Ввалившаяся на корабль орава застала в кают-компании уже не столь бледную Титанию, под бдительным взглядом бортового медика попивающую чай со сладостями. Туйон сидела там же, потягивая сок из одноразовой биоразлагаемой коробочки.
— Уже починила, что ли? — удивилась Амарантайн.
— Нет. Требуется личный код капитана или первого помощника для отключения главного реактора и запуска резервного, — ответила ллуралена.
— Как ты? — спросила Маэрлена Титанию.
Фея металлокинеза покачала головой.
— Я как будто стала частью потока огромной силы. И почувствовала, что могу его направить…
— Очень хочется позвонить Эриху, — призналась Юнна. — Но угрозы жизни и здоровью нет, да и связь в этой яме наверняка не работает…
Экипаж Рады замер.
— Уже работает! — возразил Ханс, вваливаясь в кают-компанию вслед за Рамаллой. — Мы даже трансивер сверху воткнули… вы чего такие бледные?
Девушки дружно замотали головами.
— Да ловит там все! — заверил их Ханс, в доказательство своих слов открывая с голопанели настройки и демонстрируя индикатор сигнала. — Даймонд, что с храмом?
— Большое и сложное здание, хорошо сохранилось. На изучение может уйти не один день, так что логичнее вытаскивать на исследование всех свободных членов команды и делиться на группы, — отрапортовал аналитик.
— Отлично. Туйон?
— Готова приступить к основному ремонту, система ждет одобрения капитана или первого помощника, — отозвалась ллуралена.
— Может, хочешь идти с исследовательскими группами?
Туйон неопределенно повела плечами. Не особо хотела. Ллуралены не жаловали холод, даже если выход наружу предстоял в скафандре с подогревом.
— Хорошо, доверяю тебе ремонт, — не стал настаивать Ханс. — Пострадавшие остаются под надзором обоих медиков, остальные собираются в развалины.
Закончив, он вопросительно поднял глаза на присутствующих.
— Принято! — хором отчеканили вечнозеленые.
— Э-э-э, принято… — повторила Нисфорца, переглянувшись со своими.
— Замечательно, — кивнул Ханс. — Идем собираться.
— Идем собираться, обедаем, а потом заканчиваем собираться, — внесла поправки Рамалла. — А не как в прошлый раз.
— Собирайтесь, а я приготовлю обед, — тут же вызвалась Юнна.
— Принято, — одобрил Ханс, уходя из кают-компании и жестом показывая Туйон следовать за ним. Юнна уже показывала на холодильные ячейки Амарантайн, остающейся на корабле. Маэрлене с Нисфорцей оставалось проследовать за Рамаллой, слегка завидуя тому, как быстро и четко здесь принимаются решения.
***
Выбравшаяся из корабля Нисфорца нашла исследовательскую команду у грузового шлюза: недовольно бурчащий Даймонд вытаскивал из накренившегося звездолета разведзонды. Внутри была искусственная гравитация, притягивающая людей перпендикулярно к полу, а сразу за шлюзом угол направления силы тяжести менялся градусов на тридцать. Даймонду приходилось наклоняться, чтобы не упасть.
— Весело тут у вас… — протянула Нисфорца, оглядывая представшую ее глазам картину.
— Весело было, когда мы упали вверх ногами, — сердито пропыхтел Даймонд.
— Еще веселее было переворачивать корабль и взлетать с загнутым на бок верхним стабилизатором! — добавил Ханс.
— И часто у вас подобное происходит? — заинтересовалась Маэрлена.
— Нестандартно приземляемся мы уже четвертый раз, — ответила ей подошедшая Рамалла. — У нас карма такая: ни рейса без происшествия.
— Да ну, — не поверила Нисфорца. — Наверняка всему виной несоблюдение правил и техники безопасности?
— Может быть, — не стал спорить Даймонд. — Да только здесь, у магов, судьба человека зависела от положения звезд в момент его рождения. Целая наука была — астрология. Вероятность исхода определенных событий задавали перебежавшие дорогу черные кошки, случайно разбитая посуда или насекомые в пище. События будущего предсказывались заранее, а самые сильные маги даже предопределяли судьбы других.
