Призрак Драконьего Камня

Ширен, сколько себя помнит, чувствовала себя... особенной. Дефектной. Проклятой. И дело не только в ее щеке, каменной на ощупь и покрытой серой коростой - отметины, что оставила перенесенная в младенчестве хворь -, не только в лиловых глазах - говорят ее дядя, король Роберт, в ярости хотел расшибить ей голову, едва увидел глаза своей племянницы, и лишь отец Ширен, брат короля, смог сдержать его -, не только в холодном безразличии матери и страхе служанок, вечно отводящих от нее взгляд. Было еще кое-что. Страшная тайна, о которой Ширен не рассказывала ни мейстеру Крессену, советнику ее лорда-отца и самому доброму человеку, которого она знала, ни даже Пестряку, ее личному шуту, которого все почему-то называли полоумным. Дело в том, что она видела кого-то, кого не видел никто во всем замке. Прекрасную женщину с белоснежными - не как седая борода и редкие волосы мейстера Крессена, а как самый дорогой жемчуг - волосами, которые почти светились в контрасте со строгим черным платьем, что развевалось при каждом ее шаге.

Кто была эта женщина? Почему она блуждала по всему замку невидимая никем кроме самой Ширен? Девочка не раз задавалась этими вопросами, но так и не решилась их озвучить: слишком страшно было беспокоить свою наставницу септу Марис, и уж тем более мейстера Крессена или даже леди-мать. Ей только и оставалось, что наблюдать за прекрасной незнакомкой. Но изредка, когда становилось особенно грустно и одиноко, она позволяла себе маленькие радости: прикоснуться к базальту колонн, у которых любила стоять незнакомка, посидеть в том же кресле или даже выглянуть из того же окна, пытаясь увидеть что-то, что неизменно притягивало внимание этой женщины. В такие моменты даже Пестряк оставлял ее.

- На дне морском русалки не жаждут внимания мертвецов. Я знаю, я-то знаю, - качал он головой почти осуждающе, прежде чем скрыться в коридорах замка. Но Ширен и не думала на него обижаться. Ей нравилось представлять, что такими действиями она скрашивает одиночество прекрасной женщины, которую почему-то никто не видел. Даже позволяла себе помечтать, что однажды эта незнакомка заметит ее и, кто знает, быть может они даже подружатся. Конечно подобное было невозможно, но Ширен, вновь наблюдая за тем, как эта женщина блуждает по саду, нет-нет, а представляла, как они вместе могли играть с котятами, рассматривать картинки в книгах или просто о чем-то разговаривать. Замечтавшись, девочка пришла в себя лишь тогда, когда незнакомка неожиданно возникла прямо перед ней, схватив ее за руку, притягивая ещё ближе. Чужие пальцы держали до боли крепко, от исходящего от них холода немела рука. Лицо склонившейся над ней женщины было все ещё прекрасно, но в фиалковых глазах - таких же, как у нее, пронеслось на краю сознания, - горело адское пламя, обещавшее уничтожить все на своем пути. Ширен видела в них отражение собственного перекошенного от ужаса лица. Она хотела закричать, но чужой голос, холодный и хлесткий, подавил любые зачатки сопротивления, замораживая так и не сорвавшийся крик болезненным комом в горле: 

- Кто ты?!

***

Очередной раскат грома заставил Ширен вздрогнуть. Там, за стенами замка бесновалась буря. Ветер утробно выл, и стены Драконьего Камня отвечали ему таким же протяжным эхом. Яркие всполохи молний виднелись даже сквозь плотные шторы, заставляя тени на полу покоев девочки извиваться подобно древним морским монстрам. Закутавшись в одеяло, Ширен судорожно прижала ладони ко рту, изо всех сил давя рвущийся наружу всхлип. 

Заскулишь как собака, и, клянусь всеми богами, я размозжу твою милую головку об эту колонну. Думаешь у меня не хватит сил расколоть такую маленькую черепушку?

