Все полицейские – нехорошие люди

«Существует высокая вероятность, что во время ожидания долгожданной встречи, люди будут в подавленном настроении. А при наступлении часа икс, знакомые искренне рады будут видеть друг друга, тем самым заряжая пространство вокруг позитивом. Кроме того, иногда люди меняют своё мнение по поводу привычных вещей или знакомых» — по крайней мере, так гласило в одном глянцевом журнальчике, взятым Кроули Брауном из-под дивана. На его взгляд, всё это — чушь собачья. Если общество однажды невзлюбило твою нескромную натуру, то так тому и быть: незачем притворяться и уж тем более подниматься в их глазах, если ярлык уже повешен. Тем более — что значит «искренне рады будут видеть друг друга»? Он, возможно, и искренне рад видеть своего лучшего друга, но не от всего же сердца. И не в такой ситуации, разумеется.

А ситуация, опять же на его взгляд, была из ряда вон выходящей с самого пробуждения: проснуться спозаранку, прочувствовать всеми клетками тела вчерашний пьяный угар, лениво потянуться… и замереть, словно перепуганный до смерти заяц, забывший сменить по сезону шубу. Осторожно, будто не веря результатам некогда медицинского осмотра у окулиста, потянуть левую руку на себя и заметить, что правая рука его лучшего друга равным образом поднимается. Возможно, объяснить своё пребывание в квартире Фрэда Стурлоса — а так звали непробудного хозяина квартиры — он ещё в состоянии, по крайней мере, вполне помнит, а вот какого дьявола одни наручники на обеих их руках — чёрта с два. Не то чтобы Браун неоднократно попадал в такие нештатные ситуации, но на ум вечно лезет одно: «всё произошло мгновенно и как само собой разумеющееся». И как «само собой разумеющееся», полицейского, а, вернее, нынче хозяина квартиры, огрели по лицу.

 — Приём, блять, приём! Это что такое?!

 В ответ на разгневанные крики, мужчина максимум, что выдавил — невнятные бормотания.

 — Мать, хватит уже верещать как… не буду говорить, кто, сейчас встану, — и, настойчиво закрыв разноцветной подушкой голову, был таков.

 — Я тебе не твоя мать, сейчас лещи как прилетят! — и мощью, что познают неугодные во время кражи или нападения преступника — так, чтобы свидетели не разгуливали почём зря — прилетел вновь хлопок ладонью по лицу.

 — Да твою ж… — начал было Стурлос.

 — Скажи «блять».

 — Не скажу.

 — Скажи «блять», — всё не унимался Кроули, злорадно улыбаясь.

 — Ой, да иди ты… чего так орать-то с утра? Вроде неплохо посидели вчера, — и, более-менее приняв сидячее положение, равным образом потянулся. И мгновенно заметил, что так беспокоило его друга. — Минутку.

 Браун замер в нетерпеливом ожидании: во-первых, мужчина совершенно не помнил, как ситуация докатилась до такого; во-вторых, желательно было бы сходить отлить, да побыстрее. Возможно, ещё и проглотить таблетку от головной боли.

 — Ой… — минуту погодя подал голос полицейский. — Кажется, ключики потерял.

 В то мгновенье Брауна, как одного из опасных преступников, посещало множество занятных идей: начиная от обычного и ничем не привлекательного удушья, а заканчивая изощрёнными пытками. И пёс с ним, что в своё время этот полицейский и не в такие инциденты попадал, руки помарать конкретно в данную минуту нестерпимо хотелось. Или максимум, что произойдёт — подпалит дом с этой «хибарой, а не квартирой» — по мнению Кроули, разумеется — в месть.

 — Лучше бы ты, блядь, голову по пути потерял, когда на работу позавчера шёл! — недовольно гаркнул Кроули, уже искренне надеясь, если не выбраться из ловушки, так знатно повеселиться. Но, к величайшему неудовольствию и сожалению, его кулак остановили на полпути.

 — Да погоди ты! Давай лучше поразмышляем вместе, как выбраться из сложившейся ситуации.

 — А я знаю, как! — заулыбался до самых ушей Браун. — Отрежем тебе руку ножичком, вот и все дела!

 — Ну уж нет, так дело не пойдёт, — насупился собеседник.

 — А, ну да, правая же… дрочить потом нечем будет, — продолжал, как ни в чём не бывало, улыбаться Кроули.

