Медовый раф

 ***

Учёба была завершена. Прощание с общагой было праздником, поиск работы — необходимой рутиной. До получения первой зарплаты Кэйа жил у Розарии, спал на диване в гостиной. В свободное от работы время они смотрели сериалы, готовили и пили вино. Без малейших колебаний Кэйа назвал бы этот период самым удачным опытом совместного проживания с кем-либо. Теперь он стоит на пороге самого удачного периода проживания наедине с собой.

Переезд — дело сложное. В доме, в который перебрался Кэйа, лифт сегодня отказался работать, и они с Розарией тянули тяжеленный матрас на четвёртый этаж. Парадная была чистой и светлой, и лучи солнца, проникнувшие на лестничную площадку, подсвечивали редкие пылинки. На некоторых подоконниках стояли банки с сигаретными бычками. Даже без их обнаружения любому вошедшему было бы очевидно, что подъезд — зона курения: в воздухе витал въедчивый аромат табака. В машине ожидали ещё несколько коробок с книгами и техникой, а также два чемодана с одеждой. Пожалуй, с остатками вещей помощь подруги не понадобится. Пыхтя на лестнице от тяжести, Кэйа прокручивал в голове последние месяцы его жизни.

Поднявшись на заветный этаж, они заметно ускорились. Нужно скорее перекинуть эту ношу через порог и упасть.

— Давай впредь действовать так: когда ты столкнёшься с действительно трудноразрешимой проблемой, ты позвонишь мне, но для подобной хуйни впредь будешь нанимать грузчиков. — Девушка размазала кончиками пальцев по лицу капли пота, а после всей пятернёй зачесала влажную чёлку к затылку.

— Переезд — это трудноразрешимая проблема. — Кэйа мог нанять грузчиков, но немного пожадничал. Из тяжёлого был лишь матрас, и этот этап они уже успешно преодолели. Розария была физически сильной девушкой, но особенно Кэйа нуждался в её поддержке. Переступить порог нового этапа лучше держа важного человека рядом. Переезд — большой стресс.

Кэйа сел на пол, оперевшись спиной на стену. Тишина, воцарившаяся между ними, позволила погрузиться в мысли.

Надеюсь, ничего не разбилось при транспортировке. А если книги помялись? Я не помню, куда положил пакет с носками, блять, я наверняка забыл его. Плевать, заберу его позже. Надо будет разобрать всё дня за два, чтобы не прыгать через коробки, когда буду собираться на работу.

Он не заметил, как его пульс и дыхание вновь участились, сменив «передохнуть после таскания тяжестей» на «паниковать нахуй».

— Попей водички и погнали, закончим со всем к вечеру, приготовишь мне ужин на новой кухне.

Кэйу уже далеко не в первый раз поразила в самое сердечко её уверенность, которая ощущалась в каждом слове, действии, в каждом принятом решении. А ещё то, как она видела его насквозь. Всегда. Она рассмотрела эту панику и поняла ее причину, охуеть.

— Спасибо. — Парень притянул подругу в свои объятия и чмокнул в лоб. — Как ты это делаешь?

— О чём ты? Что бы там тебе не показалось, знай, тебе показалось. — И то, как она прячет свою проницательность, тоже бьёт в самое сердечко.

***

На перемещение остальных вещей в квартиру ушло не более часа. Хаотично расставленные коробки, заставленные неопознанными пакетами поверхности, вход в ванную перекрыт матрасом. Хаос. Перед тем, как начать разбирать всё это, ребята решили выйти за кофе. Они могли бы сварить его и дома, но слишком запарно: чайник где-то, банка кофе тоже где-то, сахара точно не было, за молоком пришлось бы всё равно спускаться в магазин.

Район, в который Кэйа переехал, был немного сказочным: домики из светлого кирпича, заставленные зеленью балконы, деревья вдоль тротуара даруют тень, позволяют наслаждаться прохладой в самые жаркие деньки. Чисто и никаких детских площадок в радиусе обзора. Автобусная остановка прямо через дорогу. Небольшая овощная лавка, супермаркет за углом и…

— Это лучший район! Смотри, у того заведения на логотипе бокал вина и чашка кофе. — Кэйя тыкал пальцем на вывеску. Это местечко точно для них.

— И остановка рядом. Чертовски удобно. Если через месяц или более узнаешь, что кто-то рядом сдаёт квартиру, сообщи мне об этом. — Розария резко обратила к нему свой взор, лишь мельком взглянув на логотип заведения; в глазах читалась надежда и маленькая капелька мольбы.

— А если раньше, чем через месяц? — Кажется, соседняя от него квартира пустовала.

— Молчи! До назначенного времени мне нужен отдых от тебя. — На лице каждого зацвела язвительная улыбка.

Подойдя к бару-кофейне, Розария достала из поясной сумки сигарету и мундштук. Кэйа протянул ей зажигалку. Этот аксессуар всегда превращает её в элегантную кошечку. Заебавшаяся, в спортивках, с небрежным пучком на голове, но этот мундштук меж её тонких пальцев, эти длинные ногти, постукивающие по нему, чтобы стряхнуть пепел, затмевают все несовершенства. Несколько парней, проходивших мимо них, задержали на ней взгляд, и Кэйа их вполне понимал.