— Да, мы на полном серьезе верим, что на территории Магикса нашу судьбу что-то предопределяет, — признался Ханс. — По ту сторону червоточины все нормально. Как только попадаем в Магикс — в каждый вылет что-нибудь идет не так, как обычно. Мы даже немного обиделись, что Звезда битвы отправила в большое путешествие именно вас. При нашей-то «везучести».
— Никому бы не пожелала такой везучести, — передернулась Маэрлена.
— Судьба преподносит нам испытания, но дает выбраться из них, — философски заметила Рамалла. — Так сделаем же первый шаг к новому испытанию на нашем пути!
— Самое время, — согласился Даймонд, который за время разговора успел активировать все зонды и нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая, когда они, наконец, пойдут исследовать Храм Стихий.
Разобрав себе падды, отслеживающие данные с зондов, компания пешком побрела к храму. Флаер обеспечивал энергией Эвергрин вместо отключенного главного двигателя.
Храм Стихий было сложно назвать развалинами или руинами. Закованное льдом, укрытое от ветров строение замечательно сохранилось, провалились лишь своды в одном большом зале, да рухнули декоративные боковые галереи. Нисфорца и Маэрлена крутили головами, насколько позволяли скафандры: за все время исследований это было для них первым явным свидетельством того, что в Магиксе вообще жили люди. От каменной кладки буквально веяло древностью. Эти стены были старше первооткрытия Ллурала.
— Пора разделиться, — объявил Даймонд, оказавшись на очередной развилке и сверившись с паддом.
— Каждый за себя? — воодушевилась Рамалла.
— Нет, давайте хотя бы на три группы! — заволновалась Маэрлена.
— На две, — постановил Ханс. — Маэрлена идет с Даймондом, Нисфорца — со мной. Рамалла бродит по развалинам как хочет, но в составе одной из двух групп.
Рамалла, закатив глаза, встала рядом с Даймондом.
— Проверяем карты и обязательное высадочное оснащение, — велел капитан.
— И не выпускаем их из рук, — нервно хихикнула Нисфорца.
Ханс и Даймонд, включавшие на своем падде вчерашний скан с зонда, с любопытством покосились на нее, но спрашивать не стали. Наверное, и они на своих первых высадках попадали впросак.
— Карты сверены, можем идти, — сообщил Даймонд и поманил вверенных ему девушек в боковое ответвление.
Ханс, пожав плечами, повел Нисфорцу в противоположную сторону, подкручивая яркость фонаря.
Пару минут она еще слышала шутливую перепалку Даймонда и Рамаллы, пока позволяла мощность передатчиков, затем голоса в динамике стихли, остался лишь звук дыхания Ханса.
Потянулись безликие каменные коридоры. Пустые, иногда с деревянной трухой в углах, возможно, остатками мебели. Деревянная труха от бывших дверей попадалась в дверных проемах, ведущих в крохотные каменные кельи. Ханс деловито отмечал маршрут и подрисовывал подробности на предварительном скане: зонд, вчера летавший сверху, не распознавал узкие маленькие проходы, зато ошибочно определил их там, где неведомый древний архитектор просто украсил стены рельефным изображением арочных проемов. Однажды в такой псевдоарке встретился барельеф: прекрасная длинноволосая женщина в окружении цветов и ветвей. Ханс деловито отснял ее с разных ракурсов, пометив местоположение на карте. Дважды пришлось протапливать себе путь бластером, потому что сверху когда-то натекла вода.
— Почему ты так разделил нас по группам? — спросила Нисфорца спустя час брожения по коридорам, чтобы прервать затянувшееся молчание.
— Группы образованы вокруг обладателей магических способностей, которые могут пригодиться в данной конкретной обстановке, — охотно пустился в объяснения капитан «вечнозеленых». — Я управляю камнями, Даймонд плавит и кристаллизует вещества. Если бы Амель не пострадал, то группы было бы три, потому что он поджигает или испаряет вещества, в общем, по высокотемпературным явлениям.
— Твердое, от твердого к жидкому, от жидкого к газообразному — прямо полный набор агрегатных состояний вещества! — рассмеялась Нисфорца. — Вы собирали команду по сочетаемости магического дара?
