mehro – who are you

Sufjan Stevens – Visions of Gideon

***

"Я не сказал ему – конечно, не сказал. Рядом с ним всегда была A, и когда он только потерял её, я счëл лишним влезать в его горе со своим признанием. А после того разговора Би покинул нас навсегда.

Наш летний дом снесли, не дожидаясь начала осени. Судя по тому, что раньше на снос у города не находилось средств, к этому приложил руку Ватари. Всем сиротам запретили покидать пределы двора Дома Вамми без сопровождения, и наша жизнь сузилась со всего мира до одного гектара. Впрочем, ты наверняка не почувствовал разницы, тебе была нужна лишь твоя комната.

Я не знаю, правда ли существует Бог помимо синигами или судьба, но мне кажется таким зловещим, что Близнецы рухнули спустя 20 дней после того, как A покинула нас. Мир начался разваливаться тогда, девять лет назад, и до сих пор я вижу перед собой лишь пыль и пепел.

Остальное ты наверняка знаешь. Z отдалился от всех и сторчался в том же году – одни боги знают, где он продолжал доставать наркоту в условиях изоляции. X не на шутку испугался за себя и Y, решив, что причиной поступка A были школьные нагрузки. Не так умён оказался, как мы о нём думали, страх выключил в нём разум – не послушав ни слова Y, увёз её ночью и попал в аварию, угробив их обоих. Би был прав, они умерли в один день.

Мне не хватало рыжей шевелюры Y, хмурости X, нашего убежища, мелкого Z, не достававшего мне до плеча, тихой A, что выбрала меня собеседником на свою беду. Но больше всего не хватало Би – его затей, его странного смеха, его тьмы и огня, гревшего нас всех. Я выдержал всего год, пережил всех преемников, кроме тебя, пережил и самого L, прежде чем покинуть клетку, которой стал для меня Дом Вамми.

Мэтт нашёл меня, когда я пытался добиться встречи с Би. Тот спятил окончательно, бросил вызов L, убил троих людей, пытался сжечь себя, угодил в тюрьму – и всё же я хотел увидеть его, снова услышать его голос, рассказать ему правду, нормально попрощаться. Эти кретины не позволили мне даже ступить за ворота. Би умер, не дождавшись. Мэтт нашёл меня, и я благодарен ему – без него я не писал бы эти строчки, не был бы в состоянии отомстить Кире. Мэтт сдержал клятву и остался мне верным другом. Больше, чем другом.

Не могу сказать, что отпустил произошедшее. Будь у нас с Мэттом нормальное будущее, я тоже не писал бы сейчас это письмо. Пророчества всегда сбываются, так ведь? Лишь с L вышло иначе, и то в худшую сторону. А значит, скоро я потеряю последнего родного человека на этой земле. Но до этого мы сделаем то, что должны, вместе.

4 года назад Винчестер признали лучшим местом для жизни в Великобритании. Я знал эту истину всегда, с первого дня, как приехал. И всё же я не смог там остаться. Печально, но теперь даже рядом с Мэттом я не чувствую себя дома. Би был прав и в этом – я привязался и не смог справиться с потерей. Но я не жалею, что нарушил его запрет. Жалею лишь, что мы всё ещё недостаточно умны, чтобы изобрести машину времени.

Это очень странный феномен. Раньше я любил ночь, и если просыпался заполночь, то подходил к окну и смотрел на огни родного городка. Была в этом какая-то магия, которую я не понимаю до сих пор. Но после того проклятого лета я стал бояться темноты за окном. Я закрываю шторы каждый вечер, чтобы ни одна частица оттуда не коснулась меня. Моё убежище съëжилось до размера света от лампочки в комнате. То, что звало меня, стало казаться опасным. Иногда я думаю, слышали ли A и B тот же зов, ему ли они подчинились, когда ушли. Ему ли подчинился я, когда сбежал.

Ты, должно быть, удивлён, что я написал обо всём тебе, ещё и в такой форме. Я потерял резкого и грубого Мелло по дороге к этому письму. Можешь притвориться, что оно от кого-то другого, без разницы. Ты всего лишь единственный, кто мог бы понять, последний преемник.

Я ненавидел тебя – возможно, потому что в глубине души знал, что ты переживёшь нас всех.

Так постарайся теперь жить за каждого из нас.

Мелло".

Ниа поднимает голову, чтобы взглянуть на улицу. За окном как раз ночь, но небо всё ещё тëмно-синее. Словно солнце не желает с ним окончательно расставаться. Тетрадь – обычную тетрадь, исписанную знакомым по контрольным и тестам почерком – привезли в Дом Вамми давно, ещё в январе, вместе с телом, напичканном пулями, и обгорелым трупом. Судя по этому письму, помимо более ранней смерти L Би ошибся только в одном. Ещё два преемника умерли в один день. Лето наступило, но уже без них.

Ниа лишь сейчас нашёл время вернуться в Винчестер и прочитать записи. Надеялся на какое-нибудь подобие завещания – вся команда Би после смерти оставила в приюте множество вещей. Но нет, в тетради его ждал сюрприз, ответ на все загадки.

"Ладно, пусть Роджер раздаст вещи детям. Думаю, он не против, иначе высказался бы".

Ниа наматывает прядь на палец, думая, не достать ли ему старые пазлы. Пожалуй, команда Би разочаруется, если увидит его из Небытия. Но в конце концов, это его жизнь и он имеет право распоряжаться ею, как сам того пожелает.

Рядом с тетрадью лежит старая фотография. Как выяснилось, Мелло не уничтожил её – а может, Мэтт просто стащил у него карточку и спрятал во внутреннем кармане жилетки. Тёмные пятна по краям уже не сотрутся, но в остальном снимок не пострадал. Мелло на нём пятнадцать. Он ещё не носит ничего экстравагантного, виден лишь вырез чёрной футболки с длинными рукавами. Мелло усмехается в камеру. Уже ушедший за Би, но ещё не разбитым им вдребезги. Ещё не отдавший жизнь за казнь над Кирой.

"Я помню тебя", – думает Ниа. Совсем как когда-то про грустную песню об ушедшей в небытие эпохе и про людей, которые её пели.

Роджер входит осторожно, придерживая дверь, словно входит в зал, где идёт совещание, а не в свой кабинет.

– Не хотел отвлекать, но мне нужно забрать кое-что, – поясняет он. Ниа снова задумчиво смотрит в окно. Пазлы придётся отложить.

– Отведи меня к ним, Ватари.

– К кому? – замирает Роджер.

– К остальным.

Ниа поднимается с пола, безжизненно глядя перед собой и держа робота под мышкой. Роджер наконец понимает его и широко открывает дверь.

Возможно, бледный мальчик, играющий среди могил, – то, что нужно этому месту. Последний вампир, вернувшийся домой.