В поисках смысла

Он хоронит своих богов в Греции, в Афинах, в храме богини, чье имя звучит совсем иначе в его языке. Он поминает своих богов, напиваясь на ступенях никому больше ненужного храма, смотря в бездонное небо и думая, скольких еще богов человечество похоронит.

Он хоронит своих богов с куда меньшим почетом, чем свою семью. Он еще помнит их лица, но не их голоса. Он еще помнит правила своей религии, но больше не знает, как в нее верить.

От ступеней храма идет дорога, выложенная камнем. Сквозь камни пробивается трава, которую всего через несколько часов покроет роса. Он уйдет отсюда намного раньше, как только закончится вино.

Еще бы знать, куда идти. У него не было ни цели, ни смысла с тех пор, как он сбежал впервые. С тех прошло уже слишком много лет. Три сотни? Может чуть больше.

У человечества теперь новые боги, которых он не хочет знать. Новый язык, на котором он не хочет говорить. Новые дороги, по которым он не хочет ходить. Его мир умер, оставив его позади, и он не может вернуться, как бы ни старался.

Когда заканчивается вино, он тяжело встает со ступеней и делает неуверенные шаги, сходя с дороги. Ему совершенно не важно, куда и когда он придет. Может быть, за горизонтом у него наконец появится цель.

***

На острове ветер его единственный собеседник. И если он не хочет говорить, ветер будет молчать тоже. По вечерам он смотрит на горизонт, который так и не стал ближе. В какой-то момент он устал идти к горизонту и остался на острове. Его никто не найдет здесь. Он может просто ждать, когда придет его время. Он сомневается, что оно придет, он слишком стар, чтобы еще в это верить.

Он умирал уже несколько раз. От голода, когда не видел смысла есть. От жажды, когда не видел смысла пить. От укуса дикого зверя и от не вовремя упавшей тяжелой ветки дерева, под которым он устроил себе ночлег. Каждый раз он воскресает у берега острова. Иногда он отказывается выходить из воды, и океан раз за разом затягивает его в свою глубину, чтобы вновь отдать его суше.

Он устал искать ответы.

Он лежит в траве, слушая шелест ветра. Он не уверен, сколько веков проходит, прежде чем его вынуждают уйти.

***

Он где-то в Европе, но не в Риме. Он не хочет возвращаться в Рим. Не хочет видеть, что случилось с улицами, на которых он вырос. Что случилось с городом, в котором он впервые умер. Что случилось с храмами богов, в которых он больше не верит.

Улицы этого города тихи. Еще живые люди прячутся в домах, закрыв окна и двери.

Он не то чтобы остается в стороне, но и не то чтобы ввязывается в их дела напрямую. Каким-то образом медицина пришла в абсолютный упадок, и он, конечно, узнает что-то новое, но это новое ничем не может ему помочь. Он изучает науки, чтобы занять время, бесцельно копя крупицы знаний.

Он умирает от черной смерти несколько раз.

Когда он впервые видит жертву мора, он надеется, что может, вместе с остальным человечеством смерть заберет и его. Он ошибается.

Улицы европейского города полны трупов и отчаяния. Он не знает, хочет ли остаться или уйти отсюда. Может быть, после того как смерть заберет всех остальных, он сможет вновь остаться в одиночестве. Ветер говорит иначе в каменных лабиринтах.

В этом европейском городе он впервые представляется Адамом. Ему это кажется смешной шуткой, которую никто не понимает. Может быть, когда смерть заберет всех остальных, в этом городе останется кто-то еще? Кто-то такой же. Кто-то, кто сможет эту шутку понять.

Адам может подождать. Или он может уйти. В конечном итоге, разве что-то еще имеет значение?

***

Адам смиряется, что ему придется жить среди людей только в Англии. На дворе 1780-е, но он едва ли может назвать точный год. Люди открывают новые земли, не оставляя уголков, где можно было бы спрятаться. 

Адам изучает науки и медицину и думает, что, наверное, рад, что черная смерть не оставила его в одиночестве.

Вид людей, собирающихся в парках на пикники, раскладывающих пледы на зеленой траве, кормящих уток на набережных, никак не может стать привычным. Он все еще помнит улицы города, слишком похожего на этот, погрязшие в грязи и болезни.

Он слышит, как мальчик лет пяти на скамейке рядом рассказывает матери, что он обязательно станет доктором, когда вырастет, и будет помогать людям.

Адам, который так и не оставил медицину, хотя и оставил надежду найти в ней ответы, наблюдает за медленно плывущими по небу облаками и пытается вспомнить, чего он хотел когда-то. В мире, который больше не существует, он был воином. Он убивал во имя императора или во имя своих богов. У него были приказы и цели, и планы на жизнь.

У него больше нет целей. Он не подчиняется смертным правителям, их приказы лишь пустой звук. У него нет планов, потому что у его жизни нет конца. И он не убивает ради кого-то, только ради себя.

У него есть десять лет, прежде чем ему вновь придется уходить, искать новое место. Он не знает, приведут ли его дороги однажды куда-то. Он не знает, хочет ли он, чтобы они куда-то привели. Одиночество стало настолько неотъемлемой частью его, что он не верит, что когда-то не был одинок.

Когда-то он верил, что его жизнь будет чего-то стоить. Он похоронил эту веру вместе со своими богами.

***

Асфальт под колесами мотоцикла приятно шуршит. Ночные огни едва освещают дорогу. Он определенно превышает все лимиты скорости, но это неважно.

Он не знает, что в конце этой дороги, но ему нравится слушать шелест шин об асфальт. Ему нравится, как ветер пробирается в его куртку и бьет в уши. Ему нравится, как огни вдалеке иногда напоминают ему звезды.

Его сбивает с мотоцикла внезапно. Он не может пошевелиться и достать нож, а значит, ему придется ждать, когда смерть придет за ним самостоятельно. В этот раз он ей не помощник.

Смерть не успевает. Скорая добирается до него быстрее. Он с раздражением слушает сирены, мерцающие огни добавляют мигрень к переломанным конечностям.

В больнице он пытается объяснить медсестре, что его жизнь не имеет значения. Что она может отключить его от раздражающе пищащих машин и дать ему умереть в покое.

Она верит ему.

Она верит ему.

Когда он выбирается из ближайшей реки, дрожащий от ночного ветра, он кладет пальцы на свой пульс и не может поверить, что впервые за тысячу лет замечает, что его сердце все еще бьется.

Она поверила ему.

Он все еще не может осознать до конца, что это значит, пока добирается до ближайшего города. Ему нужна одежда. Ему нужно узнать её имя.

Нет, ему нужно узнать не её имя.

Ему нужно…

Ему нужно так много всего.

Он бредет вдоль дороги, составляя в голове список того, что ему предстоит сделать. У него есть цель. Он должен найти кого-то. Он должен вновь поверить в то, что он не один.

Он идет вдоль дороги к цели. Может быть, два тысячелетия его жизни наконец начнут что-то значить.