— Не-а, на тот момент магом считался только Даймонд. Мы познакомились в день зачисления, когда они с Рамаллой подрались в ночном клубе. Мы с Амелем оказались в числе тех, кто их растаскивает. Потом все уселись мириться и пить, к нам подсела еще одна компания, разговорились и выяснили, что шестеро из нас со спецкурса исследований Магикса. Одна уже договорилась с другом, они сейчас на Хелениме, а вот остальные пятеро по специальностям как раз могли бы составить экипаж корабля. Мы продолжили общаться, потом так и записались одним экипажем.
— Получается, магия проснулась уже в Магиксе? — задумалась капитан Рады. Они-то, помнится, еще думали, подходят ли друг другу как члены экипажа, размышляли об ответственности, сомневались, а «зеленые» просто в клубе напились!
— Как-то раз мы встретили здесь туманность, решили посканировать. У нее редкий цвет, сине-зеленый, нам стало интересно, чем он обусловлен. Мы практически ткнулись в туманность, и тогда сквозь Эвергрин прошел энергетический разряд, словно шевельнувший нечто внутри нас самих. Медицинское сканирование никаких отклонений не выявило, однако впоследствии стало понятно, что произошедшее словно разбудило имевшиеся в нас магические резервы.
— Наверное, вас наделила магией туманность, — предположила Нисфорца.
— Вряд ли. Девчонки вообще по части растений: у Рамаллы вода в растительных клетках, а у Юнны плоды, семена и споры.
— А магия не могла взять и наделить силой по половому признаку?
— Наделила бы тогда Даймонда и Амеля неким растительным аспектом за горуйскую наследственность, — пожал плечами Ханс, останавливаясь на развилке и сверяясь с картой.
— Что на это сказал Эрих? — Нисфорца решила пойти по кратчайшему пути размышлений.
— Сказал, что космическая туманность гораздо вероятнее бы наделила нас какой-нибудь более космическо-плазменно-звездной магией, и предложил считать это нашими собственными способностями. Если мы не согласны — можем провести самостоятельное исследование. Только никакого исследования не получилось: когда мы полетели к туманности на обратном пути, обнаружили, что она бесследно исчезла!
— Да ну? Вы хорошо искали?
— На несколько световых лет вокруг все облетели, лишнюю неделю потратили! — с жаром закивал Ханс. — Плотное плазменное облако диаметром в световой год просто исчезло!
— Не рассеялось?
— Не рассеялось, иначе бы мы засекли остатки!
— А волшебных туманностей в Магиксе не водилось?
— Есть тут одна необычная, — задумался Ханс. — Блуждающая туманность Целестина, внутри нее происходят временные аномалии. Двигается по огромной эллипсоидной орбите, которая затрагивает территорию Магикса только самым краешком, на круг у нее уходит аж девятьсот восемьдесят магиксовских лет. Но она описывается как молочно-белая, и появится здесь только в следующем году… Знаешь, в исследованиях мы так и будем скользить по поверхности, будучи не в состоянии осознать, что происходит там, в глубине. Мы не нырнем глубже, если не найдем живого свидетеля событий прошлого.
— А вы… Что именно вы почувствовали тогда? — спросила Нисфорца, вспоминая минуты пребывания на орбите Улорры-3. Коснулось ли их там что-нибудь?
Каменная плита под Нисфорцей неожиданно хрупнула и ухнула вниз. Девушка повисла на краю, цепляясь одной рукой, и забарахталась, безуспешно пытаясь подтянуться к краю. Легкий наземный скафандр все равно ограничивал подвижность и тянул вниз.
Под ноги что-то толкнулось, и в следующий момент капитан Рады вознеслась из дыры на той самой каменной плите и зависла под потолком.
Несколько секунд ей понадобилось на то, чтобы сообразить, что происходит, и растерянно глянуть на Ханса, который не торопился опускать ее вниз, о чем-то задумавшись.
Каким бы ни был его замысел, Нисфорца его не оценила, потеряла равновесие и рухнула прямо на парня.
Оба тут же скосили глаза на стекла скафандровых шлемов, проверяя, не треснули ли они — техника безопасности, намертво вбиваемая с самого детства — и только потом уставились друг на друга.
— Высадка становится интереснее, — не растерялся Ханс.
