Адам, преисполняясь энтузиазма. Он забыл спросить о самом главном: зачем парень посетил церковь.

— В лесу не был глубоко. Отец не разрешает ходить одному в глубь.

— А ты хочешь? Я могу показать тебе. Как и наш храм и территорию вокруг. Я тут почти всех знаю. — Адам с интересом смотрел на парня, наслаждаясь его невинной и нежной красотой. Он видел в нём ангела.

— Да, очень.

Адам сиял от счастья и пытался подавить волнение внутри, от которого хотелось смеяться, носиться, кричать, петь и жить. Жить столько, сколько это возможно.

— Т-тогда позволь, мы начнём с иконы Святого Михаила.

Адам с упованием рассказывал об иконах и святых, цитировал новый и ветхий завет, рассказывал об истории церкви и деревни, укладе монахов, так же он затронул природу и то, куда можно сходить от скуки. Адам показал жилые строения, их теплицы и огород, маленький пышущий зеленью и цветами садик, наполненный миниатюрными скульптурами и украшениями из дерева и глины.

— Я бывает леплю из глины. Это успокаивает. История и культура — моя страсть. Я часто думаю об этом месте. А ты?

— Как говорил мой отец: мы здесь, чтобы пожить тихо-мирно, — Адам и не подозревал, что это была дословная цитата.

— Значит эта церковь станет для вас любимым местом, — улыбнулся Адам. — Кстати, твой отец не будет беспокоиться, если ты останешься на чай?

— Ага, — Лейн кивнул.

— Тогда время познакомить тебя с Фёдором и Алексием. Фёдор местный священник, — Адам повёл гостя на просторную кухню, что также была трапезной, через предбанник, где в углу ютились мётлы и совок. На самой кухне справа стояли кухонные столы, тумбы, потёртая плита и раковина с изгибистым краном. По обычаю за дубовым столом сидел Алексий. Он был увлечён романом, что можно было купить в любом переходе. — Знакомься это Алексий, — Адам указал рукой на читающего рыжего мужчину, лет тридцати на вид.

— Здравствуйте, день добрый!

— Добрый, — дьякон отложил книгу и посмотрел на вошедших. — Так. Адам, кого ты опять привёл?

— При...

— Нуждающегося, — перебил Адам.

Парень посмотрел на Адама так, словно он его укусил как собака.

— Ты проходи. Не стесняйся, — Адам осторожно подтолкнул гостя вперёд.

— Как давно он нуждается? — Скептически оценивая взглядом парня, спросил Алексий.

— Вот с сегодняшнего дня, — с радостью на лице, ответил Адам.

— Да? — Алексий приподнял бровь.

— Нет, — встрял гость.

— Он ещё не свыкся, — соврал Адам. — Ну, проходи, проходи, — настаивал он, пытаясь всё же заставить гостя пройти на кухню.

Лейн сел напротив Алексия и решил отметить:

— У вас штукатурка сыплется, да и давненько ремонта не было. Это странно для храмов, их поддерживает Император. Был в прочих храмах, тут будто что-то не так. А вы жаловались?

— Я б хотел выгнать его в шею, но это не вежливо. Адам, сходи в погреб, свечку не забудь, — Алексий взглядом дал понять Адаму, что выгнать Лейна он хочет лишь из-за него, чтобы не таскал всех своих знакомых к ним.

Адам ушёл, найдя в ящике тумбы свечу.

— А ты от чего интересуешься?

— Да просто из любопытства. Отец работает в органах.

— Мафиози? Их сейчас много.

— Пляшет под их указания.

— Ты бы поосторожней был с такой информацией. Поговаривают, Губернатора сменили — деньги воровал.

— Так, жаловались вы или нет?

Алексий устало вздохнул и ответил:

— Фёдор почти каждый день ходит жаловаться, пишет письма, но городская администрация молчит и игнорирует.

— Может поэтому губернатор сменился?

— Может. Ты чай будешь? — Алексий поднялся, намереваясь поставить чайник.

