Первый летний месяц подошел к концу и первый день июля радовал солнцем и прохладным ветром. Идеальная погода для выпускной церемонии - так думали все студенты, а так же гости школы, собравшись на широкой поляне недалеко от стен замка.

- Перед моими глазами прошли ваши школьные годы, - директор Годрик Стамп стоял на небольшой сцене, установленной рядом с Черным озером, глядя на выпускников. - Я помню каждого, в ваш первый праздничный пир, когда все вы были взволнованы и переполнены эмоциями. Я был свидетелем ваших побед и поражений, первой любви и первых разбитых сердец. Теперь же передо мной сидят молодые волшебники, которые готовы выпорхнуть из родного гнезда Хогвартса, чтобы продолжить писать уже самостоятельно историю жизни. - Директор обвел взглядом четыре линии рядов с выпускниками и их родными. - Возможно кто-то из вас через 11 лет будет отправлять уже собственного ребенка, сажая на Хогвартс-экспресс (1). - В этот момент профессор нашел глазами в линии студентов Гриффиндора Пак Чанеля, затем переводя взгляд в сторону соседней линии рядов, заполненных студентами Слизерина, в поисках мистера Бёна.

Бэкхен на этом моменте здорово смутился, прикусывая нижнюю губу, мельком кидая взгляд в поисках своего альфы. Чанеля, видимо, нисколько не потревожил намек директора по поводу весьма интересного положения его истинного. Еще утром они с Бэкхеном решили скрывать по возможности увеличившийся животик, хотя бы в первую половину дня.

Скрывать беременность с каждым днем становилось сложнее. Когда на плечах была школьная мантия или широкие толстовки Чанеля в обычные дни, небольшой животик совсем не создавал проблем, тем более студентов в школе значительно убавилось. А вот эта дурацкая парадная форма, рубашка которой почему-то стала тесна слизеринцу всего за две недели, что он не примерял ее, совсем не помогала в сохранении тайны! И вообще, рубашка и так покупалась немного на вырост, но видимо этот вырост оказался чуть больше, особенно после плотного завтрака. Тем более, яркое солнце на небе побуждало в голове омеги уже который час желание стянуть с себя темную выпускную мантию с широкими зелено-серебряными лацканами, являющимися продолжением капюшона. Бэкхен себя одергивал каждый раз, прогоняя назойливое желание, ему совсем не хотелось портить церемонию шепотками, если кто-то особо внимательный вдруг заметит его небольшой животик.

Директор продолжал свою торжественную речь, подводя к главной части - вручению дипломов об окончании школы. Бэк смахнул с глаз челку, которая из-за налетевшего с озера ветерка, стала лезть в глаза, а затем немного нервно поправил свою выпускную конусообразную шляпу. Ему было жарко, слишком, отчего в голове был вакуум, а еще Бэк все же нервничал. Выходить одному на сцену было очень и очень волнительно, учитывая напряженное отношение к нему собственного факультета. 

У него все же был диплом с отличием. Профессор Мирриад был полностью прав, что из-за одного В на экзамене никто не станет лишать его пергамента, перевязанного золотой лентой. Из собственных и немного тревожных мыслей омегу вывел несильный, но чувствительный толчок рядом сидящего Забини и уже конец фразы, сказанной директором.

- ... факультет Слизерин!

Бэк удивленно заморгал глазами, торопливо поднимаясь с места и направляясь к сцене, где его ожидал Годрик Стамп с дипломом. Студенты Слизерина довольно вяло аплодировали, зато к удивлению Бэкхена его выход весьма шумно поприветствовали ряды студентов с ало-золотыми капюшонами мантий. Эта неожиданная поддержка со стороны гриффиндорцев расцвела на лице омеги довольной улыбкой, а все волнения исчезли. 

Твердое пожатие ладони директором, как и поздравления с окончанием школы, заставили омегу почувствовать неожиданное облегчение, что все его переживания подходят к концу. Яркая вспышка камеры в момент вручения пергамента, перевязанного золотой лентой, заставила Бэкхена ощутить удовлетворение и надежду, что хотя бы на этом фото, в отличие от Рождественского, его глаза будут не зажмурены. Не то, что бы Рождественское фото было неудачным, но то, что на протяжении всего промежутка движения на колдографии (2), его глаза были закрыты - это был факт, пусть он и счастливо улыбался в тот момент, когда его целовал Чанель. 

