Пять утра: миссия невыполнима

Сигаретный дым полупрозрачными кольцами летит к потолку, рассеиваясь в лунном свете, что проникает в небольшую комнату через незашторенные окна. В оглушительной тишине слышится совсем тихое шмыганье и тиканье настенных часов, что показывают начало третьего ночи.

— Мне просто интересно, ты чего сопли распустил? — Разрезает тишину немного хриплый шёпот.

— Мне кажется, это конец.

Недовольное цыканье отскакивает от светлых стен и бьёт по слуху, отчего хочется поморщиться. Голова жутко болит от недавней истерики, а просить друга быть потише нет никакого права — тот может запросто выпнуть за порог дома.

Намджун морщит нос, сводя брови у переносицы и отбирает у Чонгука дотлевшую сигарету, что ещё немного и оставит на поддрагивающих пальцах ожоги. Он тушит окурок в железной пепельнице, что стоит на прикроватной тумбе, и вновь возвращает взгляд к другу.

— Во-первых, курить в постели, ещё и лёжа — небезопасно. — Фырчит Намджун. — Ну а во-вторых, поругались и поругались. Не в первый раз.

— Ты не понимаешь. — Чонгук поджимает губы и вновь шмыгает носом, устремляя пустой взгляд в потолок. — Это точно конец. У нас таких ссор никогда не было.

Перед глазами всплывает покрасневшее от гнева лицо Тэхёна. В голове на повторе прокручиваются услышанные слова, и картинка вновь плывёт, а по вискам скатываются жгучие слезы, что путаются в тёмных волосах.

— Ты мог просто сказать, что тупо перегорел ко мне! — Звонкий голос разносится по пустой улице, эхом отдаваясь где-то в далеке.

— Я не перегорел! — Чонгук не может себя контролировать, делает шаг к Тэхёну и хватает за тонкое запястье с кучей браслетов, заставляя стоять на месте. — Просто ты меня достал! Твоя беспочвенная ревность меня уже конкретно заебала!

— Беспочвенная?! — С пухлых губ Кима срывается истерическая усмешка. Парень вырывает руку из захвата, и делает несколько шагов назад, подальше от света уличных фонарей, чтобы позволить себе уронить пару слезинок. — Это не на меня, блять, вешаются в школе! Не я флиртую со всеми и списываю это на «манеру общения», Чонгук! Это ты, ты, слышишь?! Ты сам доводишь до этого, а потом называешь меня истеричкой! Да даже то, что случилось сейчас! Эта Соëн к тебе откровенно клеилась, а я должен был стоять и молчать, да?!

— Господи, да мы с ней просто друзья! — Кричит Чонгук, едва не срывая голос. — Друзья, понимаешь?! Мы знакомы сто лет, а ты даже здесь увидел то, чего и быть не может!

— Знаешь что, мой дорогой. — Тэхён поджимает губы и, резко подойдя к Чонгуку, с силой толкает того в грудь, отчего тот едва не падает. — Я устал, понятно? Иди к своей «подруге», и делай с ней, что хочешь. Но ко мне больше не смей подходить. Не звони, не пиши, ничего, понятно?

Тэхён разворачивается и уходит, обняв себя за плечи, а Чонгук провожает тощую фигуру недоуменным взглядом, пока темнота не скрывает парня полностью.

— И ты, вместо того чтобы идти за Тэ, завалился ко мне? — Страдальчески стонет Намджун и трет пальцами глаза. — Твоя мама хоть знает, что ты у меня?

— Я написал, что у тебя с ночёвкой, — Чонгук вытирает тыльной стороной ладони щеки, после чего тянется за полупустой пачкой сигарет, что лежит на тумбочке.

— Э-э, нет. — Намджун подхватывает пачку первым и бросает её в тёмный угол комнаты, получая возмущенное «эй», и бросает в друга подушкой, пересаживаясь со стула на кровать. — Сначала ты мне объяснишь, что у вас, мать твою, случилось!

— Мы гуляли. — Выдохнул Чонгук и сел, понимая, что от него не отстанут. — Я его провожал домой, время уже подходило потому что. Тэ пить захотел, мы зашли в магазин, и там столкнулись с Соëн.

— А она опять к тебе клеиться начала. — Цыкнул Намджун, закатывая глаза. — Теперь понятно.

— Да почему сразу «клеиться»? — Чон сводит брови у переносицы, дуя губы.