— У тебя микрофон стал хрипеть, — смутилась Нисфорца, поднимаясь на ноги.
— Это не микрофон, — пробормотал капитан Эвергрина, поднимаясь и аккуратно подбираясь к дыре в полу, чтобы посветить туда фонарем.
Нисфорца, постояв на месте, все-таки тоже приблизилась к дыре.
— Почувствовали ли мы что-то? — вернулся к прерванному разговору Ханс, шаря лучом света по обнаруженному подвалу. — Что-то мягко толкнулось изнутри грудной клетки.
— В каком конкретно месте? — живо заинтересовалась девушка.
— Нам тогда было не до анализа ощущений. Потому что у плазмопровода в коридоре нижней палубы тоже что-то толкнулось изнутри, и мы побежали перекрывать фонтан плазмы, — пожал плечами Ханс. — Или он сам лопнул? Предыдущие владельцы Эвергрина химичили с двигателем, пытаясь выжать из нефилима больше, чем он может, так что плазмопроводы изношены как в столетнем корабле. Чуть какой перегруз — сразу же прорывает.
Он на секунду отвернулся от дыры, отобрал у Нисфорцы фонарь и стал светить двумя.
— Ага! — торжествующе воскликнул он.
— Что там?
— Смотри сама! — он отодвинулся, давая ей возможность тоже свеситься в дыру. — Не бойся, если что — поймаю!
Нисфорца с опаской заглянула внутрь и разглядела под лучами света двух фонарей громадный зал, пол которого терялся далеко внизу. Чуть в стороне от образовавшейся дыры угадывались очертания какого-то строения: не то храма, не то мавзолея.
— Спустимся? — спросила она.
— Не сейчас, — качнул головой Ханс. — Чувствуешь магию от этой постройки? Полезем туда более крупной группой, плюс кто-то должен караулить эту дыру сверху. Желательно, чтобы нас подстраховал кто-то, наделенный крыльями. Амелю всю ближайшую неделю точно не до высадок, а одной Юнны на нас всех мало.
— Туйон здорова, не смотрит за больными, вполне может оставить ремонт на несколько часов и однажды превращалась в фею… — возразила Нисфорца.
Ханс был заинтригован.
***
Вид Туйон говорил о том, что она бы недовольно топорщила волосы, если бы не киборгизация. Идея летать в тонком волшебном трико в температурных условиях, для которых остальные облачились в наземные скафандры, ее не вдохновляла. Она отказалась превращаться, долго возилась со скафандром, и все равно вышла наружу только после того, как Юнна, превратившись сама, несколько минут постояла снаружи в коротеньком волшебном платье.
— Я бы предпочла сначала завершить ремонт. Меня не удовлетворяет качество предварительной спайки плазмопровода, — выдвинула ллуралена последний аргумент, но он никого не убедил.
— Да брось, там Титания уже почти пришла в норму и сама вызвалась чинить, — успокоила ее Маэрлена. — Что может случиться? Храм взорвется магией, как только мы спустимся?
— Мы в Магиксе! — хмыкнул Даймонд. — Не станем исключать и такой вариант.
Ханс достал падд, загрузил план коридоров и пошел вперед.
— … я все хочу попасть на планету, где сработает приспособление под названием «компас»! — оживленно рассказывал Даймонд. Рассказ адресовался Маэрлене, но его одинаково хорошо слышали все. — Представляешь, простейшая штука со стрелкой четко указывает на магнитные полюса планет!
— Что, вам не встретилась ни одна такая? — ответила пиррена.
— Либо с магнитным полем было что-то не так, либо забывал проверять… — удрученно вздохнул эвергринский аналитик. — Их много в центральных кольцах планет, где жизнь существовала с глубокой древности. Это потом жизнь расползлась дальше по десяткам солнечных систем, и не все обитаемые планеты имеют магнитные полюса.