— Чай буду, спасибо.

— Только у нас шиповник вместо чая. Чай нынче дорожает. — Он завозился у кухонного стола, что стоял возле плиты и заменял собой гарнитур.

— Да-а, а у нас дома вода только.

— А ты говорил, что у вас в семье достаток. — Алексий чуть нахмурился, смутившись. Он налил в три кружки шиповник и добавил в них сахар.

— О, ты вернулся. – Лейн встретил взглядом Адама, что нёс две банки варенья и погасшую свечу. — Достаток не включает чай. По крайней мере не сейчас.

— О чём говорите? Ты не сильно его разговорами о семье мучаешь? — Адам взглянул на Алексия.

— Нет, Адам. Только пытаю. Люблю вопли грешников. — Устало, с сарказмом, произнёс Алексий.

Лейн усмехнулся.

— А ты юморист. — Адам поставил банки на стол. — Я взял две. На всякий случай. Никогда не знаешь, когда Фёдор заглянет.

— Да твою ж мать! — Фёдор шумно пронёсся по коридору. — Они опять просто рассмотрят мою заявку! — и влетел на кухню. — Они рассмотрели раз пять и отказ! Пятый раз за пол года!

Лейн с интересом следил за ним взглядом.

— Достань... — начал Фёдор, остановившись возле Алексия, и вытянув руку, как бы желая ухватиться за свою мысль.

— Адам уже достал. Чай будешь?

— Да, — Фёдор встал руки-в-боки, пытаясь дышать ровно. Он был довольно упитанным крупным мужчиной тридцати пяти годов. Волосы его были цветом соломы, глаза голубыми.

Алексий выключил газ, снял с плиты уже начинающий закипать чайник, налил ему кипяток и настой шиповника в кружку:

— Осторожно. Горячо.

— Разбавь.

Алексий разбавил чай холодным кипятком из графина. И как только поставил чай на столешницу, Фёдор залпом его выпил.

— Адаму скажи, чтоб больше не доставал варенье. — Попросил Фёдор, ставя чашку на край столешницы.

— Хорошо. Я передам. Адам, не носи из подвала варенья.

Фёдор посмотрел в сторону Адама и наконец заметил его:

— И ты здесь?

— Да. У меня...

Фёдор перевёл взгляд на Лейна и недовольно спросил:

— Кого ты привёл?

— Прихожанина. Я Лейн. Мы переехали сюда недавно, вот прогуливаясь набрёл. Смотрю Вы чем-то сильно обеспокоены. Поделитесь?

— А тебе это зачем? — насторожился Фёдор, но всё же подошёл к столу.

— Интересно!

Фёдор вздохнул, отодвинул скамью, сел за стол и придвинулся:

— Дело началось с того... — Фёдор рассказывал в течении получаса и Лейн понял из этого то, что в администрации одни козлы, губернатор ленивая вошь и кровопийца, в деревне ничего не делается, храм на мели и то, что бумаги -- это зло и «Пошли они со своими бух. реформами куда глаза глядят!».

— Я могу помочь.

— Каким образом? — Фёдор с недоверием чуть прищурился.

— Ну типа минуя всяких третьих лиц сказать верхушке. Отец может.

— Лейн, может погуляем? — устало спросил Адам. Его уже порядком утомили бубнёж и нытьё Фёдора.

— Если деревню покажешь, — с хитрецой в голосе, ответил Лейн.

И Адам показал. Деревня была небольшой всего-то тридцать домишек на окраине леса. Дома были разными: заброшенные, жилые и продающиеся, с резными ставнями, с большими огородами, старые развалюхи и современные, с украшениями на участке, с котами, собаками, скотом, с "курями", как говорили сами местные, гусями и прочим. У одного даже стоял трактор. Местные работали на полях, ходили в лес, рыбачили, ездили на рынок. Благо, автобусное сообщение работало как надо.