— Да потому что она вешается на тебя в открытую, Чонгук. Рассказывай дальше.

— Да нечего рассказывать! Тэхён просто приревновал!

— И ты его за это винишь?

Чонгук даже теряется, хлопает глазами, но быстро берёт себя в руки.

— К кому ревновать? — Спрашивает он. — Соëн мне как сестра.

— Которая по уши в тебя влюблена. — Намджун вздыхает. — Гук, я иногда тебе поражаюсь. Ты, вроде, уже не настолько мелкий, чтобы не видеть очевидного, но продолжаешь вести себя, как великий и слепой.

— Да даже если она в меня и влюблена, то что с того? — Фырчит Чонгук и прижимает к груди подушку, отыкаясь в неё носом. — Мне никто больше и не нужен. Только Тэхён.

— Нужен тебе, да? — Щурится Намджун. — А ты хоть раз подумал о том, что Тэ — закомплексованный в себе парень, которого ты добивался чёртовых четыре месяца? О том, что каждый раз, когда ты позволяешь вешаться на себя, его и без того низкая самооценка пробивает новое дно? Подумал о том, что отвечая флиртом на флирт ты рушишь Тэхёна? Тебе семнадцать, Чонгук! Должна быть голова на плечах, и уже точно должен был понимать, что Тэ будет ревновать!

Чонгук пристыжено уткнулся лицом в подушку и едва сдержал жалобный скулёж. Он ведь знал, прекрасно обо всём этом знал! Знал и помнил, как тяжело было добиться доверия Тэхёна, как сложно было уверить в своей искренности и добиться расположения его родителей. И сейчас, когда Намджун ткнул в очевидное носом, хотелось позорно разреветься и начать названивать Тэхёну.

— Что мне делать теперь? — Слышится неразборчивое с подушки.

Намджун обвёл комнату задумчивым взглядом и зачесал свои выкрашенные в пепельный волосы назад. В следующее мгновение взгляд карих глаз зажигается, а на пухлых губах расцветает улыбка.

— Ключи от его дома у тебя? — Спрашивает он вообдушевленно и выдирает с рук Чонгука подушку, вглядываясь в заплаканное лицо.

— Да. — Кивает тот, часто моргая, чтобы согнать слезы. — Его родители у меня их так и не забрали.

Невольно вспоминается последний разговор с отцом Тэхёна. Джисон тогда кричал, едва не срывая голос из-за того, что Чонгук смог спокойно зайти в их дом с помощью дубликатов, и клялся кастрировать ухажёра сына, если такое ещё раз повторится.

— Собирайся. — Намджун соскакивает с кровати, летит к шкафу, в котором принимается копаться, и кидает в опешившего Чонгука чёрную тёплую толстовку. — И? Долго сидеть будешь?

— К-куда?

— К Тэхёну твоему, куда же ещё? — Фырчит Намджун и натягивает поверх белой футболки бежевую худи.

— Н-но время, хëн…

— Зная Тэ, он ещё не спит, а сидит и плачет. — Ким оглядывается на застывшего Чонгука, что сжимает в руках толстовку, и вопросительно выгибает бровь. — Ну? Мы идём или нет?

И это действует, как спусковой крючок. Чонгук подрывается, сразу натягивает на себя толстовку и, едва не забыв телефон, хватает рюкзак, откуда достаёт связку ключей. Он даже забывает про время, когда бежит на выход из комнаты, но останавливается насмешливым голосом друга.

— Ты собрался через дверь выходить? — Хмыкает Намджун. — Ты не забывай, что у меня родители спят. Сиди здесь, я за нашей обувью. Вылезем через окно.

Парень выскальзывает за дверь, а Чонгук поджимает губы, оглядываясь назад. Руки сами собой сжимаются в кулаки, а перед глазами вновь всë плывёт от выступивших слез.

— Какой же я долбоеб, — выдыхает он.

— Какая самокритика. — Намджун заходит с тихим смешком и двумя парами кроссовок в руках, чем заставляет Чонгука вздрогнуть. — Обувайся и погнали. Нам главное вернуться до шести, иначе мне от родителей крышка.

— Да ладно, уже не в первый раз. — Чонгук хихикает и быстро одевает кроссовки, на удивление, чувствуя приятный мандраж. Через окно они действительно сбегают уже далеко не впервые, но в этот раз они выбегают не в ближайший магазин за сигаретами, а почти на другой конец города, к человеку, который наверняка чувствую себя не лучше, чем Чонгук сейчас. — Погнали.

