Кажется, что пусто, и в квартире нет совсем никого. Вечно светлая, с мелодией струн и ароматом яблок квартира, вдруг в один из вечеров встречает Сяо непроглядным мраком и тишиной.
Сяо не понимает, что к чему. По очертаниям видит дождевик, что висит на месте, как и джинсовая, немного поношенная сумка с брелком в виде лягушки, а значит Венти всё таки дома. И он даже предположить не мог, что тишина его напугает больше, чем возможный шум.
Свет не включает; почти крадётся, боясь разбудить, хотя и помнит, что в квартире всегда горит ночник, когда его ждут домой. Почему-то тревожно было нарушать повисшее тут спокойствие, и Сяо начал осторожно заглядывать по комнатам в поисках любимого. Но тут и там, в безмолвии клубился мрак. Окутывающий с головой и пробирающий до мурашек своим лёгким холодом, до ныне ему неизвестным. Как если бы кто-то во время метели по неосторожности распахнул настежь окно, впустив с улицы весь холод и сумрак. И лишь проходя мимо кухни, он наконец-то замечает силуэт.
У них квартира прямо над незамысловатой кафешкой, и свет от неоновой вывески не редко служит им вместо лампы. И в этом бледном, голубоватом свете, Венти чудится почти как призрак: бледный, еле различимо дышащий, и с каким-то затуманенным взглядом.
Пока идёт к нему, слышит звон по плитке: то были осколки разбитой чашки и, кажется, что беспокойству предела уже быть не может. Особенно, когда касаясь чужих рук, Сяо чувствует что-то мокрое и липкое, замечая на пальцах тёмные разводы. Лишь тихо позвав, Венти наконец-то поднимает взгляд.
Всё такой же отрешённый, и лишь на секунду в нём проблёскивает нечто, от чего в груди невольно щемит. Парень тянет к Сяо руки, утягивая в пусть и слабые, но явно необходимые для него объятия.
—Прости,—тихо шепчет Венти под ухом, обхватывая его за плечи, даже предприняв попытку слегка впиться ноготками.—Это опять произошло.
Для него приступы нереальности происходящего не были такой уж и редкостью. Когда чудится, что падаешь, что мир какой-то плоский, картонный, и перед глазами всё плывёт. Венти прерывисто вздыхает, когда чувствует чужое поглаживание по спине, и теперь уже старается прижаться ближе. Почувствовать хоть что-то. Понять, "как это". Странно, но в таком тумане сознание особенно сильно пытается ухватиться именно за это, доходя порой до крайностей.
—Давай как учили,—отвечает тем же шёпотом Сяо, и слыша родной голос, внутри что-то будто сжалось.—Помнишь?
И Венти кивает, на сей раз отстраняясь.
Пять вещей, которые видишь.
В полутьме неонового света, глаза Сяо особенно сильно напоминали ему омут. Медовый, тёплый, в котором по неосторожности можно пойти ко дну, забыв совсем обо всём. Но он продолжает изучать чужие черты лица, их сервиз напоминающий тыковки, очертания тарелочек под кухонным шкафом, его суккуленты и ловец солнца, что они сделали когда-то вместе. Венти делает глубокий вдох, сжимая ладони.
Четыре вещи, которые слышишь.
До ушей вдруг доносится смех, что явно исходил из детской площадки, и Венти сразу переводит туда взгляд. Как скрипят качели, малышня бегает друг за другом, и как оказывается тихо шелестит ива рядом с их окном. А рядышком, будто только сейчас обращает внимание, Сяо тихо что-то напевает. Так мягко, как если бы делай он это на тон громче, точно бы что-то случилось. И Венти вслушивается: в каждую ноту, в эту хрипоту и интонацию, что будто заверяла. И вновь он делает вдох, но куда более плавный, чем до этого.
Три вещи, которых касаешься.
Сяо ощущался тёплым. До такой степени, что казалось бы, греешься душой. Эта его местами потёртая, джинсовая рубашка, тёмные, немного жестковатые волосы, в которые всегда хочется зарыться носом и не отпускать. Перебирать между пальцев, слыша в ответ довольное сопение.
Две вещи, которые можешь ощутить.
Наконец, с очередным вдохом, Венти акцентирует внимание на корице, что он так любит добавлять в выпечку. Её пряный, чуть сладковатый, тёплый запах, напоминающий о доме, чём-то родном, как тот самый шерстяной плед, что всё не решаешься выкинуть.
—Яблоки,—вдруг тихо произносит Венти, трясь носом о чужую шею, когда ощутил этот еле уловимый, сладкий запах спелых плодов.—Ты принёс яблоки?—и взглянув на то, как Сяо спешно отводит взгляд, вновь обнимает его за шею.
Это то, что помогает ощутить связь с реальностью. То, что они вдвоём собирали по крупицам, когда наконец-то нашли то самое пристанище в друг друге. Тот самый странный сервиз, расписные тарелочки, гирлянды на стене, гитара..
Венти дышит глубоко и спокойно, всё так же сжимая чужие плечи. Но он расслабляется, когда разум наконец-то избавляется от навязчивых мыслей, и он понимает, что действительно существует. Что сидящий напротив него Сяо, осторожно перевязывающий ранки на пальцах, такой же реальный как и он сам. Как и свет от плетёной люстры, как и тот самый сладкий запах яблок, лежащих сейчас в деревянной миске. Касается чужого лба своим, закрывая глаза:
—Спасибо, Сяо.