В семидесяти км от деревни был городок. И чтобы местные старики не тряслись пятнадцать километров по ухабам просёлочной дороги на скорой, местные власти, построили медпункт и посадили в него фельдшера и медсестру. У обоих было образование выше, чем требовалось для этого места, однако, это часто оказывалось полезно. Деревня располагала домом культуры и библиотекой, что работала в этом же здании. Правда, дом называли клубом, в котором проводились дискотеки и велись кружки. А библиотека пылилась вместе со своими книгами, изредка принимая посетителей, что брали новый лёгкий роман и избегая более высокой литературы, стремились убежать от клубов пыли.

Адам остановился напротив клуба:

— Это наш дом культуры, — он торжественно развёл руками.

— Что он предлагает молодёжи?

— Кружки, дискотеку, библиотеку.

— Это так классно!

Адама позабавила и удивила такая реакция:

— Местные дети ходят туда от безысходности. Гулять надоедает, а заняться больше нечем.

— Я страдал от такого в городе. А казалось бы, возможностей чуть побольше. Но как-то не то. Иногда через чур зациклюсь на учёбе. Тут новая обстановочка. Так хорошо! Природа близко. Хорошо.

— А мы либо пашем, либо от скуки маемся. Я обычно беру книги, занимаюсь огородом, садом, собираю на речке глину, леплю из неё. А когда Фёдор привозит мне нитки... я чувствую себя счастливым, плетя фенечки. Хотя и историческим книгам я радуюсь также, однако, рукоделие успокаивает и очищает голову, раскладывает мысли по местам. Что-то я заболтался с тобой. Пойдём до реки дойдём.

— Давай завтра, домой пора мне.

— Тебя проводить? — Забеспокоился Адам.

— Давай пройдёмся, – Лейн повёл его к заброшенному дому. Адам только сейчас заметил, что двор привели в порядок. Газон был подстрижен. Во дворе стояла будка с собакой, что лишь подняла голову, завидев парней. – Живём мы с отцом тут.

— Только заехали? Ремонт планируете?

— Ага! Не жить же в гниющем доме.

— Мы увидимся завтра? — Адам с надеждой в глазах посмотрел на Лейна.

— Конечно! Если домом не пришибёт, — Лейн усмехнувшись, прошёл во двор и скрылся в доме.

«Какой странный парниша. Что-то новое.» – подумал Адам и со счастливой улыбкой пошёл домой. Где его поджидал сюрприз. Зайдя домой, Адам увидел картину маслом:

Алексий крестился, уставившись круглыми глазами на чёрное создание с пушистым брюшком и шрамами по всему тельцу и перепончатым крыльям. Оно поедало яблоко.

— Опять эта..? — возмутился Адам.

— Это что такое? — озадаченно произнёс Фёдор.

— Её что, кошка подрала? — Адам вскинул бровь, прищурившись.

Летучая мышь посмотрела на них и покачав головой, продолжила есть яблоко.

– Какая наглая, — изумился Адам.

— Просто выкини её на улицу. Пусть доест там, — произнёс Фёдор и достал кастрюлю.

Адам подошёл к мыши:

— И как тебя взять, чтобы не тяпнула?

Мышь накрыла своими крыльями яблоко не желая расставаться с ним.

— Э... — Адам застыл на мгновение. Его бровь вскинулась, уголок губ нервно пополз вверх. — Т-ты... Ты яблоко охраняешь что ли? Мне тебе его вынести? — Адам потянулся к яблоку. Мышь позволила его забрать и взлетела.

— Куда его?

Мышь полетела, указывая. Алексий вытаращил глаза и перекрестился, шепча «Свят, свят, свят». Адам открывал двери пропуская мышь. Так они оказались на улице. Адам положил яблоко на скамеечку в саду. Мышь сразу села на яблоко и довольно пропищала.

— Всё? Ты довольна? Просто постарайся не показываться в храме и Фёдору на глаза. Будешь хорошо себя вести, принесу яблок тебе пожевать. — Примирительно предложил Адам.

