Благо иль бедствие

Каждая линия математически выверенная, каждый мазок – механически точен. Изумрудный, лиловый, облепиховый и небесно-синий – цвета переплетались в безумной гармонии оттенков. Дракон завораживал. Кли стояла, в изумлении распахнув рот. Восхищённый взгляд ласкал холст, пухлые пальцы замерли, не решаясь провести ладонью по шелестящей чешуе или обнять за изогнутую шею.

– Он… Правда оживёт?

– Не сомневайся, солнышко. – Рэйндоттир обратилась к стоящему поодаль ученику. – Смотри и слушай: перед тобой лучшее из моих творений!

Она вскинула выпачканную в краске руку, обращаясь к силам кхемии.

***

– Эй, не зевай, смотри как я близко! – дразнилась Кли, высунув язык. Колокольчиком звенел её смех, Рэйндоттир подхватила бы его – да в груди ныло при каждом вздохе, проклятье бессмертия не щадит никого. Оставалось лишь улыбаться уголками губ.

Нелепость её создания не знала границ.

Колбасовидное тельце, короткие толстые лапы – фиолетовые, в зелёный горошек, – болтающийся из пасти жёлтый язык и огромные – на полчерепа – небесные глаза. Из ноздрей вырывались клубы дыма, хвост яростно бил по траве – но догнать девчонку дракончик никак не мог. В точности, как и было задумано.

– Учитель, почему вы дали ему, – Альбедо так и не подобрал подходящего слова, – столь высокую оценку?

В изломе бровей сотня вопросов, непонимание давило на узкие плечи. Весьма ожидаемо.

– Скажи, как себя чувствует Кли.

– Но…

– Сначала. Ответь. На мой. Вопрос.

– Ей, – Альбедо склонил голову на бок. – определённо весело. Но как это…

– И что послужило тому причиной?

– Игра с ним, – Альбедо подбородком указал на резвящегося в траве дракончика.

– Верно. – Рэйндотир покачала головой. – Предыдущие мои творения несли лишь разрушения и боль. И для своего ремесла они были лучшими. Как спички, копья ломались о их шкуры, в когтях исчезали полки, а души не знали унынья и тягот. Но они не стоили и горстки золотого песка.

Перед её глазами вновь складывающиеся, словно бумага, дома, когти божественных рук и потерявшие человечность люди. Величие родной Каэнри’ах за ночь обратилось в пыль. Победные гимны затонули средь воплей и треска огня, сладкий аромат грёз поглотила вонь гниющего мяса.

– Для осознания пришлось заплатить кровью, – Рэйндоттир невесело усмехнулась. – Не в моих силах изменить прошлое, но подарить радость – вполне. Величайшее чуда всё равно не придумали.

Она почти слышала, как скрипят, проворачиваясь, в светлой голове шестерёнки. Разрезал суждение мыслительный нож, разум взвешивал, подбирал аналогии и… Где-то процесс застопорился. На бледное лицо набежала тень.  

– В таком случае не создан ли я, чтоб причинять страдания людям?

Рэйндоттир не сдержала фырканья.

– Я создала тебя из мела, но по человеческому подобию. Значит, тебе и решать, стать ли благом иль бедствием.

Бескровные губы изогнулись в облегчённой улыбке.

– Я понял, Учитель.