— Да, а некоторые планеты адаптировали под себя, просто используя магию, — включилась в беседу Рамалла. — Я как-то пыталась искать в исторических сведениях, каким именно способом это делалось, но везде как под копирку: позвали сильного мага, нашли мощный волшебный предмет или поколдовали большой группой! Получается, никто не ломал голову над теоретической и финансовой стороной вопроса, не считал массы планет и звезд, а просто применял магию, которая сама доводила все до оптимального результата! Кнариане сорок лет вычисляли, как столкнуть со своей орбиты самую массивную луну, виновную в их высокой тектонической активности, а в Магиксе запросто сдвигали орбиты планет задолго до того, как было впервые сформулировано само понятие физики!
— Сведения, вывезенные человечеством, были достаточно скупы, — заметила Нисфорца. — Может, все не так просто.
— Да нет, так и было, — сказал Даймонд. — Маги пользовались магией, не вникая в принцип ее работы. Они сами формировали ее принципы своей верой.
— Кстати! — вдруг воскликнула Юнна. — Если эта планета за тысячелетие без магии сместилась со своей орбиты, не была ли она одной из тех, которую как раз приспосабливали при помощи волшебства? Магии не стало, и она вернулась на свою изначальную орбиту.
Исследователи замолчали, задумавшись.
— Вполне вероятно, — заговорила Маэрлена две минуты спустя. — Но теперь, когда магия вернулась, что мешает планете опять поменять орбиту на более благоприятную?
— Эрих упоминал, что магия еще только просыпается, и в нас, людях, видит то, что заставляет ее очнуться и вспомнить прошлое Магикса, — вспомнила до сих пор молчавшая Туйон. — Упоминал о других магических проявлениях и в другом контексте, но я допускаю, что данное утверждение может быть применимо и в этой ситуации.
— А, ну мы не первые, кто высаживается на Криоте, — успокоился Ханс.
— Но первые с таким везением на происшествия, — не удержавшись, ввернул Даймонд.
Ханс остановился возле дыры в полу, и оба аналитика тут же склонились над ней с фонарями. Остальные стали разгружать привезенное с собой оборудование и устанавливать лебедки: целиком полагаться на крылья двух фей не стоило.
Наконец, навесив на Даймонда мощный прожектор, они стали спускаться вниз, оставив следить за тросами Рамаллу.
Внутри было сухо и очень пыльно. То ли иссохла земля, то ли превратились в пыль какие-нибудь хранившиеся здесь вещи. От малейшего движения в воздухе начинали клубиться огромные пылевые облака, и исследователи быстро перестали различать что-либо дальше двух метров. К счастью, их цель была примерно отмечена на схеме, и они шли по навигатору.
Пару раз они спотыкались обо что-то, и, разогнав пыль, обнаруживали окоченевших на холоде мертвецов в странных позах, с перекошенными лицами. Девчонки испугались было, наткнувшись на первых в своей жизни людей в Магиксе, но заметили, что Зеленые реагируют на них спокойно, буднично, будто уже не в первый раз натыкаются на человеческие останки. Их со всей максимальной осторожностью обошли, не забыв, однако, отметить местоположение. Обошли потому, что в Магиксе загробная жизнь была реальна, а эти явно не были упокоены после смерти, а отметили — на всякий случай, вдруг появится возможность похоронить как должно.
В итоге исследователи прошли бы мимо цели на расстоянии трех метров, и лишь киборгская оптика Туйон не дала им окончательно заблудиться в пыли.
Подземное строение оказалось правильно квадратным, с четырьмя узкими проходами в каждой стене, через которые они едва-едва протиснулись в своих скафандрах. Внутри не было вообще ничего, кроме горы камней и слоя пыли.
Даймонд разочарованно застонал и пнул ближайший камень.
— Погоди, — ответила Маэрлена. — Может быть, это обломки чего-нибудь. Вот только чего?
Нисфорца подняла осколок помельче, направила на него фонарь, стерла пыль скафандровой перчаткой и удивленно ахнула: свет отразился от камня мириадами зеленоватых бликов. Остальные оживились и разбрелись по каменной куче, разгребая пыль.
— Что там, что там? — послышался в динамике голос оставленной сверху Рамаллы.
— Прозрачные кристаллы, по крайней мере, трех разных видов: красный, зеленый, бесцветный, — отозвалась Туйон.
— Я нашла еще синие! — ответила ей Юнна.
— У некоторых есть одна плоская сторона, покрытая непрозрачным темным шероховатым материалом, — поделился наблюдениями Даймонд. — Может быть, внешняя. Кому-нибудь попадались не плоские шершавые стороны?