Мышь подумала: «хороший подкуп. Есть капитан!» и отдала честь. «Ой», — осознала мышь. Адам округлил глаза и тихо ушёл, скованный шоком. Войдя в трапезную, Адам тихо сказал себе под нос: «Кажется, мне мышь честь отдала.» Фёдор услышал это. Он замер, затем подавив гнев, тяжко вздохнул и произнёс:

— Останешься без ужина. — Для Фёдора это звучало как бред, пугающий Алексия и создающий смуту.

Алексий посмотрел по сторонам. И ещё раз перекрестился.

— Не думал, что они так могут, — задумался Алексий.

— Я тоже, — поддержал Адам.

Обед прошёл в немного напряжённой атмосфере. Фёдор всё поглядывал на Адама, тот увлечённо ел, зная, что ужина не будет. Алексий нервничал, но вскоре расслабился от горячего супа. После обеда, на Адама повесили уборку.

Когда он закончил, взял лейку и вышел в сад. Адам вспомнил о мыши. Он подошёл к скамеечке в тени козырька и обнаружив там лишь огрызок, запаниковал. «Где эта мерзавка? Куда она делась? Если Фёдор её увидит, он мне уши надерёт и заставит драить плитку и швы меж плит.» — думал Адам, осматривая корпус, он зашёл в храм и всматривался в потолок. Наконец он дошёл до конца, где обычно молился возле витражей. Пройдя мимо цветного окна, он замер, двинулся задом и посмотрел на разноцветную мозаику стекла. За витражом было нечто чёрное. Оно болталось у сводов окна.

«Попалась!» — Адам быстрым шагом вышел из храма и обогнув его слева, посмотрел на то самое окно. Мышь висела как ни в чём не бывало.

— Слезай оттуда! Я же сказал не попадаться никому на глаза! Я просил не лезть в храм! — Грозно и громко шептал Адам.

Мышь смотрела на Адама, ворчащего что-то непонятное. Она слетела ему на голову, беспокоясь, что Фёдор её найдёт.

— Что за?.. А спросить не могла? — Адам посмотрел себе на волосы. Его осенило: «Стоп. Я что у мыши спрашиваю? Я надеюсь на ответ? От мыши? Что за?..» — Так. Слезай с моей головы. У меня есть плечи. Нечего мне на голову лезть. Это не вежливо. — «Я вежливость мыши объясняю. До чего я докатился?» — Эта мысль заставила его чувствовать себя не в своей тарелке.

Мышь спустилась на плечо и потерлась об Адама.

— Ты... Ты трёшься об меня? Это проявление любви или что похуже?

Мышь недовольно запищала и ударила крылом.

— Эй! Ты что? Ты... Ты разумная. И взгляд у тебя осознанный. То ли со мной что-то не так, то ли мир такой не правильный. А ты надолго со мной? В смысле, я уже могу дать тебе имя или типо того?

Мышь взлетела с него и держалась перед его лицом.

— Тебе удобно вообще? Я не гоню с плеча или руки. Я могу вообще всё время фартук носить с кармашком для инструментов. Будешь сидеть в нём. Кстати, о фартуке и инструментах. Мне нужно полить сад. И накормить тебя, если хочешь.

Мышь запищала.

— Это да или нет?

Мышь издала недовольный писк.

— Я понял. Возьму фартук. А пока, — Адам протянул руку к мыши. — Садись. Я понесу тебя. — Мышь села ему на руку. Адам осторожно прижал к себе мышь, чтобы не уронить и пошёл обратно в садик. Он нашел фартук и спустив мышь на скамеечку, надел его и пригласил мышь в карман, куда она нырнула, прячась от солнца и Фёдора.

Адам посмотрел на маленькое существо в кармане и улыбнулся, умиляясь.

— Отсыпайся. А мне нужно полить гортензии.

Адам начал поливать цветы, и почти сразу, за спиной раздался голос Фёдора:

— Молодец, что сделал работу. Я жду тебя на молитву, как закончишь.

Адам дёрнулся от страха.