— Приковываешь взгляды. Я почти завидую Барбаре. Я был бы чертовски хорошим мужем, носил бы тебя на руках… — Закончив мысль, Кэйа игриво подмигнул девушке.

— Ага, а потом ставил бы меня на землю и бежал трахаться с моим соседом. — Его кокетливые подмигивания должны были поразить Розарию в самое сердечко, но нет, у неё броня.

Иногда под винцо они предавались фантазиям и давно сошлись на том, что отсутствие сексуального влечения друг к другу не помешало бы им построить крепкие партнёрские отношения с печатями в паспортах. Брак — бюрократия, дающая возможность пилить собственность и навещать друг друга в больницах. Для Розарии, как и для Кэйи, остро стоит вопрос доверия и возможности получить поддержку, но, как показал их долгий дружеский путь, они идеально друг другу подходят. Они точно-точно не давали друг другу обещание пожениться в тридцать, если будут одиноки.

— Только взгляни на этого бариста, теперь я начинаю завидовать тебе. — Говоря это, Розария прилипла глазами к панорамному окну и принялась поправлять причёску. Девушка открыто пялилась на парня за стеклом и совершенно не стеснялась этого.

— Выйдешь за него и будешь в тайне бегать к миловидным девушкам?

Ответ заключается в его отсутствии.

Хмыкнув себе под нос, Кэйа решил уделить крупицу своего внимания парню за стеклом. На бариста отныне, по прежнему ничего не стесняясь, пялились двое. Панорамные окна — всегда хороший выбор, они позволяют рассмотреть многое: дизайн помещения, наличие свободных столиков и, конечно же, симпатичных сотрудников.

Блять. Извини, подруга, но я это хочу.

Стройный парень среднего роста возился с кофемолкой, не обращая никакого внимания на прилипших к окну. Светлые волосы длиной до плеч были собраны в хвост на затылке, но множество прядок из него выбились, часть из них лезла в глаза. Чёрная майка с широкими проймами подчёркивала его рельефные худые руки. Поверх майки был надет чёрный фартук с кожаными ремешками, обтягивающими стройную талию. Рассматривая блондина, Кэйа мысленно заменил их своими руками, ими он бы с лёгкостью поднял парня и усадил на барную стойку, и… Лучше остановиться сейчас, пока вся кровь не отлила от мозга.

Розария по-отечески похлопала Кэйу по плечу:

— Милашка, соберись. Вытри слюни. Ты должен добыть его номер. Он супер в твоем вкусе. О, смотри, у него татуха на шее, он явно не неженка. — Заговорчески подмигнув, девушка начала пихать Кэйу локтем в бок. — Я, чур, свидетельница, и это не обсуждается.

— Ага… Тебе раф? — Румянец на его щеках о чём-то сигнализировал. Это совершенно точно просто результат смущения от подколов девушки. И совершенно точно это никак не связано с картинкой, которая разворачивается в его голове прямо сейчас. Кстати, о картинке: Кэйа стоит перед этим парнем на коленях, притягиваемый к члену за поводок. Не важно.

— С медом! Всё, иди туда. — Она действительно затолкала его внутрь, а после резко закрыла за ним дверь.

Окей.

***

Кофейня оформлена в стиле лофт. Стены представляют собой голый бетон. Барная стойка выложена плиткой с золотистым принтом в виде маленьких звёзд. На некоторых поверхностях стоят картины в рамах. Вывеска не обманула: тут действительно наливают алкоголь, стеллаж позади бариста заполнен бутылками вина и чего покрепче. Обстановка — три столика и ступенеобразное деревянное пространство напротив одной из чистых бетонных стен.

— Здравствуйте! Что я могу для Вас приготовить? — Дежурную фразу бариста дополнил дружелюбной улыбкой. Отставив в сторону весы (видимо, он проверял настройку помола), бариста обратил всё своё внимание к Кэйе.

Какой хороший сотрудник. Никаких «чем помочь» или «вот наше меню», сразу поприветствовал и сразу готов готовить для Вас. Или он просто чертовски привлекателен и на самом деле не сказал ничего необычного? Чертовски привлекательный с таким чертовски обаятельным голосом. Он говорил будто с небольшим придыханием? Сдавленный стон через слово... Горячо.Просто послушайте английскую озвучку Альбедо. Кэйа застыл на несколько секунд, подавляя эмоции, которые пытались вырваться после услышанного.

— Привет! Два медовых рафа, пожалуйста. Самый большой объём, с собой. Без сахара и без корицы. — Сначала протараторил, а после понял ошибку. Если бы он всё это сразу не выпалил, то смог бы продлить наслаждение голосом парня на пару предложений.

Венти прав: я — идиот.