— Я нашла кусок, где две такие стороны сходятся под прямым углом!
— Не так быстро, я записываю!
— Принесите мне один, я тоже хочу посмотреть! — изнывала от любопытства Рамалла, оставшаяся наверху.
— Да, надо собрать несколько кусков, на корабле под микроскопом посмотрим!
— И потом продадим!
— Ха-анс! — вдруг позвал Даймонд. — Ты можешь эти камни своей магией проколдуировать? Не ползать же нам целый месяц, собирая воедино осколки, чтобы понять, чем это было и для чего служило?
Ханс тяжело вздохнул.
— Тогда уйдите к стенам, не разговаривайте и не шевелитесь, — велел он.
— И не дышите, — хихикнула Рамалла.
Дождавшись, пока все покинут каменную кучу, Ханс распростер над ней руки и надолго замолчал.
Все затаились в ожидании чуда, но ничего не происходило.
— Не могу! — в отчаянии опустил руки Ханс. — Их слишком много! Они магические, но спят!
— Спокойно-спокойно, — засуетился Даймонд. — Не можешь заставить откликнуться единое целое — попробуй один осколок! Хочешь, сними перчатку и прикоснись голой кожей — я тебя потом согрею!
Девчонки дружно прыснули.
— Если ты меня согреешь, Амель нас неправильно поймет, — хмыкнул капитан вечнозеленых, но все же взял в руки один осколок, не снимая перчатку, и вновь сосредоточился.
Кристалл вдруг прострелило вспышкой, и он, пульсируя красным, завис над ладонью. Искры света с чиркающим звуком рассыпались по другим осколкам, заставляя их вспыхивать изнутри и подниматься вверх.
Ханс благоразумно попятился к стене: «колдуирование» пошло само. Осколки взмывали вверх, собираясь в высоченные прямоугольные колонны, и из трещин бил ослепительный свет. Нисфорца торопливо включила съемку видео. «Да что там у вас происходит?!» — сгорала от нетерпения Рамалла. Едва встал на место последний камень, из колонн ударили вверх столпы света, и все вокруг содрогнулось.
— Бежим! — не своим голосом завопила Маэрлена, и компания ломанулась назад.
Тряска усиливалась.
— Превращайся! — крикнула Юнна Туйон, на бегу окутываясь ядовито-оранжевым светом, взлетая и подхватывая отстающую Маэрлену.
Туйон не ответила, продолжая бежать.
— Превращайся же!
— Не могу! — огрызнулась ллуралена. — Не могу сосредоточиться!
— Да как не можешь?! — заорала Юнна. — Это же просто: обращаешься к магии и… а-а-а-а!
В метре от нее грохнулась каменная плита.
Они добежали до спуска и завозились с карабинами тросов.
— Нужно немедленно взлетать! — решил Ханс, подтягиваемый на лебедке вверх. — Если ледяной купол разобьется, нам раздавит корабль! Не говоря уже о нас самих!
— Нельзя, — возразила Туйон.
— В смысле? — удивилась Рамалла.
— Я упоминала, что меня не удовлетворяет качество спайки плазмопровода. Он может не выдержать немедленного взлета.
— Надо было активнее возражать! — взвыла Нисфорца. — Если Титания его не доварила, нам всем летатьзвездец!
Втащив в дыру замешкавшегося Даймонда, они похватали лебедки и побежали в сторону выхода.
Тряска становилась сильнее. Сложенное из камней здание еще стояло, но из щелей уже сыпалась каменная крошка.
— Связь с кораблем есть? — крикнула Юнна.
— Далеко еще, скафандровые передатчики не достают! — отозвалась запыхавшаяся Рамалла.
— Следи за связью! — приказал Ханс. — Как только появится — скажи включать двигатели!
Они преодолели лабиринт коридоров и выскочили наружу. Ледяной купол уже трескался: от пролома, сделанного кораблем, расходились трещины и падали осколки.
— Титания, врубай двигатели! — заорала Рамалла, получив, наконец, ответ от корабля.
— И шлюз нам открывай! — добавила Маэрлена.
