Ты медленно двигаешься внутри неё, чтобы она могла чувствовать каждый дюйм твоей длины.
Нельзя не любить её красивое лицо, тихие хриплые стоны, срывающиеся с губ, когда она позволяет себе поддаться чистому наслаждению.
И именно ты — тот, кто заставляет её чувствовать себя так.
Ты, Квентин Бек, заставляешь наивную и невинную Пенелопу Паркер растворяться в объятиях похоти.
Какое удовольствие осознавать это, правда?
Она так охотно отдаётся тебе.
Она отдаётся тебе, а не Тони Старку…
Ощущение собственничества охватывает тебя, и ты начинаешь сильнее вколачиваться в неё, заставляя стонать громче и слаще.
— Ты такая красивая, Пенелопа, — произносишь ты, наклоняясь к её шее, чтобы целовать, кусать.
— Пожалуйста… — выдыхает она, крепче обхватывая ногами твою спину, — прошу, зови меня Пенни.
Ты удовлетворённо улыбаешься, и твои движения становятся грубее. Она ведь говорила, что только самые близкие зовут её Пенни… значит, теперь она по-настоящему твоя.
— Ты моя, Пенни… только моя.
Она кладёт ладонь на твою щёку, чтобы ты немного повернул голову и посмотрел на неё.
Её глаза настолько потемнели от удовольствия, что кажутся почти чёрными, на щеках виден румянец, а волосы растрёпаны.
— Я… твоя, — шепчет она, прежде чем поцеловать тебя.
Кажется, что-то ломается в твоём сознании от столь сладкого поцелуя и нежных ласк.
Это почти неестественно — она такая милая, а ты так грубо берёшь её. Она прекрасный ангел, а ты демон, которому суждено её сломать.
Но когда она быстрым движением бёдер меняет вашу позу, чтобы оказаться сверху, это заглушает надоедливый голос в твоей голове.
Голос, который неустанно повторяет: «она отдаётся тебе, а ты ей лжёшь… она тебя возненавидит, и это будет заслуженно».
Да, ты знаешь, что всё это ложь… иллюзия.
Но когда вы оба достигаете оргазма, и она падает тебе на грудь, выдыхает твоё имя… ты не можешь не думать о том, что эта иллюзия идеальна.