Зарычала кофемолка. Холдер наполнился; темперовка и лёгким движением помещение в группу. Кэйа внимательно наблюдал за процессом. У объекта перед ним были очень красивые руки, с рельефными мышцами, яркими венами на запястьях и округлыми локтями. Вряд ли обрести их помогла работа с кофемашиной, но этот аппарат, как и майка, способствовал демонстрации привлекательных изгибов. Парень добавил в питчер мёд, сливки, ванильный сахар и два шота эспрессо. Капучинатор резко засвистел.

— Могу предложить десерт?

— Я фанатею только от сладких напитков… — Ну, погнали. — Хотя, смотря на тебя, думаю познакомиться и впустить в свою жизнь побольше сладкого. — Внутренний голос заумолял Кэйу откатить время на минуту назад и попробовать ещё раз.

Чёрт. Попытка флирта не успела начаться, как встретила свой кринжовый конец. Ладно, это было лучше варианта про родителей-пекарей…

Кэйа всегда был хорош в флирте, просто по той причине, что флирт — его стиль общения. Розария часто говорит, что люди тянутся к нему, влекомые вставшим интересом. Он знал, что чертовски привлекателен. Каждую покрасневшую от его слов щечку он считал победным кубком. И лишь иногда доводил смутившихся до своей постели, давая им погреться чуть дольше в лучах своего внимания. Окей, он знал, что он чертовски привлекательная высокомерная сучка. Но все эти факты померкли, когда он оказался перед объектом уже своего твердеющего интереса. Пикантные подколы превратились в тест драйв статьи «100 фраз для пикапа».

— Можем начать с душа наверху. — Кончиком языка парень смочил губы, а его глаза смотрели в глаз через стойку.

Кэйа опустил взгляд на свою помятую футболку, на груди была влажная полоска от пота. Его щёки зарделись от смущения. Душ — важный пункт, который не стоит пропускать перед подкатами. Не стоило принимать никаких попыток флирта сейчас, надо было просто осмотреться на будущее. Розария зарядила стамину для рывка, но не указала на то, что он несколько часов таскал всякий хлам и совсем непривлекательно пах.

Было ощущение, что этот раунд проигран, но это только ощущение. Бариста не смотрел на него с презрением и вообще-то прямо не отказал. Или отказал? Душ, в контексте «сначала помойся» или «познакомимся под струями воды из душевой лейки»? Однозначно было только то, что помыться Кэйе не помешает. А ещё не помешает поменьше думать, потому что интерес к его персоне надо поддерживать, пока он окончательно не померк из-за долгого молчания и напряжённого думами лица.

Бариста хмыкнул себе под нос, заметив задумчивое залипание оппонента, и вернулся к приготовлению напитков. Возможно, уже нечего было удерживать. Или он просто решил его не смущать ещё больше. Почти благородно.

— Я только сегодня переехал в этот район, поближе к работе, сейчас таскаем вещи в квартиру. Зашёл за напитками для перерыва. — Кэйа всё же объяснился, постаравшись вытеснить из голоса испытываемое смущение.

— Как Вам район и наше заведение? Заходите на кофе перед работой, я открываю всё к десяти.

— В девять мне следует уже быть на рабочем месте.

— Могу оставить свой номер, просто позвоните утром, я спущусь и сварю Вам кофе. Живу на втором этаже. — Парень указал пальцем в потолок.

— Не хочу доставлять тебе хлопот.

Осознание всегда настигает его поздно. Придурок. Настроение флиртовать было загублено после слов о душе, и сейчас Кэйа чувствовал себя окончательно опозорившимся. Резюмируем: он пришел сюда. Начал флиртовать. Получил комментарий о том, что ему надо помыться. Получил предложение обменяться номерами, выпить утром кофе. Слился. Грандиозное падение правителя с трона.

— Кхм, ладно. — Кажется, бариста был озадачен ровно тем же, или чем-то другим, но озадачен. — По вечерам мы крутим кино на проекторе, готовим сэндвичи, наливаем вино. Заглядывайте. — Перед Кэйей на стойку поставили два стаканчика. — Ваш кофе. Наличные или карта?

Ему дали шанс, возможность сделать вторую попытку. Надо будет позаботиться о том, как он выглядит. И подумать над тем, что он мог бы произносить вслух: нельзя, чтобы он вновь звучал как человек, читающий книги с советами по пикапу. Или никогда сюда больше не заходить, тоже вариант.

После оплаты и прощания Кэйа пулей вылетел из кафе. Розария встретила его выпущенным в лицо дымом очередной сигареты.

— Ну как? Как его имя? Ты взял номер? Когда первое свидание? — Девушка ритмично покачивалась в нетерпении. Не желая обсуждать это у входа, который отлично просматривается, Кэйа сунул ей в свободную руку стаканчик с кофе и, схватив за локоть, потащил прочь по улице.

— Никак, он сказал, что я воняю, и все. Я придурок, и я конкретно лоханулся перед ним. Не важно. Мы тут больше никогда не появимся.

— Отлично, здесь и отметим твой переезд.

Путь до дома занял меньше трёх минут, они остановились немного постоять у подъезда, потягивая напитки.