— Грузовой, чтобы мы сразу всей кучей попали внутрь! — уточнил Даймонд.
Забравшись внутрь, они разбежались по постам: капитаны с Рамаллой — на мостик, Юнна — в медотсек, аналитики юркнули в лабораторию, чтобы не путаться под ногами, Туйон выпуталась из скафандра и рванула в машинное, к растрепанной и взбудораженной сестре.
— Держитесь за что-нибудь! Амеля к кровати пристегните! — крикнул Ханс по корабельной связи.
— Уже! — крикнула Амарантайн.
— Машинное, двигатели?
— Готовы, но стартуйте помягче! — ответила Титания.
Раздался грохот и треск, Эвергрин хорошенько тряхнуло.
— На нас упал лед, структурная целостность не нарушена, хотя вмятина там, наверное… — тяжело вздохнул Ханс и начал взлет.
В недрах машинного что-то зарокотало. Звездолет вздрогнул и затрясся по-другому: не от стояния на земле, а уже сам по себе, в воздухе. Главный корабельный реактор на время ремонта был все еще выключен, силовые кабели тянулись к реактору флаера.
Эвергрин, с трудом увернувшись от куска льдины больше себя самого, грузно вылетел в осыпающийся пролом.
— О-о-о! Пристегивайтесь, а то поубиваемся! — не сдержала изумленного вопля Рамалла. Снаружи бушевала чудовищная буря.
— Скорее, «у-у-у», — пробормотал Ханс. Они сейчас на реакторе флаера. Которого хватает на жизнеобеспечение и полторы скорости света в маленьком легком катерке. Который еще мог тянуть жизнеобеспечение нефилима во время стоянки, но взлетать сквозь эту бурю…
Звездолет швыряло из стороны в сторону. Надсадно скрипело и жаловалось что-то внутри корабля.
— Машинное, направьте энергию с жизнеобеспечения на двигатели, — сообщил по корабельной связи капитан. — Кто начнет задыхаться — берет кислородные маски и с максимальной осторожностью добирается до медотсека. Будет жарко — раздевайтесь хоть догола. Стесняться будем потом, сначала нужно выжить.
Туйон отцепила руку от подлокотника кресла, перещелкнула голографические тумблеры на панели управления и вновь крепко вцепилась в подлокотник.
Тряска немного ослабла. Так они провели несколько минут. Воздух в машинном быстро нагревался. Титания давно расстегнула комбинезон и тяжело дышала, обмякнув в кресле. Туйон спасала более устойчивая к жаре ллураленская физиология и киборгские части тела, которые имели свою систему охлаждения и не потребляли кислород, но и ей пришлось расстегнуться.
Вскоре корабль снова затрясло.
Бледно-зеленая Титания, крупно дрожа, посмотрела на показания приборов.
— Плазмопроводы, — пробормотала она.
— Что ты хочешь сказать? — спросила Туйон.
— У них плазмопроводы изношенные. Очень, — выговорила Титания, борясь с подступающей дурнотой. — Юнна рассказывала. Меняют по частям во время длительных простоев на базе. Мостик меняли. Еще медотсек. И коридор верхней палубы.
— Машинное, — прервал их голос капитана. — Мы можем попытаться запустить главный реактор прямо сейчас?
— М-м-маловероятная, — выдавила Титания.
— Не в атмосфере планеты, — уточнила Туйон. — После переключения пройдет какое-то время, прежде чем системы корабля начнут потреблять энергию от другого реактора. Конденсаторы не скомпенсируют переключение. Скорее всего, мы упадем на землю прежде, чем корабль начнет потреблять энергию от основного реактора.
— Слишком мало энергии, чтобы покинуть атмосферу, — вздохнул Ханс. — Либо нас уничтожит буря, либо мы разобьемся о поверхность земли, либо сядем и будем уничтожены землетрясением. Наш единственный шанс — подняться как можно выше, переключить силовые кабели и надеяться, что мы взлетим прежде, чем разобьемся. Туечка, пожалуйста, встань и займись. Капитанский код доступа ты помнишь.
— Хорошо, Хансичек, — невозмутимо ответила Туйон, заставив нервно хихикнуть весь экипаж, и отстегнулась от кресла.
