— Кирк — Энтерпрайз! Кирк — Энтерпрайз! Ответьте! Кирк — Энтерпрайз... — последнее слово утонуло в выдохе.

Сердце сильно колотилось и требовало воздуха, не давая произносить слова. Ветер бил прямо в лицо, залепляя защитную ткань снегом. Джим оглянулся, вновь проверяя местонахождение преследователей, и понял, что не может ничего разглядеть в беспросветной белой мгле даже на расстоянии пары футов. Не спасали даже защитные очки. Он видел лишь Спока, который следовал с ним на одной скорости, но дышал еще чаще и тяжелее. Костюмы с теплогенераторами, рюкзаки с оборудованием и припасами были дополнительной нагрузкой, никак не способствующей легкому побегу. Но и снимать их было нельзя, поскольку посреди этой ледяной планеты вероятность умереть от холода намного выше, чем от вражеских стрел. Именно, что стрел. 

Было удивительно, что при своем высоком развитии раса мехатиан не изобрела что-то более страшное, чем арбалеты. По мнению Спока, большую часть своего «не дикарского» существования они были заняты выживанием, а не войнами. Оружие было нужно лишь для охоты на немногочисленных животных. Арбалеты в этом вопросе были достаточно эффективны, и логических причин тратить ресурсы на развитие чего-то более мощного не было. 

Тем удивительнее был воинственный настрой местных против инопланетников. 

— Кирк — Энтерпрайз! — еще раз выдохнул Джим в коммуникатор, стараясь перекричать свист бури. 

— Эн...рпра... Да, с...р...жинер Скотт слуш...

— Скотти! — радостно воскликнул капитан, тут же закашлявшись от ледяного комка, попавшего в горло. — Тащи нас наверх! Местные настроены очень недружелюбно. Они провели суд и вынесли нам смертный приговор. Спок ранен. Стрела была отравлена каким-то ядом. Его теплогенераторы почти выведены из строя. 

— Чт… ы го..рите? Пом… хи... Мы не мож...м поднять в...с се...час... Снежн... облака к...к стена...

— Начинается буря, Скотти! Если вы не вытащите нас, придется ждать, пока она прекратится! — проревел Кирк, едва слыша собственный голос. — Скотти!

И уставился в коммуникатор, с ужасом понимая, что связь оборвалась. 

Их не поднимут. 

Джим перехватил руку вулканца, останавливая его. 

— Они не могут, — Джим нахмурил белые от снега брови, ежиком торчащие над защитными очками. — Нам придется переждать бурю. 

— Погони больше нет, — Спок резко выдохнул, из-под обледеневшей ткани вырвалось облачко пара. Он изо всех сил старался, чтобы голос не сбивался. — Я предлагаю пройти к скалам. Насколько я помню карту местности и предполагаю наше местоположение, — он поднял спадающий на очки капюшон повыше, стряхнул с лица снег с кусками льда и указал рукой перед собой, — то где-то там должны быть скалы. Уверен, в них должна найтись какая-то пещера, в которой мы укроемся от снега. Иных вариантов я не вижу. 

— Ну, раз путь к мехатианам нам заказан, то другого выхода и нет. Идем, — капитан поправил рюкзак и первым направился в указанном направлении, надеясь, что и в этот раз внутренний компас вулканца не подводит. — Как вы, коммандер? — он сдвинулся в бок, почти прижимаясь вплотную к Споку, чтобы они могли хоть немного слышать слова друг друга. 

— Яд довольно опасен. Думаю, если бы он попал в человека, это была бы мгновенная смерть. Метаболизм вулканцев быстрее, чем у людей. Мой организм борется, и, я уверен, через некоторое время тело сможет его нейтрализовать, однако некоторые отвлекающие факторы ухудшают этот процесс. 

— Это ты про то, что нам пришлось черт знает сколько пробираться по снежной пустыне в надежде, что наши преследователи не решатся в такую погоду заходить так далеко? — хмыкнул Кирк, через силу делая шаги. 

— В том числе. Также поспособствовал разрыв мышечных волокон, — движения вулканца явно было немного медленнее.

— Ты о дыре у себя в боку? Кстати, как обстоят дела с этим? — забеспокоился капитан. 

— Это не смертельно, но ущерб нанесен серьезный. Сердце у меня в том же месте, но с другой стороны, так что окажись стреляющий с противоположной точки, этот выстрел мог нанести куда более серьезный вред. 

— Иными словами, тебя убило бы.

Капитан поджал губы и оглядел фигуру своего старпома, облаченную в синий утепленный костюм. Глаза споткнулись о разрыв на боку. Из позеленевшей от крови ткани торчали провода теплогенератора и куски черного наполнителя. 

— Эта стрела была для меня, но ты закрыл меня собой, хотя и не был обязан. Ты спас мне жизнь. Спасибо, Спок. 

— Что отвечают в таких случаях, капитан? — почти ровным голосом поинтересовался вулканец. — Мне известна человеческая потребность выразить благодарность за спасение жизни, но для меня это было логичное решение. Таким образом шанс выжить есть не только у меня, а у нас обоих. 

— Отвечают что-то вроде «не за что», — хмыкнул Кирк. Спок ничего не ответил, да и не очень это было удобно, когда ветер со снегом так хлестал по лицу. 

Еще некоторое время они шли бок о бок сквозь непроглядную белую мглу. Джим почувствовал толчок в плечо, сбивший его с ровной траектории, и обернулся, глядя на поднимающегося с колен Спока. 

— Камень под снегом. Я оступился, — пояснил он и взмахнул рукой, отказываясь от помощи капитана, мол, все в порядке. — Полагаю, мы уже близко к скалам. Нужно спешить. Уровень снега поднимается. Днем здесь теплеет, он тает и превращается в лед, но сейчас холодно, и осадки могут быть около двадцати дюймов в высоту. 

Капитан кивнул, внимательно рассматривая старпома, и шагнул следом, когда тот возобновил движение. Очевидно было, что дело не только в камне, но и в ранении, и в яде, но вулканец не желал признаваться в этом. Джим все понимал и сам. 

Сколько раз Спок спасал ему жизнь? Сколько раз закрывал собой от самого разного оружия? Что бы с ним было, если бы не его верный вулканец? Вероятно, он бы умер еще на той милой зеленой планетке в самом начале их знакомства, когда Спок не позволил ему остаться на прекрасной и ужасно ядовитой цветочной поляне. 

Кажется, именно с этого и началась их дружба, если таковая возможна с вулканцем. Что вообще дружба для людей, которые служат на одном корабле? Джим был уверен, что такую дружбу формируют не общие интересы или рабочие панели, находящиеся рядом. Срабатывает нечто другое, против чего даже вулканцы не могут выступить, наглухо похоронив под своей несгибаемой логикой. 

Это взаимное притяжение. Это тяга не разумов, а душ. Это чуть более теплое отношение, чем ко всем остальным, чуть больше эмоций и чуть больше доверия. Это преданность, с которой Спок закрывал его от пуль. Это холодная забота и безмерная сила воли, с которой Боунс вытягивал его с того света. Сила, способная даже у мертвых пробуждать желание жить. Это колкие шутки между коммандером и медиком, полные не презрения, а тончайшего восприятия друг друга, понимания чужой души и сути. Это самоотдача и твердость, оттененная глубоким чувством привязанности, которыми Джим, как щитом, всегда закрывал друзей. 

Улыбка расползлась по губам. Джим знал, что Спок считает его своим другом. Что дорожит им. Что Джим важен ему не только из-за должности. 

А потом Кирк почувствовал сильную хватку на своем локте, которая тут же ослабла. Он обернулся, и сердце испуганно сжалось. Вулканец лежал в снегу, веки его, припорошенные белым, были закрыты. Только едва заметное облачко пара около рта выдавало, что он все еще жив.

— Спок! — Джим рухнул на колени и схватил его за плечо, встряхивая, стараясь привести в чувство. Главное правило выживания в таких условиях гласило — нельзя засыпать на холоде. Можно не проснуться. И не потому, что холод равняется смерть, а потому, что ослабленный до такой степени организм не отреагирует на замерзание и не разбудит себя вовремя. — Очнись! Осталось совсем немного! Спок!