Действительно хороший кофе.

***

Розария была серьёзно настроена. На следующий вечер вся компания собралась именно в это заведение. Душ в этот раз стоял во главе дел, а гель с запахом шоколада был куплен ещё вчера вечером вместе с прочими бытовыми необходимостями. Барбара попросила всех принарядиться. Эта просьба была оглашена точно не из-за того, что Розария рассказала ей о парне, работающем там. А Кэйа просто очень уважал просьбы близких. Он надел свободную рубашку и брюки, что весьма подходило под понятие «принарядиться». Две верхние пуговицы были расстегнуты, рукава закатаны до локтя. Немного покрутившись перед зеркалом, он добавил к образу серёжку с голубым камнем, которая, по словам подруг, выгодно подчёркивала цвет его глаза. Подругам он в этом не признается, но он был настроен на флирт-реванш.

Барбара и Розария ждали его у дома. Девушки были одеты в платья: на Розарии было маленькое чёрное с разрезом на ноге, а на её девушке — голубое с юбкой-колоколом. Ничего слишком официального или нарядного, почти повседневно и очень стильно. Венти подошел в середине первой сигареты, дымившейся в руках Розарии. После обмена взаимными комплиментами они двинулись к заведению.

Перед входом Розария нежно сжала руку Кэйи в молчаливом жесте поддержки или пожелании удачи. Было уместно, ведь скрыть свою симпатию к мужчине, работающему там, он не сможет. Розария вытянула из него подробности, когда они вернулись в квартиру днём ранее.

Днём это место было бы уместнее называть кофейней, но сейчас это определённо был бар. Играл хаус, с потолка лился красный свет, барная стойка подсвечивалась белым светом, заставляя светиться звёзды на плитке. Компания из трёх парней сидела за столиком; ещё две девушки сидели за барной стойкой и строили глазки бармену. Конечно же, он работал этим вечером. Немного пританцовывая, парень протирал стойку и, скорее всего, упорно старался не замечать внимания девушек, ведь был занят уборкой, а не беседой с ними. А вот только что вошедшую компанию он заметил. Парень кивнул в знак приветствия новым посетителям. Кэйа с друзьями сели на деревянный ступенчатый подъём.

— Милый, возьми нам бутылочку полусладкого. — Конечно же, Розария отправляет Кэйю взаимодействовать с барменом. — И виноградный сок для Барбары.

— Моя маленькая Барбара… — Оттягивая неизбежное, Кэйа обратил всё своё внимание к девушке, поставив подбородок на сжатые в замок ладони. — Знаешь, я никогда не мог понять людей, которые наслаждаются виноградным соком. Если немного подождать, то он превратится в нечто более интересное.

— Иди уже. Он скоро подожжёт твою рубашку своим взглядом. — Конечно, Венти был в курсе. Зачем было называть эту встречу «отмечанием переезда», для чего они шифруются?

Кэйа тяжело вздохнул и повернулся к бару. Вторая встреча, и вновь с толчка друзей. И вновь под их наблюдением. Бармен смотрел на Кэйу, что как бы подтверждало замечание Венти. Видимо, внимание бармена принадлежало Кэйе с самого их появления в заведении. Их глаза наконец встретились.

Он действительно пытался поджечь мою рубашку. Интересно.

Не прерывая зрительного контакта, Кэйа направился к барной стойке.

— Привет! Бутылочку красного полусладкого на твой выбор, три бокала и виноградный сок. — Игра в гляделки продолжалась. Кэйе было интересно, кто же первым отведет взгляд или покраснеет. Возможно, это будет он. Возможно, он уже покраснел.

— Здравствуйте. Вы сегодня с друзьями? — Парень был на полголовы ниже Кэйи, но в данный момент казалось, что он смотрит на Кэйу своими бледно-голубыми глазами свысока. Возможно, он догадался о неозвученных правилах гляделок.

— Да, принарядился по случаю отмечания моего переезда. Теперь мне не получить приглашения в душ. — Имея возможность, Кэйа предпринял попытку сгладить первое впечатление.

— Я заметил. — Он прервал зрительный контакт и медленно проскользил взглядом по Кэйе, задержавшись на шее и ключицах, открытых для обзора. Когда их глаза снова встретились, лицо Кэйи освещала улыбка победителя. — Очень красиво. Душ будет жестом заботы после других приглашений.

Блять, это же 2:0, да?

Шумно сглотнув слюну, Кэйа перевёл взгляд на бокалы. Его уши ощутимо горели, он надеялся, что его смущение и заинтересованность сейчас не слишком очевидны. Девушки, сидевшие по правую руку от него, бегали глазами от одного к другому. Перед ними разворачивалась интересная сцена: бармен завёл диалог с кем-то, и этот разговор походил на флирт. А их игнорили на протяжении получаса, лишь кивнули после принятия заказа.

— Вы можете присаживаться к друзьям, я всё принесу. — Говоря это, бармен глянул на девушек, заметив их присутствие и интерес к происходящему.

