Последний урожай

Заброшенные огороды и одичавшие сады на городской окраине походили на тенистую рощу, особенно летом.

Рядом располагалась жилая застройка, дома времён Хрущёва и Брежнева. Первые жители, получив квартиры, взялись за обработку пустырей; рядом с жильём выросли настоящие плантации ягод, зелени, корнеплодов. Ввысь тянулись и посаженные новосёлами молоденькие вишни, сливы, груши, яблони.

Скучноватый микрорайон становился симпатичным, и его виды могли бы разместиться на открытках благодаря садам, что цвели весной и наполнялись спелыми плодами летом и осенью.

Шли годы, и многие участки были забыты. Люди перестали обрабатывать их, ухаживать за посадками, забывали и об урожае. Но растения продолжали жить, подчиняясь временам года, пробуждались и замирали в положенное время. Насекомые кружили у цветов, и в нужный срок созревали ягоды и фрукты. Плоды охотно клевали птицы, иногда и люди приходили собирать.

В одном из самых старых садов, неподалёку от заросшего пруда, два дерева росли рядом, стремясь к солнцу и перенося невзгоды в согласии, как старые друзья. Когда-то нежные саженцы с несколькими зелёными листиками прижились, пустили корни, незаметно стали взрослыми. Всё больше ветвей, всё больше цветов, всё больше плодов.

Одна из добрых соседок была грушей, высокой и стройной. Стоило посидеть под ней совсем недолго, как начинало казаться, что небосвод держится на грушевых ветвях, а её цветы – кусочки облаков.

Другое дерево, приземистая яблонька с причудливо изогнутым стволом и округлой кроной, в мае радовала глаз розовато-белым жемчугом цветов.

Груша и яблоня вспоминали семейную пару, посадившую их в день своего новоселья. В течение многих лет между деревьями стояла скамейка, которую смастерил муж, а жена покрасила в белый цвет. Супруги сидели там вечерами, разговаривали, советовались друг с другом, а деревья слушали, храня все секреты.

Они созерцали молодость этих людей, зрелость, старость; в тени двух соседок, груши и яблони, играли, подрастая, дети, а затем и внуки супругов, ставших из новосёлов старожилами. Настало время, когда белая скамеечка сломалась, но никто не пришёл починить её.

Год за годом, сезон за сезоном деревья проживали так, как было предназначено природой. Бутоны на ветвях раскрывались, цветы увядали, лепестки облетали, устилая путь лету. Крошечные зелёные завязи быстро росли, согретые теплом золотых солнечных лучей, омытые ливнями. К сентябрю оба дерева украшали небольшие спелые фрукты.

Так было и в ту урожайную пору, которая для соседок стала последней. Плоды прощальной осени получились замечательными, самыми ароматными и вкусными. Груши, янтарно-желтоватые, стали просто медовыми, и их запах, сливаясь с запахом яблок, красных, с крапинками и полосками, навевал мечты и погружал в мысли о добрых сказках.

Дрозды и синицы с аппетитом клевали яблоки, оставляя узкие треугольные углубления в розоватой мякоти.

К двум друзьям-деревьям приходили и люди; дети и взрослые с удивлением и радостью собирали сладкие груши и яблоки. Хватило всем, кому хотелось этих плодов. Груша и яблоня были щедры. Ветви потрескивали, склоняясь к земле, и фрукты падали, напоминая драгоценные камни.

Через несколько месяцев началось строительство жилого комплекса. Многие огороды и сады, со временем ставшие рощей, исчезли.

Верные подруги и давние соседки, груша и яблоня, приняли свою участь вместе, смиренно и безмолвно.

Два старых дерева ушли.

Два славных дерева остались в яркой, благодарной памяти живых существ, которых угощали, и солнца, к которому тянулись всю жизнь.

И остались черенки груши и яблони, тонкие веточки, срезанные людьми.

Они будут расти и расцветут в других садах. И принесут плоды.