Один за другим на сцену выходили студенты за своими пергаментами с лентами, только уже не золотыми как у Чунмена, Бэкхена и Кенсу, кто окончил школу с отличием, набрав высокие баллы по ЖАБА, а цветов их факультетов. Бэкхен был единственным, не считая Забини, кто аплодировал своему альфе с линии рядов Слизерина, заставляя появиться шепоткам за спиной, где сидели приглашенные родственники выпускников. Майлз вяло хлопнул пару раз, оказывая поддержку больше своему другу, чем его альфе. А родителям Бэкхена как и кузену было откровенно плевать на то, что об их семье подумают, поэтому своими эмоциями они так же привлекли к себе внимание недовольных.

А как Бэкхен был горд, когда Чанелю вручили награду "За выдающиеся успехи в квиддиче". Альфа, видимо, совсем не ожидал подобного, потому что выглядел весьма шокированным, вновь поднимаясь на сцену и получая почетный пергамент с печатью школы, перевязанный разноцветной лентой факультетов. Гриффиндорская линия слишком шумно отреагировала на подобное, заставляя декана Гриффиндора пройтись вдоль рядов лавок, успокаивая особо буйных студентов, главным центром которых были конечно же соседи по комнате Пак Чанеля.

Церемония вручения незаметно подошла к своему логичному завершению, отчего Бэк расслабился, стараясь незаметно ото всех обдувать себя потоком воздуха из палочки, потому что дышалось тяжело. Благодарственная речь со стороны выпускников, которую произносил Кенсу, доносилась до слизеринца как через пленку, он никак не мог сосредоточиться ни на чем. Данная проблема появилась у него совсем недавно, полностью отключая в нем желание во что-то вникать и особенно самому думать. Кенсу, видимо, сильно волновался и был весьма растроган, потому что его голос неожиданно дрожал, эта дрожь единственное, что улавливал слизеринец из всего потока слов. Солнце пригревало, не помогая отвлечься, отчего Бэкхен все больше желал стянуть с себя мантию, плюнув на свою тесную рубашку, обтягивающую животик и возможное осуждение со стороны своих однокурсников и их семей.

Наконец, омега стоял в тени дерева, с улыбкой наблюдая как Чанель позирует для общего фото выпуска факультета Гриффиндор, ожидая своей очереди. Папа стоял рядом с ним, заботливо обдувая воздухом из палочки, видимо, понимая, что творится у того в голове, несмотря на столь важное мероприятие. Лухан, который приехал на выпускной своего двоюродного брата, доставал Бэкхена своими вопросами по поводу прошедших выпускных экзаменов. Старший омега был весьма в игривом настроении, поддразнивал слизеринца по поводу единственного В в его дипломе, чем совсем не помогал отвлечься от желания избавиться от мантии. Они всегда были близки с Бэкхеном, но пока еще Лухан не был посвящен в его новое положение и то, почему у него все же В по Защите от Темных искусств, а не П. 

Неожиданно в поле зрения Бэкхена попался Сэхун в очень элегантной и конечно же не черной мантии, заставляя схватить за руку своего не затыкающегося, а теперь еще и ничего непонимающего кузена и потащить его в сторону альфы.

- Я очень извиняюсь, - Бэкхен прервал, видимо, родителей своего друга, которые тому что-то рассказывали. - Сэхун, можно тебя на пару слов?

- Ты что творишь вообще? - возмутился Лухан, обращаясь к брату, наблюдая краем глаза как удивленно переглянулась пара волшебников и незнакомый, но весьма красивый альфа.

Бэкхен лишь фыркнул на данное возмущение, закатывая глаза. Лухан мог быть надоедливым до чертиков, поэтому его хотелось как можно скорее сбагрить не менее упертому и такому же надоедливому Сэхуну.

