сладость

Холодный ветер ловко пробрался под куртку и добрался до кожи, от чего по ней побежали мурашки. Стало неприятно, и захотелось куда-то забежать, например, в магазинчик и переждать время там, но, увы, пришлось оставаться на месте.

А то разминутся как в прошлый раз. И чёрт смогут найти подруга подругу в этой огромной толпе, в которой потеряться легче простого. Да и когда тебя окружает огромное количество людей, когда ты в толпе совершенно одна, становится страшно. Накатывает паника, сердцебиение учащается, а горло будто душат. Неприятная хуйня.

Захарра тяжело вздохнула и потёрла ладошками друг о друга. Чёрт, ну и где же Василису носит? Сколько её тут ждать ещё?

Девушка попрыгала на месте. Незнакомцы косились на неё, но Захарра закатывала глаза и продолжала тщетные попытки согреться.

Скоро стал накрапывать дождь, людей на улице становилось всё меньше, а машин — всё больше. Захарра поджимала губы, недовольно пыхтела и дышала на ладони, чтобы хоть немного их согреть. Было неимоверно холодно, лёгкая ветровка не спасала от октябрьских морозов, которые какого-то чёрта правда были морозными.

— Прости-прости-прости! — тут же пролепетала Василиса, чуть ли не сбившая Захарру с ног; та вновь отвлеклась на прослушивание музыки и листание соцсетей, поэтому даже не заметила, как подруга подошла.

— Я уже задолбалась тебя ждать! — возмутилась Захарра, тут же убирая телефон в карман. Она надула щёки и недовольно посмотрела на Василису.

Та выглядела нелепо: глупый огромный синий шарф, повязанный абы как, тёплая вязанная шапка с помпоном и большой, не по размеру Василисе зимний пуховик. Захарра с придиркой осмотрела подругу и всё же усмехнулась.

— Я торопилась, — покраснела Василиса; она смущённо отвела взгляд в сторону и поправила шарф, но лучше не стало.

Но девушка тут же схватила Захарру за руку, и они обожглись — ладони Василисы тёплые, горячие, а Захарры замёрзшие и ледяные. Василиса улыбнулась и, наклонившись к рукам Захарры, легонько поцеловала их, согревая своими губами.

По коже пробежали мурашки; сотни искр взорвались внутри, резко стало жарко и душно. Голова на пару мгновений закружилась, а сердце быстро-быстро застучало. Чёрт, и как Василиса так делает? Как?

Захарра смутилась. Её щёки порозовели, она взмахнула головой, закрываясь под копной своих тёмных волос, и со страхом оглянулась по сторонам — вдруг кто-то увидит? Но вроде людей мало, никто не обращает на них внимания, и…

— Побежали домой, а то промокнем! — крикнула Василиса, крепче сжала руку Захарры и помчалась в сторону многоэтажек, в одной из которых они жили уже некоторое время.

***

тепло.

это первая мысль, посетившая голову.

в захаринных объятьях тепло.

внутри разливается сладость — точно такая же приторная и приятная, как выпечка захарры. на щеках остаётся сахарная пудра, захарра сцеловывает её и улыбается. уголки губ изгибаются в счастливой улыбке, карие глаза, цвета шоколада, цвета осени, светятся спокойствием и счастьем.

василиса улыбается в ответ. кладёт руку на руку захарры, приближается и мягко целует — на губах всё та же сладость.

приятная, вкусная, разливающаяся по всему телу.

захарра словно состоит из сахара — и так, и так. она безумно любит сладкое, и сама она, словно маленький комочек чего-то нестерпимо сладкого и очень желанного, что хочется ни на секунду не оставлять её.

василиса отстраняется и слабо кусает захарру за нос. та надувает губы и улыбается ещё шире. она счастлива, ей спокойно, ей хорошо, и василиса не может не чувствовать себя так же. её любимой хорошо — почему ей не должно?

***

на мгновение боль ослепляет.

жёсткая пощёчина, крики людей. ненависть и отвращение в столь родных серо-зелёных глазах.

и это её семья?

василиса плачет.

её губы дрожат. по щекам текут слёзы, сердце бешено стучится.

страшнострашнострашно.

«что ещё они могут сделать?»