— Ф-федь, не подкрадывайся так. Напугал.

— Да ладно тебе, — смягчился мужчина.

— Я серьёзно. Ты как тень ходишь.

— Не волнуйся. Все под Богом ходим, я не тот человек, чтобы вредить или таить что-то от тебя.

— Я волнуюсь лишь об одном, что ты заставишь меня молиться весь день. Я готов работать сутками, но только не молиться насильно.

— Служба обязательна, — строго ответил Фёдор.

— Может, — Адам вздохнул. Он собирался с мыслями. — Может, прекратим службы на время? У нас совсем нет прихожан. А помолиться мы можем и сами.

— Ишь что удумал. Нечистые помыслы прокрались в твою голову, — назидательным тоном поучал Фёдор.

— Федь, мы простые люди. Так можно мы поживём как люди? Хотя бы сейчас. Я доверяю Господу свою жизнь и всегда надеюсь на лучшее, но сам посмотри: храм в запустении. Он нужен лишь нам и пятерым старушкам по воскресеньям. Оставим службу только на воскресный день и дело с концом.

Фёдор знал, что это так и потому, в его душе было сомнение.

— Я... Я подумаю.

— Федь.

— М?

— Отдай мою книгу.

— Ты ещё помнишь о ней? — Фёдор удивился стойкости Адама. Он забрал книгу ещё пол года назад.

— Помню. Я не так давно здесь, чтобы забыть о ней.

— Зайдёшь ко мне вечером, — попросил Фёдор и ушёл.

— Нам повезло, что он не заставил меня смотреть на него полностью повернувшись. Да, мышка? — он заглянул в карман.

Мышь вынырнула из кармана.

— Хочешь яблочко?

Мышь активно запищала.

— Я буду считать твоё пищание за «да».

Адам полил цветы и пошёл на кухню. Он помыл и нарезал яблоко. Одну из долек он положил себе в карман. Другую себе в рот. Так, они съели яблоко почти поровну. Адам открыл дверь своей кельи. В ней царил полумрак. Адам снял фартук и положил на опрятно заправленную кровать.

— Посиди здесь. Мы проведём службу, и я вернусь. Если захочешь сделать свои дела, делай их в ящике. Вот, — Адам поставил деревянный ящик под фрукты и рассаду так, чтобы мышь могла зацепиться за стенку и повиснуть внутри вверх-тормашками. — Наслаждайся кельей. Я скоро буду.

Мышь недовольно запищала и полетела к нему, протестуя.

— Что? Хочешь со мной? — Адам протянул руки и позволил мыши сесть на них. Он спрятал мышь за пазуху. — Только предупреждаю — это бывает довольно затянуто.

Они прошли по коридорам и вышли на улицу. Адам перекрестился и вошёл в храм. Его уже ждали дьякон Алексий и священник Фёдор. — Никто не пришёл? — запыхавшись, поинтересовался Адам.

— Только ты, — ответил Фёдор.

— Подождём ещё или приступим?

— Смысл тянуть? Помолимся без одежд и дело с концом. Я собирался переписывать летопись. — Алексий повернулся к иконам. Он всегда молился молча застывая у икон и смотря почти не моргая, так он погружался в молитву.

— А... М, — замялся Адам не зная что сказать.

— Раз Алексий уже начал... — Фёдор повернулся к иконе перед витражом и перекрестился.

Адам тоже приступил к молитве и понял, что забыл свои любимые чётки. Без них ему было тяжело молиться. Они успокаивали его. Он тихо выскользнул и побежал в жилой корпус.

Адам выдохнул, прислоняясь спиной к двери своей кельи. Он некоторое время отдыхал и придя в себя, отлип от двери и наконец, заметил чётки, оставленные на столе.

— Вот они где. Эх. Мышь, ты как там? — Адам заглянул за пазуху и вытащил мышь. Она лапками держала его серебряный крест. — Что за? Отпусти.

Мышь жалобно попискивала.