Намджун уже привычными движениями раскрывает окно, залазит на подоконник, осторожно перешагивая раму, и спрыгивает, с тихим ойканьем падая на колени. Чонгук на это фырчит, смотрит вниз и, оказавшись снаружи, прикрывает окно, и тоже спрыгивает, приземляясь более удачно. Он окидывает двор искрящимся взглядом, находя лестницу, благодаря которой они вернутся назад, и выдыхает, расслабляясь, а после внимательно вглядывается в соседские окна. Дом у Намджуна хоть и частный, но иногда любопытные соседи могли и настучать родителям.

Чонгук первый срывается к деревянному забору, ловко перелезает через него, едва не цепляясь толстовкой, и ждёт не такого ловкого Намджуна, что вновь падает на колени.

— Твоя мама опять у тебя будет спрашивать про грязь на джинсах, — хихикает Чон, помогая другу подняться, и они вместе идут вдоль пустой дороги.

— Отмажусь как-нибудь. — Отмахивается Намджун, глубоко вдыхая ночной воздух. — Ты лучше подумай, как мы к Тэ попадём? Не через входную же дверь?

— Если его родителей нет дома, то можем и через дверь. — Чонгук не сдерживать улыбки, невольно ускоряет шаг, где-то на подкорке помня про время. — А если нет, то надо найти способ забраться в его комнату через окно.

— А если у него окно закрыто будет, гений?

— Он не закрывает окна ночью. Ему нравится просыпаться по утрам от прохлады в комнате.

— А потом болеет. — Закатывает глаза Намджун. — Ты бы отучал его от этого. Не хватало ещё, чтобы слёг в один день с температурой.

— Я пытался. — Хмурится Чонгук. — Но Тэхён тогда на меня обиделся, и больше я эту тему не затрагивал. Зато потом я здорово получил за то, что один раз закрыл окно утром, из-за чего он проспал до обеда.

— Я помню. — Хохочет Намджун и, развернувшись, шагает спиной вперёд, смотря на тёплую улыбку Чонгука. — И всё же, Гук, я серьёзно. Завязывай с этим флиртом со всеми, иначе Тэ потеряешь насовсем.

— Обязательно, хëн. — Кивает тот и оглядывает пустую улицу. — А если он меня не захочет слушать?

— Придумаем что-нибудь, не переживай.

Дорога проходит за разговорами обо всём на свете. Парни не следят за временем, не сбавляя быстрого шага, напрочь игнорируют косые взгляды редких прохожих и обходят места, где могут быть патрульные машины. Ещё они стараются не думать о том, что будет, если их, всё же, поймают, или если они не успеют вернуться до того момента, как проснётся отец Намджуна.

По пути парни успевают скурить по несколько сигарет и забежать в круглосуточный магазин, чтобы купить бутылку воды, и останавливаются недалеко от дома Тэхёна, когда стрелка наручных часов Намджуна показывает без пятнадцати пять утра.

— Чëрт. — Шипит Чонгук, замечая во дворе машину Джисона. — Его родители дома.

— Это не чëрт, это блядство. — Морщит нос Намджун. — Лезем через окно?

— Выхода другого нет. — Вздыхает страдальчески Чонгук и делает несколько шагов вперёд, но замирает, оглядываясь на низкий деревянный забор. — Но сначала я кое-что сделаю.

— Эй-эй-эй, Гук, ты куда?! — На грани шёпота кричит недоуменный Намджун, следя за тем, как его друг перелезает через заборчик, оказываясь ногами прямо на клумбе пышных георгинов. — Чувак, мать твою!

— Да не ссы, погоди минутку, — шипит Чонгук и присаживается на корточки, боязливо оглядываясь на окно двухэтажного дома. Он прекрасно знал, что здесь живёт до безумия милая старушка с огромным сердцем и двумя огромными ротвейлерами, которые по одному щелчку пальцев могут разорвать в одно мгновение, пискнуть не успеешь. А ещё Чонгук знал, как госпожа Ли не любила, когда по её клумбам топтались всякие малолетки, потому сейчас здорово рискует своей задницей, осторожно срывая нежно-розовые и ярко-красные георгины, собирая их в необычный букет.