Но вулканец никак не реагировал. Внутренности скрутило страхом. Он не сможет помочь Споку здесь, под пронзительным ветром. Бури здесь длительные, по несколько дней. Кроме того, если их не убьет холод, есть шанс попасться голодным хищникам. От таких отбиться будет трудно. Нужно идти к скалам, искать убежище, где они смогут как-то согреться и поесть. Тащить кроме своих вещей еще и Спока со всем его комплектом было нереально. Было бы намного быстрее самому найти пещеру, сложить вещи, а потом донести вулканца, но в такую бурю он мог бы его просто не найти. А вот хищники — запросто. 

Кирк выдохнул и принял единственное, по его мнению, верное решение. Перевернув коммандера на живот, принялся отстегивать его рюкзак, ничуть не жалея ни припасов, ни оборудования. Жизнь его друга бесценна, и ее нужно было спасти несмотря ни на что. 

Любой другой на его месте уже бы сдался. Вокруг только холод и отсутствие надежды. Да, вулканец указал нужное направление, у них ведь есть внутренний компас, но он был сейчас серьезно ранен, и кто знает, насколько правильно при этом работал его разум? Любой бы отчаялся, но только не Джим. Он не верил в безвыигрышные сценарии, но более того, он знал Спока. И знал одну маленькую тайну: другой отравленный вулканец, может и мог бы ошибиться, но не этот. И дело не в его видовой принадлежности, а в том, что это был... Спок. Особенная личность. А коммандер Спок никогда не ошибался, и если он сказал, что скалы в той стороне — значит они там. Просто нужно еще немного пройти. 

Были тысячи случаев, когда он должен был выбрать экипаж вместо Спока или Леонарда, но он выбирал зазор, тоньше бумажного листа, единственный выход из ситуации, где будут живы и его друзья, и его экипаж. И, сдирая в кровь руки, он протискивался в этот зазор, пьянея от облегчения. 

Сердце окутывало приятное тепло, исходящее изнутри. Спок называл это логичным решением, но они оба знали правду. Даже будь Спок человеком, им бы не стоило об этом говорить. Они знали свой долг, знали, насколько каждый из них готов отступить от правил ради выживания самых близких. И коммандер понимал, на что готов, но уж кто-кто, а он точно не признался бы в этом и отгородился бы от этого разговора. Нельзя выжимать из вулканцев эмоции, особенно когда они их прячут, считая концепцию дружбы с людьми неправильной, стыдясь этого чувства внутри себя. 

Кирк уже готовился поднять своего старпома и нести его дальше, как под формой, у самого тела, пикнул и завибрировал трикодер. Множество не морозостойких механизмов отключились, еще когда они были в подземных пещерах махатиан, но сейчас, согретый теплом внутри костюма, один очнулся. Джим едва не вскрикнул от радости. Теперь он мог хотя бы убедиться, что идет в правильном направлении. А если повезет, сразу разобраться, где тут есть подходящий зазор, чтобы они могли спрятаться. 

Он дернул замок, раскрывая грудь для ледяного ветра, чтобы достать из кармашка трикодер. Механизм приветливо мигнул красным и принялся за сканирование. 

И чудо произошло второй раз. 

— Сегодня ты не умрешь, Спок, — заявил он своему другу и спрятал трикодер. — Скалы совсем близко, всего полмили. Ближайшая уютная пещерка чуть дальше, придется отклониться на несколько градусов, — капитан притянул старпома, аккуратно перекинул через плечо, устраивая в правильном положении, и с хрипом поднялся с колен. — Но ничего, дойдем. Ух, какой ты тяжелый. А ведь худой, как щепка. Из чего сделаны ваши кости? — он сделал шаг, ощущая, что ноги начали еще сильнее тонуть в снегу. Нужно шевелиться, пока еще можно идти. В конце концов, их шансы достаточно высоки.  

Джим шел среди белого-белого полотна бескрайней пустыни, проваливаясь в снег. Сцепив зубы, он делал каждый новый шаг, будто тот не давался сложнее предыдущего. Его аномальная, почти болезненная способность к выживанию позволила ему отключить все лишние, мешающие сейчас двигаться вперед ощущения.

Неизвестно, сколько прошло времени, но достаточно много, чтобы Джиму начало казаться, что он делает что-то не так. Он шел и шел, пробираясь сквозь все более глубокий снег, а ничего даже отдаленно похожего на скалы не было. Неужели трикодер дал сбой? Это было бы неудивительно, учитывая, что он еще недавно отключился от переохлаждения. Двадцать третий век, а делать устойчивую к холоду аппаратуру до сих пор не научились! Позор всем изобретателям Федерации. 

А потом он споткнулся и едва не рухнул в снег, зацепившись о валун. О, камень! Джим подозрительно осмотрел его. Значит ли это, что он все же шел по верному пути, несмотря на риск ошибиться и пронзительный ветер, который все норовил отклонить его в сторону? 

Нужно было сделать всего несколько шагов, чтобы упереться в каменную стену. Как и писал Спок в своем отчете об экосистеме, здесь все природные образования более резкие, и даже горы — это стог длинных пик, а не объемный конус, как на Земле. «Какое счастье, коммандер, что вы так тщательно делаете свою работу», — мысленно выдохнул Джим. Осталось только найти пещеру. От курса он действительно отклонился. 

Через отрезок времени, который Кирк охарактеризовал бы, как полчаса, они оказались в небольшом, но сухом углублении. Судя по клочкам шерсти, здесь некогда жило какое-то животное, но, видимо, его кто-то съел. Джим давно знал главный закон выживания в местах с недостатком еды: ты умер, потому что тебя съели, или ты умер от холода, и тебя съели. В любом случае тебя съедят. Остается надеяться, что только их со Споком обойдет эта участь. 

Капитан бережно уложил вулканца на камни, с другой стороны присел сам и устроил свой рюкзак. Наконец-то ничего не летело в глаза. Сдернув варежку, Джим осторожно коснулся пальцами задубевшего лица, стряхивая снег с бровей и стараясь собраться с силами для следующего рывка. 

Без тяжелого груза и ветра двигаться стало значительно легче, так что он, проверив пульс Спока (прости, друг, ледяными пальцами к шее — это действительно неприятно), поспешил достать фазер и нагреть наиболее удобный участок. 

Положить на нагретый камень спальник. Перетащить Спока. Привести в чувство средствами из небольшой «походно-исследовательской» аптечки. Глаза коммандера раскрылись и расфокусировано обвели пещеру. Джим только выдохнул — живой. И принялся за работу дальше. 

Аптечка была отложена в сторону. Фонарь привычным движением пристегнут на голову, капюшон сброшен на плечи. На улице еще день, но здесь, в тени, во время метели, почти ничего не видно. Спок лишь непонимающе моргнул, когда Джим взялся расстегивать его костюм. 

— Тебе нужно раздеться, — пояснил он, ощупывая грудь вулканца под одеждой. — Господи, ты ледяной, как... Я даже не знаю. Как бы обморожения не было. Я отдам тебе свой костюм. Можешь помочь мне? — Джим спешно потянул с плеч Спока материю, с ужасом ощущая, насколько ледяная у того кожа и насколько плохо работают теплогенераторы. А ведь старпом же вулканец. Он и так не очень комфортно себя ощущает в температуре, привычной людям, что уж говорить о такой низкой?

— Вы замерзнете, — выдохнул коммандер, силясь перехватить его руки. Бесполезно. — Нельзя. 

— Я надену твой. Посуди сам, толку от тебя сейчас мало, из нас двоих только я могу починить систему теплорегуляции. Так у нас у обоих появляются шансы на выживание. Это логично, Спок. 

— Логично, — эхом повторил старпом и осторожно приподнялся, помогая стащить с плеч одежду, а после и с бедер, и сапоги с ног, осознавая только две вещи: боль от ранения и стыд за то, что не может справиться с этим самостоятельно. 

— Все остальное тоже лучше снять, оно очень холодное, — отбросив костюм в сторону, Джим навис над другом, заглядывая в глаза. — Не засыпай только, ладно? Я буду бояться, что ты умрешь, и я не успею тебе помочь. 

— Хорошо, — вулканец кивнул, даже не вздрогнув, когда прохладные ладони аккуратно забрались под его порванные верхнюю и нижнюю форменки, помогая их стащить. Сейчас ее поверхность уже подсохла и приморозилась, но все еще выглядела жутко. 

— Вот так, — Кирк отбросил их куда-то в сторону, торопясь. Следом руки нащупали замок брюк. Получилось не с первой попытки, но достаточно быстро. — Белье, думаю, можно оставить, — он бросил короткий взгляд на черные уставные боксеры.