— Отпусти мой крест, и я отпущу тебя. Зачем он тебе вообще?

Мышь возмущенно запищала.

— Тебе мой крест нужен? Хочешь свой что ли?

Мышь посмотрела ему в глаза, намекая, что ей нужен крест.

Адам вздохнул.

— Ладно. Будет тебе крест, — сдался дьякон. — Придётся чётки распустить. — с досадой пробормотал он.

Он отпустил мышь и дал ей повиснуть на кресте. Около получаса Адам распускал чётки и делал для мыши свой собственный крест.

— Вот. Готово. Теперь у тебя есть крестик. А у меня нет целых чёток. — Опечалено сообщил Адам. Он вздохнул и ушёл, чтобы умыться.

Адам открыл дверь, держа полотенце на плече. Какого же было его удивление, когда он обнаружил рослого мужика в шароварах и рубашке, стоящего босиком. В глаза бросились глаза. А точнее их янтарный цвет. Мужчина озадаченно смотрел в ответ.

С минуту оба пытались переварить произошедшее. Адам наконец собрал себя в кучку и спросил:

— А Вы собственно, кто? И что забыли в моей келье?

— Мышь летучая. Сам притащил.

— Ч-что? Что простите? — опешил Адам. «Откуда он знает про мышь? Что он несёт вообще? Он следил за мной? Мышь. Где моя мышь?» — Адам неосознанно, стал обшаривать себя в поисках летучей мыши.

— Я не думаю, что Вы глухой, Адам.

— Ч.. что? — тихо и быстро спросил Адам, витая в своих мыслях. В его голове сейчас вертелись две мысли: «Откуда он знает моё имя?» и «Фёдор меня убьёт».

— Яблоки у вас ничего такие.

— Какие яблоки? Ты кто? Ты что здесь делаешь? Я здесь не один. Ты в ловушке. — Начал паниковать Адам.

— Я думал это церковь.

— Это. Моя. Келья! — вскипел Адам, окончательно запаниковав. Спустя несколько секунд он понял, что произошло и чуть позже осознал, что от стресса и переживаний.

— Не стрессуй. Я летучая мышь, которую ты тут яблоком кормил.

— Это. Это звучит как бред, — Адам подошёл к нему и оказался ниже на пол головы. Это его немного напугало.

— Правда бывает такой бредовой.

Адам был озадачен. Вроде звучало логично, но верилось с трудом. Он долго всматривался в глаза гостя. Наконец, у него созрел план дальнейших действий.

— Если ты мышь, то ты знаешь то, что знает она. Расскажи о том, что может знать только мышь.

— На службу меня притащил. Кстати, ты очень беспалевный человек. Я хотел крест — я получил крест.

Адам вспомнил глаза мыши. Всё сошлось.

— А... — только и смог произнести Адам, пытаясь поднять указательный палец, прежде чем перед его глазами всё поплыло.

Мужчина подхватил его и уложил на кровать. Он убедился, что Адам лежит правильно и его язык не заваливается в глотку.

Спустя некоторое время Адам с трудом разлепил глаза.

— Что случилось?

— Тебя явно удивил факт того, что я мышь летучая, — несмотря на него, ответил мужчина.

Адам резко уставился на мужчину, но вспомнив о том, что случилось, продолжил:

— Так ты правда та мышь. И эти шрамы — это не кошка. Откуда ты вообще взялся такой?

— Я не здешний. Из другого мира вообще.

— Знаешь, я не удивлён. Если ты мышью оборачиваешься, этот факт даже более логичный и вписывается в картину мира. В любом случае мне нужно понять, стоит ли мне оправдывать тебя перед Фёдором и искать тебе комнату.

— Как решишь.

— О-ох-х... — простонал Адам, — Я ж сердобольный. Я не могу тебя на улице оставить.

— А Федор?

— Что Фёдор? А Фёдор. Ну, Фёдор поорёт, конечно, может затрещину даст, такое кстати было, а потом скорее всего простит. И пристроит тебя, дав работу. Ты ж нормально к работе относишься? В смысле той, что за еду и кров.