— В общем-то, я левша, — на самодовольное хмыканье Браун лишь недовольно цыкнул.

 — Я, конечно, виноват перед тобой, но… единственным выходом, возможно, будет съездить… ну, в нашем случае, пойти к Джеку. Ты же знаешь, что мимо него никто и ничего не проходит, а учитывая его круг общения, то запросто окажет помощь… — состроив виноватое выражение лица, проговорил Фрэд.

 О нет. Нет-нет-нет-нет. Только не Джек Нейтан. Преступник готов был взаправду переводить божьих одуванчиков через дорогу от дома до магазина, молиться ежедневно по вечерам, только не переступать порог этого элитного заведения. Ладно, хорошо, возможно, тёлочки не такие уж и плохие, если бы только он испытывал к ним хоть малейшую симпатию, как и к мужикам в целом, но вот сам директор заведения… стоп, а почему пойдём-то?

 — В смысле «пойти… к Джеку»? — недовольно уставился на хозяина квартиры Браун.

 — Ну… твоя, как ты её называешь, «детка» не с нами, а у меня тачки нет… — о, вновь эта виноватая мордочка.

 Ага… Кроули был готов подписать завещание на всё имущество, принадлежащее ему, и отдать этому неудачнику, только бы не идти просить помощи к тому человеку.

 — Вот бомжара ментовский, — огрызнулся Браун.

 На оскорбительную реплику Фрэд никак не отреагировал, только неловко улыбнулся и вновь виновато посмотрел на собеседника: тот на взводе, и это понятно. Тем более, все осведомлены о том, что чем ниже человек по росту, тем он злее. Возможно, почитает журнальчик, добытый из недр его квартиры, и успокоится.

 ***

 Единственное, что несказанно обрадовало Кроули Брауна на протяжении всего пути к ночному клубу — то, что зевак на улице было немного. В том числе и в самом заведении, к счастью: вероятно, все ночные посетители давно отдыхали в обнимку с плюшевыми медведями в своих постелях. А, возможно, и не в своих — всякое бывает. Тем более, этот клуб предоставлял услуги и получше, но нелегально. Как такому как Кроули Браун и не быть осведомлённым о здешней тусовке. Но мужчина не отрицал, что и днём суета возможна: за небольшую доплату, разумеется. И для тех, кому время суток правила не расписывает.

 А время суток правила не расписывает и здешнему хозяину и директору в одном лице — Джеку Нейтану. Для множества посетителей и знакомых этот мужчина был как запретный фрукт: трудоголик с симпатичной внешностью и достаточно ненормальными наклонностями в сексе. Словом, каждая вторая работница клуба желала развести босса на деньги, если бы только не одно «но» — ах, да, сексуальная ориентация, явно направленная исключительно на мужчин, чем на женщин. И стоило только лучшим друзьям переступить порог второго этажа заведения, как хозяин заведения, будто из ниоткуда, материализовался прямо перед ними.

 — Ух ты, какие люди! Давно не видел вас, ребята, — мужчина заулыбался до такой степени, что отблеск цепочки, покрытой золотом, меркла на фоне белоснежных зубов. Словом, Нейтан выглядел как тщательно начищенная ложка к приходу важных гостей.

 В ответ на радушный приём Стурлос не менее живо поздоровался и начал вводить в курс дела, так, издалека и не спеша, пока Кроули отчаянно надеялся слиться с интерьером, прекрасно понимая и ощущая, что пробыл практически целый день с мужиком, на голову его выше. И самое омерзительное — то, что издалека казалось, будто они практически держатся за руки.

 — Ой, а это что? — от внимательного взгляда Джека не укрылась их «цепь». Но, завидев это, Браун частично прибегнул к попыткам завести руку за спину, на что хозяин заведения прыснул: — В самом деле? Брауни, дорогой, прежде чем с копами в БДСМ игры играть, лучше бы у меня совета попросил.

 Право слово, чесались у преступника руки знатно: заехать по морде одному, а потом уже второму. Неважно, кому первее — всё будет исключительно в рамках воспитания. И в таких же рамках воспитания Джек предложил за счёт заведения выпивку, пока тот сходит в кабинет и добудет номерок мастера, с помощью которого по-быстрому возможно будет избавиться от «цепи». И так, чтобы сами наручники не пострадали — в благих целях для Фрэда и его начальства, разумеется.

