Об особенностях русалов и морских драконов

ᅠ ᅠШэнь Цзю кривит губы в недовольной усмешке, хотя куда больше ему хочется яростно зашипеть, топорща во все стороны плавники и поднимать чешую, как иголки морского ежа. Напротив него, на небольшом утёсе, где так удобно понежиться под тёплыми лучами дневной звезды и куда морской народ приплывают с огромным удовольствием — расположилась пара. И будь это кто-то другой, Цзю бы только фыркнул раздраженно на чрезмерную нежность и слащавость, да забыл, отдаваясь на волю тёплым лучам, ласкающим кожу под мерный рокот волн. Но беда была в том, что рядом был его младший брат со своим назойливым ухажёром из рода морских драконов. Мерзкое животное, что протянуло свои грязные руки к его милому, нежному и крайне наивному А-Юаню! Цзю долго бушевал и плевался, когда смущенный до крайности диди только сказал ему о своем поклоннике. Пытался запирать и прятать брата, совершенно не доверяя этим лживым глазам Ло Бинхэ. Но…

ᅠ ᅠШэнь Юань пел под довольное урчание Этого! Пел! Тихо, робко, но пел и добровольно! Чего не делал с самого момента, как их похитили мерзкие мурены Цю. И заставляли до хрипоты петь. Они тогда едва не лишились не только голоса, но и жизней. Ведь каждый знает, что чем счастливее русалка, тем искренне и чище звучит её песнь. И тем сильнее целительская сила, на которую тратится манна разлитая в океанских просторах. Испытывая счастье, мермед становится проводником для неё, открытыми вратами. Потоки вплетаются в песнь и лечат не только того, на кого направлена песнь. А все кругом. Даже саму природу.

ᅠᅠ Но если же заставить петь насильно, то эффект не тот. Мермед словно закрытая раковина и потоки огибают его, проникая в тело совсем чуть-чуть. И тогда на исцеление идёт жизненная сила. Мурены Цю, видимо, были слишком глупы и держали всех пойманных малышей-русалов в ямах, вместо того, чтобы холить и лелеять. И каждый вечер заставляли петь. И после этого, кто-нибудь из подростков обязательно погибал. Просто не выдерживал.

ᅠ ᅠПомниться, сбежать им удалось чудом. Да и то, с попытки третьей. После первой неудачи, когда он с младшим братом на руках, плыл вслед за Юэ Ци, таким же неудачником на тот момент, как и они, Шэнь Цзю изрезали плавник на спине и пообещали убить диди. А после заставили петь до самого изнеможения. Что примечательно, Юэ Ци сбежал, но крикнул, что вернется с помощью. Вот только не вернулся. Или вернулся, Цзю не знает, ибо спасли себя мермеды рода Шэнь Цинцю сами. Шэнь Цзю впервые применил свой голос ради убийства. Что на минуточку, вообще-то противопоказано! И ни капли не жалеет. Вот нет, нисколечко. Он и сейчас готов повторить этот опыт. Ибо нечего тянуть свои грязные лапы в сторону его маленького и милого брата! Но…

ᅠᅠ Это пресловутое и режущее своей острой кромкой «но», что заставляет гнев и ярость утихать, а ненависть сворачиваться ядовитой гадиной где-то внутри, отравляя.

ᅠ ᅠА-Юань пел. Добровольно. Его маленький диди, который плакал и проклинал свой дрожащий голос, неспособный нормально исцелить поврежденный плавник брата. Клянущийся, что не будет петь ни для кого, кроме своего дагэ. Сейчас он создавал мелодию для морского дракона, что свернулся вокруг него кольцами и смотрел так восторженно, так ласково и нежно. И именно это останавливало от того, чтобы развернуть контур своей собственной песни, преобразовав ее в смертельное лезвие и обрушить на голову наглеца. И все это в рамках защиты. Никто не может обвинить Шэнь Цзю в том, что он защищает самое дорогое, что у него есть. Никто. Кроме брата. Потому что старший русал осознавал. Шэнь Юань нарушил свое обещание просто на голых инстинктах. Когда ты счастлив, сила переполняет тебя и ты просто даешь ей выход. А диди был счастлив. Шэнь Цзю видел это, ощущал всеми фибрами души. И отчетливо понимал, из-за кого это.

ᅠ ᅠМолодой морской дракон. Один из детишек-близнецов Тяньланя. Кажется тот, что младше и мягче по своей натуре. Он смотрит на Шэнь Юаня так, словно тот не просто самая драгоценная жемчужина. А целый океан, целый мир. Шэнь Цзю знает этот взгляд. Он так же смотрит на брата, только по иным причинам. Для него он все, что осталось от семьи. Смысл существования. Для Ло Бинхэ А-Юань жизнь.

ᅠ ᅠ— Завидно, да? — рядом раздается насмешливое и мермед раздраженно бьет хвостом по камню. А после шипит словно пойманная над водой морская гадюка. Засмотрелся на счастье брата, и вот уже своя проблема нарисовалась. Цзю скашивает взгляд в право. Там во всей своей мрачной красе развалился старший из близнецов Ло. Русала этот наглый дракон бесит, доводит до белого коленья, что хочется сбежать отсюда. Но он не может оставь своего диди без присмотра. Особенно, когда рядом эти выродки Бездны!

ᅠ ᅠ— А я вот, — неожиданно честно говорить собеседник, словно у них какой-то диалог. — Очень завидую.

ᅠ ᅠИ Шэнь Цзю даже нечего на это сказать. Юаня любят все и это неоспоримо. Он милый, добрый и неуловимо домашний. В нем нет колкости и яда старшего брата, нет острых ломаных костей и рваных краёв плавников. В то время как у самого Цзю даже голос — что острая крошка льдов. Не согреться. Что уж говорить о некрасивом теле. Поэтому он не удивлён, нет, совсем нет, что и Ло Бингэ жаждет его брата. Вот только русалки — однолюбы. И даже если морские драконы похожи друг на друга, А-Юань выберет того, кому уже поет.

ᅠ ᅠШэнь Цзю молчит. Молчит даже когда за ним начинает с настойчивым упорством ухаживать Юэ Цинъюань, он же Юэ Ци из рода Суань Су. В какой-то степени ему льстит это внимание, но куда больше давит и раздражает. А на губах горчит яд предательства от невыполненного обещания. «Не пришел», «не спас», «сбежал». Своим голосом он может только погубить, потому что не чувствует той светлой радости, дарующей целительский дар. Даже потоки сил ощущает искривленно. Шэнь Цзю сам себя считает убогим.

ᅠ ᅠ— Держи, — небрежно бросает едва вновь непозабытый собеседник. И на бедренный изгиб хвоста ложиться что-то узкое, в перламутрово зелено-золотых оттенках. А сам дракон исчезает, просто уходя под воду одним слитным движением. Только сверкнула алыми прожилками чернильная чешуя. Шэнь Цзю смотрит на странное подношение, вертит то в руках, пока не раскрывает изящным движением кисти. Необычный веер, сделанный явно из редких кораллов и украшенный резьбой с крошкой таких же редчайших ракушек. Каждая дощечка выточена в ручную и перетянута золотой нитью морского льна, создавая собой единое целое. Уникальное.

ᅠ ᅠМермед удивлённо смотрит на этот дар. И уголки губ слегка приподнимаются в улыбке. В горле странно першит.