страх окутывает всю, с головы до ног. её бьёт дрожь, а щека горит от удара.

всё внутри сжимается, скручивается в плотный жгут. хочется убежать, убежать как можно дальше, спрятаться от отца, скрыться прочь из этого места.

василиса стоит на пороге, и её ноги приросли к полу.

надо ли?

— мерзкая дрянь, — выплёвывает брат. — ты отвратительная.

— лизаться с девками? — насмехаясь, цедит сестра. — меня только от мысли об этом тошнит.

— согласен, — вставляет норт.

василиса поднимает взгляд вверх и смотрит тому прямо в глаза. в них плещется ненависть. самая настоящая ненависть.

василиса поняла.

надо.

— если тебя тошнит от мысли целоваться с девушкой, то что, для тебя целоваться с парнями лучше? — дерзит василиса.

она с мрачным удовлетворением смотрит, как лицо брата вытягивается, и как после он жёстко ударяет её ногой.

василиса сгибается, хватается за живот, а норт не останавливается и одним хлёстким ударом рассекает её губу. из горла вырывается хриплый кашель, на мраморный пол капает кровь, и в глазах темнеет.

василиса не слышала, как сестра с братом ушли. в ушах стоял гул, боль застилает глаза, и хочется умереть.

лишь бы не чувствовать этого.

***

захарра согревает. она окутывает василису одеялом, мягко и нежно целует её в лоб, включает их любимый сериал и ложится рядом, кладя голову на василисино плечо.

захарра каждое утро готовит что-то вкусное, тёплым и родным голосом кричит с кухни, чтобы василиса, соня она эдакая, просыпалась и поднималась с дивана.

василиса, умываясь, не закрывает дверь в ванную. захарра заходит, обвивает руками талию василисы и шепчет на ухо:

— я тебя люблю.

василиса улыбается, быстро ополаскивает лицо и рот от зубной пасты, оборачивается и тут же застывает на месте, пойманная поцелуем захарры. её губы тёплые и сладкие, на них остался сахар и совсем немного чего-то другого — не менее приятного.

немного захарры.

хочется все эти моменты закупорить в бутылку или, например, в янтарь — красивый камень, вызывающий доверие. у василисы в принципе много каких-то вещей, которые без причины вызывают доверие. и янтарь — одна из них.

не хочется забывать ни секунды из их жизни.

василиса была встречена тем вечером разбитой и уничтоженной, желающей лишь одного — сдохнуть, умереть, не жить.

захарра вселила надежду. подарила то, чего у василисы никогда не было.

захарра обработала раны, вытерла кровь, отвела василису в травмпункт. захарра заботилась о василисе всё то время, пока та была не в состоянии делать что-либо. захарра успокаивала и оберегала василису, обнимала и защищала от других.

захарра помогала во время панических атак. захарра спасала и отвлекала в те моменты, когда василиса тянулась за канцелярским ножом или начинала царапать себя сильно отросшими ногтями. захарра помогала умываться, делать какие-то простые и обыденные вещи и не винила василису в том, что та ничего не может сама.

захарра накопила денег, захарра заработала их и повела василису к специалистке. василиса лечилась, а захарра была рядом, чтобы поддержать и подбодрить.

захарра всегда ждала василису после сеансов, встречала тёплой улыбкой, обнимала и тихо спрашивала:

— как ты?

захарра спасла василису из того дерьма, из которого василиса никогда бы не выбралась сама.

она ругалась. было больно, тяжело, хотелось сбежать даже от неё, но они мирились. долго извинялись, плакали, обнимались и негромко шептали:

— ты меня любишь?

— конечно.

— скажи это.

— я тебя люблю.

захарра подарила надежду. она спасительница. василиса благодарна ей и, наверное, после всего этого влюбилась в захарру ещё больше. только завидев её, сердце василисы ускорялось, губы сами растягивались в улыбке и ноги начинали подкашиваться — хотелось упасть прямо в её объятья.

василиса, некогда разрушенная и разбитая на мелкие осколки, исцелилась.

точнее, её исцелила захарра. и василиса нисколько не против.

захарра укрывается плотнее и чувствует, как василиса прижимается к ней. она обнимает её одной рукой, захарра улыбается и в две тысячи третий раз повторяет:

— я люблю тебя, василис.