Так сказала та женщина, схватившая её в саду. В тот день она не успела претворить свои угрозы в жизнь, несмотря на рыдания, которые девочка так и не смогла сдержать: исчезла прямо на глазах у испуганной Ширен. Но девочка знала: эта женщина еще вернется, чтобы сделать то, что так и не сумел сделать ее дядя. Она боялась грозы, не могла спать во время таких штормов, но синяки на запястье - даже спустя несколько дней - все еще отдавали тупой пульсирующей болью, напоминая о фиалковых глазах, обещавших жестокую кару за любое неповиновение. И девочка держалась как могла, давя подступающие слезы. Ведь буря там, за толстыми стенами замка, где огромные волны разбиваются о прибрежные скалы, поднимая фонтан из брызг и кучи мелкого дробленого камня, а ветер пытается потушить сигнальный огонь маяка. И как бы не боялась Ширен, что это буйство стихии пробудит всех тех драконов и каменных горгулий, которыми славился этот замок, как ни рисовал ее разум картины Драконьего Камня, который поглотило море, все это казалось каким-то далеким по сравнению с обещаниями той женщины, все еще звучавших набатом в ушах.

- Леди Ширен? - дверь протяжно скрипнула, впуская в комнату преклонных лет старика. - Еще не заснули?

- Нет, мейстер Крессен, я... - Ширен, слегка щурясь - в подсвечнике мейстера всего одна свеча, но даже так ее глазам слишком ярко - , поднимает голову, и все слова застревают в горле болезненным комом: прямо за спиной старика стояла та женщина. В свете единственной свечи она казалась еще более пугающей. - Я в порядке. 

Старик покачал головой. Он лечил ее с самого детства, именно его стараниями Ширен пережила серую хворь, конечно она никак не могла его обмануть. 

- В страхе нет ничего зазорного, леди Ширен. А сегодня такая буря, что, скажу вам по секрету, многие взрослые боятся ее сильнее, чем Вы. 

Чтобы сдержать рвущийся наружу поток слов и слез девочка изо всех сил закусила изнутри щеку. Всю жизнь мейстер Крессен был ее поверенным в самых страшных обидах и страхах - всех тех, что невозможно было сдержать внутри или доверить Пестряку. Только ему она могла рассказать, как злы слова септы Марис и как жестоки порой ее наказания, как ужасны порой ее сны и как страшно в грозу высунуть даже нос из-под одеяла. Но тяжелый взгляд той женщины прожигал Ширен насквозь, и она молчала.

- Я принес вам травяной настой, - сосуд из непрозрачного стекла с глухим стуком опустился на тумбочки, девочка чувствовала в нем осуждение за собственную неблагодарность. - Выпейте, если не сможете заснуть.

Скрип закрываемой двери совпал с очередным раскатом грома, но Ширен не вздрогнула: страх парализовал ее. Мейстер Крессен ушел, та женщина осталась. Ее фиалковые глаза светились мерным потусторонним светом из угла комнаты, в них Ширен видела обещание неизбежной и мучительной смерти за любою попытку сопротивления.

- Кажется, у тебя все-таки достаточно мозгов, чтобы не злить дракона, - голос, все такой же холодный и хлесткий, кажется врезался девочке раскаленной иглой прямо в череп, мгновение - и эта женщина уже нависала над кроватью Ширен, тонкие пальцы болезненно сжали подбородок - Ширен почувствовала, как ее зубы начали заныли от пробирающего холода - , заставляя смотреть в чужие глаза. - Кто ты? Из какого ты дома?

- Ширен Баратеон из дома Баратеонов, дочь Станниса Баратеона, лорда Драконьего Камня, и Селисы Баратеон, урожденной Флорент.

Эти слова септа Марис заставляла повторять Ширен сотни раз, пока она не смогла произносить их без единой запинки. Но даже суровой муштры септы не хватило, чтобы сдержать дрожь в голосе. Наставницу это привело бы в ярость, Ширен впервые в жизни это не волновало.

- Баратеоны? Лорды Драконьего Камня? Ты хоть знаешь кому это говоришь, девочка?

Ширен точно знала кто она: прекрасное видение, в одно мгновение обернувшееся кошмаром. Но она не отважилась бы подобное сказать, а эта женщина, кажется, и не ждала ответа.

- Тогда давай сыграем в игру, Ширен из дома Баратеон. Ты назвала мне свой дом, а теперь попробуй угадать мой. Из какого я дома? Как меня зовут?

Хватка чужой руки наконец ослабла, и Ширен, от неожиданности потеряв равновесие, с тихим вскриком завалилась на кровать. Сверху задался почти дружелюбный смешок.

- При следующей встрече жду от тебя правильных ответов. И даже не надейся сбежать, как в прошлый раз.

Когда, спустя всего лишь мгновение, молния вновь озарила комнату, она вновь была пуста. И Ширен, спрятавшись под одеялом с головой, наконец позволила себе абсолютно беззвучно заплакать.

