Статический шум за спиной становился оглушительным по мере того, как возбуждение от действий начало угасать, в то время как сокрушительное чувство вины, быстро занявшее свое место в извращённом мозгу низкорослого, было единственным, что осталось от прежней жизни.
Он завершил трансляцию в короткий момент прозрения и остался стоять там, пока паника и боль, и все произошедшее не сдавили ему грудь, и он испугался, испугался того, что произойдет дальше, и того, что копы уже узнали, и он просто боялся себя и не задумался о последствиях захвата целого телеканала ради промывки мозгов людям и доведения их до самоубийства, и посчитал, что просто чертовски тупой.
Дыхание участилось, все его существо охватила дрожь, и он не смог устоять на ногах и упал на колени, когда подступила тошнота, и почувствовал, что в любой момент может потерять сознание, но он не хотел этого, потому что тогда его поймают копы за вторжение в эфир и за распитие алкоголя в несовершеннолетнем возрасте, и за употребление наркотиков, и за ебанное уби...
Он осознал, что убил людей... О боже, он определено убил весь этот ебучий город и своих единственных друзей, и поскольку его родителей нет дома, потому что они пошли навестить тетю или что-то в этом роде, то он определено убил своих гребанных родителей... И он не может возместить этот ущерб, просто сделал это, потому что он озлобленный, депрессивный подросток с суицидальными наклонностями, который подумал, что это отличная идея - промыть мозги всей стране и заставить их покончить с собой!
О, он чертовски умен! Он заставил сотни тысяч людей убить себя вслед за ним, но каким-то образом остался жив и теперь должен расхлёбывать последствия!
Что за замечательная ночь! Он совершенно ни плачет, ни кричит и изо всех сил пытается дышать! Он в порядке! Всё в порядке!
Он настолько умный и замечательный человек, что пойдет в родительскую комнату и...
...достанет оружие из шкафа своего отца, потому что это Америка, и у каждого есть оружие, потому что это абсолютная необходимость, а не чертов пиздец!
По крайней мере, он наконец закончит с тем, что начал полчаса назад в приступе ярости, который затмил его мозг и заставил сделать наитупейшую вещь, которую он когда-либо совершал за свои восемнадцать лет жизни.
И вот он схватил этот гребанный дробовик, потому что хранить дробовик в своем шкафу абсолютно нормально и в общем-то легально.
Он перевел дуло на себя и подумал, что было бы прекрасно, если бы о нем полностью забыли два человека, хорошо знавшие его и в каком-то роде заботившиеся о нем. Он не хотел бы, чтобы те чувствовали себя дерьмово, узнав, что он застрелился, но также не мог вынести всего произошедшего.
Просто не мог справиться с этим дерьмом.
Он всегда говорил себе, что напишет странное гейское стихотворение или письмо, прежде чем покончит с собой, чтобы сделать подобие заявления и заставить людей почувствовать себя плохо, он определено знал, что всем будет наплевать... кроме двух его друзей, которые, может быть, и не считали его другом, во всяком случае, он так предполагал... тогда в чем смысл беспокойства?
Что ж. Он прожил короткую жизнь и не добился ничего, но чтобы там ни было. Он знал, что даже если плевал на бога с высокой колокольни, то определенно отправиться в ад за то, что совершил, и, возможно, за то, что помочился на церковь - неважно.
Он думает слишком много, ему всего лишь нужно нажать на курок и все закончится, он умрет, и все будут жить... кроме членов семей всех тех людей, которых он убил, и Грега, и Стефани, и, возможно, мамы. Она не была настолько дерьмовым человеком, в отличие от отца, и заслуживала лучшего, и Кеннит думал слишком много.
Иногда ему хотелось отключить свой мозг или перезагрузить его, или что-либо ещё, чтоб он не был таким...
Кто-то снаружи. Он услышал шаги, а затем стук во входную дверь.
Он все ещё был в родительской спальне, все ещё держал в руках оружие и целился в себя. Он так и не нажал на спусковой крючок, продолжал думать о том, чтобы сделать это, отчаяние возрастало, но он не мог пошевелиться. Он застыл на месте, время было на исходе, и человек за дверью вновь постучался.
