Дядя Федя

То не иго монгольское страшное,

Не дракон огнедышащий скалится,

Это Фёдор Степанович Заичкин

Из запоя домой возвращается.

Без руля, без ветрил и без тормоза

Ноги топчут тропинку знакомую,

Голова в деле сим не участвует:

Отключило её непутёвую.

Застилают дороженьку сумерки,

Или это глаза закрываются,

Чует Фёдор, что надо бы баиньки,

Но кровать всё никак не встречается.

Вдруг он видит картину забавную,

Очень даже сюрреалистичную:

Белый кролик в цилиндре и смокинге,

На санях летом в лес направляется.

Протерев он глаза непутёвые,

Вновь на кролика прямо уставился.

Зонт раскрыла зверушка забавная,

Прокричав: «Скоро дождь начинается!»

Рот разинул он от удивления

И на небо взглянул недоверчиво.

Налетела вдруг туча причёрная —

Разрыдалась на бедного Фёдора.

Посмотрев на часы на карманные,

Кролик шустро куда-то направился

Побежал за ним Фёдор отчаянно:

Мокнуть была ему неохотушка.

Вдруг нора показалась огромная

Высотой прямо с рост человеческий.

Сани в нору заехали чудную,

Словно схрон там себе отыскавшие.

Забежал за санями Степанович.

Оказалась нора та бездонною.

Провалился в неё он и падает,

Страх его заставляет описаться.

Всё летит — а нора не кончается,

Но вдруг видит на снежном на облачке

Дружный хор финских мальчиков-зайчиков

«Мальчик гей» петь натужно пытается.

Засмотревшись на хор удивительный,

Пропустил он с землёй столкновение.

Было больно, обидно и странно, ведь

На поляне наш Фёдор валяется.

Вдруг услышал он то ли шипение,

То ли стон в жопу раненой курицы

И увидел, что белый фаянсовый

На холме трон родной возвышается.

Подошёл он поближе и замер вмиг,

Потому что на троне на беленьком

Друг его и соратник Василий-кот

Сном здоровым вовсю наслаждается.

Лишь собрался его потревожить сон,

Как Васёк голосом человеческим

Заорал: «Просыпайся, скотинушка!»

И во все тридцать два улыбнулся он.

И проснулся наш Фёдор внезапненько

Посреди коридора обоссаный.

Будет дальше с бухлом осторожней он,

Чтобы впредь не встречаться с делирием.