И тут же вскочил, спешно снимая костюм с себя, выпрыгивая из него буквально за несколько секунд и тут же принимаясь спешно натягивать его на друга, теперь имея возможность рассмотреть белую, как снег, кожу. Спок и так был не особо загорелым, но чаще он все же был не белым, а чуть оливковым. Щелкнул замок, застегнутый пальцами Джима.

Еще пару секунд и капитан впрыгнул в холодный костюм коммандера, ежась от пробежавших мурашек. А потом шлепнулся на камень рядом, потирая руки. Им обоим нужно немного согреться перед тем, как Кирк возьмется обрабатывать рану. Если, конечно, в этом есть смысл. Не стоит забывать, что с ней в комплекте был еще и яд, так или иначе отравляющий Спока.

Припомнив еще кое-что из курса выживания, он покопался в рюкзаке и довольно прицокнул, найдя там раскладную плошку-миску. В самый раз. Встал, пошатнувшись на ватных ногах, и шагнул из пещеры, остановившись у самого края, чтобы набрать снега, а после устроить у горячего камня. Им обоим понадобится вода, а добыть ее не так просто.

Не теряя времени, Джим стянул с одного плеча Спока костюм, чтобы получить доступ к ране. Он как никогда жалел, что отказался от врача в десанте. С другой стороны... Безопасники погибли еще на подходе к городу мехатиан, а ученая, которая была с ними, уже внутри, в плену. Но выедать себе душу по этому поводу он будет позже. Нужно хотя бы попытаться спасти еще одного члена экипажа.

Глядя на рану, Джим вспомнил, что не умеет их зашивать. Вернее, умеет, даже без иголки и нитки мог бы справиться, но его швы обычно были рассчитаны не на раны от стрел, а на оторванные, сгнившие руки и ноги, изъеденные белой плесенью. Он знал, как отпилить человеку руку или ногу и зашить обрубок. Знал, как выжить в самых жутких условиях, во время отсутствия пищи. Не было ничего страшнее. Бомбы взрывались — есть шанс сбежать. От холода спасал костер. Но если нечего есть, люди превращаются в чудовищ, и тогда ни холод, ни война уже не важны. Сейчас, в ледниках, их условия были весьма непростыми, но капитан успокаивал себя мыслью, что у них есть пайки, и тут есть здоровые животные, которых можно есть. Кроме того, корабль был над ними, не призрачная иллюзия возможной помощи, а реальная, фактическая, и время ожидания — не долгие месяцы, а всего лишь несколько дней. Они справятся. Бывало и хуже, верно? Призраки прошлого поднимались перед глазами тысячами трупов, белой пушистой плесенью на красных, сочных яблоках, на роскошных оленьих рогах.

Кирк тряхнул головой. Все в прошлом. Это больше не повторится, ни с кем и никогда. Ему больше не четырнадцать. Теперь у него больше опыта, он капитан, у него корабль. Их не бросят. Возвращаясь мыслями к ране, Джим не был уверен, что нужно ее зашивать. Не такая уж она была и большая. А до Боунса даже по коммуникатору не докричишься.

Разумно рассудив, что лучше не трогать, коль не знаешь, он стер со здоровой кожи пятна зеленой крови и принялся накладывать повязку. Повязку! А ведь Спок отравлен! Остается только надеяться, что его собственный организм справится. А больше надеяться и не на что.

«Я бы хотел, чтобы он выжил», — Джим обеспокоенно разглядывал Спока.

«Не важно, чего ты хочешь» — ответил грубый, прокуренный мужской голос в его голове. Фоном прозвучал призрачный щелчок затвора.

Кирк прижал руки к лицу, надавил на глаза, будто пытался выдавить из них образы. Нельзя. Не сейчас. Не место и не время. Кошмары остались в прошлом, они больше не приходят к нему со своими удушающими объятиями. Со вздохом он запер призраков в самой глубокой яме своего сознания. Все будет хорошо: они выберутся, Спок будет жить. Не может быть в жизни одного человека сразу два Тарсуса.

Коммандера пришлось заставлять сесть. Джим только мельком осмотрел его лицо, плывущий взгляд и нездорово зеленеющие скулы. Впоследствии он заметил чуть более зеленый оттенок и в других местах — видимо, вулканец уже отогревался, и серьезного обморожения не было.

Осторожно закрепив повязку, Кирк помог Споку застегнуть костюм, а после укутал в спальник. Теперь или выживет, или нет. От Джима уже ничего не зависело.

Коммандер устроился на боку, стараясь отогреться и, наконец, уснуть. Вид у него был достаточно болезненный, капитан даже заметил, как он слегка подрагивает, так что не обиделся, не услышав благодарности. Да и на черта она ему? Ему нужен Спок. Живой.

Наконец, оценив состояние друга, как не требующее дальнейших вмешательств, Кирк взял фазер и нагрел еще один камень, обустраивая место для себя. У него еще куча забот сегодня, и первая из них — сломанные теплогенераторы костюма. В пещере, конечно, было не так холодно, как снаружи, но он уже ощущал это мерзкое чувство, от которого не спасала едва работающая система обогрева.

Приспустив костюм до пояса и нацепив на лоб небольшой фонарик, он взялся за самую поврежденную часть системы. Время летело стремительно, как всегда бывает, когда чем-то занят и сосредоточен. Было бы, конечно, намного легче работать на полностью снятом костюме, но сейчас это грозило замерзанием и обморожением — не очень веселая перспектива.

Проблема заключалась даже не в разорванных проводах и отказе одного из гибких блоков, а в том, что удар пришелся в главный центр и задел батарею, которая снабжала энергией все блоки. В связи с этим напряжение уменьшилось. К счастью, современная техника была довольно устойчива к разной силе напряжений и даже перебоям.

Кирк подумывал, что, наверное, ее все же можно починить. Как-то. Абсолютно непонятно как, но выход должен быть. В конце-концов, проблема скорее не в том, что устройство слишком повреждено, а в том, что Джим не был инженером. Программистом — отличным, капитаном — еще лучше, но с материальной составляющей справлялся на уровне занятий Академии. Спок бы точно что-то придумал. Он любит собирать всякие такие штучки. Сколько раз это выручало их! И переделывание фазера в двигатель, и трикодера в оружие... Поразительно и невероятно, но факт. Техника плясала в руках вулканца, подчиняясь его длинным оливковым пальцам.

Красивым чувствительным пальцам, которые в этот момент схватили Джима за ногу, перепугав до смерти. Он дернулся и поднял голову, ослепляя светом фонаря лицо вулканца, ранее скрытое капюшоном спальника. Коммандер болезненно зажмурился и притянул руку обратно, дрожа. Капитан поспешил поднять фонарь выше, чтобы убрать лишний дискомфорт. Глаза Спока приоткрылись, а губы шевельнулись.

— Что? — Джим потянулся к нему. — Что ты говоришь?

— Воды... — с хрипом вырвалось из горла.

— Да, конечно, сейчас, — поспешил успокоить его Кирк, подтягивая костюм на плечи (не работает, но все же лучше, чем ничего).

Плошка со снегом, поставленная между теплыми камнями, нагрелась, и снег растаял. Было бы намного лучше, будь вода горячей, и будь у них сахар, но на безрыбье и рак рыба, нужно довольствоваться тем, что есть.

— Ты можешь сесть? — Джим опустился на колени ближе к вулканцу.

Тот шевельнулся, неловко дернул молнию спальника и тут же крупно вздрогнул. Завозился, явно с трудом отрываясь от камня. Джим поспешил подхватить его под плечи рукой, помогая удерживать вертикальное состояние.

Спок выглядел совсем плохо. Круги под глазами стали ярче, как и зеленый оттенок на скулах. Глаза приобрели нездоровый блеск и смотрели непривычно рассредоточено, немного пусто — только они обычно выражали его эмоции и внутренний мир, но сейчас «передатчик» не работал. Он протянул руку, дрожащую как в лихорадке, к плошке и неловко схватил край, накрывая пальцы Джима своими. Человек не сдержал вздоха от осознания, насколько они холодные. Но ведь так не должно быть! Кожа вулканца в нормальном состоянии земных условий должна быть чуть прохладная, как поверхность человеческой кожи в жаркий ветреный день. Но не ледяная.

Плошку Кирк не отпустил, понимая, что в таком состоянии Спок ее просто уронит. А воды у них сейчас больше не было — пришлось бы ждать снова, пока снег растает. Поэтому, осторожно придерживая вулканца за плечи, Джим прижал к его губам посудину, помогая наклонить, сделать глоток и не облиться — сохнуть придется долго.

