То, насколько много внимания Диппер уделял своему внешнему виду, иногда казалось Мейбл странным. С другой стороны, проще и быстрее было перечислить то, что в них было не странного.

Его отношения с одеждой были совсем не такими, как у других парней, за которыми Мейбл имела глубочайшее удовольствие наблюдать в школе или на тусовках — и иногда наблюдать даже слишком близко. Такие парни просто напяливали на себя первое, до чего спросонья дотянется рука, и боже благослови, если оно оказывалось прилично выглядящем и прилично пахнущим. А если не оказывалось, то это уже становилось проблемой окружающих. Зато на свиданки, надеясь, что им перепадёт, такие парни всегда приходили во всеоружии: со всех сторон обнюхав майку, пожимали плечами, решая, что она всё же чистая (она никогда не была чистой), надевали свои самые свежие носки (всего лишь один день хоженые, конечно, они точно чистые), и заливали своё бельё таким количеством одеколона, что это в один момент это точно должно было вызвать импотенцию. Для Мейбл оставалось тайной, почему парни решили, что девушки могут найти подобное привлекательным.

Аккуратность и чистоплотность Диппера иногда граничила с ОКР — уж сколько раз они опаздывали в школу из-за того, что он до бесконечности начищал туфли, — но отличие было не только в этом. Диппер был таким модником, словно бы его за излишнюю манерность и фатовство выгнали с показа мод в Париже и гнали до самого захолустья Пьемонта, штат Калифорния. Голубой, как летнее небо, костюм, и с непременно торчащим из кармашка платком, в котором среди толпы однотипно-грязно-клетчатых школьников Диппер чуть ли не светился, как рождественская ёлка на помойке. Или чёрная шёлковая рубашка с винтажными брошами на воротнике, прямо напрашивающаяся на то, чтобы её заляпали чем-нибудь жирным и въедливым, и только гляньте, к Дипперу уже направляется герой этого дня — парень из школьной команды по баскетболу с баночкой жидкого, напоминающей своей консистенцией не то растаявший шоколад, не то нечто похожее на шоколад, но гораздо менее приятное, пудинга, но Диппер делает одно мимолётное движение рукой, даже не оборачиваясь, и вот уже по майке и джемперу самого баскетболиста расползается коричневая субстанция. Или же ботинки с металлическими каблуками, чтобы все точно услышали, что это именно он идёт по коридорам. Это привлекало внимание. И Диппер очень любил, когда на него обращают внимание.  

Красиво наряжать Диппер любил не только себя. Вместе с Мейбл он мог проводить целые дни в молле, пока сестра не перемеряет каждые приглянувшиеся Дипперу блузки, юбки и платья, будто бы он играл в переодевашки со своей куклой барби. Может быть, когда сестра ему надоест, он также криво отстрижёт ей волосы, размалюет её личико маркером и, переломав руки, бросит в угол чердака. Но пока что Мейбл не была против такого времяпровождения, особенно потому, что половину из примеренного она всегда уносила с собой, иногда — даже заплатив. Но Дипперу никакой наряд сестры не нравился полностью. Нет, сестра всегда оставалась для него самой прекрасной и прелестной девушкой, но ему казалось, что всегда можно найти платье ещё лучше, ещё более подходящее Мейбл, что сделает её ещё прекраснее и прелестнее. 

Мейбл же знала, какой её наряд нравился Дипперу больше всего — когда она облачена в один лишь бархат своей персиковой кожи.