- Сэхун, познакомься, это мой двоюродный брат, Лухан! - с елейной улыбкой представил альфе своего родственника Бэк. - Он в прошлом году закончил Ильверморни, а сейчас работает в Министерстве Магии в Лондоне. Кем ты там работаешь? Помощником Судьи? Да в общем не суть! - слизеринец выпихнул вперед брата, который не мог сообразить, что от него хотят вообще.

- Сэхун, - альфа протянул омеге руку, - Бэкхен много о тебе рассказывал!

Руку его конечно же никто не пожал, отчего слизеринец фыркнул.

- Сразу понятно, что вы родственники, - Сэ посмотрел на Бэкхена, уже думая убрать руку, как когда-то в сентябре при знакомстве с Бёном. 

Брат Бэкхена и вправду пах просто волшебно, да и выглядел на высший балл, что совсем не помогало мыслям и вообще ситуации в целом. 

- Так ты не тупи вообще! - Бэк строго посмотрел на альфу, а затем торопливо схватил руку Лухана, всовывая ее в ладонь своего друга, удовлетворенно подмечая, как кузен смутился. - Ох, ну наконец-то вы познакомились! - довольно промурчал Бэкхен, жмурясь от удовольствия.

- Он хотя бы совершеннолетний? - выдавил из себя Лу, пытаясь вытянуть свою ладонь из чужой, но как-то не особо выходило, а еще терпкий горьковатый запах дубовой коры смущал до безумия.

- Я учился младше на курс Бэкхена, - Бэк непонятливо захлопал глазами, впервые попадая под чары голоса Сэхуна, чей тембр разительно поменялся.

- Бэкхен, - прошипел омега в сторону кузена, - ты... ты... ты совсем охренел?

- Да ладно тебе, Хань! Тебе же нравится его запах, просто признай, ты тащишься от его горечи! - слизеринец отмахнулся от брата, замечая, как тот неожиданно покрылся пятнами смущения. - Ой, знаете, мне пора фотографироваться! Вы тут пообщайтесь, узнаете друг друга получше...

Лухан было дернулся за своим уходящим братом, но пальцы, все так же сжатые в ладони альфы, не позволили сбежать. Бэкхен обернулся на парочку, удовлетворенно подмечая, что спесь кузена куда-то делась, ведь обычно тот просто на раз-два альф отшивает, а тут стоит и мнется.

- Чего такой довольный? - Чанель перехватил омегу, спешащего в сторону своих однокурсников.

- Сбагрил своего кузена Сэхуну, чувствую себя героем! - довольно поделился Бэк, жмурясь от нежного поцелуя в щеку, стараясь не обращать на усилившееся к ним внимание. Их цвета капюшонов привлекали взгляды гостей, которые были не в курсе подобных отношений.

Ладонь истинного привычно пробралась под мантию, накрывая небольшой животик, приятно поглаживая, отчего на лице у Бэкхена появилась счастливая улыбка. Теперь было плевать, если кто-то вдруг узнает обо всем. Школа закончилась. Большинство людей они больше никогда не увидят в своей жизни, а если и увидят, то мельком, так что пусть подавятся своей желчью, если хотят.

- Ты горячий, - протянул Чанель, чувствуя через ткань рубашки жар от чужой кожи. - С тех пор как носишь его, ты постоянно теплый, а не как раньше... 

- Сегодня мне не просто тепло, а очень жарко, поэтому нужно быстрее сделать все фотографии, а потом избавиться от этой мантии, она меня убивает. - Бэкхен торопливо клюнул альфу в губы, спеша к своему факультету для общего фото, не хотелось все же пропускать подобное.

Монтегю, мимо которого проходил омега, брезгливо фыркнул, видимо от его глаз не укрылись нежности Чанеля и рука того под чужой мантией. В этот раз было не сложно догадаться, что на самом деле вынудило Бёна переехать жить в Башню Гриффиндор. Бэкхен лишь так же презрительно скривил губы в ответ на чужой взгляд, подавляя в себе желание показать старосте средний палец.

- Вот если бы это был не Пак, то это было бы так мило, - пробормотал Забини, хватая под руку своего друга. - До твоего прихода они гадали, залетел ты или нет! Я молчал, будто на меня наложили Обезъяз (3), но это было весьма интересно, - доложил об обстановке Майлз, махая счастливо рукой своему жениху. - Ну вот что он такой красивый? Знаешь, Бэк, я буду скучать по тебе! Ни с кем никогда не дружил, но ты что-то с чем-то!