Он услышал, как открылась дверь. Услышал шаги, ходящие по дому, ищущие что-то или, возможно, ищущие его.
Он выронил оружие, запаниковал, и попытался спрятаться, но его мозг почти не работал, и он едва ли мог что-то сделать.
Он облажался и не нажал на курок, чтобы застрелиться, и теперь кто-то пытался найти его, и шаги приближались, может быть, потому, что он уронил дробовик и попытался спрятаться, и это было громко...
Дверь открылась, и от вошедшего человека ужасно пахло... травкой?
Кеннит хотел что-то сказать, сказать, чтобы тот ушел и вычеркнул его из своей жизни, но слова застряли в горле, и он перестал пытаться.
— Эм... Есть тут кто-нибудь? Какие-нибудь ужасно низкорослые рыжие прячутся здесь?
Господи, он почувствовал себя так, будто огромный тяжёлый груз свалился с плеч. Он все ещё немного паниковал, но Грег оказался жив и искал его. Он подумал о том, чтобы выйти из шкафа... ох, подождите, он уже...
Он подумал о том, чтобы выйти из ОСЯЗАЕМОГО шкафа. Однако сейчас его тело не могло двигаться, он был слишком измучен, чтобы попытаться что-либо предпринять.
Он услышал скрип двери шкафа и наконец увидел Грега, живого и невредимого, стоящего несколько в стороне и смотрящего сверху вниз на глуповатого него, прячущегося за какими-то рубашками.
— Эй. Думал, ты вышел оттуда два года назад.
Кеннит усмехнулся и осознал, что этот долговязый наркоман каким-то образом вернул ему голос, а мозг перестал паниковать и думать о самоубийстве... пока что.
— Подумал, что ты натворил что-то хреновое, поэтому пришел искать тебя, и оказался в некотором роде прав.
Кеннит снова запаниковал, и Иисус_ебанный_Христос, он знает, что облажался, и хочет его смерти...
— Теперь в твоём послужном списке распитие алкоголя до восемнадцати, употребление наркотиков и вторжение в эфир. Никто не пострадал и не умер, я думаю... кроме того старика, который купил "Гаторейд", потому что у него разболелась голова.
Оу.
Кеннит думал, что облажался ещё больше... В том смысле, что вторжение в эфир - это вторжение в эфир, но по крайней мере не вторжение в эфир с самоубийством... геноцидом? Как именуют убийство кучи людей?
В любом случае. Он в порядке, и все в порядке, кроме того старого хрыча с мигренью, но он так или иначе умрет от старости, кому не плевать?
— Я был так... так чертовски напуган, я думал, что вы со Стефани мертвы, и я облажался, и мне так жаль, и...
— Тшш. Ты цел, мы целы. Да, эта история со "взломом телеканала, чтобы убить людей" была несколько странной, но теперь ты в порядке. Просто дыши.
Грег сел рядом с ним, глядя вниз, начал вдыхать и выдыхать, намекая, чтобы Кеннит делал то же самое. И тот сделал. Было приятно снова дышать как нормальный человек, а не старая астматичка, только что пробежавшая марафон.
После нескольких минут вдохов-выдохов Грег заговорил снова, и Кеннит понял, что все будет хорошо.
— Сейчас чувствуешь себя лучше?
— Да, я думаю. Я все ещё определено в депрессии или что-то подобное, но... Спасибо.
Он не чувствовал такого облечения целую вечность. После всего произошедшего и попытки застрелиться, чувствовать спокойствие было приятно. Он был рад, что теперь все в порядке. Возможно, его допросят об этом, но это проблема будущего.
Успокоившись, он неожиданно ощутил себя совершенно изнеможенным, и не хотел - и не мог - двигаться.
Он решил, что просто поспит в шкафу и после разберётся с адской болью в шее и спине. Возможно, завтрашняя боль станет своеобразным божественным наказанием, но сейчас ему все равно. Быть живым слишком утомительно, чтобы думать, накажет ли бог его за осквернение церкви, гомосексуальность и... за всё произошедшее за последние полтора часа.
Осталось надеется, что вещи не станут хуже. Он определено опустился на самое дно, что ж...
Так или иначе, он в порядке, и это единственное, что имеет значение.