Оторвав усталый взгляд от вида ночного города за окном, Джас сделала ещё один глоток гранатового сока, хотя ей и не хотелось пить, и обернулась к кровати. Гибкая фигура небрежно растянувшейся на ней белокурой девушки всколыхнула в ней желание, воскрешая в памяти запертое под семью замками чувство, но Джастин решительно отмахнулась от него. Отголоски прежней страсти могли лишь ранить, а ей и без того хватало боли. Она не должна была думать о возможности счастья — не имела права. Их новые с Макс жизни строились на взаимоисключении, на вынужденном отказе от друг друга.

      — Макс Фьюри… — смакуя на слух имя, проронила Джас тихо, будто страшась собственного голоса. — Тебе подходит идеально.

      Дквушка на постели пожала хорошо развитыми, крепкими плечами, и уголки её красивых губ дрогнули в снисходительной улыбке.

      — Джастин Блэк тоже неплохо звучит. Чем руководствовалась при выборе?

      — Импульсом, — не задумываясь, ответила Джас, и это было правдой.

      Макс, заметив её борьбу с собой, вытянула руку, приводя в движение красный шёлк простыней на огромной кровати.

      — Иди ко мне. Тебе вообще-то пока противопоказано покидать постель. Ты ещё слишком слаба. Чего вскочила? Сок можно выпить и лежа.

      Джастин внутренне сжалась. Кто бы знал, как ей хотелось поддаться царящему в стенах дома шестьсот шестнадцать умиротворению и уюту — забыться в них до полного изнеможения, но её ждало спасение Тэно.

      А ещё Кайо, возможно, уже свела с ума Фэлтона, и он пустил ей пулю промеж красивых глаз.

      — Прошло уже больше сорока часов после того, как ты дала мне свою кровь, — нехотя начала Джас. — Я чувствую себя хорошо и уверенно держусь на ногах, а значит, мне пора возвращаться в свой мир.

      — Ты так и не рассказала мне об этом своём мире? — демонстрируя внимание, приняла вертикальную позу Макс. — Какой он?

      Светло-голубая пижама поразительно шла к цвету её глаз. В неярком освещении просторной комнаты медово-пшеничные волосы сияли как струистое жидкое золото. Джастин невольно вздохнула, поражаясь тому, как сильно ей хочется прикоснуться к ним, и не только к ним.

      К коже. Губам. Скулам. Шее. К каждому дюйму такого родного и чужого тела.

      Джас вздрогнула.

      Ты не имеешь на неё права! Она не твоя… Больше не твоя.

      Удержав рвущийся из груди всхлип, Джас вернула взор ночным огням за окном.

      — Мой мир это не то, где ты бы хотела очутиться, — потухшим голосом проронила она. — Поверь мне, Макс, он полон ужаса, безысходности и боли. В нём нечего делать таким, как ты.

      — Таким, как я? — белокурая почти с обидой покачала головой. — А много ли у нас различий, Джастин Блэк?

      — Много. И лучше не браться за их перечисление.

      — Несмотря ни на что, я хочу знать, как ты живёшь и чем. Хочу понимать, что произошло с тобой, когда ты исчезла, бросив меня с разбитым сердцем и короткой запиской в номере придорожного отеля после того, как мы покинули базу.

      — Разделившись, нам было проще выжить. Нас преследовали. Я увела команду ищеек за собой. Знаю, ты не согласна с моим выбором, но что сделано — то сделано.

      — Ты приняла решение за нас обеих, — всё больше распаляясь, напомнила Макс, вынуждая Джастин обернуться. — Ты лишила меня права выбора!

      — И не жалею, что поступила именно так. Ты обрела жизнь, о которой всегда мечтала. Ты спаслась.

      — Да что ты знаешь о моей жизни, о моих мечтах и спасении?! — Фьюри сорвалась на крик.

      — Всё. Я знаю всё, — Джас старалась не заплакать, что было непросто, её душили слёзы. — Все эти годы я была «рядом», хоть ты этого и не замечала.

      Макс не сводила с неё горящих изумлением глаз.

      — Господи… Шестьсот семнадцать! Ты просто не должна была уходить!