— Да. Удобно.

— Вот и славно. Кстати, говоришь, как человек без определённого места жительства.

— Ну так, — мужчина пожал плечами.

— Хочешь сказать, я попал в точку. Хотя, учитывая, что ты оборотень из другого мира, вполне логично. От тебя шерсть. Ни один хозяин не потерпит у себя шерсть на матрасе. А здесь ты сам убираешь за собой.

— Я тебе не домашний питомец, чтобы хозяина иметь.

— Хозяин гостиницы, постоялого двора. Ты что, совсем выпал из жизни? Бедная мышь. — Внезапно Адама осенило: «Стоп. Я же не могу всё время его так называть.» и он продолжил — Кстати об этом. Как тебя зовут? Твоё имя.

— Жизнь — это что?

– Так. Я понял. Мы поработаем над этим. А пока. — Адам поднялся в постели и свесил ноги. — Пока мне нужно в отхожее место и к Фёдору. Надеюсь, не припахает. — Адам встал и прикрыв дверь, вышел.

Тёмный коридор вывел его в трапезную:

— Фёдор, ты тут?

— Зачем он тебе? — отозвался со стороны плиты Алексий.

— Да тут, кое-что случилось, — пытался увильнуть Адам.

— С тобой всегда так. Что-нибудь да случается, — прокомментировал Алексий, чистя морковь.

— Так где я могу его найти?

— Да придёт он скоро.

— Это хорошо.

— Картошку почисти пока.

— Я ж без ужина.

— Фёдор планирует смиловаться над тобой. Но это пока в планах.

— А. Ну тогда его планы круто изменяться. — Адам посмотрел в пол, представляя как Фёдор раскраснеется, крича на него.

— Что ты опять натворил?

— Я? Да я ни при чём. Дело не во мне. Дело в том, кого я нашёл. — Стушевался под конец Адам.

— Опять какую-то живность в храм притащил?

— Почти. Живность, но крупную. Очень крупную.

— Что за живность? — голос Фёдора строгий и резкий, раздался за спиной Адама, напугав до дрожи.

— Б-бомжа. Я завёл бомжа.

— Что? — Фёдор растерялся на мгновение, приподняв бровь.

— А я-то думал очередного кота у соседей стыбзил. А ты бомжа нашёл, — прокомментировал Алексий из кухни. Его тон оставался спокойным. Впрочем он был таковым всегда, если дело не касалось нечисти или отлагательств.

— Какого бомжа? Адам!

— Я... Я просто зашёл к себе в келью, а там бомж. Красивый такой, глазками блестит стоит, ну я и оставил. Разрешил пожить у нас чуток. — Сжался Адам.

— Где?! — Фёдор по-настоящему разгневался. С ним это случалось довольно редко. Его лицо раскраснелось, глаза горели.

Адам выскользнул через открытую дверь и повёл Фёдора, мерящего коридор огромными шагами.

— Удачи, Адам, — произнёс Алексий уже ушедшему дьякону. — Не помри там.

— Где?! — Фёдор распахнул дверь.

Мужчина смотрел в окно. Когда дверь открылась он кинул взгляд не оборачиваясь.

— Фёдор, не убивай! Мы под Богом ходим! — пропищал Адам, сжимаясь и жмурясь.

— Этот бомж, — он тяжело дышал, смотря в келью. Он увидел мужчину и когда гнев немного отступил, до него спустя некоторое время, дошло, что он выглядит не как бомж, а как опрятный бездомный. — А где? Это не выглядит как бомж. Он похож на прихожанина. — Фёдор смотрел на Адама, что всё ещё сжимался. — Адам, объясни толком кто этот мужчина и почему он в твоей келье. Адам, слышишь? Адам! — Он вновь повысил голос и лишь тогда, дьякон вздрогнув, посмотрел в ответ.

— Что?

— Кто это и почему он в твоей келье, потрудись объяснить. — произнёс Фёдор указывая на бездомного.