— Я хочу украсть ещё несколько минут твоего внимания, находясь здесь. — Кажется, ты смутился внимания этих двух девушек? Я не помогу в этом, извини.

— Думаю, у Вас будет ещё много возможностей насладиться моим вниманием. — Это заставило девушек отвлечься на что-то интересное на стене, а Кэйу прикрыть лицо ладонью от смущения. Бармен хихикнул на действия этих троих. — Присаживайтесь, я всё принесу.

Ничего больше не сказав, Кэйа поплёлся к товарищам. Какой-то придурок решил спросить про его глаз, прокричав вопрос на всё заведение. Ответив по отлаженной схеме, что это «дань памяти моему деду-пирату», Кэйа уселся рядом с Барбарой; не желая мусолить короткий диалог с человеком, который находится буквально в одном помещении с ними, он жестом приказал всем любопытным закрыть ебальники. Щёки и уши медленно остывали. Венти, считав обстановку, завёл диалог о работе.

Друзья делились последними новостями. Барбара была ещё студенткой; недавно она начала записывать и выкладывать в интернет ролики со своими танцами, и дела пошли в гору. Её девушка, волевая дама с мундштуком, работала телохранителем, занималась охраной какой-то церковной шишки по имени Виктория на публичных мероприятиях. На днях Розарию наградили прибавкой к зарплате. При такой работе ей не стоит удивляться, что её зовут таскать матрасы. Венти — немного лодырь, немного бездельник, в целом свободный музыкант. Обычно он перебивался подработками в различных кафе на баре; из свежих событий его рабочих будней — его пригласили играть на лире в дорогом ресторане.

Через пару минут к ним подошёл бармен, расставил бокалы под вино перед группой друзей и поставил сок перед Барбарой. Он украсил их досуг лучезарной улыбкой и готов был вернуться к своей работе, но, будто что-то внезапно вспомнив, он приблизился к Кэйе и застегнул пуговицы его рубашки:

— В нашем заведении действует дресс-код. Специально для Вас.

Он подмигнул и, развернувшись на пятках, покинул компанию.

— Чего, блять? — Вопрос точно не был адресован бармену, да и не сказать, что он был адресован друзьям, но от них последовала неизбежная реакция. Объявлен старт мозгового штурма.

— Он так попытался тебя облапать? — Первое предположение выдвинула Розария.

— Он коснулся лишь пуговиц.

— Попытка не удалась? У этого концепта есть право на существование. — Девушка вздернула носик, немного похмурилась, но вскоре обратила внимание на вино и наполнила для всех бокалы.

Очень любопытно выглядела смена настроения в их кружочке. Ранее каждый из них стабильно поглядывал на бармена, сейчас же все смотрели куда угодно, но не туда. Тут классные потолки. И стены. И эта подставка для салфеток очень, очень интересная. Как-будто они точно не говорят о мужчине, который прямо сейчас наливал вино девушкам за стойкой.

— Может он хотел что-то сказать, потом переволновался и сделал рандомную глупость? — Теории Барбары всегда умиляют окружающих.

— Ага, переволновался и, как работник заведения, не перешёл на «может, что-то ещё» или «извините, я проверял, достаточно ли у вас салфеток»… Он взял и застегнул пуговицы его рубашки! Совершенно не забыв откусить от Кэйи кусочек взглядом. — Аргументы Венти немного всё опошляют. — Розария говорила мне, что ты запал на красавчика, которого видел лишь раз, и тебя надо подтолкнуть, а, оказывается, вы уже близки! Расскажешь эту историю всем нам? — Парень накинул одну ногу на другую в ожидании подробного рассказа.

— Я не запал. И мы не близки, я даже его имени не знаю.

Да, парень объективно был красив. Да, они точно флиртуют. И да, вчера в душе он представлял его под собой. Ничего из этого не звучит так, будто они близки. Просто у двух молодых и горячих сработал гей-радар и, в понимании Кэйи, нарисовался шанс на горячую ночку.

— Ты серьёзно? Это же было буквально «птичка моей души, может, ты наденешь юбку подлиннее, не хочу, чтобы на тебя пялились, пока я за баром натираю стаканы»! Или «Малыш, прикройся, ты отвлекаешь меня от работы». — Произнес он это, конечно же, с очень манерной интонацией.

— Плиз, хватит… — Кэйе чудилось, что говорили они слишком громко. — Я за версию Барбары. Кстати, Венти, как дела у моего братца? — Смена темы — всегда хороший шаг, особенно если это сплетни.

После двух выпитых бокалов Кэйа начал пристально смотреть на парня за баром. Взгляды пересеклись быстро. Нужно было ответить на шалость. Кэйа демонстративно расстегнул две верхние пуговицы. Бармен заинтересованно приподнял бровь и ухмыльнулся.

Вскоре Розария потребовала принести им вторую бутылку вина.

Все чудесатее и чудесатее.