***

От лежавшей перед ней книгой пахло плесенью и скукой. Толстая - форзац был с кулак Ширен -, с пожелтевшими от времени страницами, исписанными мелкими заумными словами, еще и почти без картинок, эта книга одним своим видом вызывала зевоту и желание пойти искать Пестряка. Но девочка держалась. После всех приложенных усилий было даже как-то обидно отступать.

- История Драконьего Камня? Вы все никак священное писание освоить не можете, а хотите читать научные труды?! - возмущению септы Марис, когда Ширен впервые спросила о книгах об истории замка, не было предела. - Да и зачем юной леди читать подобные книги? Научитесь хотя бы тому, что я безрезультатно пытаюсь вдолбить в вашу милую голову!

Негодование наставницы было понятно: она не терпела ошибок и требовала максимальной отдачи на своих занятиях, которые Ширен давались из рук вон плохо. Под строгим взглядом септы Ширен всегда терялась и порой даже забывала ответы на самые простые вопросы. А когда дело доходило до рукоделия, все становилось гораздо, гораздо хуже. Нередко септа Марис, красная как переспелое яблоко, вылетала с их занятий хлопая дверью и обещая никогда больше не тратить время на такую бездарную ученицу. Но потом, конечно же, возвращалась. Вместе с матерью, когда ошибки были особенно грубыми и постыдными. За такие посещениями обычно следовало лишение ужина как минимум на несколько дней. Но не голод и злые слова, а холодный взгляд леди-матери, в котором Ширен не находила ничего кроме разочарования и отчуждения, был для нее самым страшным и болезненным наказанием. До встречи с той женщиной Ширен никогда бы не пришло в голову осознанно делать то, что могло вызвать гнев наставницы.

Ее лишили ужина на три дня, когда она задала вопрос о книгах в третий раз. Вскоре к трем дням прибавилась неделя: септа Марис застукала ее в библиотеке замка за попыткой самостоятельно найти нужные книги.

- Да зачем, во имя всего святого, вам они понадобились?! - кричала она, грозно нависая всем своим грузным телом над съежившейся Ширен. Та молчала, изо всех сил стараясь дышать через раз. Это приводило септу еще в большую ярость, но тихий шепот той женщины - Ты не заплачешь. Посмеешь - и я собственными руками вырву тебе глотку, - всегда стоял в ушах и помогал Ширен держаться. Она боялась криков, боялась наказаний и вовсе не хотела засыпать голодной, но той женщины она боялась гораздо больше.

Их противостояние, к неожиданности обоих сторон, закончилось вмешательством мейстера Крессена.

- Слышал в последнее время вы своим поведением доводите септу Марис до исступления, миледи, - заметил он, когда Ширен тайком пробралась к нему в надежде выпросить хоть какое-нибудь угощение: сладкого, как и ужина, ее тоже лишили.

- Я не специально, - поспешила оправдаться Ширен. - Просто мне надо прочитать одну книгу и это не священное писание. А септу Марис это злит.

- Это я тоже слышал, - кивнул мейстер, поглаживая свою длинную бороду. - Но почему вы так упрямитесь? Не замечал раньше за вами интереса к истории замка.

- Я... В замке много статуй драконов, монстров. Мне постоянно снится, что они оживают и пытаются меня съесть. Но может, если я узнаю откуда они здесь, станет не так страшно?

Врать было мучительно стыдно. Особенно мейстеру Крессену. Если бы, как в сказках, прямо под ногами Ширен разверзлась пропасть, она приняла бы свою участь с облегчением. Потому что рассказать, что женщина, которую больше никто не видит, загадала ей загадку, девочка, конечно же, не могла.

- Вот оно как, - старик мучительно долго молчал, прежде чем наконец с улыбкой потрепать сжавшуюся Ширен по голове. - С возрастом вы все больше начинаете походить на отца, миледи. Лорд Станнис тоже никогда не бегал от своих страхов.

Незаслуженная похвала легла на плечи Ширен куда более тяжким грузом, чем она могла предположить. Ее лорд-отец никогда бы не опустился до подобной мелкой лжи. Он бы, без сомнения, вообще не оказался бы в подобной ситуации. Потому Ширен тут скорее соглашалась с септой Марисой, считавшей, что девочка не унаследовала ни одного из многочисленных достоинств своих родителей. Но угрызениями совести Ширен мучалась недолго: их как рукой сняло, когда через несколько дней она обнаружила в своей комнате толстую книгу с выбитым "Краткая история Драконьего Камня" на обложке. Это была победа. Первая в ее жизни, пускай и не совсем честная. А ещё это был шанс хоть на шаг приблизиться к разгадке и избежать расправы, которая, несомненно, последует, если той женщине не понравится ответ. 