Наверное, Споку было стыдно. И, может быть, даже неприятно. Он всегда старался контролировать себя, свое тело, свои реакции, и, даже находясь под влиянием веществ (а они достаточно часто встречали их во время своего путешествия) или внушений, он все равно безумно смущался. И терпеть не мог быть беспомощным. Он ведь старший офицер, мистер Спок, пример для подражания не только работников Энтерпрайз, но и едва ли не всего Флота. Лучший первый помощник, которого только можно было найти. Хоть бери и в учебники для курсантов отправляй с подписью: «Вот так должен выглядеть офицер Звездного Флота!»

Кирк бы и сам был смущен, окажись в подобном положении. Беспомощный. Ему бы тоже было очень неловко, но... У всех бывает, верно? Так он бы себе и сказал. Но не Спок. Тот скорее предпочел бы умереть, чем оказаться опозоренным. Вспомнить только тот случай с психокинетиками-римлянами, когда Джим думал, что его друг по меньшей мере сойдет с ума от пережитого. Но, к счастью, Спок справился, удивительно балансируя между вулканской невозмутимостью и человеческим смирением. Да и сейчас Кирк не может оказать ему такой услуги, как смерть. Старпом нужен ему живым.

Несколькими большими глотками Спок осушил плошку. Капитан осторожно убрал ее в сторону, ощущая, как потянулись следом его пальцы. Плошка была отставлена, а пальцы, ледяные, как у мертвеца, все еще прижимались к нему, тянулись немного выше, будто пытались обхватить ладонь. Глаза его закрылись, а лицо напряглось.

— Toy, — слетело с побледневших губ.

Джим в непонятках оглядел их руки, не понимая, то ли он плохо расслышал, то ли это было сказано не на стандарте. И только он хотел переспросить, как до него дошло. Ему был знаком этот жест. Однажды они сидели, плененные аборигенами, в скале. Лил дождь. Им нужно было дождаться утра, а делать особо было нечего. Они сидели вдвоем со Споком на земле, напротив и чуть левее от входа. Джим задремал, и голова его опустилась, ткнулась в плечо коммандера, руки ослабели, а Спок внезапно, вместо того чтобы разбудить его, прильнул навстречу, прижавшись плечом к плечу, и ногами к ногам. Жест мимолетный, ничего не значащий у людей, но достаточно подконтрольный вулканцам. Они замерзли, и вулканец банально отреагировал на желанное тепло. А ведь ему было тогда еще холоднее, чем человеку. Кирк от этого проснулся, встрепенулся, но Спок тут же, даже слишком поспешно, дернулся в сторону, разорвав их соприкосновение. Он выглядел настолько смущенным, что капитан разумно рассудил сделать вид, что ничего не заметил.

И сейчас Спок, снова крупно вздрогнув, потянул руку обратно. Взгляд его остановился на глазах Джима, на мгновение там блеснула былая несгибаемая логика, а следом — стыд.

— Простите... — выжал он из себя, жмурясь, как от боли.

Кирк осторожно опустил его на камни, на бок, свободной рукой перехватывая его ладонь за запястье.

— Все в порядке, Спок, — он навис сверху, заглядывая в едва видимое в полумраке лицо. — Это нормально, что тебе хочется тепла. Давай, я немного погрею твои руки. Не хотелось бы, чтобы ты их отморозил, и они потеряли чувствительность, — Джим потянул его ладонь к себе и зажал между двух своих, согревая. Рот помощника приоткрылся, будто он хотел что-то сказать, но тут же захлопнулся. Глаза закрылись, но не зажмурились, как раньше. Спок сделал глубокий вдох, и дрожь, сотрясавшая его, стала менее сильной.

Кирк некоторое время сжимал его ладонь между своими, отдавая тепло, а после принялся мягко мять и растирать. Конечно же, он знал о чувствительности рук вулканцев. Они ведь контактные телепаты и сливаются сознаниями именно с помощью пальцев. Правда, в некоторых культурных аспектах он все же был не просвещен.

Джим придвинулся ближе и уложил руку себе на колено, осторожно разминая двумя большими пальцами ладонь изнутри. Спок резко выдохнул, тихо застонал и вновь шевельнул губами беззвучно.

— Спок, ты не спишь? — осторожно поинтересовался человек. Казалось, у вулканца начинался жар, лихорадка, что вполне вероятно после отравления ядом и переохлаждения. И глядя на двигавшиеся губы и плывший взгляд, капитан не был уверен, насколько хорошо сейчас соображает голова его старшего помощника.

Коммандер вновь чуть приоткрыл глаза и отрицательно качнул головой.

— У нас только один спальник. Я не могу починить костюм. Во всяком случае, сейчас. Нам придется лечь вместе. Понимаешь?

После некоторой паузы Спок согласно, но вяло кивнул.

— Мы немного отдохнем, а потом поедим, — с основания ладоней Джим перешел к пальцам, осторожно разминая каждый из них.

— Kh'liorah... — пальцы вулканца перехватили пальцы человека, сжали и непонятно, хаотично огладили.

— Я тебя не понимаю, — Джим остановил движения, предполагая, что его попросили прекратить. — Ладно, больше не буду. Надеюсь я не сделал тебе больно, — он встал, разрывая контакт их рук. — А теперь... Подвинься, пожалуйста. Я бы не хотел тебя тревожить, но если я замерзну и умру — мы погибнем оба.

Спок зашевелился, только толку от этого было мало. Кирк прицокнул и ощупал камни, на которых лежал вулканец. Не холодные еще. А если они будут на них лежать, и не остынут. Выключив и отложив фонарик, он присел и расстегнул молнию. Помогая Споку приподняться, осторожно приобнял его под руку и вытащил из-под него край, превращая мешок в одеяло. А после и сам шустро скользнул к вулканцу, чуть застонав от ощущения жара. Теплогенераторы в костюме коммандера работали на полную мощность, а под защитой непроницаемого мешка так и вовсе создали маленькое, но приятное пекло. А еще это подтверждало теорию, что у Спока жар.

Джим немного повозился, стараясь устроиться так, чтобы не доставлять еще большего дискомфорта вулканцу и всеми конечностями быть под спальником. Правда, они все равно так или иначе оказались очень близко к друг другу и соприкасались или ногами, или руками. В конце концов, капитан устроился лицом к Споку, оставив между ними достаточно пространства и соприкасаясь только ногами.

Кирк глубоко вдохнул, всматриваясь в очертания лица напротив. Это определенно было только начало. Если организм Спока самостоятельно справится с ядом — это будет почти невозможной удачей.

Вулканец напротив вдруг ощутимо вздрогнул и сдвинул руки, коснувшись ладоней Джима. Повинуясь непонятному импульсу, капитан мягко сжал его ладонь, стараясь этим жестом выразить уверенность и поддержку, мол, все хорошо, Спок, я рядом, я здесь. И тот охотно поддался касанию, сжимая руку в ответ.

Сердце Кирка омыло радостью. Он безумно волновался за друга и хотел его выздоровления. За долгие годы службы они стали не просто приятелями, их связывало нечто более теплое. И все же, таких «вулканских признаний» было крайне мало, и Джим старался ловить и запоминать каждое из них. Как сейчас, когда Спок так открыто тянулся к нему, касался, сжимал его руки. Доверял. Разрешал. Не скрывал. С некоторой неясной жаждой Кирк впитывал каждую тонкость, каждое проявление чувств в его сторону. Уменьшение дистанции между ними опьяняло не хуже ромуланского эля. Хотелось испить его до дна и разрушить последнюю преграду.

Сон навалился мгновенно. Мысль не нашла своего завершения.

Пробуждение наступило довольно скоро. Первое, что Джим уловил — звук, а следом — ощущение. Глаза тут же распахнулись, но в темноте это не помогло. Он замер, прислушиваясь.

Разобрать слова, звучащие ему в область груди, было невозможно не только потому, что они были вулканскими, но и потому, что почти полностью заглушались одеждой.

Джим все еще лежал на боку, и Спок, по всей видимости, тоже, лицом к нему. Но теперь расстояние между ними сократилось, и судя по острому углу камня, который впивался в бедро — сократил его не человек. Вулканец сполз под импровизированное одеяло и уткнулся лицом ему в область шеи, перекинув через пояс руку, прижимая к себе, и что-то говорил.

