Человек под грузом лет меняется. Часто говорят, мол среда заела, ведь и сам человек не всегда способен заметить в себе даже настолько кардинальные перемены, что и на фотографиях прошлых лет себя не узнает. И дело тут вовсе не во внешности, а в метаморфозах, или, скорее, искажениях, где-то в глубинах души, что даже взгляд меняется, будто и не твой. Впрочем, не всегда перемены означают потерю себя. Можно по-прежнему всё помнить, но всё равно быть уже другим.
На днях Зак нашёл старый блокнот, который когда-то использовал, как дневник. Перечитав записи тех лет, полные огня и разнообразных эмоций, он понял, что приехал в Лондон будучи даже не юнцом, а совершенным ребëнком. Кто как не мальчишка получит столько впечатлений от, на первый взгляд, банальных вещей.
И эти воспоминания, неожиданно даже для него самого, буквально вышибли Паттерсона из колеи. Он всё не мог выбросить из головы странных мыслей, которых даже не мог сформулировать. Они просто не давали покоя, и Зак от того ходил в состоянии мрачной задумчивости.
Ещё менее приятным всё делал факт того, что записи почти двадцатилетней давности, попались ему на глаза на кануне дня рождения. Не то, что бы Зак придавал этой дате какое-то особенное значение, или считал таким же, как Рождество, праздником, однако всегда старался устроить себе выходной. Обычно в этот день он спокойно, даже чинно, гулял по улицам и паркам города, медленно напевая себе под нос какую-то мелодию, думая обо всём и ни о чем одновременно (конце концов, он считал, что каждый философ, где-то в глубине своей души) и просто наблюдая за окружщими людьми. Вечером выпивал стакан виски в каком-нибудь не очень шумном местечке.
Ничего особенного, но устроить себе раз в год нечто подобное, когда тебе не нужно никуда спешить, и ты сам никому ничего не должен, для Паттерсона было важно. Хотя бы ради того, чтобы потешить своё самолюбие, которого за годы он не растерял, да и, в конце концов, это был его день.
Так и выходило, что внезапная находка необъяснимым образом нарушила его планы, заставив думать не о работе или каких-то отдалённых вещах, а о себе самом, о том, что для него было важно.
Куда пропало всë тогдашнее? Эти огонь и рвение помочь всем и каждому, та, со стороны глупая, суетливая активность, энергия, бьющая ключом, ведь он просто не мог сидеть на месте, пока не разрешит, как можно больше чужих проблем. Всё это сменилось холодным спокойствием, даже безразличием, быть может, и Зак пытался решить любой вопрос так, чтобы затратить как можно меньше сил и времени (если это было возможно), тогда как раньше его это совершенно не волновало. Да, необычные случаи его удивляли, но ведь, на то они и необычные.
Если переживать за каждого страждущего, можно и с ума сойти. Это правда. Но, пожалуй, ещё хуже воспринимать всё, как рутину. И Зак понимал, что забывает, для чего трудится на самом деле. Вот что было, пожалуй, хуже сумасшествия. Неизбежное очерствение души. Странно чувствовать это на самом себе.
Этот день рождения он проведёт в небольшом рыбацком городке, сидя на большом камне у моря и выкуривая одну сигарету за другой, пока серые волны перегоняют одна другую, чтобы потом разбиться о прибрежные скалы.
Но, пожалуй, так даже и лучше.