— И почему если бомж, так сразу неопрятность?

— Так исторически сложилось. — Фёдор сложил пальцы домиком. — Так кто Вы и что здесь делаете?

— Стою вот. Не здешний ничего не имеющий тип.

— Нуждающийся, — заключил Фёдор и почти полностью остыл. — Как Ваше имя?

— Рэй.

— Как долго планируете побираться? — Фёдор бегло осмотрел мужчину.

— В каком смысле?

— В прямом. Если планируете стать кем-то лучшим, чем бездомный, то добро пожаловать в нашу обитель. Я напишу список дел и найду для Вас комнату.

— Работать я всегда готов.

— Рад это слышать, — ответил Фёдор и обратился к Адаму:

— Адам, пойдём со мной. Поможешь мне.

— Т-ты не убьёшь меня? — У Адама было страдальческое выражение лица с примесью надежды в глазах.

— Я священник. Это достаточный ответ для тебя?

— Просто, я знаю, что могу отхватить затрещину, — объяснил Адам уходя вместе с Фёдором.

— Не волнуйся. В этот раз ты поступил правильно.

— Правда? — Адам с надеждой посмотрел на Фёдора.

— Да, Адам, — Фёдор подарил ему тёплую улыбку.

— Федь, я могу поужинать? — неуверенно спросил Адам.

— Что за вопрос такой? Конечно можешь и бездомного своего возьми.

— Федь, — Адам остановился у самых дверей склада, смотря перед собой.

— Что?

— Ты любишь меня?

— Почему-то ты всегда задаёшь этот вопрос, как нашкодишь, — отшутился Фёдор, улыбаясь.

— Как ты покричишь на меня.

— Адам, я не хочу кричать и злиться на тебя, мне иногда сложно сдержаться, прости меня. Мне нравится твоя любовь к жизни и любопытство, но я боюсь за тебя, за всех нас и за храм, понимаешь? — Ласково и снисходительно объяснил Фёдор.

— Иногда мне кажется, что храм для тебя важнее всех нас вместе взятых, — обиделся Адам.

— Важнее тебя и Алексия? — Фёдора это позабавило.

— И прихожан тоже.

– Адам, я люблю храм и люблю вас.

— Храм больше, — буркнул Адам, всё ещё смотря перед собой.

— Ты и Алексий — моя семья. Я люблю вас больше всякого храма. Не дуйся. — Фёдор приобнял Адама, приободряя.

— Тогда приласкай меня.

— Ох, ребёнок мой, двадцать лет от роду, иди ко мне, — он прижал его к себе. — Хороший мой. — Фёдор поцеловал его в макушку, — Не дуйся. Ты мне как сын. Ничто и никто тебя не заменит. Слышишь? — Он посмотрел на него.

— Слышу. — Он помолчал. — Федь, — позвал Адам.

— М?

— Я люблю тебя.

— Я тебя тоже, Адам. Я тебя тоже, — Фёдор нежно погладил его по голове.

— Мы здесь за матрасами? — приободрился Адам.

— Ага. Давай возьмём мешок для матраса и пойдём есть. И своего бездомного возьми.

Адам с Фёдором через 10 минут, вернулись к келье. Зайдя внутрь они обнаружили Рэя спящим.

— Срань Господня, — выругался Фёдор.

— Федя! — Адам посмотрел на священника круглыми от изумления глазами.

— Что? Уж поругаться нельзя? — Фёдор посмотрел на Адама.

— Ты же священник.

— Священникам тоже иногда нужен отдых. Пошли. Ужин стынет. — Фёдор махнул рукой, зовя его за собой.

Утро началось с пения птиц и проникающих в келью лучей солнца. Адам проснулся полный сил и счастья. Он ждал Лейна. Умывшись и одевшись как подобает, Адам взял чётки для утренней молитвы и вспомнил о Рее. Он посмотрел на пол, туда, где видел его спящим последний раз. Тела не было.