Но добившись своего, девочка столкнулась с проблемой, которую гнала от себя в дни противостояния с септой: она совершенно не представляла, что именно в этой книге должна искать. Будь у нее герб или хотя бы название дома, на смогла бы поискать в истории великих и малых домов. Но как узнать и имя и дом женщины, не имея таких зацепок? Ширен долго мучал этот вопрос. Она десятки раз возвращалась к воспоминаниям об их последней встрече, пока не поняла: Драконий Камень - единственная зацепка. Ту женщину удивило, возможно даже оскорбило, что Баратеоны были лордами Драконьего Камня, а значит в истории замка должно был быть хотя бы намек на личность этой женщины. Эта надежда давала Ширен силы на противостояние с септой тогда и заставляла сейчас перебарывать накатывающую скуку. Глубоко вздохнув, Ширен погрузилась в чтение: 

"Сей труд стал попыткой достичь амбициозной, возможно даже невозможной цели: развеять многочисленные, порой смешные в своей нелепости слухи, что витают вокруг Драконьего Камня. Дабы не смутить простого читателя автор решил отказаться от излишней и никому не нужной терминологии, но, как это всегда и бывает, полностью отказаться от нее не получилось. Для таких случаев автор специально составил соответствующий тезаурус, который пытливый читатель найдет в конце этой книги. За сим считаю себя обязанным закончить со вступлением и перейти непосредственно к тому, ради чего и писалась эта книга.

Первой, и вместе с тем наиболее популярной темой домыслов и ожесточенных споров является возраст замка. Так всем известно, что Драконий Камень, был местом рождения Эйгона I Таргариена, который впоследствии объединил все Семь Королевств и стяжал тем самым себе имя Завоеватель. Однако мало кто знает, что замок был родовым гнездом Таргариенов задолго до этого: более чем за сотню лет до начала завоевания Эйнар Таргариен перебрался на Драконий Камень со всей своей семьёй и имуществом..."

До самой темноты Ширен читала о династии Таргариенов, славившейся способностью повелевать драконами, о древней Валирии - стране словно из сказок, где существовала самая настоящая магия - и ее уничтожении, и, конечно же, о Драконьем Камне. С трепетом и ужасом она узнавала, что в зале, где она порой играла в догонялки с Пестряком, состоялся ключевой совет Эйгона Завоевателя и его сподвижников, с которого и началось его завоевание. А далекий предок Ширен - Орис Баратеон - был ближайшим союзником Эйгона: о силе побратимства между ними, говорилось в книге, знал каждый в Семи Королевствах. Лишь когда за окном уже смеркалось Ширен позволила себе оторваться, чтобы тут же наткнуться на насмешливый взгляд фиалковых глаз.

- Леди Таргариен? - очевидное предположение сорвалось с языка быстрее, чем она успела сообразить. Не зная, что сама делает, Ширен слезла со стула и под чужим пристальным взглядом присела в совершенно неловком книксене. Септа Марис, будь она здесь, несомненно пришла бы в ярость, увидев ее: дворцовый этикет всегда давался Ширен хуже всего, особенно поклоны. Но, к огромному облегчению Ширен, сверху раздался вполне дружелюбный смешок:

- Неплохо для обезображенного олененка. Можешь поднять голову.

Ширен, изо всех сил стараясь скрыть облегчение, повиновалась. Видят боги, она била наугад. Согласно книге, чисто валирийской внешностью - светлая кожа, серебряные волосы и фиалковые глаза - обладали представители лишь трех домов, чьи предки были выходцами из этой таинственной и давно уничтоженной страны. Лишь один дом, насколько успела узнать Ширен, владел Драконьим Камнем. Дом, о котором ей ни разу в жизни не доводилось слышать ни от септы Марис, ни от кого либо ещё. Сотни вопросов роились в голове Ширен, все пока без ответов. А прекрасная женщина из таинственного дома Таргариенов улыбалась ей почти дружелюбной улыбкой. И Ширен пока не знала, было ли это к добру.

***

На столе в полнейшем беспорядке лежал по меньшей мере десяток самых прекрасных заколок, которые когда либо доводилось видеть Ширен. Золотые, серебряные, инструктированные камнями с изумительной огранкой - они должны были стать завершающим штрихом в её праздничной прическе. Оставалось лишь определиться с выбором.