- Ну так мы можем и дальше дружить, если тебя не будет смущать моя новая фамилия! - Бэкхен счастливо улыбнулся, наблюдая, что слизеринца даже не покоробило от подобного заявления. - Я пришлю приглашение на свадьбу и буду рад тебя увидеть вместе с твоим Эдвардом!

- Внимание! Все смотрим на меня! - Громкий голос фотографа заставил омег замолкнуть, развернувшись к фотоаппарату.

- Я приеду на вашу свадьбу, - прошептал Забини, еле шевеля губами.

- На счет три подкиньте свои шляпы в воздух!

Бэкхен счастливо улыбнулся, подготавливаясь к подвижной части фото.

Яркая вспышка камеры и на счет "три" шляпы выпускников взлетели в воздух, заставляя непроизвольно счастливо рассмеяться, будто с головным убором куда-то исчезли все проблемы, вся нервотрепка с ЖАБА, весь этот учебный год с личными тайнами. Бэк поймал взгляд такого же счастливо улыбающегося Чанеля, который стоял вместе с их родителями в тени дерева, не спуская с него глаз. 

- Кто-то просто оказывается залетел от Пака, - чужой голос с язвительной ухмылкой заставил Бэкхена развернуться и посмотреть на альфу после окончания фотосессии. 

- Знаешь, завидуют молча! - неожиданно вмешался Забини, заставляя Бэка удивленно посмотреть на друга. - Не ты ли говорил, что Бэкхен тебе нравится? Ох, какая незадача, что тебе он предпочел гриффиндорца, да и кого! Того, что тебе все 7 лет учебы во время матчей задницу надирал! 

Майлз пренебрежительно свысока окинул взглядом замершего альфу, который был в шоке от подобного выступления со стороны обычно молчаливого Забини.

- Ты был прав, он просто настоящий мудак! - фыркнул Майлз еще раз на прощание окидывая взглядом свысока старосту, который от злости и унижения даже покраснел. 

Бэкхен улыбнулся, прижимаясь к плечу своего друга. Ему больше не было дела до всех этих распрей и ненависти, его совершенно не задели ни слова Винсента, ни его взгляд, зато стало безумно тепло от слов Забини, который неожиданно впервые решил его защитить, да еще и перед Монтегю. 

- Прости, Майлз, я его у тебя украду, - Чанель приобнял своего истинного, заставляя Забини все же непроизвольно сморщить нос от недовольства. 

- Не забывай мне писать! Буду ждать приглашения! - слизеринец торопливо чмокнул в щеку Бэкхена, а затем бросился в сторону своей семьи и жениха. - Эдвард! Ты видел как моя шляпа высоко полетела? - донесся до Бэкхена счастливый голос друга. 

- Иногда он даже милый, - пробормотал Чанель, наблюдая как слизеринец что-то восторженно рассказывает своему жениху Эдварду Стрентону, с которым в прошлом учебном году было хотя бы интересно соперничать во время матчей по квиддичу. - Идем, нам нужно сделать совместное фото, а потом мы просто стянем с тебя эту мантию! 

Бэкхен на такое заявление фыркнул, поправляя на ходу зелено-серебряный капюшон, направляясь в сторону родителей, которые ожидали их неподалеку. 

- Можно я приобниму животик, чтобы видно было? - прошептал Чанель на ухо, тогда как его отец замер напротив них с камерой в руках. 

- Раз ты будешь его обнимать, то давай сюда свой диплом! Я буду в одной руке держать свой, а в другой твой, а ты обнимай! - Бэкхен старался не смущаться от взглядов, направленных в их сторону. 

Как бы не хотелось быть менее заметными, совсем не получалось, их капюшоны цветов факультета рядом вызывали диссонанс у родственников выпускников, приехавших в замок. В их сторону постоянно смотрели, кто-то с удивлением, кто-то с пренебрежением, а кто-то с интересом. Омега даже заметил нескольких журналистов, что приехали в школу, чтобы осветить в завтрашней газете выпускной в Хогвартсе. Бэкхен надеялся лишь на то, что никто не прознает о том, что он наследник Гринграсс, совсем не хотелось мелькать на страницах "Ежедневного пророка" (4), как когда-то в сентябре. 