Чонгук возвращается к уже не на шутку нервничающему Намджуну спустя несколько томительных минут. Он широко улыбается, и даже не уворачивается от смачного подзатыльника, прекрасно понимая, что заслужил.

— Долбоëб. — Шипит Намджун. — Пошли давай, у нас времени в обрез!

— Погнали, — кивает Чонгук и первый срывается к открытой калитке. Он проскальзывает во двор и, пригнувшись и прижав к груди букет, прокрадывается к нужному окну.

Дом Тэхёна двухэтажный, ухоженный, как и все дома в этом районе. Светлый фасад, сделанный под светло-коричневый кирпич, крыша, покрытая тёмной черепицей, и ухоженный, привлекающий взгляд двор, по всей территории которого раскиданы каменные клумбы с яркими астрами и розами, и саженцы разных деревьев, которые так любит Миëн — мама Тэхёна. Второй этаж дома выступает в качестве чердака, на котором хранятся кучи коробок с памятными вещами, а вот на первом расположены уже сами комнаты, чему Чонгук сейчас неимоверно рад, ведь чтобы пролезть в спальню Тэхёна нужно лишь зацепиться за подоконник и подтянуться.

— Тебе помочь? — Шёпотом спрашивает подошедший Намджун.

— Да. Держи цветы. — Чонгук впихивает георгины в руки опешившего друга и, решая не создавать лишнего шума, цепляется взглядом за табуретку, что стояла неподалёку. Он быстро подносит её к нужному месту и уже через несколько секунд оказывается внутри дома. — Давай сюда.

Намджун закатывает глаза и протягивает цветы Чонгуку, после чего прижимается спиной к стене, решая оставить друга с Тэхёном наедине. Он нервно облизывает губы, то и дело смотрит на свои часы, но Чонгука не торопит.

А Чонгук немного щурится, вглядываясь в темноту комнаты. Даже только начинающее подниматься солнце ситуацию лучше не делает, и поэтому парень достаёт с кармана толстовки телефон и включает фонарик. Тэхён оказывается на кровати, едва не с головой укутанный в тёплое одеяло, и сердце Чонгука неприятно сжимается.

Тэхён прижимает к себе подушку, уткнувшись в неё красным носом, длинные ресницы мелко подрагивают, и время от времени парень шмыгает, что выдаёт недавнюю истерику. Чонгук делает несколько неуверенных шагов к кровати, светит на Тэхёна, замечая, что лицо у того немного опухло.

— Тэ… — Чонгук выдыхает, присаживается на корточки и смахивает светлую чёлку со лба Тэхёна, положив букет на пол. Он случайно переводит фонарик парню в лицо и тот раскрывает глаза, сразу же жмурясь с тихим стоном, а Чон ойкает и убирает телефон на пол.

Тэхён трет глаза, пытаясь прогнать залетавшие цветные точки, а после переводит расфокусированный взгляд на Чонгука. Хватает нескольких секунд, чтобы понять, что это не бред уставшего мозга, и резко сесть на кровати.

— Гук-а? — Шепчет он хрипло, а Чонгук тепло улыбается и кивает.

— Тэ, малыш, прости меня. — Выдыхает тот и садится на колени. — Я такой дурак, пожалуйста, не бросай меня!

— Т-тише. — Тэхён давит зевок, хлопает глазами, хмуря брови. — Т-ты что тут делаешь?!

— Пришёл просить прощения.

— Ты в своём уме?! — Громко шепчет парень и откидывает от себя одеяло, глубоко вдыхая прохладный воздух. — Не мог подождать до завтра?!

— Нет, не мог. — Чонгук мотает головой и смотрит полными слез глазами на опешившего Тэхёна, подхватывая его ладони своими. — Тэхён, я очень тебя люблю, мне никто больше не нужен, я не хочу, чтобы мы расставались, или просто ссорились! Джун мне дал хороший пинок под зад и…

— Стоп, погоди. — Перебивает Тэхён. — Намджун?! Где он?! Надеюсь, он дома?!

— Чувак, я здесь! — Слышится радостное от окна и виднеется половина ладони. — Решайте там побыстрее свои дела, нам ещё домой надо успеть!

— О Боже… Вы в своём уме?!

— Тэ, мне правда очень-очень стыдно. — Шепчет Чонгук и, подняв цветы с пола, протягивает их Тэхёну. — Прости меня.

— Только не говори мне, что сорвал их у тётушки Ли! — Выдыхает пораженно Тэхён, но цветы перенимает, вдыхая сладковатый запах.