- С прической я почти закончила, леди Ширен. Дело только за украшениями. Выбрали что-нибудь?

Ширен со всей возможной аккуратностью помотала головой. Бесси кажется уже целую вечность трудилась над прической, будет ужасно обидно, если одно неосторожное движение разрушит весь результат ее трудов.

- Еще нет? Может мне самой тогда выбрать, миледи? Септа Марис нам обеим сладкую жизнь устроит, если вы не явитесь вовремя.

Не дожидаясь ответа, Бесси сама потянулась за заколкой, чтобы через секунду с визгом отскочить в сторону. Ширен даже не надо было поворачивать голову, чтобы понять причину испуга молодой служанки: все так реагировали, случайно касаясь её проклятой щеки.

- С остальным я справлюсь, Бесси, - обидный ком, стоявший в горле, девочке удалось проглотить отнюдь не сразу. - Можешь идти.

Дверь тут же со скрипом захлопнулась за спиной служанки, оставляя Ширен с муками выбора наедине. Ведь как бы не были прекрасны украшения, они не могли спрятать или даже отвлечь внимание от серой коросты на лице единственной дочери лорда Драконьего Камня.

- В мое время за подобное неуважение слуг на месте лишали головы, - раздался сзади знакомый хлесткий голос, и Ширен, тут же забыв о всех обидах, осторожно спрыгнула со стула, чтобы поприветствовать леди Таргариен, а это была именно она, книксеном.

- Куда тебя так вырядили?

- На праздничный ужин. Септа Марис сказала, что из-за моря прибыли важные люди. Они погостят здесь пару дней, прежде чем плыть в столицу. Матушка распорядилась устроить пир в их честь. 

- Понятно, - женщина медленно обошла так и застывшую в поклоне девочку, не спуская пронзительного взгляда. - Что ж, кроме бесполезной мягкотелости у тебя по крайней мере есть вкус в украшениях. 

От неожиданности Ширен чуть не выронила сжатые в ладони шпильки. Серебряные, с небольшим черным камнем, они понравились девочке своей аккуратностью. И тем, что не привлекали внимание так, как остальные заколки. 

- Этот камень называют драконьим стеклом, хороший выбор, - намек на улыбку стал для Ширен самой лучшей похвалой. За прошедшие недели девочку перестало так пугать присутствие леди Таргариен. Уже не приходилось давить вскрик из-за её неожиданных появлений, а книксен стал получаться куда лучше. Хоть сама леди Таргариен так не считала. Она вообще часто говорила очень злые вещи, но Ширен почему-то они совсем не обижали. Ведь кроме неприятных шпилек девочке доставалось все внимание этой женщины. Пользуясь тем, что ее никто не видит, леди Таргариен приходила даже на уроки Ширен, едко комментируя наставления септы Марис. А когда они были одни, приказывала читать ей вслух одну из книг, которую принес мейстер Крессен, или даже сама рассказывала что-то, зорко следя за тем, как Ширен справляется со своей вышивкой. Все это походило на сон, хоть и имело мало общего с тем, как когда-то это себе представляла Ширен. И если для его продолжения ей надо было всего лишь делать все, что от нее требовала леди Таргариен, она готова была беспрекословно подчиняться. Поэтому услышав, что ей позволят покинуть комнату лишь тогда, когда она идеально заколет шпильки, девочке и не пришло в голову воспротивиться. К тому моменту, когда леди Таргариен признала прическу сносной, септа Марис, красная от злости, уже сама ворвалась в комнату Ширен.

- Сколько, во имя всего святого, можно копаться?! - воскликнула она, цепко схватив Ширен за руку. - Пир вот-вот начнется, а вам бы только у зеркала вертеться. Так торопитесь опозорить вашу леди-мать?

Ширен не знала что сказать, а наставницу, кажется, и не интересовали ее оправдания.

- Постарайтесь вспомнить хотя бы треть того, что я столько времени вбивала в вашу голову, - прошипела она сквозь зубы у самого входа в зал. - Или клянусь...

Остаток слов прервал испуганный вскрик и тут же последовавший за ним звон разбившегося стекла. Повернув голову, Ширен увидела насмерть перепуганную служанку и высокого незнакомого мужчину, на белоснежном камзоле которого расползались ярко-красные пятна.

- Zut! - выругался он и, стоило девушке начать бормотать извинения, добавил: - Dégage, salope!