***

Они были пьяны. Розария лежала на плече своей девушки; Венти кружил в танце неизвестную девушку; Кэйа кивал монологу Барбары о ценностях демократий. Часы на телефоне подсказывали Кэйе задуматься о завершении вечера: через 20 минут заведение закрывалось. Одна из девушек, что пускала слюни на бармена, сидела за стойкой весь вечер, выкрала подругу из объятий Венти. Приобняв друг друга за талию, девушки покинули заведение. Остались только они и он. Розария решила отлипнуть от возлюбленной и грозно уставилась на бармена:

— Йо, ты, милашка подающий вино, можно вопрос?

Многие шептались о том, что Розария грубая, иногда агрессивная, но они были знакомы лишь с её трезвой версией. Трезвой Розарии на самом деле было на всё похуй, в её поведении не было ненависти; иногда всё же возникало желание свернуть кому-то шею, но она никогда не демонстрировала этого прилюдно. В основном она была вежливой и редко — общительной. Ох, а вот нетрезвая леди с мундштуком была той ещё болтливой грубиянкой. Ещё немного — и начнутся сальные шуточки.

Бармен не растерялся. Он медленно прошёлся глазами по заведению в поисках кого-то, кто должен был ответить. Он даже оглянулся проверить, не стоит ли этот «кто-то» за его спиной. Когда никто не был найден, он указал пальцем на себя и вопросительно поднял бровь:

— Ты обо мне? Конечно, любой вопрос.

— Как твое имя?

Кэйе следует провести разговор со своими друзьями и лишить их права режиссировать его личную жизнь. Розария буквально сталкерит объект его интереса для него и при нём.

— Альбедо.

Ребята поочередно представились ему, пока Кэйа, терпение которого однажды лопнет, заливал в себя очередной бокал. Пора брать всё в свои лапки и валить.

— Ребят, заведение закроется через десять минут, я отойду в туалет, расплачусь и провожу вас до дома, окей? — Все выразили согласие с планом кивком.

***

Конечно же они все съебались, пока Кэйа был в туалете. Это было настолько предсказуемо, что парень надеялся на их изобретательность и более сложный план.

— Твои друзья расплатились и свалили на такси. — Фартука на бармене не было, он стоял за стойкой и протирал поверхности.

Кэйа не взвыл в голос, хотя очень хотел.

— Мы перешли на «ты»? — Всё же в душе он был благодарен за предоставленное пространство для флирта без наблюдения и незамедлительно им воспользовался.

— Конечно, ведь мой рабочий день окончен. Подожди пару минут, я провожу тебя. — Альбедо начал танцуючи выключать все электроприборы в заведении.

— Обычно это я — тот, кто провожает. — Это было связано с нежеланием вести многих в свою кровать. Не нужно на утро придумывать причины выпроводить гостя, когда гость — ты, и можно свалить, никого об этом не оповещая.

— Хорошо, лестница в мою квартиру расположена за служебной дверью. Проводишь меня.

— Альбедо указал рукой на дверь, которая, как казалось раньше, вела в подсобку.

— Кажется, кто-то очень пытается меня трахнуть. — Они оба взрослые мальчики, можно говорить прямо и по делу.

— А не наоборот?

— Я бы тебе отсосал. — Даже не покраснел, это было честно и прямолинейно, тут не должно быть пространства для ужимок.

— Окей.

Верхний свет в помещении потух.

***

Обхватив запястье Кэйи, Альбедо втащил его в квартиру. Дальше следовала быстрая экскурсия по просторной студии. Она представляла собой огромное помещение с окнами в высоту стен. Часть пространства служила художественной мастерской; куча холстов в углу, мольберт и стеллаж на колёсиках, забитый баночками с краской. Кухонный островок, рабочий стол и кровать, спрятанная за стеллажом с книгами. В противоположной стороне от лестницы, по которой они сюда поднялись, была дверь в ванную и рядом с ней ещё одна; она служила выходом из квартиры, не связанным с заведением на первом этаже.

Жилище всегда много говорит о человеке; при осмотре квартиры Кэйа сделал несколько новых выводов о парне, продолжившем таскать его за руку по квартире во время осмотра. Парень точно увлекался рисованием. Был чистоплотным: ни одна из поверхностей квартиры не была завалена лишними вещами, даже в раковине не имелось горы посуды. Наблюдался лишь небольшой творческий беспорядок возле мольберта: несколько кистей торчало из стакана с водой, скомканная и заляпанная краской тряпка свисала с угла недописанного холста. Это был самый настоящий «творческий беспорядок», а не треш, который оправдывали этой формулировкой.

— Покажешь свои работы? — Взгляд Кэйи не отлипал от художественного уголка.

— Я был уверен, что ты здесь для созерцания других красот. — Альбедо застенчиво почесал затылок и проследовал к горе мольбертов.

— Наше взаимное притяжение делает меня дураком и убеждает меня узнать тебя как личность.