— Не скажу. — Улыбаются в ответ. — Простишь?

— Ты сумасшедший! — Хихикает Ким и, отложив цветы на постель, обхватывает щеки Чонгука ладонями и целует в холодные губы. — Я тоже тебя люблю. Прости, мне не нужно было так срываться.

— Малыш, я обещаю, этого больше не повторится. — Заверяет Чонгук, обняв Тэхёна за талию, и вновь коротко целует. — Я не хочу уходить от тебя.

— Оставайся, я тебя прикрою, — выдыхает Тэхён в самые губы, но вздрагивает, слыша шаги за дверью

— В прошлый раз твой отец поклялся меня кастрировать. — Хихикнул нервно Чонгук, отстраняясь. — Да и к тому же, нам с Джуном надо спешить, иначе меня родители потом накажут. И его тоже.

— Тогда беги…

— Тэ? — Слышится из-за двери басовитый хриплый голос. — Солнце, ты уже встал?

— Эм… Д-да, — Тэхён распахивает глаза от ужаса, подрывается с кровати и вместе с Чонгуком подбегает к окну. Тот сразу залезает на подоконник, бросает короткий взгляд на дверь, даже не понимая, что спрашивает Джисон.

— Увидимся позже, малыш. — Шепчет Чонгук и чмокает Тэхёна в губы, после чего спрыгивает. — Иди досыпай.

— Гук, телефон у тебя?! — Шипит перепуганный Намджун, слыша, как Тэхён что-то кричит отцу на фоне.

— Гук-и, лови! — Шепчет через несколько секунд Ким, бросая телефон, и быстро закрывает окно.

Намджун хватает счастливого донельзя Чонгука за руку и тянет в сторону калитки, через которую оба вылетают и останавливаются, чтобы хотя бы немного успокоить бешено бьющееся сердце.

— Хëн, у нас всё хорошо. — Чонгук улыбается, словно придурок, тихо хихикает, пока бежит следом за торопящимся Намджуном. — Он простил меня! Всё! Я больше своё счастье не потеряю!

— Я очень за вас рад, Чонгук, честно. — Вздыхает Намджун, смотря на свои часы. — Но не думаю что ты будешь рад, если нас накажут! Шевели булками!

— Иду я, иду. — Фырчат в ответ, но улыбаться не перестают. — Сегодня позову его на свидание. И потом кину Соëн в блок.

— Гук хватит, прошу тебя! Нам надо бежать, сейчас патрульные будут ездить!

Чонгук кивает и правда замолкает, срывается на бег и успевает вовремя утянуть Намджуна за какое-то дерево, скрываясь от одной из машин. Тело одолевает лёгкая усталость, напряжение спадает, унося с собой всякие переживания. На улицах появляются ещё сонные и хмурые люди, что спешат на работу. И Чонгук, смотря за всем этим, думает о том, что пора что-то менять в своей жизни. Как говорил Намджун, он уже не маленький мальчик, а вполне взрослый парень, которому нужно каким-то удивительным способом убедить отца Тэхёна в серьёзности его намерений. А как это сделать, если за душой нет ни работы, ни каких-то увлечений, ни хоть какого-то заработка, а имея только кучу вредных привычек?

— Джун-а. — Зовёт Чонгук и достаёт с кармана толстовки новую пачку сигарет, с которой успел выкупить только три. — Помнишь, ты говорил, что твоему знакомому нужен грузчик?

— Помню. — Кивает Намджун. — А что?

— Он ещё ищет?

— Да.

— Свяжи нас, как-нибудь. — Задумчиво тянет Чонгук и, проходя мимо магазинчика, выкидывает сигареты в мусорный бак под удивлённый взгляд. — Я буду у него работать. И курить я бросаю.

— Вау. — Хохочет Намджун. — Когда я просил тебя взяться за ум, я не думал, что это случится так быстро.

— Просто по отношению к Тэ я серьёзен. Хочу доказать его родителям, что мне можно доверять.

Намджун перестаёт хохотать, и смотрит на Чонгука так, словно впервые видит. Во взгляде отчётливо видится что-то такое, отчего Чонгуку хочется спрятаться, но он стойко терпит, лишь плечами ведёт, сбрасывая липкое чувство неловкости.

— Ты настолько сильно влип, да? — Спрашивает серьёзно Намджун, и Чонгук запинается, с трудом сохраняя равновесие.