Тряска усилилась еще больше: Эвергрин, должно быть, пытался подняться повыше. Едва не впечатавшись в стену от неожиданного нырка корабля, ллуралена все же уцепилась киборгской рукой за поручни и сосредоточилась на последовательности запуска главного реактора. Реактор нефилимов не такой большой и мощный, как, к примеру, архангельский, запускается минуты за две. А вот переключение энергии… Обычно это компенсировали конденсаторы, но их вычерпали до дна безуспешные попытки взлететь.
— Главный реактор запущен, — отрапортовала Туйон. — Жду сигнала.
— Щ-ща, — прокряхтела в ответ Рамалла. — Нас опять сносит вниз…
— Подожди, попробуем подняться максимально высоко, — подсказала Нисфорца, тоже присутствовавшая на мостике.
— Всем держаться крепче! Сейчас начнется такая тряска, что покалечимся даже пристегнутыми! — велел Ханс.
Эвергрин крупно затрясло. Где-то в вентиляциях начало лязгать. Казалось, у корабля от тряски развинчиваются гайки.
— У нас отлетел стабилизатор, — сумрачно объявила Рамалла.
Титанию стошнило.
Туйон посмотрела на приборную панель и на силовые кабели. Требовалось сначала ввести команды с панели, затем пройти полтора метра, вручную переключить кабели, затем снова вернуться к панели и ввести новую команду. С учетом тряски преодоление полутора метров даже для киборгизированного тела будет стоить драгоценных секунд, разумнее было бы…
— Титания, — окликнула она. — Иди сюда. Я ввожу команды, ты переключаешь кабели. Или ты вводишь, я переключаю.
— Докуда доберусь, то и делаю, — отозвалась сестра, дрожащими руками отстегивая ремни и пробираясь в ее сторону. Корабль в это время опять тряхануло, и ее швырнуло к кабелям.
— Значит, я ввожу команды, — кивнула Туйон, и вновь замерла в ожидании, перебирая в памяти все команды. Так даже лучше. Будет вводить киборгской рукой, запустив стабилизацию, чтобы не тряслась.
— Машинное, переключайте! — крикнул Ханс, и ллуралена молниеносно вбила первую очередь команд. Титания последовательно выдернула четыре кабеля, вставив на их место четыре других.
Свет погас, и корабль ухнул вниз. Сестер бросило сначала в сторону стены, затем к потолку: искусственная гравитация отключилась, и теперь пол был там, какой стороной кувыркающийся корабль оказывался к земле!
— А-а-а-а-а! — многоголосое, разнеслось по кораблю. На маленьком корабле всех было слышно и без связи, если очень громко орать.
— Меня сейчас вырвет! — простонала Маэрлена.
— А меня уже вырвало! — похвастался Даймонд.
— Счетчик высоты выключился! — заорал с мостика Ханс. — Если вычислить по количеству секунд и ускорению свободного падения, сколько примерно выходит?
— Я бы посчитала, только не знаю гравитационной постоянной Криота! — проорала в ответ Рамалла. — Но земля визуально уже очень близко!
С щелчками и гудением вдруг включился свет и ожили приборные панели.
— Ю-ху-у-у! — радостно завопил Ханс. Эвергрин снова дернуло, тряска сократилась до мерзкой крупной дрожи, и обитателей корабля вжало в полы и кресла. Двигатели взвыли на другой тональности, еще один рывок — и тряска прекратилась…
Сквозь туман в голове Титания вдруг услышала, нет, не услышала — ощутила тихий скрежет металла и осознала, что это лопается плазмопровод рядом с Туйон.
— Берегись! — крикнула она и рванулась наперерез, понимая, что Туйон еще не знает о лопающемся плазмопроводе, а за эти миллисекунды она просто не успеет объяснить, что и где сейчас произойдет…
Поток плазмы окатил Титанию, прожигая комбинезон, проедая кожу до мяса. Было так больно, что перехватило дыхание, и крик застрял в горле. Перед глазами темнело. Она еще успела подумать, что вот и пригодились очки: защитили глаза.
А потом боль ушла.
Наверное, это смерть — подумала Титания, ощущая, как ее невесомо поднимает вверх: душа выходит из тела?
И машинное медленно растворилось в ярком свете.