— Спок, — потормошил его Кирк, беспокоясь, что состояние друга ухудшилось. — Спок, ты меня слышишь? — рука огладила спину. Непонятный жест, кажущийся сейчас наиболее уместным. Ну не вскакивать же в истерике, если к тебе просто слишком близко подвинулись!

Никакой реакции не последовало. Вулканец все так же бормотал что-то ему в грудь. Откинув одеяло, Кирк опустил руку и наощупь огладил лоб Спока. Горячий. Джим боялся давать ему слишком много жаропонижающего, но не знал, достаточно ли предыдущей порции. Измерить температуру можно трикодером, но знать бы еще, что норма для его вида. Не хотелось бы, чтобы этот гениальный мозг сварился.

Капитан попытался отползти сам, но безуспешно. Рука на поясе с явно большей, чем человеческая, силой прижала его к Споку.

— Тише, тише! Ты же меня так задушишь! — Джим настойчиво похлопал его по плечу. Никакой реакции. Хватка не ослабла. — Ну же, отпусти меня, Спок! Я же хочу помочь тебе.

И его вновь проигнорировали. Очевидно, что вулканец был не в себе. Эти странные объятия и слова, которые он бормотал — температурный бред. Но выбираться как-то нужно было. Возможно, это был некрасивый прием, зато действенный. Джим, примерно ориентируясь, больно ущипнул кончик острого уха. Рука с талии тут же дернулась к уху, и Кирк успел откатиться в сторону, резко покинув приятное тепло.

— Kh'liorah... — вновь прозвучало из уст Спока, но теперь с некоторым оттенком грусти.

— Было бы легче, если бы ты бредил на стандарте, — заявил ему Джим, вставая и подбирая фонарик. Вулканцы, когда болеют, бывают не только трогательно-открытыми, но и немного опасными. Впрочем, Кирк отчего-то был уверен, что настоящей боли Спок бы ему не причинил.

Найти плошку. Набрать снега. Нагреть фазером камень. Поставить сверху плошку. Найти аптечку. Перекопать. Найти жаропонижающее. Принять решение, что если раньше Спок был ледяной, а сейчас такой горячий, жаропонижающее определенно нужно. Найти трикодер.

Упс.

— Спок, — Джим приземлился около него на колени и огладил плечо. — Во внутреннем кармане костюма лежит трикодер. Мне нужно его достать.

Повинуясь нажатию руки, коммандер перевернулся на спину, тут же перехватывая ладонь Джима.

— T'hy'la... Kh'liorah...

— Говори что-угодно, только не мешай, — объявил капитан и той же рукой потянулся к молнии. Старпом не сопротивлялся, но и его рука потянулась следом, не теряя легкого контакта. Кирк ловко проник за край, ощущая, как дернулся от прикосновения к обнаженному телу Спок, нашел устройство и так же быстро застегнул костюм обратно, вставая.

— Джим...

— Ну хоть что-то понятное, — хмыкнул капитан. — Я здесь, Спок. Я никуда не ухожу. Хочешь, я буду говорить с тобой, если тебе так комфортнее? — он чуть улыбнулся, будто это было видно и могло утешить его старпома. — Так-с... — пискнул, включаясь, трикодер.

Джим взялся перенастраивать его на нужную функцию. Обидно. Лучше бы ему пришлось заново писать здесь, в холодной пещере, программу для измерения показателей, чем перебирать проводки костюма.

— Тебе было бы выгоднее оказаться здесь со Скотти, — он хмыкнул, — Или с Боунсом. Он в миг тебя бы на ноги поставил. Впрочем, знаешь, я рад, что он прочитал нам ту лекцию о выживании в холоде. Конечно, мы и так каждый месяц проходим тренировки по оказанию первой помощи, но именно эта была как нельзя кстати. Никогда больше не буду отказываться от них.

Трикодер вновь пиликнул, поддаваясь и отображая желаемое. Джим приблизился к Споку, устраиваясь на коленях и сканируя его. К счастью, вулканец больше не пытался крепко обнять или схватить его.

— А, черт. Мне все равно кажется, что этого слишком много, — он недовольно прицокнул и спрятал устройство в свой карман внутри. — Я понимаю, организм борется, но... Он может перестараться. Так что... Сейчас нагреется вода, и тебе нужно будет выпить ее с лекарством. А потом мы поедим. Хотя... — Кирк вновь отошел и углубился в рюкзак, перебирая сухие пайки. — Не знаю, будешь ли ты есть эту гадость в таком состоянии. Будешь ли ты вообще есть. А еще у нас провианта в половину меньше. Я имею в виду, что я же оставил твой рюкзак там. И есть только мои запасы. В принципе, нам должно хватить. Буря продлится около трех дней, верно? Не больше четырех. Хорошо, что в сутках здесь 18 часов. А упаковок тут шесть. По одному каждый день тебе и мне. Должно хватить для выживания. Они хоть и гадкие, но питательные... — Джим упаковал все обратно и взглянул на друга.

Спок повернулся на бок и с головой зарылся под одеяло, заняв половину, где ранее спал человек, и, кажется, опять начинал слегка подрагивать. Кирк покачал головой и взялся смешивать жаропонижающее с водой.

— Спок, — рука человека ласково огладила его и потормошила. — Это нужно выпить, — этой же рукой Джим потянул с головы вулканца одеяло, встречаясь с мутным взглядом карих глаз. — Ты можешь сесть? Давай, мой хороший, я помогу, — он нырнул ладонью ему вдоль лопаток, чтобы коммандер мог схватиться за его шею и сесть. Как и прошлый раз, придерживая его, ощущая дрожь, прижал плошку к губам, чувствуя касания вулканца теперь не только на своих руках, но и на шее.

А потом до него дошло. Что он только что сказал? «Мой хороший»? Это что вообще такое? Оговоркой это трудно было назвать, потому что одолевающие Джима чувства отлично умещались в этой ласковой фразе, однако со стороны все это выглядело несколько... Неправильно. Хотя человек не может не привязаться за столь долгое время, проведенное бок о бок. Вот Спок и стал для него... другом.

Джим мысленно ощупал это слово, примерил и попробовал на вкус. Оно вполне подходило под его отношение к Споку, а в дружбе нет ничего предосудительного. Даже вулканцы не видят в этом ничего дурного. А эмоции... Просто Кирк только так и умеет дружить, и это, конечно, намного лучше, чем то, что иногда встречается среди людей, приобретающее форму взаимного предательства и больной привязанности.

Когда лекарство было выпито, Спока нужно было уложить обратно. С этим проблем не возникло, только пальцы странно щекотливо огладили шею, вызывая стайку мурашек, и снова это вулканское слово:

— T'hy'la...

Джим жалел, что у них нет переводчика. Может ему холодно, или еще что-то болит? Может кошмары, а может это название какого-то смертельного синдрома?

— Как я понимаю, есть ты не будешь... — выдохнул Кирк, укладывая Спока обратно.

Он поправил спальник и укутал его получше. Спок вздохнул, вновь повернулся на бок и прикрыл глаза.

Если бы не болезнь, факт которой запрещает относиться предосудительно к слабости любого существа, Джим бы умилялся. Оказывается, когда Спок не говорит о логике и не прячется за слоями невозмутимости, он может быть трогательно беззащитным и безумно уютным. В такой ситуации и самому хочется прижаться к нему и обнять, чтобы тоже стать частью этого комфортного пространства.

Конечно, он и раньше видел своего помощника в нерабочих ситуациях. И на больничной койке бывало, когда вулканец впадал в транс. Но даже тогда он выглядел невозмутимым и далеким от людской суеты, будто мраморная статуя. Видел его и в каюте, когда Спок, в одних брюках и нижней форменке, без обуви, сидел на стуле и наигрывал что-то на ка'атире. Правда, действие это быстро закончилось, и при капитане он поспешил принять деловой вид.

В холоде каменной пещеры эти образы казались почти нереальными, призрачными, а самым теплым оставался Спок настоящий, прячущийся под спальником, всей своей фигурой обещающий комфорт и уют. Приняв решение не бороться с этим желанием, Джим набрал еще снега в плошку и отставил в сторону. Вынув паек, он устроился у стены, спрятав ноги под спальником, перпендикулярно к Споку, и, в целях экономии, погасил фонарик, позволяя пещере вновь погрузиться во тьму. Судя по данным трикодера, близилось местное утро.