— Я, вроде, это и не скрывал. — Бурчит тот и пинает носком кроссовка камешек. — Разве ты не видел?

— Просто показывать ты стал это всё только сейчас. — Намджун растягивает губы в улыбке и смотрит на наручные часы, более на глазах. — Чëрт, бежим, у нас максимум пятнадцать минут!

Чонгук чертыхается себе под нос и срывается на бег, нагоняя сорвавшегося с места друга. Дыхание сбивается почти сразу, парень не успевает сделать полноценный вдох, но даже не думает замедлиться, потому что понимает одно: если их поймают, то не видать ему Тэхёна потом, как своих ушей. А у него ещё планы, между прочим, потому бежит, не жалея сил.

Прохожие смотрят на них с непониманием, машины только и успевают тормозить, когда Чонгук и Намджун, нарушая правила, несутся через дороги и пытаются вспомнить короткие пути. Совсем не вовремя в кармане вибрирует телефон, что заставляет Чонгука громко выругаться.

Парни влетают во двор, еле перелезая через забор, уже привычно подставляют лестницу к окну, и Намджун первый лезет наверх, пока Чонгук пытается перевести дыхание. Но стоит он не долго, как только друг оказывается в комнате, лезет следом, расплываясь в счастливой улыбке.

— Вот видишь, я же говорил, что мы успеем. — Смеётся тихо Чонгук, ставя ноги на мягкий ворс ковра и поднимает голову. Всë веселье как ветром сдувает, потому что их, сложив руки на груди, сверлит недовольным взглядом Мунбин — отец Намджуна. Сам Намджун стоит рядом и, кажется, боится даже вдохнуть. — Д-доброе утро, — и Чонгук натянуто улыбается, понимая одно…

— И где же вы были? — Спрашивает холодно мужчина.

Это пиздец.

— Ну… — Чонгук нервно облизывает губы, бросает спасительный взгляд на Намжуна, но выдыхает. — Понимаете, я очень сильно поругался кое с кем, и мы ходили мириться.

— Вы? — Мунбин вскидывает бровь, смотрит недоверчиво, отчего по коже бегут мурашки. — Ночью?

— Ну…

— Значит так. — Перебивает мужчина. — Я звоню твоим родителям прямо сейчас, а ты, — и указывает пальцем на побледневшего Намджуна, — две недели дома, молодой человек. Никаких гулянок. Понятно?

— Понятно, — выдыхает грустно Намджун.

— А теперь оба спать. — Приказывает Мунбин. — А то прошатались всю ночь невесь где.

И выходит, оставляя парней одних. Чонгук виновато смотрит на Намджуна, но тот лишь отмахивается, бросая «я думал, будет хуже», и заваливается на кровать, на ходу стягивая худи и обувь. Чонгук же достаёт с кармана толстовки телефон и начинает тихо хихикать, привлекая заинтересованный взгляд друга.

Тэ[05:31]:

Это катастрофа Т_Т

Тэ[05:31]:

Я не спрятал цветы, и отец подумал, что я куда-то выходил ночью.

Тэ[05:32]:

Я наказан на две недели Т_Т

— Я очень круто подставил Тэхёна, — хихикает Чонгук, уже больше истерично, но, получив ещё одно сообщение, хохочет в голос.

Мама[05:44]:

Мне звонил Мунбин и всё рассказал. Дома нас ждёт серьёзный разговор. Думаю, говорить, что ты наказан на две недели не стоит?

— И сам не хило влип, — ржëт Чонгук и, стянув с себя толстовку и кроссовки, падает на кровать к Намджуну.

Ну, как бы там не было, он извинился. Для него это важнее, чем испорченная клумба тётушки Ли, которая позже вынесет взбешенному Джисону мозг, узнав в стоящем на подоконнике Тэхёна букете свои цветы, важнее, чем долгие нотации матери и подколы со стороны Намджуна. Сейчас он безгранично счастлив, отвечая Тэхёну и засыпая с телефоном в обнимку, потому что уже сейчас понимает, как сильно он любит, и чувствует, что любим в ответ.

Хотя, в какой-то момент Чонгук очень жалеет, что такой план с треском провалился, ведь такая история! Зато, несмотря на это, воспоминания останутся теперь на всю жизнь и станут самыми любимыми, и уже этому Чонгук безумно рад.