Где-то на Востоке Англии, на улице маленького городишка, у полуразрушенного пустого дома, на ветхом железном столбе, стоит почтовый ящик. Он держится на каком-то чуде, как иногда шутят местные жители. И это правда, ведь состояние железных стенок ящика не изменилось ни капли за тринадцать лет, с тех самых пор, как его владельцы были найдены мёртвыми в собственном доме. Ужасный инцидент, говорят магглы. Но настоящее чудо этого почтового ящика – письма.
Ни разу не открытые, так и не прочитанные, они лежат в нём. Почта появляется в этом древнем ящике почти каждый месяц, всегда ночью. Даже бдительные соседи никогда не видели отправителя писем или хотя бы почтальона, трудолюбиво приносившего их по адресу.
Белый конверт, красная печать без каких-либо инициалов. Когда ящик переполняется старыми письмами, добродушные горожане относят их к могилам адресатов. Они до самого конца остались по уши влюблёнными друг в друга супругами. Лили и Джеймс Поттеры.
А где-то в центральной Англии, в маленькой квартирке, сидит мужчина. С некоторых пор их здесь двое, вообще-то. Просто второй, тот, кто прибыл сюда недавно, на время забыл, что когда-то был живым человеком.
Мужчина живёт здесь с самого выпуска из школы. Мебель, стены и стеллажи с книгами помнят его ещё безбашенным подростком, только-только вступившим во взрослую жизнь и часто выпивающим здесь почти всю ночь со своими друзьями. Сейчас, правда, от того парня ничего не осталось. Но это совсем не важно. Единственные вещи, имеющие хоть какое-то значение в этой истории: белый конверт и красная печать. Никаких инициалов. Никакого обратного адреса.
Его зовут Римус Люпин. Ещё его когда-то звали Лунатиком, но никто не обращался к нему так уже очень давно. Большая часть тех, кто помнит Лунатика, отправилась в мир теней, а другой было запрещено во что бы то ни стало называть его так.
Римус писал письмо. Не совсем короткое и не такое уж и длинное. В нём не было особого значения, но смысл всё же был. Вся его память была в этих писем.
Каждое произошедшее событие, каждый новый знакомый, всё сожаление, вся грусть и ненависть хранилась теперь не только в нём самом, но и на этой бумаге. Не то чтобы он боялся забыть что-то из этого, но он приходил в ужас от одной лишь мысли забыть адресатов.
Старинные часы с едва держащимися кусочками позолоты уже давно пробили полночь, но Римус не двигался с места, продолжая сидеть за таким же древним деревянным столом. Письмо, которое он писал в этот раз, начиналось так:
" Дорогой Джеймс,
Прошла уже целая вечность. Если быть точным, ровно 162 полнолуния. За это время я отправил тебе уже больше сотни писем, и теперь не знаю, чего боюсь больше: снова получить в ответ молчание или вдруг забрать с почты конверт с твоим почерком внутри.
В прошлом письме я рассказывал о Сириусе. Он невиновен. Знаю: ты-то никогда в этом не сомневался, но не я. Я жалею об этом каждый день, даже чаще с тех пор, как он вернулся домой в эту квартиру.
Я смотрю на то, что от него осталось, всеми силами пытаюсь найти хотя бы проблеск прошлого Сириуса и не нахожу ничего. Отчасти я виню в этом себя. Если бы я задумался всего лишь на минуту, если бы только я осознал, что Сириус в жизни не сделал бы ничего плохого тебе или Лили, сейчас всё было бы по-другому. Он даже не знает, что я ни разу не попытался достать его из Азкабана. Конечно, он догадывается об этом, но никогда мне не скажет.
Дорогой Джеймс, я не знаю, что мне делать. Я так хочу, чтобы ты вернулся, я молюсь об этом перед сном каждую ночь. Я хочу, чтобы ты пришёл и сказал мне, что делать, нашёл решение проблемы, как ты делал это всегда. Я ненавидел себя двенадцать лет за то, что не мог перестать любить ужасного человека, но в итоге оказалось, что ужасен лишь я сам.
Сириус теперь ненавидит солёное. Пару недель назад я случайно пересолил кашу на завтрак. Он никогда не возмущался насчёт моей готовки, но в этот раз его стошнило от одной ложки. Он ненавидит привкус соли, и мы ни разу не говорили об этом.
Но я знаю, что каждую ночь ему снится один и тот же сон: он снова и снова сбегает из Азкабана, плывёт в тёмной, до окоченения холодной, грязной и солёной воде, почти что задыхается от недостатка сил, но продолжает плыть. Им движет лишь месть. И соль напоминает ему об этом.
Но после двух месяцев здесь, со мной, ему становится немного лучше. Когда он только прибыл сюда, он ел, спал и проводил большую часть времени в своей форме анимага. Он совсем не говорил, боялся даже на секунду оставаться один в комнате и громко гавкал во сне. Нас чуть ли не заставили съехать хозяева квартиры, ведь животных здесь запрещено держать.
Мало что изменилось, вообще-то: он всё ещё отказывается сидеть дома без меня, мы вместе ходим в маленький круглосуточный магазинчик у дома за продуктами и телепортируемся на собрания Ордена, держась за руки.
Иногда он превращается в собаку, не контролируя это, и носится туда-сюда по квартире, обнюхивая каждый угол. Так, недавно Бродяга нашёл старую подушку, на которой ты всегда спал, когда оставался у нас на ночь. Он отказался отдать её мне, укусил меня за плечо и проспал на ней всю ночь.
Дорогой Джеймс, он скучает по тебе в сотню раз больше, чем я. Сейчас мы много разговариваем, мы даже поцеловались пару раз, осознавая, что что-то всё таки осталось внутри нас, нетронутое и не разбитое. Но когда речь заходит о тебе или о Лили, Сириус молчит и сидит на одном месте ещё долгое время. Дорогой Джеймс, я слышу, как он плачет после этого, думая, что я не замечаю.
А вчера мы провели вместе первое полнолуние. Волк был настолько шокирован, что решил не царапать себя совсем, и прогонялся за хвостом Бродяги почти всю ночь. Сказать тебе честно, я очень долго уже не был так счастлив, как утром после этого.
Я делаю всё, что в моих силах, ради его восстановления, я нахожусь рядом с ним каждую секунду. И Сириус возвращается ко мне. Очень медленно, крошечными кусочками, отрывками воспоминаний. Он тоже пытается, даже сильнее, чем я (и здесь он умудрился быть лучшим). Но я понял, что больше не смогу его потерять: я не отдам Сириуса никому, даже Дамблдору, даже тебе. В конце концов, я наконец-то осознал, что никогда не переставал его любить всем своим сердцем, и, кажется, никогда не перестану.
А ещё я буду продолжать ждать твоего ответа. Передавай Лили, что я её люблю.
Твой,
Римус".