Делать было решительно нечего, кроме как пытаться связаться с Энтерпрайз или чинить костюм. И то, вряд ли их услышат сквозь бурю и слои камня. Что до починки — Кирк сомневался, что из-за своих попыток он не лишится тех крох тепла, которые там вырабатываются, иначе ходить ему в тряпье, набитом проводами — не намного лучше, чем в обычной форме. Можно было попытаться поискать второй рюкзак, но он мог не найти его или потерять дорогу обратно, да и костюм слишком слабо грел; оставлять Спока одного было опасно по многим причинам. Короче говоря, им нужно было проторчать здесь еще пару дней, не больше, и просто не умереть. Задача казалась несложной, но до одури скучной, когда не с кем поговорить.

— K'teri krup nikh... Джим...

Капитан испуганно вздрогнул и недовольно уставился сквозь тьму туда, где предположительно было лицо Спока.

— Конечно, как я мог забыть о тебе. Ты ведь в последнее время такой болтливый, — прицокнул он и тут же смягчился: — Я здесь, все в порядке. Тебе лучше?

— Да... — прозвучал надломленный голос после некоторой паузы.

— Болит что-то? Жар уже должен начать спадать. Это быстродействующий препарат.

— Голова. Мне тяжело сконцентрироваться. Мои мысли неупорядочены, а ментальные щиты... Они опущены. Но рядом нет живых существ, кроме вас, так что дискомфорт не так велик, как мог бы быть.

— Ты говоришь довольно складно, — просиял Джим. Неужели, ему все же будет, с кем поговорить? — Ты хочешь сказать, что ты слышишь сейчас мои мысли?

— Нет. Это не так работает. Я... Не могу сейчас ничего ответить. Я не понимаю. Я не могу ощутить, — в голосе вулканца появилась напряженность.

— Тише-тише... — поспешил успокоить его Кирк. — Ну слышишь и слышишь, черт с ними. Лишь бы тебе было хорошо. Что насчет твоей раны и яда? Как думаешь, сможешь протянуть еще два дня?

— Смогу. Меня все еще знобит. Но это пройдет. Кислотность моей крови нейтрализует яд. Для ранения потребуется большее время, но, думаю, мы попадем на Энтерпрайз раньше, и доктор Маккой произведет все нужные манипуляции. Прошу прощения, мне трудно анализировать свои ощущения и происходящее вокруг.

— Ничего. Будь я в таком состоянии, то и двух слов бы не связал. А ты все время бормотал что-то непонятное, а потом раз! — и выдал целый монолог. Поразительно.

— Я еще немного посплю... — произнес Спок и зашуршал, явно устраиваясь удобнее.

Джим вздохнул. Ну вот, его вулканский компьютер включился, выдал ответ на запрос и отключился заново. Когда ждать следующее явление — непонятно. Так что, не тратя время зря, он вновь захрустел пайком. А что делать еще?

Потом, конечно, стало еще хуже. Замерзли плечи, и желание зарыться под спальник по самые уши стало просто непреодолимым. Джим устроился рядом с другом, с некоторой горечью думая о том, что раз Спок уже пришел в себя, то вряд ли позволит себе столь сильные проявления эмоций вновь. А ведь засыпать, касаясь друг друга руками и коленями, а потом просыпаться, ощущая приятный жар вокруг, оказалось довольно приятно. Он уже так давно не спал ни с кем. Буквально — спал. Интрижки, хоть и не часто, но случались, но Джим едва ли задерживался больше, чем на пару часов. Единственной женщиной в его жизни, с которой он дневал и ночевал, оставалась леди Энтерпрайз.

А тут Спок. Офигенно горячий из-за мощно работающих теплогенераторов, и такой... такой... Ох! Кажется, за последнее время о том, каков Спок, Джим думал слишком часто. Хотелось самому обнять его, только вряд ли он одобрит, да и... Обостренная телепатия, которая сейчас непонятно как работает. И пусть за свои мысли Кирку стыдно не было, но он знал, как другу бывает дискомфортно, когда он улавливает эмоциональные потоки вокруг себя.

А потом вулканец шевельнулся, сокращая дистанцию и подвигаясь ближе спиной к Джиму, задевая его ладонь. И человек не выдержал, прижимаясь вплотную, обнимая Спока за талию. В конце концов, они ведь в экстремальной ситуации? Холодно, а вдвоем теплее. И вообще, его самого можно понять — у него костюм едва работает. Во всяком случае, так себя оправдывал Джим, пока не провалился в сон. Но, кажется, никто из них и не был против.

Утро наступило внезапно и оглушило резким выбросом адреналина. Совсем рядом с ним кто-то издавал низкий рокочущий звук. Первое, что Джим увидел, когда открыл глаза — это пушистые, покрытые снегом, ноги-стволы с четырьмя «пальцами», загнутыми вниз, служащими рельефной подошвой для зверя. Кирк рефлекторно замер, стараясь не дать гостю, или даже хозяину пещеры, понять, что он обнаружен. Вторым, что Джим увидел, были ноги вулканца, стоящего между ним и огромным ящером: типичная «змеиная» голова, длинное гибкое тело на четырех коротких лапах, только покрытая черно-белым мехом.

Капитан вдруг осознал, что рычание исходит не от зверя, а от вулканца, который делал маленькие шажки, оттесняя существо к выходу. Кирк сел, намереваясь при потребности вступить в драку, и протянул руку вбок, где вчера оставлял фазер.

Спок раскрыл руки в стороны, будто был готов в любой момент взять нападавшего в захват. Не переставая низко рычать, он все шел, а зверь... отступал. Вернее, это выглядело, будто он не мог решить, отступать ему или нет. Он мялся, шел назад, делал попытки тоже проявить агрессию, но каменная упертость Спока не давала времени на раздумья. Ящер сжался, готовясь к броску. Коммандер тоже сменил положение тела, принимая боевую стойку и собираясь отражать атаку.

Но Джим успел первым. Один четкий выстрел из фазера оглушил зверя, и тот рухнул на камни.

— Спок! — капитан вскочил на ноги и бросился к своему помощнику, еще вчера совершенно слабому от болезни. — С тобой все в порядке?

Вулканец плавно опустил руки, а после обернулся и пошатнулся, теряя равновесие, и даже упал бы, если бы его не подхватили руки Кирка. Взгляд черных, с расширенным зрачком, глаз, был отрешенным.

— Давай, тебе определенно нужно присесть, — объявил Джим и осторожно потянул друга к месту их сна, усаживая спиной к каменной стене, чтобы тому было на что опереться. — Что произошло? Почему ты не разбудил меня?

Спок взглянул на Джима несколько растерянно, будто не знал, что ему делать. Но уже через мгновение вернул контроль над лицом, подавив все отражаемые эмоции.

— Прошу прощения. Это было не в полной мере осознанное действие.

— Ты шутишь? Какие извинения? — Кирк опустился напротив Спока, укрывая их ноги спальником. — Ты, возможно, спас нам обоим жизнь. Это было что-то!.. Он же в три раза больше тебя, а ты умудрился его напугать. Кстати говоря, я не знал, что вулканцы умеют рычать...

— И я бы хотел, чтобы это оставалось вне знания землян, — дернул бровями Спок. — Это крайне редкое явление, несущее негативный оттенок. Неконтролируемая агрессия неприемлема.

— Э-э-э, хорошо, конечно, — кивнул Джим, почувствовав себя немного неловко. Они определенно видели ситуацию с разных сторон. — Но ты спас нам жизнь и никого не убил, так что все в порядке. Кстати об этом, — он перевел взгляд на ящера. — Он скоро очнется. Что нам делать? Я бы предпочел съесть его, но у нас нет огня, а готовить на тепле фазеров не очень удобно. И я не знаю, можно ли его вообще есть. Можно оттащить его куда-то из пещеры, но он довольно тяжелый, тащить долго я его не смогу, а еще там холодно. Кроме того, он же очнется и вернется за нами.

— Вероятно, что после такого потрясения, если он окажется вне пещеры, он побоится возвращаться, — отметил Спок. — Он должен понять наше превосходство и не желать с нами связываться.

— Может быть, — пожал плечами Джим.

— К слову... У нас имеются проблемы с провизией?

— Эм, ну, не то, чтобы... У нас один рюкзак на двоих. Должно хватить, но впритык до окончания бури. Я надеюсь, потом нас поднимут. А как ты себя чувствуешь? Еще вчера у тебя была температура, я боялся, что ты просто закипишь, и еще бормотал что-то непонятное. А сегодня лезешь с чудовищами в рукопашную драку.