      — В глубине души ты понимаешь, что на самом деле я была обязана уйти. Вирус действовал на нас совершенно по-разному. Оставшись, я бы утащила тебя на дно. А так, погляди — у тебя прекрасный дом, карьера преуспевающего доктора, своя клиника, чудесная семья…

      Горло Джас жестоко сжало кольцо боли. Она умолкла, понуро отодвинув недопитый сок в сторону. Джастин вздрогнула от запертого внутри страдания, которое она носила в себе много лет.

      — Вернись в постель, — строго повторила Макс, пристально изучая её. — Давай же. Прошу.

      На этот раз Джас подчинилась, позволяя чужим рукам обвить себя и притянуть ближе в нежном, заботливом объятии.

      — Ты совсем не изменилась, — проводя раскрытой ладонью по отливающим угольным блеском прядям, прошептала Макс, когда обе опустились на подушки. — Такая же невозможно красивая и отчаянная. Разве что прическа другая, но мне нравится.

      — Да. Ты обожала мои волосы, — приглушённо рассмеялась Джастин, вспоминая, как часто грозилась остричь их, приводя шестьсот шестнадцать в ужас и подвергаясь волне уговоров.

      Даже став киллером, Джас так и не решилась расстаться с ними, пока случай на крыше «Мрачного Жнеца» не отобрал у неё и это.

      — Я обожала не только твои волосы. Я обожала всю тебя, — скользя подушечками пальцев по её лицу, мягко роняла признания Макс. — Ты была для меня воздухом, светом, счастьем! Что ты наделала, шестьсот семнадцать? Как ты могла так поступить со мной? С нами?

      — Любовь — слабость, а слабость — гибель, — словно прочно заученную мантру произнесла Джас.

      — Мы все однажды умрём, глупая! — с нежностью чмокнула её в нос Макс. — Ты же отказалась от жизни в пользу существования изгоя!

      — Не обманывай себя. После того, что со мной сделал Джемесон, после того, что я сделала с людьми, работавшими в лаборатории, а затем с теми, кто явился по тревоге… Я была не больше, чем просто монстром с нестабильной психикой и жаждой разрушать. Внутри меня и после правило неуёмное желание убивать.

      — Так вот чем ты всё это время занималась? Реализовывала это желание?

      — Да. Именно это я и делала. Позволила монстру наслаждаться свободой и верховодить. Так было надёжно и безопасно.

      — Следовательно, твой обморок у меня в прихожей — следствие твоей попытки доказать всему свету, какая ты независимая и стойкая?

      — Вообще-то, я кое-кого выстрелила…

      — О, — в удивлении протянула Макс.

      — Я запуталась, — прерывисто задышала Джастин. — Позволила себе чувства и сразу же оступилась. Всё понеслось в тартарары, каждый новый шаг — падение, и я всё ещё падаю.

      Макс сумрачно кивнула.

      — И как её зовут? Девушку, приручившую твоего монстра?

      — С чего ты взяла, что это девушка?

      — Прекрати! Ты бы не запала на мужика, даже будь он инопланетным! Как её имя?

      Джас тяжело вздохнула. Щёки предательски вспыхнули. Она могла промолчать, но не стала. Что-то в ней хотело поделиться с шестьсот шестнадцать парализующим душу ощущением.

      — Харука.

      Макс заговорщически усмехнулась.

      — Японка? — казалось, ей действительно интересно.

      — Только не внешне.

      — Симпатичная? Где находится сейчас?

      Джас закусила губу.

      — Сейчас она пленница. И я виновата в том, что с ней это приключилось.

      Рука Макс сползла со щеки Джас и приподняла её подбородок, заставляя серые глаза скреститься взором с синими.

      — Расскажи мне всё.

      Джастин долго не решалась снова заговорить, но ожидание и нарастающее беспокойство Фьюри вынуждали продолжить.

      — Я заразила её «валькирией».

      — Случайно?

      — Нет, намеренно.

      — Боже! Как это вышло?!

      — Когда мы с ней встретились, я чуть её не убила. Не спрашивай почему. Исправляя это, я вколола ей плазму из своей крови.

      Лицо Макс приобрело скорбное выражение.