- Давай! Сделай всем культурный шок! - подначивал с улыбкой своего альфу Бэк, прислоняясь к родной груди спиной, чувствуя как чужие руки пробрались под мантию, распахивая ткань и накрывая его небольшой животик. 

- Мы сможем потом показать сыну его первую фотографию! - сразу же после сделанного фото, восторженно заявил Пак, помогая Бэкхену избавиться от темной мантии. - Только не простудись, солнце яркое, а вот ветер с озера весьма прохладный. 

- Чанель! Иди я сфотографирую тебя с парнями! - окрик отца заставил альфу торопливо чмокнуть истинного в губы и еще раз напомнить омеге о прохладном ветре. 

- Иди уже, ветер теплый! - капризно надул губы Бэкхен, пихая Пака в сторону его друзей и отца. 

Без мантии стало намного легче, даже настроение улучшилось! Беременность что-то явно делала с организмом, заставляя обычно немного мерзнущего слизеринца стать за пару месяцев неожиданно горячим, даже его руки были теплыми, удивляя этим Чанеля. Без мантии было хорошо, и было совершенно плевать на шепотки проходящих мимо студентов, которые обращали внимание на его тесную рубашку, великолепно обтягивающую небольшой, но весьма говорящий животик. 

- Кстати, о детях, - себе под нос пробормотал Бэк, направляясь в сторону Гейбла Пака, что посматривал в сторону сына, дурачащегося с друзьями для фото. 

- Милый, выглядишь чудесно! - омега Пак обнял подошедшего к себе Бэкхена. - Мерлин, даже не верится, что вы закончили школу! Если тебя я не провожал 7 лет назад на Хогвартс-экспресс, то своего обалдуя собственноручно сажал в поезд! Я даже прослезился во время речи! Ведь директор Стамп прав! Через 11 лет мы будем всей семьей сажать на поезд вашего с Чанелем малыша! - Гейбл потянулся в карман мантии за платком, чувствуя, что вновь растроган от одних лишь мыслей о подобном. 

- Пап, у меня вопрос, - решился все же Бэкхен, пытаясь правильно подобрать слова, чтобы Гейбл все понял. - Что за желтые круглые цветы растут за забором на заднем дворе вашего дома? 

Гейбл Пак шмыгнул носом и удивленно посмотрел на омегу, который невинно хлопал глазами и пытливо ожидал ответа на свой вопрос. 

- Ох, ну единственное, что приходит мне в голову - это бессмертник! У нас его просто куча на заднем дворе! - заявил мистер Пак после недолгого молчания, не понимая, при чем тут вообще желтые цветы у его дома. Может это всего лишь какие-то беременные причуды омеги. 

- Иммортель? - удивленно переспросил Бэкхен, пытаясь вспомнить аромат цветка. 

- Ну можно и так назвать, так красивее звучит! А почему ты спросил про цветок? На экзамене по травологии попался? 

- Минуточку... - Бэкхен торопливо всунул мантию в руки мистера Пака, направляясь в сторону своего альфы, оставляя Гейбла с интересом прислушиваться к разговору детей. 

- Желтая хрень?! Серьезно, Пак?! - довольно громко донеслось до родителей Бэкхена, которые подошли к Гейблу. - Ты не мог вспомнить иммортель? Сказал, что наш сын пахнет желтой хренью? 

- Бэк, что за иммортель вообще? - Чанель притянул к себе фырчащего омегу, чьи возмущения привлекли к себе кучу внимания. 

- Да бессмертник это! Иммортель! Горечь с медовым ароматом! С греческого переводится как "золотое солнышко", а ты назвал нашего сына "желтой хренью"! 

Подобное обвинение со стороны омеги заставило семью Бён и папу Чанеля рассмеяться, а ЧжеХан сделал пару отличных фотографий фырчащего, беременного омеги и виновато улыбающегося альфы, пытающего хоть как-то угомонить собственное личное чудо.