— Я в порядке, — сдержанно кивнул вулканец, скрывая неприятное чувство стыда за свое состояние. — Яд нейтрализован. Ранение еще не затянулось, конечно, но на дискомфорт можно не обращать внимания, так что в целом оно не важно для меня. Я ощущаю некоторый упадок сил, но сознание ясное.

— А твоя телепатия? Ты вчера говорил что-то про щиты, про концентрацию...

— Мое состояние относительно нормальное. Однако я все же хотел бы посвятить некоторое время медитации.

— Звучит шикарно, но позже я бы все равно хотел осмотреть твою рану, — всплеснул руками Джим. — Есть хочешь? Я бы поел перед тем, как буду вытаскивать отсюда это чудовище, — кивнул он на ящера.

— Воды, если это возможно.

— Возможно, — Джим потянулся к плошке с растаявшим снегом. — Хэй, это ведь не потому, что я сказал, что у нас не очень много пайков? Я бы не хотел, чтобы ты голодал из-за меня.

— Здоровый взрослый вулканец может не есть в течение трех дней без последствий для здоровья, — Спок осторожно припал к более узкому краю плошки и сделал несколько глотков. — Некоторые духовные практики на Вулкане приветствуют голодание.

Джим недовольно нахмурился.

— Знаешь, лично я голодание не одобряю. Поешь. Хотя бы ради меня. И если уж так, то скажи мне, Спок... Можно ли применить характеристику «здоров» к гуманоидному существу, которому трудно удержаться на ногах, и который совсем недавно был на грани смерти?

Коммандер опустил плошку на колени и уперся в нее взглядом.

— Маловероятно.

— Поэтому ты будешь есть эту безвкусную гадость вместе со мной! — широко улыбнулся Джим. — Ты с водой будешь смешивать или сухой? Я буду сухой грызть, — капитан поспешил перевести тему и окунулся в рюкзак, доставая две упаковки насыщенной всеми необходимыми элементами сои.

— Наличие воды не влияет ни на вкусовые качества, ни на питательность продукта, но было бы логично не пачкать посуду и оставить ее для воды.

— Как пожелаете, коммандер, — явно повеселел Джим, то ли от возможности наконец не чувствовать себя в полном одиночестве, то ли от того, что друг согласился поесть. Одна из упаковок шлепнулась на колени Спока, а Кирк опустился рядом с ним, плечом к плечу. — Ты вчера бормотал что-то непонятное... Мне показалось, что это вулканский. Что ты говорил, не помнишь?

Спок отрицательно покачал головой, разрывая пакет.

— Вы можете повторить фонетический ряд?

— М... Клоирах... Кхлорах... Это ты повторял чаще всего. А еще... Тхала... Тхайя... Что-то такое.

Спок на мгновение замер, но после продолжил действия и откусил кусочек сои.

— Я не могу ручаться за правильность перевода. Полагаю, в бреду моя дикция была не в лучшем состоянии, а в вашей интерпретации слова и вовсе потеряли изначальную форму.

Кирк пожал плечами. Что еще с него взять?

— Вы смогли починить костюм? — поинтересовался вулканец, оглядывая Джима.

— Эм, нет. Было довольно темно, намного темнее, чем сейчас, и мне не удалось разобраться в деталях. Могу сказать только, что повреждена батарея, упало напряжение, поэтому обогрев есть, но очень слабый.

— Вот как... Думаю, я могу попробовать что-то с этим сделать.

— Это было бы уместно, — кивнул Джим.

***

Буря закончилась меньше, чем через пять часов, и коммуникатор издал приветливый писк. Кирк, до этого лежащий под спальником и изучающий вид из небольшого прохода пещеры, вскочил на ноги. Споткнулся о колени Спока, укрывшегося краем спальника и занятого медитацией. Вулканец вздрогнул и открыл глаза, мгновенно возвращаясь в реальность, но Джиму было не до извинений. Вернуться на корабль — вот что сейчас важно.

— Кирк слушает, — выдохнул капитан в коммуникатор.

— Сэр, мы готовы вас поднять, — бодро прозвучал голос Скотти.

— Да, давай, прямо сейчас, — подтвердил Джим и бросил радостный взгляд на Спока. А ведь был шанс просидеть здесь еще сутки.

По возвращению на Энтерпрайз жизнь вернулась в знакомое русло. Данные о мехатианах Джим тщательно задокументировал и отправил командованию. С миссией они не справились. Вероятнее всего, сюда пришлют другой корабль, который будет учитывать культурную разницу и сможет найти с местными общий язык. Вот так всегда. Энтерпрайз делает всю грязную работу, им говорят «не справились», а потом прилетают другие на все готовое. Бюрократы. Хорошо, что хоть Спок жив остался.

Вулканца, кстати, сразу же доставили в лазарет, и буквально через сутки выпустили, прописав отдохнуть еще день. Раненый бок блестел свежевосстановлеными мышцами и кожей, а яд был полностью нейтрализован собственными силами. Боунс утверждал, что зеленая кровь оказалась более ядовитой. Конечно, доктор на всякий случай произвел все нужные манипуляции, но сделал это вяло, ворча что-то о переводе лекарств на всяких токсичных гоблинов. Джим ушел из лазарета как раз в разгар перепалки о токсичности, ее химическом и метафорическом свойствах. Причем речь о последнем, как не удивительно, вел доктор.

Будто ступая по костям положивших жизнь во имя науки и вселенной, Энтерпрайз шла вперед, к новым миссиям.

* * *

— Конь на третий уровень, — прокомментировал Джим свой ход.

Спок задумчиво поглядел на фигуру, но не начал оценивать доску и положения на ней, а просто будто бы... завис. Задумался. Он смотрел, и взгляд его будто сканировал пространство, анализируя вплоть до строения атомов.

— Спок... Все в порядке?

Вулканец молча встретился с ним глазами.

— Ты сегодня особенно задумчив.

— Как я понимаю, значение этого слова исходит из слова «думать». Доношу до вашего сведения, что вулканцы думают всегда, если не спят.

— Это слово ближе по контексту больше к… «отстраненности от реального мира по причине интенсивной умственной работы», — подсказал ему Кирк. — Твой ход.

Спок перевел взгляд на доску, осматривая ее, но, видимо, оставаясь все еще глубоко в своей голове.

— Тебя терзают какие-то мысли?

— Слово «терзание» имеет эмоциональный оттенок. Мне это не свойственно, — завел он привычную песню. — Однако, у меня есть некоторые мысли и вопросы, которым я не могу найти ответа. Если людей что-то «терзает», как они с этим справляются?

Джим мягко улыбнулся. И все-таки перед ним было живое существо, пусть и притворяющееся машиной.

— Обычно мы делимся переживаниями с кем-то другим. С близкими. Спрашиваем их совет, их мнение. Даже если их реакция покажется нам не совсем приятной, она может дать нам идею, как выйти из сложившихся обстоятельств.

— К сожалению, в моей ситуации советы неуместны, — Спок сцепил ладони на столе. — Я знаю, что должен сделать, но откладываю этот момент, потому что с вероятностью 82,57% реакция этого человека будет негативной, — он опустил взгляд на свои ладони. — И это может значительно повлиять на нашу работу на Энтерпрайз и полностью уничтожить сложившиеся между нами отношения. Виной всему мой поступок, о котором этот человек не знает.

— Оу, — растерялся Кирк. — Звучит очень серьезно. Но ведь есть же шанс, что все будет хорошо. Это кто-то из «мостика»?

— Да.

— Спок, я уверен, — Джим поборол желание накрыть его руку своей в знак утешения. — Что ты не мог совершить что-либо противозаконное, иначе давно бы сам на себя написал рапорт. Если это что-то аморальное с твоей точки зрения, то... Знаешь, люди же по-другому воспринимают все эти вещи, мораль, насилие, понятие «правильно». Я думаю, ты слишком сильно переживаешь. Расскажешь, в чем дело? Ну или хотя бы кого это касается?

— Вас, — очень просто ответил Спок.

— Вот как, — озадаченно выдал Джим. — В таком случае я почти уверен, что ты волнуешься зря. В чем дело?

— Мне стоило сказать раньше. С моей стороны преступление — скрывать это, лишая вас права на выбор и решение. С первой же минуты преступление. Это еще более преступно с точки зрения телепата перед пси-нулевой расой, которая даже не в состоянии осознать противоправность совершаемых действий.