      — Ты ведь понимала, что этим просто отсрочила её приговор? «Валькирия» никогда не была панацеей от смерти. Напротив, она её приближала.

      — Я просто хотела выиграть немного времени. Позднее я начала работу над «лекарством».

      — «Лекарством»? — брови Макс взлетели вверх. — Ты же знаешь, его нет и быть не может! «Валькирию» не уничтожить, не уничтожив организм, в котором она обитает. Джемесон и остальные бились над антидотом десятки лет, всё впустую! Эта зараза, если подыхает, то забирает с собой и носителя. Именно потому разработка имеет статус биологического оружия и потому же проект развалился — слишком велики риски и вероятны непрогнозируемые мутации. Взять хотя бы нас с тобой!

      Джас устала покачала головой.

      — Быть может, я, как Джемесон, тоже ошибаюсь. Было мало клинических исследований. Я торопилась. Так или иначе, мне удалось синтезировать вещество, подавляющее вирус, и оно действительно работает.

      — Только не говори мне, что переливание крови было нужно тебе, потому что ты ввела этот препарат в собственный организм?! Даже ты не можешь быть настолько безрассудной!

      — Так и есть. Я не могла вколоть его Харуке, не зная наверняка, как он подействует. В итоге я убедилась, что процент заражённых клеток стремительно пошёл на спад. Уровень агрессии снизился. Замещение здоровой материей почти восемьдесят пять процентов.

      — Ты едва не сыграла в ящик! Это, по-твоему, удачный старт?! — Макс выглядела потрясённой до глубины души.

      — Знаю, на первый взгляд результат не очень, но на самом деле в силу обстоятельств я самолично сдвинула временные рамки и слишком затянула пребывание вещества в своём теле. Прими я меры раньше, переливание крови не понадобилось бы и этой встречи не было.

      — Ты, как и раньше, безответственно играешь своей жизнью и не гнушаешься втягивать в это других, — Макс вдруг по-настоящему рассердилась. — Надеюсь, ты ещё не ввела препарат Харуке?

      — Нет, только частичные блокаторы — безвредные разрозненные компоненты формулы.

      — Мне нужно взглянуть на неё!

      — На формулу или Харуку?

      — Желательно и на то, и на другое.

      — Зачем?

      — Затем, что, как ты знаешь, я была в группе создателей «валькирии» до того, как стала её частью, и могу помочь тебе: основываясь на твоих достижениях, продолжу работу.

      — Мы уже это проходили. Ты не можешь.

      — Почему? Потому что однажды всё бросила?

      — Поэтому тоже.

      Макс вновь села и начала усердно массировать лоб.

      — Ты даже возможности мне не дашь?

      — Шестьсот шестнадцать…

      — Называй меня Макс, пожалуйста!

      — Хорошо, Макс. То, что я опять ворвалась в твою жизнь, не значит, что ты должна всё менять в ней.

      — Так уж вышло, что ты сама всё изменила, придя ко мне, когда наиболее в том нуждалась.

      — У меня не было выбора. Харука сейчас в руках того, кто охотится за «валькирией» с целью распространения и наживы. Теперь, когда благодаря тебе, я снова — я, мне предстоит вернуть её. В противном случае, боюсь, человечество ждёт эпидемия.

      — Выходит, ты не шутила насчёт того, что твой мир — кошмар.

      — Какие уж шутки. Я бы никогда не решилась явиться в твой дом, если бы ситуация не была столь фатальна. Но ты дала мне шанс всё исправить. На этот раз я не облажаюсь и больше не потревожу тебя.

      Тело Макс, всего минуту назад расслабленное и ласковое, стало твёрдым и напряжённым от нарастающего в нём гнева.

      — До сих пор не верится, что ты — не привидевшийся мираж, и я снова дотрагиваюсь до тебя! Не думаешь же ты, что я позволю тебе снова исчезнуть?

      Джас чувствовала, как стала напрягаться сама.

      — Ты всегда была, есть и будешь в моём сердце, в мыслях, в снах… — боль буквально омывала слова Макс. — Я не отпущу тебя. Отныне всё будет по-моему.