На большинстве полотен были запечатлены городские пейзажи, образы фэнтезийных существ, животных и насекомых. Альбедо не стеснялся использовать яркие цвета. Образы города сопровождались кислотными закатами, животные имели непредсказуемые сочетания в окрасе. После осмотра мольбертов Кэйе вручили тяжёлую папку с набросками. Множество натюрмортов с посудой из кофейни, скетчи интерьеров и портреты. На одном из листов был нарисован сам Кэйа: карандашный набросок фигуры по пояс, единственной каплей цвета был румянец на щеках, добавленный красной ручкой.

— Нарисовал после того, как ты приходил в первый раз за медовым рафом. Если обещаешь регулярно заглядывать, то можешь забрать себе.

Рисунок перекочевал из папки в руки Кэйи. Щёки Кэйи смущённо вспыхнули. Его ещё никогда не рисовали, приятный опыт, а самое приятное в нём — взглянуть на себя глазами рисующего. Поразительный случай: король пикапа редко смущается, но по результатам уже второй встречи с Альбедо выяснилось, что всё, что Кэйа знал о себе ранее — чушь. Теперь он с завидной регулярностью краснеет от одних только слов нового знакомого.

— Обещаю, — еле слышно прошептал он. — Я действительно такой красавчик?

— Ты намного симпатичнее, чем то, что у меня получилось изобразить. — До этих слов Альбедо мог предполагать, что заставить Кэйу краснеть сильнее невозможно. — Вина?

— С радостью.

Два расслабленных тела забрались на диван, прихватив бутылку вина и два бокала по пути. Тосты были нелепы: «за знакомство», «за встречу» и «за прекрасную ночь». Между звоном бокалов они говорили о многом, рассказывали о своих жизнях, интересах, семьях, о друзьях и неловких свиданиях. Кэйа не чувствовал себя напряжённо рядом с Альбедо. Не ломал голову над тем, что следует ответить на очередной вопрос. Ладонь Кэйи после пары бокалов оказалась вложена в ладонь собеседника. Альбедо очень нежно поглаживал тыльную сторону его ладони большим пальцем. Кажется, поднялись в квартиру они не для уютной беседы, но каждого из них исход устраивал.

— Противопоставленный палец ставит человека в ряд уникальных животных. Без этого биологического фактора наша живучесть и продвинутость были бы под огромным знаком вопроса. — Видимо, созерцание их близости натолкнуло Альбедо на этот разговор.

Кэйе очень симпатизировала лёгкость, с которой Альбедо заводил новые беседы. Некоторые из них были откровенно провокационными, зажигали желание спорить. Но даже спорить с этим парнем было приятно: он не перебивал, не повышал голос, внимательно слушал доводы оппонента, а после разбивал их с невинной улыбкой. Кэйа не чувствовал себя сражённым. Он видел в юноше напротив огромную кладезь истин, на которые ему любезно открывают глаза.

— Однажды я попытался провести день, не используя его. Я не смог покинуть квартиру, ключ в двери моей комнаты поворачивался с большим трудом и при использовании всех биологических даров. Сдался я после того, как не смог открыть банку с джемом к блинам. Этот забавный эксперимент проводился после пары по психологии поведения, неизвестно зачем, но преподаватель тогда упомянул, что огромные панды тоже обладают этим уникальным отростком из двух фаланг.

— Приятно обладать этим инструментом. Например, благодаря ему я могу схватить твоё запястье. — Сказал — сделал. — Едва касаясь кожи, пальцы Альбедо прошли путь по ладони и сомкнулись с нажимом на запястье Кэйи. После Альбедо потянул схваченную руку себе за спину. Их плечи тянулись друг к другу. — А ещё могу сделать так. — Другой рукой Альбедо коснулся щеки, большим пальцем приподнимая подбородок Кэйи. Несколько нежных поцелуев коснулись линии челюсти.

Кэйа таял под этой напористой нежностью. Возможно, кому-то показалось бы это противоречивым, но не ему. Всё было как надо. Положив руку на спину Альбедо, он столкнул их лбы и задал вопрос:

— Могу я тебя поцеловать?

— Да. Я разрешаю.

Он раз-ре-ша-ет.

Дыхание Кэйи перехватило от этой фразы. Он любит, когда ему разрешают, позволяют, а еще, когда его хвалят. От того, что в результате их бесед эти кинки были замечены, Кэйа чувствовал себя ещё чуть счастливее, чем был ранее от приятного вечера.

