На лице ядовитая улыбка. В глазах плещется истинная ненависть. Глотку разрывает от торжества и тошноты одновременно.
Василиса опирается о стену и сильно стискивает пальцами кружку с кофе.
— У меня дома никогда не было кофе, — сквозь скрежет зубов цедит Фэш.
Его заспанный, грязный вид вызывает лишь отвращение. Василиса прикрывает глаза, лишь бы не смотреть на него. Застоявшийся воздух давит со всех сторон, дышать совершенно нечем, но Василиса дышит.
На кухню заходит Захарра. Её хмурый, мрачный взгляд не предвещает ничего хорошего, и грудь переполняет отвращение ко всему происходящему.
Василиса делает глоток крепкого, горячего кофе и морщится.
На секунду в глазах Захарры она замечает огонь решительности, и Василиса тяжело вздыхает.
— Не злись, есть кофе и есть, тебя вообще ебёт? — фыркает Захарра в своей старой манере.
В старой. Не в новой. Не в обычной. В старой, ведь теперь её манера — прятать глаза в пол или отбиваться от ударов.
Голубые глаза Василисы на мгновение полыхают яростью, и она готова лично выплеснуть мерзкий кофе в лицо Фэшу. Но стоит на месте — сейчас не её выход.
Захарра снисходительно смотрит на брата и злобно улыбается, глядя на него сверху вниз.
Кажется, проходит вечность, прежде чем что-то происходит.
На самом деле это чёртовы три секунды.
Фэш не выдерживает и подскакивает со стула, тут же став выше на голову. Он замахивается рукой, бьёт Захарру по щеке и со всей силы толкает в сторону, гневно испепеляя её взглядом.
Василиса жмурится и закрывается руками, боясь посмотреть, что происходит с подругой.
На щеке выступает алый — и наливается так сильно, так не до невозможности, что на секунду их можно сравнить с глазами Захарры, которые горят красным. Капельки крови проступают на коже, и девушка шипит, вытирая её ладонью.
— Сделай мне чай.
Фэш снова садится на стул и достаёт из старых потёртых штанов сигареты.
Василиса пылает яростью, но не может ничего сделать. Она остаётся на месте, стреляет глазами в сторону Фэша и сильнее сжимает кружку в руках. Кажется, она сейчас треснет — кружка или Василиса, не знает, кто именно. Обе горят и хотят сжечь всё к чертям.
Захарра снова становится собой прежней. Ссутуливается, опускает голову и медленно подходит к чайнику. Наполняет чашку кипятком, долго и мучительно заваривает чай. На этот раз не пакетиком, а из заварки. Василиса чудом удерживается от ухмылки.
Захарра ставит чашку на стол, только разжимает её и собирается отойти назад, как Фэш грубо выдёргивает чай из её рук и отталкивает сестру. Так, что она отлетает на два метра назад и ударяется затылком об стену.
Василиса чувствует, как слёзы подступают к глазам. Это невыносимо. Это просто невыносимо. Невозможно.
Глядя на Захарру, что медленно оседает на пол, хватаясь за голову, Василиса ощущает, как её собственные синяки и царапины ноют. Стенают так, что становится больно стоять — Василиса ещё больше впивается спиной в стену и закрывает глаза.
Перед ней тут же появляется Фэш, замахивающийся кулаком, а после, как ни в чём не бывало, разговаривающий с ней и Захаррой. Становится так мерзко от всего происходящего, что Василиса выходит из кухни.
Она вышвыривает из рук кружку с кофе. Та разбивается о стену, по которой мгновенно расползается коричневое пятно. Похуй. Честно. Вот плевать.
Василиса падает на кровать и зарывается лицом в подушку.
Она плачет.
— Неужели это прекратится? — хрипит так тихо, что невозможно услышать.
Захарра, всё ещё сидящая на полу на кухне, почему-то услышала.
***
— Быстрее собирайся, — шипит Захарра, постоянно оглядывающаяся назад.
Там лежит Фэш.
— Я почти, — негромко отвечает Василиса.
Почему они продолжают говорить тихо, осторожно и боясь разбудить Фэша?
Он всё равно не проснётся.
Василиса застёгивает свой рюкзак, натягивает ветровку с кедами и накидывает на плечи рюкзак. Захарра нетерпеливо и нервно топчется на пороге; её руки сжимают мобильник, и она еле стоит на ногах.
— Ты точно проверила билеты? — Василиса склоняет голову в бок, из-за чего Захарру становится плохо видно.
Уж лучше так. Смотреть на свою девушку такой нет сил.
— Да, вот они, — Захарра показательно машет бумажками перед Василисой и, хватая её за руку, выбегает из старой прогнившей квартиры.
На улице дышится легче: люди продолжают делать то же, что и вчера. То же, что и всегда. Никто не обращает на двух зашуганных девушек внимания, и им это только на руку.
Выбегая из подъезда, Василиса всё же останавливается. Ноги сами тормозят, и глаза находят их окно: вот оно, их грязные с желтизной шторы, которые когда-то были светлыми и белыми.
Окно, естественно, закрыто.
— Всё хорошо, Василис, — Захарра выдавливает из себя кривую улыбку.
Её глаза кричат о помощи. Становится ещё противнее стоять рядом с этим домом, и Василиса первая, опомнившись, мчится к вокзалу.
Там они, спрятавшись за автобусами, которые ожидали пассажиров, крепко держатся за руки и курят последнюю сигарету. Там Захарра облегчённо выдыхает, и во всех её движениях чувствуется скованность и страх. Там Василиса обнимает Захарру, мягко целует в щёку, что сегодня успел ударить Фэш, и плачет.
— Теперь всё хорошо? — шепчет она.
Перед глазами всё ещё мёртвое тело Фэша.
Всё ещё Фэш с закатанными глазами. Неживыми глазами.
Всё ещё тот злосчастный чай, убивший его.
— Да, теперь всё хорошо, — уверенно отвечает Захарра.
Она подрывается с места, помогает встать Василисе, и они идут обратно.
Скоро их автобус покинет вокзал.
Скоро они покинут этот город.
И никогда не вернутся.