      — Ты обязана думать о будущем своих детей, — глухо отозвалась Джастин, проклиная себя за то, что приходится проводить её через это.

      — Они не мои.

      — Неважно. Теперь они фактически твои.

      — Перестань. Я бы не променяла пребывание с тобой ни на какие другие блага! Я искала тебя хренову тучу лет и провалилась по всем статьям! У меня никогда не было твоих гениальных способностей прятаться и выживать, преследовать и находить. В какой-то момент я заставила себя поверить, что ты мертва. Ведь не могла же ты быть такой жестокой, чтобы просто отвернуться от меня, выбросив из своей жизни, как мусор!

      Макс осеклась, задохнувшись нахлынувшими эмоциями. Джастин попыталась побороть зарождающуюся внутри дрожь, но та одержала победу, вырываясь наружу и обнажая страдание слепящей влагой слёз.

      — Только убедив себя, что тебя нет, я могла продолжать свой путь, — обречённо прошептала Макс. — Полтора года назад я встретила Шерон, она переживала смерть мужа. Горе сблизило нас. Мы подружились, а три месяца назад съехались. Но зачем я всё это рассказываю? Ведь получается, ты знаешь…

      Глотая рыдания, Джас привстала и обняла Макс со спины. Она сознавала, что давно потеряла контроль над мыслями, сумасшедшим вихрем вертевшимися в голове.

      — Прости меня. То, что я сделала, действительно чудовищно.

      — Тогда ты поймёшь, Джас. Я не могу отпустить тебя снова. Не могу.

      Обе надолго замолчали. Им не нужно было даже касаться друг друга, чтобы чувствовать связь. Это возвышало и одновременно приводило в смятение. Первой пришла в Джастин. Внутренне она с ужасом констатировала, что ничего не забыла за эти годы. Тело реагировало на Макс с такой силой, что оставалось совсем немного до того момента, как случится непоправимое: рухнут стены, которые она тщательно выстраивала, чтобы закрыться ими от того, что делает её уязвимой и мягкой.

      — Я не останусь, — стараясь придать фразам решимость, произнесла Джас. — Иначе мрак моей жизни доберётся до тебя. До Шерон и её детей.

      — Нет. Не смей, — простонала Макс. — Вырвать мне сердце ещё раз не получится! Оно и так всё это время было с тобой!

      Не заботясь об осторожности, она резко дёрнула Джастин на себя и нашла её губы, обдавая кипучим жаром замешанной на отчаянье страсти. Ошеломляющее, почти болезненное ощущение пульсации прокатилось по телу Джас, выдавливая из лёгких воздух и лишая панциря эмоциональной закрытости.

      — Открой глаза! Я — убийца! — с надломом обронила она, борясь с сокрушительной тягой и воспламеняясь от их соприкосновений. — Расчётливая, беспринципная, одержимая убийца!

      — Кому, как не мне, знать кто ты.

      — Нет, я говорю сейчас не о той изнасилованной малолетке, которая в аффекте вспарывала животы насильникам медицинским скальпелем!

      — Догадываюсь, что не о ней, — Макс неохотно ослабила объятие, сознавая, что Джастин в эти секунды подобна оголённым нервам свежего ожога.

      Джас выглядела обманчиво спокойной, но внутри неё взрывалась лавина ярости, достаточно ей было воскресить перед глазами весь тот ужас, который пришлось пережить, будучи ещё по сути ребёнком.

      — Последние годы я убиваю по найму, — ей не терпелось обратить свою слабость в горечь, а горечь в злость, потому что под незаслуженно обожающим её взглядом шестьсот шестнадцать ей становилось стыдно за то, что она смалодушничала и сбежала от неё когда-то. — За деньги отбираю жизни людей. Задуваю их души, как свечки, и порой мне даже это нравится!

      Макс заставила её умолкнуть, снова прикоснувшись до трепета нежным поцелуем.

      — Мне глубоко плевать, что было до настоящего момента, кому ты была палачом и сколько совершила злодеяний! Я не могу тебя забыть — факт! А Шерон… Шерон поймёт, как и твоя Харука, в которой ты никогда не будешь нуждаться так, как нуждаешься во мне!