Ширен вздрогнула. Последнее слово казалось до боли знакомым. Леди Таргариен часто использовала совершенно непонятные ей слова, но именно это девочке доводилось слышать куда больше другие.

- Септа Марис, а что такое салоп?

Раздавшийся рядом мужской хохот заставил мгновенно исчезнуть непонятно откуда взявшуюся смелость.

- С валирийским и его диалектами обычно никогда нельзя сказать точно, но вам повезло, маленькая леди, - осклабился незнакомец. - Салоп во всех известных диалектах означает шлюха.

Обращенный на Ширен взгляд септы Марис обещал самые страшные кары.

***

К удивлению Ширен, ее даже не лишили ужина. Просто отправили на кухню ужинать тем, что осталось после пира. Значило ли это, что потом ее ждало еще одно, более суровое наказание? Ширен понятия не имела. Но сейчас, возвращаясь к себе, она просто радовалась, что может сейчас спокойно гулять в пустом саду, а не сидеть в душном зале среди незнакомых людей. Воображать себя заколдованной принцессой в проклятом замке было куда приятнее, чем...

- Пустите... - тихий вскрик на грани слышимости вырвал девочку из собственных фантазий. Она настороженно прислушалась, в отчаянной надежде, что ей просто показалось. Но вслед за ним послышалось куда менее тихое:

- Кому сказал, заткнись!

И было в этом голосе что-то настолько мерзкое и отвратительное, что все внутренности Ширен тут же скрутило огромным болезненным комом. Ей определенно надо было бежать, бежать как можно дальше от странных звуков и голосов, вызывавших боль и отторжение у всего существа Ширен. Но ноги сами понесли ее вперед, чтобы через всего десяток шагов увидеть незнакомую девушку, которую повалил на траву такой же незнакомый мужчина. С нарастающим ужасом Ширен наблюдала, как он, навалившись всем телом, рвал корсаж, раздирал юбку, не замечая слабых ударов девушки. Треск ткани, всхлипы, они продирались сквозь кожу, раздирали внутренности девочки, царапая кости. Ширен хочет зажмуриться, заткнуть уши, развернуться и сбежать, но стоило повернуть голову, как ее испуганный взгляд столкнулся со знакомым взглядом таких же, как и у нее, фиалковых глаз.

Леди Таргариен, как и всегда появившись из ниоткуда, стояла совсем рядом и кажется не видела в происходящем ничего необычного. Она лишь, чуть склонив голову на бок, довольно хмыкнула. Проследив за ее взглядом, Ширен с удивлением увидела серебряную шпильку, которые до боли сжимали ее собственные пальцы.

Так чего ты все-таки хочешь?

Ширен не знала. Она просто хотела, чтобы этот кошмар прекратился, а этот мужчина... ногти впились в кожу, но девочка не чувствовала боли. Сверху раздался еще один довольный смешок.

Делай что хочешь. Я помогу.

Ширен не понимала, что происходит. Что она должна сделать? С чем ей собирались помочь? Но ее тело реагировало куда быстрее. Шаг, еще шаг - не торопись, не делай резких движений, он достаточно увлечен и не заметит тебя, - и Ширен уже стояла всем рядом, вдыхала запах алкоголя и еле сдерживала подступающую тошноту. Девушка на земле уже не сопротивляется, лишь из-под зажмуренных век не перестают течь слезы. Этот сжимает ее горло одной рукой, второй копает где-то внизу. Он и не думает поднимать голову, Ширен заносит руку - чуть наклони кисть, бери чуть выше - и наносит удар. А затем все окрашивается в красный. Вспышка - и Ширен уже сидит на земле, все еще сжимая ставшую скользкой шпильку, а на нее смотрит искаженное от ярости лицо. Тело, шатаясь, пытается встать, но лежавшая до этого девушка вдруг со звериным воем бросается на него. Оцепеневшая, Ширен видит, как тонкие девичьи руки взявшимся непонятно откуда камнем наносят удар за ударом. Бьющаяся фонтаном из шеи кровь заливает все вокруг.

- Неплохо, - Ширен не нужно поворачивать голову, чтобы знать: леди Таргариен улыбается. - Ты ведь еще не угадала мое имя, так? За сегодня ты заслужила подсказку. Когда-то я летала на драконице по имени Вхагар.

Ширен вздрогнула: всего было известно четыре наездника драконицы Вхагар, из них трое были Таргариенами, а женщиной - только одна. Висенья Таргариен, первая королева Семи Королевств, жестокая воительница и ведьма сейчас стояла рядом с ней и довольно улыбалась.