море волнуется раз.
страшный шторм обрушивается на с ума сходящего му цина. выбивает его из колеи, подкашивает ноги, утягивает в пучину. му цин знает: упадёт сейчас — не выберется никогда. сам не сможет точно, а помогать такому, как он, грешно, и протянутой руки он может не ждать. его точно утянет на дно, свяжет водорослями и не даст выбраться буйная стихия: она хочет, чтобы он поскользнулся, чтобы упал и навеки пропал, задохнувшись в соленой воде.
море волнуется два.
а вместе с ним волнуется всё существо му цина. в душе неспокойно: волны панического страха накатывают, постепенно отхватывая всё больше земель островка леденящего хладнокровия. размывают берега, унося в шумящие, бурлящие и клокочущие воды спокойствие, тренированное годами; насмешливо облизывают выставленные в попытке защититься скалы; ударяются о грудь, грозя пробить лёгкие и выплеснуться наружу.
море волнуется три.
и обозлённо бросается на каким-то чудом ещё стоящего му цина. обхватывает ноги ледяными кандалами и тащит, тащит вниз. пока удовлетворённо не закипает от звука падения в воду. и му цин безрезультатно пытается грести руками, ногами и вообще всем, чем можно: лишь бы выбраться, лишь бы не увязнуть и не исчезнуть. кислорода становится меньше, и меньше становится шансов на выживание под ударом столь мощного потока. он почти готов сдаться и опускает руки, переходя на попечение яростного моря. и чувствует, что его тянут вверх.
море успокоилось.
и также успокаивается му цин, из обжигающе холодной воды попав в обжигающе горячие объятия. старается наглотаться воздуха, пока не отняли; хрипит, отплёвывая воду; сжимает одежды спасителя в кулаках, мнёт её и вдыхает запах: пахнет травами, пылью и немножко шоколадом. отстраняется, глядя спасителю в лицо. знает, кто, но верить не хочется. хочется убедиться в своей правоте, и, если его ожидания оправдаются, снова окунуться в воду. потому что это точно не может быть реальностью.
вскидывает глаза, жмурится от яркого света. сердце глухо стучит в груди, а через мгновение, кажется, бухается в пятки: так и есть. тот, кого не хотелось признавать; тот, кого больше всех желал; тот, кого жарче всех отвергал и кого очень хотел заклеймить и привязать к себе. фэн синь, хмуро оглядывающий его. придерживающий его за плечо и талию, невероятно нежно и настолько же отвратительно. отвратительно, потому что нежно.
слишком, слишком нежно для того, кто зачастую не одаривал даже взглядом, проходил мимо. всегда цеплялся к каждой мелочи, грозился разметать зубы му цина по душной комнате, честил на чём свет стоит. обвинял, истязал горькими правдивыми словами, вёл себя как последняя псина. и никогда не поддерживал так нежно.
губ касается что-то сухое и тёплое, и тогда му цин выныривает наконец из океана обид и сожалений, удивлённо распахивая глаза. напротив ошалелый взгляд: в нём смешаны и растерянность, и страх, и какой-то детский восторг, и глухое раздражение, и потихоньку отпускающая тревога. му цин не двигается, постепенно оттаивая и расслабляясь, ловя шумный вздох, полный облегчения.
тогда он вспоминает, что перед ним не только вспыльчивый зарвавшийся наглец, но и тот, кто хмурился, но протягивал руку, когда му цин падал в грязь. небрежно бросал тёплые накидки в лютый мороз, под нос бормоча что-то вроде «простудишься, идиот». никогда не начинал есть первым, ожидая, когда му цин возьмёт понравившийся кусок блюда. материл последними словами за неосторожность, но аккуратно перебинтовывал раны.
туман, скрывавший до сих пор от му цина полную картину, медленно рассеивается. море окончательно успокаивается, лениво щекочет берег и уже совсем не желает его смерти. а напротив стоит человек, чьего внимания му цин жаждал долгие годы. и в этот момент он себя чувствует пусть самую капельку, но счастливым.
08.11.2020