Дождаться рассвета

Он был холодный. Совершенно бездыханный. Но обнимать его приятно, как будто снова вернулись в те времена, когда, кроме друг друга, они не имели никого и ничего. Сейчас есть всё, о чём они мечтали. Только его нет рядом. Всего лишь несколько часов, и он снова сможет говорить, ходить и ослеплять улыбкой, которую мог дарить только он. Потрачено много времени и сил. Многочисленные эксперименты; столько разных способов. Он будет с ним. Он должен быть с ним.

Находясь, почти что в безопасности в бамбуковой хижине, на своей кровати, в месте куда никто не осмелится зайти, он обнимал его. Укутывая в тёплое одеяло, на секунду понимая, что души там ещё нет, но тут же отбрасывает эти мысли. Не имеет значения. Всё было сделано не напрасно. Тело, созданное им по его образу и подобию, превзошло все мечты.

Они были близнецами, что бродили, как крысы, по голодным улицам, ища еды, но находя только большие трудности. Кто-то не терпел таких, как они, с удовольствием гоня или издеваясь, причитая, что животным нечего делать среди людей. Только эти же люди имели собаку в доме и сам походили на свиней. Но лучше было так, чем если бы в них видели выгоду. Можно легко поймать беззащитного, слабого ребёнка и заставить работать на себя. Будь то попрошайничество, воровство или продажа тела. Их сестра умерла после одного такого клиента. Было противно. Люди были ужасны. Хуже зверей. Имея благочестивые маски, творили ужасные вещи, не получая никого наказания.

Но это не важно. Всё это в прошлом. Сейчас будет лучше. Определенно лучше.

Его забрали. У Янцзы. Этот черт, посмел использовать его брата как котёл. Эта тварь убила его брата, даже не оглянувшись, ожидая, что он последует за убийцей самого дорого, что только было в его жизни. Он забрал жизнь У Янцзы, так же, как и твари Цю, что смела глумиться над ними, что унижала и не давала сделать глоток воздуха, топя в нескончаемой тьме и страхе, въевшемся в кости.

"Ты — раб, подчиняйся приказам!"

Сломали руки — виноват сам, что не смог быть хорошим. Сломали ноги — значит не так уж и были нужны. Терпи. Ты должен выжить, сопротивление обозначало лишь большие побои. Когда это касалась его — неважно, когда брата — важнее темного заговора против императора, важнее любовь реликвии, за которой охотились многочисленные заклинательские школы. Всё это было неважно. Важен был только его А-Юань. Его диди. Никто не смел его обижать. Ци-гэ — клятвопреступник! Не вернулся за ними! Он находился в тепле и сытости, когда А-Юаня чуть не замучили до смерти. Его Цзю-гэ не мог смотреть на это спокойно. Никто. Никто в том чёртовом доме не имел право жить!

Но это неважно. Больше не важно.

Его А-Юань с ним. В его объятиях. В их кровати. В их доме. Где никто не смеет их потревожить. Сейчас он холодный и совершенно не дышит, но это не важно. Скоро он начнет. Его опыты принесли пользу. Он смог создать тело, куда поместит душу брата, что долгое время находился в клетки душ. Когда А-Юань посмел его бросить из-за этого чёрта, недолго думая, он запер его. Чтобы душа не ушла. Чтобы он всегда был с ним. Он часто общался с А-Юанем. Это была его, точнее, их традиция.

Шэнь Цзю всегда делился со своим диди всем, что только происходило. Жаловался на глупых лордов, на соучеников, на глупого зверя. Но больше он любил рассказывать А-Юаню о животных, которых тот так любил. Про всяких монстров. И казалось, что он отвечал. Мерцания ловушки иногда становилось ярче, иногда и вовсе исчезало, показывая доволен его А-Юань или нет. Когда Шэнь Цинцю терял надежды создать тела для брата, когда думал, что лучше отпустить его и самому последовать за ним, ловушка А-Юаня становилась теплее, будто говоря: "Ты справишься, Цзю-гэ! Осталось совсем чуть-чуть и мы будем вместе". Это было единственным утешением в череде многочисленных неудач.

Но больше неудач не будет. Точно больше не будет.

Осталось только дождаться рассвета, чтобы его брат смог увидеть, как поднимается солнце, встать вместе с ним, снова озаряя путь его гэгэ.

Прижимая тело к себе, Шэнь Цинцю не мог не радоваться, что он вышел таким похожим. Было только одно "но", которое не удалось обойти. Тело имело строение подростка. Шэнь Цинцю не знал, что пошло не так, но растительное тело не хотело взрослеть дальше, оставаясь в том возрасте, когда брат покинул его.

— Не беспокойся, А-Юань, твой гэгэ сделал всё правильно. Скоро ты сможешь снова ходить, снова говорить, изучать животных, снова ты сможешь обнять меня, А-Юань. Не сердись на гэгэ, что он так долго делал это всё. Этот гэгэ слишком любит своего диди и не мог рисковать. Но скоро всё будет хорошо. Мы снова будем вместе, — шептал цянькуню в своей руке Шэнь Цинцю, обнимая ловушку и тело диди. Будущее тело. Осталось чуть-чуть, совсем чуть-чуть. Рассвет скоро.