Кирк нахмурился. Он действительно не понимал. Что мог сделать преступного Спок своей телепатией? Стер ему память? Промыл мозги? Внушил что-то? Но это так не похоже на него. Даже если он сделал это, у него определенно должна была быть весомая причина. Коммандер тем временем продолжал:

— Между нами спонтанно установилась ментальная связь, — будто приговор произнес он.

— Спок... Мне не хотелось бы оскорбить твою культуру своим невежеством, но я не понимаю...

— Вулканцы характеризуют такую связь как «родственные души». Поскольку вы относитесь к пси-нулевому виду, связь установилась, основываясь на моем представлении о т'хайла и ваших дружеских чувствах ко мне. Это большая редкость, но к этому были предпосылки в связи с моим крайне дружелюбным отношением к вам. Я должен был проконтролировать и не допустить этого. Создавать подобную связь без согласия одной из сторон — это преступление против свободы, личного пространства и выбора каждого живого существа.

— Т'хайла... Кажется, ты говорил это слово, когда бредил.

— Так называют родственные души среди вулканцев.

— Хм. И ты теперь слышишь мои мысли? — немного растерялся Джим. Хотелось бы знать, что его подслушивают, пусть он особо и не скрывал что-то.

Спок покачал головой.

— Не совсем.

— Что ж, — Джим все же не выдержал, накрывая ладонь вулканца своей. — Спок, я не знаю, как к этому относятся в вашей культуре, но я пока не вижу в этом преступления. Я не злюсь и не обижен. Мне наоборот кажется, что это очень трогательное признание, что я твой лучший друг. Ведь так?

Коммандер вскинул на него глаза, замирая от тепла и яркости света, которые дарили нежная улыбка капитана и живой блеск его глаз.

— Да, — выдохнул Спок.

— В таком случае я бы хотел узнать больше об этой связи. Когда это произошло? Хочешь, я сделаю чай?

— Это приемлемо.

Джим вновь вспыхнул радостью, источая ее всем своим естеством, хотя улыбаться шире было уже некуда.

Внутри Кирка все пело. Это было странное чувство сродни того, чтобы узнать, что твоя влюбленность взаимна. Мысленно он себя поправил: не влюбленность, любовь. Чистая, настоящая, нежная, не запятнанная вульгарными домыслами или желаниями, которой он любил своего помощника и друга, всегда немного сдерживаясь, чтобы не смущать того. Как тогда в пещере, когда объятия ощущались так хорошо, но одолевали взволнованные мысли, не доставляет ли он этим дискомфорт.

А теперь он получил прямое подтверждение: нет, все в порядке, я ощущаю то же самое. Они были достаточно близко и долго знакомы, чтобы Джим мог сказать, что Спок определенно умеет ощущать, как бы сильно он не притворялся частью интерьера. В сердце, кто-то танцевал странную помесь сальсы и чечетки.

— Это произошло, когда мы были в пещере, на планете мехатиан. Мой разум давно порывался создать эту связь, но я всегда контролировал себя достаточно, чтобы не допустить этого. В тот момент контроль мой был ослаблен, вы были так близко, и все условия располагали... Это произошло без моего участия, если можно так выразиться. Кажется, я в тот момент и вовсе был без сознания.

Стукнули о стол чашки, наполненные вулканским травяным и земным черным чаем. Кирк все еще слегка улыбался, слушая друга, незаметно для себя источая вокруг ауру тепла и уюта.

— Но эта связь, она ведь... Есть какие-то... Функции, да? Иначе это было бы обычное одностороннее чувство, как у людей, — Джим опустился на ближайший к другу стул и решил немного сменить русло, чтобы не дать вулканцу уйти в самопоедание чувством вины за то, что, по его мнению, виной Спока и вовсе не было.

— Да, конечно... — коммандер ухватился за чашку двумя ладонями. — Я могу ощущать некоторые ваши чувства. Например, при касании я получаю практически весь эмоциональный спектр, а на расстоянии я мог бы понять, что вы ранены или что вам больно.

Кирк удивленно приподнял брови, отпивая чай.

— Это очень удобно. Например, если я окажусь в плену где-то. Если я умру, ты ведь тоже почувствуешь? — поинтересовался он, и тут же переменился в лице. — Ой, я не... Я не хотел показаться грубым, рассматривая это с такой точки зрения.

— Это логичный подход, — отметил вулканец и пригубил свой чай. — Он уместен. Да, я почувствую, если вы умрете. Очень хорошо почувствую, — дальше тему смерти Спок развивать не стал. — Кроме того, возможно, что при достаточном усилии и на небольшом расстоянии я могу как бы передавать вам свои мысли. Еще должно стать легче телепатическое общение — должно быть достаточно просто касания к коже, чтобы произошел обмен информацией. Но я не могу сказать ничего точно. В целом улучшится понимание настроения друг друга, будто вдруг начали замечать более яркое мимическое проявление эмоций. Также не исключено, что при потребности я смогу обнаружить ваше местонахождение. Ваш разум очень энергичен, и потому могут возникнуть довольно неожиданные эффекты. Этот аспект до сих пор не в полной мере изучен вулканцами, а в сочетании с другим видом и вовсе нельзя предсказать результат. Однако, возможную картину я вам очертил.

— Ух ты. Это звучит очень неплохо, — улыбнулся Джим. — А... Как бы ты описал эту связь? Она как нитка, натянутая между нашими разумами?

— Как нить эластичного и бесконечного клубка, которую можно натягивать вечно, не боясь повреждения. Должен сообщить, что связь можно разорвать при желании, но для этого нужно посетить Вулкан. В вашем случае это будет намного проще, поскольку вы не давали разрешения и не могли противиться. Но... — вулканец вдруг поднял на него глаза и впился взглядом, будто пытался считать все самые незаметные оттенки эмоций. — Там, в пещере, эта связь спасла мне жизнь, — чуть менее ровно, чем обычно, произнес Спок. — Вы были светом, к которому я тянулся. Мне очень не хотелось бы ее разрывать. Я сделаю все, чтобы она не доставляла вам дискомфорта. Это никак не повлияет на мое к вам рабочее и личное отношение, капитан.

Кирк бросил на него странный, нечитаемый взгляд.

— Ты не мог бы встать? — вкрадчиво попросил он.

Спок моргнул. С момента начала их разговора он окончательно убедился в нелогичности землян, и тем более не понимал, зачем ему это делать. Но без вопросов подчинился.

Джим шагнул к своему более высокому другу и вдруг заключил в объятия, обвив руки вокруг ребер, прижимаясь щекой к груди вулканца.

Спок окаменел на несколько мгновений. Подобного жеста он точно не ожидал. Земляне. Уголок губ чуть дернулся, выдавая улыбку, а руки в ответ накрыли плечи Джима, прижимая к себе.

— Ты — самый дорогой мне человек, который есть во всей вселенной, Спок. Мой лучший друг. Мы столько лет работаем вместе, живем на одном корабле, через столько прошли... У меня нет никого ближе тебя, кто также понимал бы меня с полуслова, с намека. Кому не нужно объяснять, чтобы он понял. Я не захочу их разрывать, особенно зная, как это важно для тебя. Я ведь действительно отношусь к пси-нулевому виду. Я не могу оценить все так, как оценил бы ты, мне это недоступно. Но я вполне могу понять, что для тебя это значит очень много, и потому не могу относиться к связи пренебрежительно. Мне же достаточно просто знать, что я важен для тебя.

Рука вулканца самопроизвольно огладила спину человека.

— Я ценю это, — произнес Спок, не вполне уверенный, что именно должен ответить. — И хотя это выражение передает человеческую эмоцию, должен отметить, что вы тоже самый дорогой человек мне. Я очень уважаю нашу дружбу, и иногда мне даже немного жаль, что моя приверженность философии логики и сдержанности эмоций, проецируемая и на мое поведение, кажется вам отталкивающей или чрезмерно равнодушной. Это не так.

Воцарилась короткая пауза.

— Спок... — с ноткой веселья протянул ему в плечо Джим, тихо посмеиваясь. — Ты же понимаешь, что я теперь охренею от собственной наглости и больше не буду переживать, что ты не желаешь моей компании?

— Полагаю, что я смогу смириться с этим вашим состоянием, равно как и со всей нелогичностью в целом.

Кирк не видел лица вулканца, но был почти уверен, что тот улыбнулся краешком губ.