Смочив губы кончиком языка, Кэйа коснулся губ Альбедо. Сначала это была проба, но очень быстро Альбедо взял инициативу на себя и затянул Кэйу в крышесносный поцелуй. Он прикусывал губы, давил на острый ряд нижних зубов, заставляя Кэйу приоткрывать рот и таять под этой инициативой, подчиняться чужой хватке. Не только их губы сплелись в жаре поцелуев — их тела соприкасались где только могли. Альбедо потянул Кэйу на себя, завалившись спиной на диван. Его руки быстрыми движениями освобождали ткань рубашки Кэйи от плена пуговиц, поглаживали широкую грудь и линию пресса. Руки Кэйи пробрались под футболку Альбедо, медленно подталкивая ткань вверх в ожидании удачного момента, чтобы разорвать их поцелуй и стянуть ненужную ткань. Стояк Кэйи упёрся в стояк напротив. После нескольких толчков навстречу друг другу Альбедо разорвал поцелуй и сам стянул с себя футболку. Кэйе было достаточно секунды на рассмотрение, прежде чем начать зацеловывать стройное тело. Он беспорядочно целовал всё, что видел перед собой. Под ключицами появилось несколько красных пятнышек, плечи были легонько покусаны, после чего успокоены поцелуями. Влажная дорожка пролегла от шеи до солнечного сплетения. Альбедо хрипло постанывал в волосы Кэйи. Рубашка улетела в неизвестном направлении. Пуговица и молния джинс Альбедо не решились сопротивляться опытным рукам. Кэйа, схватившись за бёдра блондина, приподнял его тело навстречу поцелуям, которыми покрывал пресс. Альбедо же, не имея возможности ухватиться за что-то ещё, крепко вобрал в кулак синие волосы, приближая губы Кэйи к своему члену. Несколько поцелуев через ткань, и джинсы вместе с боксерами оказались спущены до лодыжек. Встав на колени перед диваном, Кэйа стянул их окончательно. Жадно зацеловывая бедра, он начал поглаживать себя через ткань брюк. Резким рывком за волосы Альбедо оторвал Кэйю от себя, заставляя смотреть в свои глаза.

— Будь хорошим мальчиком. — После этих слов Кэйю поцеловали с чрезмерным напором. Альбедо наклонился к нему и расстегнул брюки, освобождая член от натирающей ткани белья. Пара стимулирующих движений от самого основания вырвали из горла Кэйи стоны, проглоченные поцелуем. Большим пальцем Альбедо размазал предэякулят по головке. Разорвав сладкий поцелуй, он, держась за синие пряди и лаская кожу головы, приблизил лицо Кэйи к своему члену.

С этим Кэйа умеет работать. Он несколько раз провёл широким языком от основания до головки. Медленно облизав все, что только было можно, и, вдоволь наслушавшись тихого скулежа, Кэйа обхватил головку губами. Пальцы Альбедо запутались в локонах; надавив, он протолкнул свой член в самое горло. Кэйа заглатывал с особой прилежностью, не забывая работать языком. Хватка в его причёске не ослабевала, Альбедо старательно задавал ритм и глубину, пока Кэйа надрачивал себе под заданный такт.

— Утром сделаю тебе вкусный кофе, если всё проглотишь. — Бесполезная сделка, он бы и так всё проглотил, но поощрение всегда кстати.

Слюна покрывала всё лицо, шею и грудь Кэйи. В глазах мерцали слёзы. При заданной скорости и глубине было сложновато дышать. Балансируя между обмороком и оргазмом, Кэйа старательно втянул щеки. Минута резких насаживаний лица Кэйи на член — и Альбедо излился с громким стоном. Оторвав Кэйу от себя, Альбедо начал атаку на губы. Жаркие поцелуи и крепкая хватка дотащили Кэйю до оргазма. Сплетая их языки, он кончил в свою ладонь. Альбедо подарил щекам Кэйи несколько нежных чмоков и откинулся на спинку дивана, оргазм и вино сделали его до невозможности расслабленным.

Для Кэйи нет задачи проще, чем оперативное съёбывание после секса: найти одежду — легко, быстро её натянуть на себя — изи. Кэйа поправил свои волосы так, чтобы было не очевидно, что пару минут назад его трахали по самые гланды.

— Не останешься на ночь? — Расплывшееся от удовольствия тело, оказывается, умеет разговаривать.

— Не в этот раз. — Кэйа направился в художественный уголок. Кисть из стаканчика с водой отлично подходила для его целей; холст на мольберте ощутил мазки красной краски, складывающиеся в номер телефона. — Буду ждать приглашения на свидание.

В поцелуй, оставленный на лбу Альбедо, Кэйа постарался вложить все свои мысли и впечатления от вечера: мне было интересно с тобой, мне было жарко, мне хочется ещё, хочется увидеть тебя, поговорить, узнать, хочется услышать твои стоны вновь и вновь утонуть в твоих поцелуях. Рациональнее было бы сказать это прямо, но не в этот раз. Забрав рисунок себя любимого, Кэйа покинул квартиру и направился домой.

***

Впереди было множество волшебных свиданий. Были пикники, ужины в ресторанах, были ночные прогулки, совместная готовка. По выходным они пытались смотреть фильмы, но Кэйа, как хороший мальчик, выбирал вытрахать всю сосредоточенность на фильмах из своего парня. Знакомство Альбедо с друзьями произошло через месяц их отношений. Они спелись, коллективный троллинг синеволосого прошёл успешно. Через полгода Кэйа забил на период проживания наедине с собой и перебрался в студию над кофейней. В этот раз он также не вызвал грузчиков. Через два года счастливой совместной они обогнали Барбару и Розарию, уже во всю планировавших свою свадьбу. Заветное «да» прозвучало в кофейне, с которой всё и началось, в узком кругу самых близких. Розария была свидетельницей, это не обсуждалось.