 Что ж, дело за малым: преспокойно дождаться, медленно и с наслаждением потягивая коктейли, а потом молниеносно улизнуть распутывать и дальше этот кошмар, что длительное время не подходит к логическому концу. Если бы только не одно «но», которое в конкретную минуту в ласковом жесте приобнимало молоденькую девушку за тоненькое плечо.

 — Блять, Фрэд! Фрэд! — тихо и возмущённо восклицая, Кроули толкнул лучшего друга в плечо, пока тот незатейливо обсуждал погоду за окном с милой официанткой.

 Вопросительно мыкнув, Стурлос повернулся вполоборота к мужчине, а, чуть погодя, оглянулся и назад, чтобы понять и разобраться в ситуации, что так тревожила его друга.

 — Ох ты ж… — удивлённо произнёс полицейский.

 — И всё?! — рявкнул Браун, уже с крейсерской скоростью таща лучшего друга по длинным коридорам заведения, прямиком в приватную комнату, исключительно от любопытных глаз подальше.

 Залетев пулей и насильно затолкав сопротивлявшегося Фрэда, Кроули прорычал, закрывая массивную дверь и поворачиваясь лицом к другу:

 — Какого дьявола он тут делает?!

 — Возможно, эм, просто отдыхает? — о, опять эта виноватая мордочка. Преступнику это выражение лица уже в печенках засело.

 — Почему тут?! — всё не успокаивался преступник. Оно и понятно: один полицейский в районе одного километра, дай Бог километра — плохо, а два — ещё хуже. Тем более — который чтит закон и не водит хороводы с преступниками, а-ля «друзья навек», и который недавно твою шкуру самолично и насильно тащил в полицейский участок.

 — Ну… — начал было Фрэд, но мгновенно замолчал, услышав торопливо приближающиеся шаги.

 Вскоре массивная дверь открылась, и мужчина с девушкой, весело и задорно хохоча, ввалились внутрь.

 — Чтобы я, блять, и в такой ситуации, — тихо, с чёткостью, но нескрываемым раздражением выговаривая слова, начал жаловаться на неудачную судьбу Кроули.

— Да брось, — тихо пробормотал Фрэд. — В конце концов, под кроватью мы оба.

 Пожалуй, чего Браун не ожидал в дальнейшем, так это «прыжка веры». Прыжка в кровать, а веры, судя по всему, в надёжность предмета мебели. До такого надёжность, что Браун, рыча, готов был задушить попутчика по удаче прямо тут.

 — Сделай что-нибудь, или эти двое нас раздавят к чертям собачьим!

 — Например?

 — Придумай что-нибудь! — шикнул Браун, но, вскоре почувствовав лепет сверху и дополнительный вес, изрядно стал паниковать. — Давай уже! Или скоро будет не «сегодня», а уже «завтра»! Причём я в белых тапочках и в гробу твою постную рожу перед похоронами даже не вспомню! И буду орать как истеричка, прямо здесь и сейчас! Хотя молчал, по большому счёту, всю сознательную жизнь!

 На взгляд Брауна, идея с мелодией вызова жены его коллеги была хороша, единственный минус — не долгосрочна. Потому, едва ли Стурлос включил песню на всю, Кроули мгновенно выскочил в коридор, за ним и его лучший друг. Вероятно, временная подружка коллеги Фрэда их заметила, но решила не подавать виду: всё же это ночной клуб, в котором хозяин — гей и, соответственно, мало ли что тут бывает.

 Тихо, насколько это было возможно, закрыв дверь, лучшие друзья выбежали в зал, шумно дыша.

 — Прямо как после секса, — гоготнул Фрэд, точно пародируя их общего знакомого.

 — Завались, — рявкнул Браун, которому в заднице шило не вторило, что пора повторить этот незабываемый опыт.

 — К слову, — Стурлос по-быстрому достал из кармана штанов телефон, жалобно пискнувший, и потряс им с включенным экраном, где на экране блокировки отображалась новая смс-ка от Джека. — Вперёд?

 — Вперёд, — буркнул Кроули, которому экстрима уже было выше крыши.

 Осталось дело — вновь — за малым — всего лишь освободиться… от полицейских, или от наручников — это уже не так важно.