Уйти Рите не дали.

— Подожди, — мягко придержал ее за руку мужчина. — Ты права, случилось. Давно правда, а тут нахлынуло.

Власова обернулась, но руку из ладони Сергея убрала, одновременно с этим заглянув мужчине прямо в зрачки.

Он выдержал этот взгляд, а потом отвел глаза и нехотя сказал:

— Отец ушел из семьи, когда мне было восемь. К другой женщине, которая ждала от него ребенка. И сразу же вычеркнул меня из своей биографии. А я все ждал, что он хотя бы позвонит, — криво улыбнулся он. — Потом оказалось, что тот ребенок — не его, отец и оттуда ушел. Я надеялся, что сейчас-то он вернется, даже с мамой по этой поводу ссорился. Она-то его пускать домой не собиралась…

С каждым словом майора Власова старалась дышать как можно тише и реже, чтобы не отвлекать и дать выговориться. С каждым словом застарелые переживания Сергея передавались и Рите. Снова, но теперь она знала причину.

— Но он не вернулся, даже не пытался, — сухо говорил мужчина. — А я все надеялся. Наверное, до того момента, пока служить не ушел… А потом, — Майский зло ухмыльнулся, — когда я ушел в отставку и получил квартиру, папаня нарисовался. Мол, ты мне должен, я ж тебя породил, жить буду с тобой, обслуживай, денег давай, люби и уважай, — процедил сквозь зубы майор и замолчал.

Власова не знала, что уместнее всего говорить в таких случаях. Но догадывалась, что делать: вплотную подошла к Майскому, крепко его обняла и начала гладить по спине.

Мужчина сначала напрягся:

— Вот только не надо меня жалеть, — пробурчал он, не замечая даже, что тоже обнял женщину.

— Делать мне больше нечего, — спокойно ответила Маргарита. — Я вообще черствая и на такие чувства не способна, — хмыкнула она, ощущая, как расслабляется майор.

— Че ж тогда обнимаешь? — тоже хмыкнул Сергей.

Рита ехидно на него посмотрела:

— А что, тебя только из-за жалости можно обнимать? Это что с нашей самооценочкой приключилось? Кто ее уронил? — театрально выдохнула она, и мужчина рассмеялся:

— Уела, молодец, — фыркнул он.

Ну, Власову и понесло:

— А может, ты не Майский? — с наигранным ужасом предположила она. — Я тебя не узнаю. Кто ты — чудовище, которое похитило моего майора? — вырвалось у нее, но пожалеть об этом женщина не успела.

В глазах Сергея будто диско-шар включили — так ярко и бешено они засияли. Мужчина резко выдохнул и нагнулся к лицу женщины, прикасаясь своим лбом к ее:

— Спасибо, — одними губами сказал он и уже громче попросил. — Я соскучился. Поцелуй меня, пожалуйста.

И Маргарита уже потянулась к губам, но остановилась в сантиметре от них.

— Вредная ты, — жалобно протянул мужчина.

Но Власова не собиралась его дразнить:

— Как думаешь, много желающих после рабочего дня зайти в тир?

— Ээ, — на лице майора проступило озадаченное выражение. — Если только дежурные, и то вряд ли.

— Секунду, — Рита, даже не пытаясь выбраться из объятий, потянула Сергея к двери.

— Ты че?

Капитан закрыла дверь на замок и, повернувшись к майору лицом, уточнила:

— Здесь есть камеры?

— Нет, — Сергей улыбнулся, начиная понимать, что к чему, — только для экспертиз приносят, если надо.

Ну, это он думал, что все понял. У Маргариты же были долгоиграющие планы.

— Отлично, — прошептала она, поцеловала мужчину и, когда тот ответил, еле устояла на ногах от напора.

Губы Майского пахли сигаретами, хотя курил он редко, и зеленым чаем, которому обычно майор предпочитал черный. Руки, отдающие порохом, действовали хаотично и нежно одновременно, не замирая ни на секунду. От этого сочетания и эмоций Сергея все нутро Маргариты предательски заныло и взорвалось.

Кожа Власовой всегда пахла чем-то пряным, волосы — ромашкой, а на губах часто, как сейчас, был сладкий бальзам, который, по ощущениям, можно было есть ложкой. Этот контраст свел Сергея с ума еще тогда, промозглым утром ноября, и не прекращал действовать даже в условиях катастрофы.

События последних дней, помноженные на воспоминания, лишили мужчину тормозов. Но даже в этом состоянии, желая лишь одного, он и представить не мог, на что решилась Рита.

А она через несколько минут начала стаскивать с мужчины кофту. Он замер, впрочем, продолжая отвечать на поцелуи, а потом оторвался от припухших губ и спросил, с трудом выговаривая слова:

— Ритусь, ты что творишь?.. Здесь?

— Ну, а чего, — горячо выдохнули ему в лицо. — Сам же сказал, что соскучился и камер нет.

Власова умела удивлять.