— Нет, Эд, ты не понимаешь! Мы связаны! Ты не можешь без меня! Ты меня любишь.— Освальд кричал, но Нигма его еле слышал, будто их разделяла толща воды. Голубые глаза наполнились влагой, и заблестели как стразы.

— Я не люблю тебя. Ты убил Изабеллу. Ты убил мою девушку. — Эд отвечал спокойно, направляя пистолет на своего друга.

Прогремел выстрел, и Освальд упал назад, прямиком на дно реки.

Мир Эдварда не перевернулся, он до этого убивал близких, свою девушку, у которой были такие же живые глаза. Прекрасный серо-голубой оттенок.

У трупа глаза другие— блеклые, как воспоминания об их первой встрече в полицейском участке, или об колыбельной которую пела, Освальду, Гертруда.

Труп любит напевать эту мелодию, но никак не помогал вспомнить слова. Он настукивал ее зонтом по асфальту, или костяшками по мебели. Эта песенка стала постоянным напоминанием о тех днях когда они жили в квартире Эда.

У трупа глаза конечно же другие. Их просто невозможно сравнить с настоящими, он это понял когда снова встретился взглядом с этой ненавистью, будоражащей, затемняющей радужку.

— Освальд?

Его непросто убить, лед не остудит эту ненависть, поэтому он и не сможет отомстить, он проиграет из-за своей кипящей натуры. Он— избалованный ребенок, истеричная личность которая не способна любить.

Освальд подтверждает это бросая Эда в машину, думая что наручники его остановят.

Но вот они снова в порту, пистолет друга лежит в руке как свой, Освальд отказывается от последних слов. Говорит что рано.

Может быть месть идёт Освальду. Его глаза незабываемо блестели когда он, не отводя взгляда, достал пули из кармана. Он светился когда рассказывал как обдурил его. Громко смеётся, пока Фриз замораживает его.

Теперь у него достаточно времени на размышления. И на то чтобы смотреть в эти глаза. Всегда такие разные. Он видел как Пингвин общается с людьми и как его глаза иногда блестят так как когда-то блестели для него.